Tsitaadid audioraamatust «Холодное время»
Семь раз отмерь, но не десять все-таки и не двадцать, добавлял отец, а то весь пар уйдет в свист.
Если долго ходить по кругу, ввинтишься в землю, как шуруп.
Одуванчики, размышлял он, обездоленные слои цветочного общества, их не уважают, попирают ногами и скармливают кроликам. А вот на розы наступить почему-то никому и в голову не придёт. И кроликам их не скормят.
Смех - это защитная реакция на сильные ощущения.
– Вы теперь едите руками? Я хочу сказать – не где-нибудь, а в ресторане “Мейер”?
– Ну да, – сказал Адамберг. – Смелость, смелость и еще раз смелость.
Копни глубже. У тебя возникла какая-то мысль, но ты ее потерял. Нельзя же так мыслями разбрасываться, hombre. Надо класть вещи на место.
– Есть мнение, что мы тут совсем распустились, – сказал Адамберг, отпивая прямо из бутылки.
Ему совсем не хотелось пива.
– Но у вас дела идут хорошо?
– Неплохо. Благодаря как раз распущенности, я полагаю.
Мы хотим заменить в нашей стране эгоизм нравственностью, честь честностью, обычаи принципами, благопристойность обязанностями, тиранию моды господством разума, презрение к несчастью презрением к пороку, наглость гордостью, тщеславие величием души, любовь к деньгам любовью к славе, хорошую компанию хорошими людьми, интригу заслугой, остроумие талантом, блеск правдой, скуку сладострастия очарованием счастья…
…И, скрепив нашей кровью наше дело, мы смогли бы увидеть сияние зари всеобщего счастья! В этом наше честолюбие, в этом наша цель.
так? То есть ничего дурного она не совершает, как
Раскрасневшийся от выпитого Виктор налил себе очередной стакан – Адамберг уже сбился со счета – и попытался говорить спокойно. Выпрямив спину не хуже Робеспьера, он принял позу оскорбленного пьяницы, пытающегося не упасть со стула.
