Tsitaadid audioraamatust «Тропами вереска»
его губам прижалась. Конечно, снился… Болотница мне сны вернула – испугалась, что без топи ее оставлю, а я уж думала, что лучше бы не возвращала. Потому что все с ним были. Да такие, что порой стыдно
он злился все сильнее от моей непокорности. Шелка были изодраны его когтями, травы засохли, и звезды исчезли с ночного неба. – Своенравная ведьма! – рычал он, яростно колотя хвостом по постели, нависая надо мной зверем. – Согласись! Стань моей! Шаисса… – и облик его менялся на человеческий, а поцелуи дурманили лаской. – Зачем
Не люблю срезанные цветы, словно последний вздох умирающего…
, и все ждала, когда же пришлый спросит, где ему спать. Лежанка-то в лачуге одна, второй сроду не водилось. Но так и не дождавшись, заснула. *** Проснулась от мерного стука топора и поначалу даже не поняла, откуда он. Вскочила, так что хлесса на пол упала, рявкнула спросонья, прихватила меня зубами за бок.
– Луна-красавица, освети дорожку, – прошептала я, и светлее в лесу стало. Скинула мне Небесная Дева свою ленту бледного серебра, разложила да звездами украсила. Я шагнула на первую кочку, придерживая подол, шикнула на вылезших жаб, чтобы под ногами не путались. И побежала, уже не глядя под ноги, перескакивая торопливо. Спрыгнула на другой стороне, чуть провалившись в сабельник и мягкий болотный
Ворона старая, ощиплешь – одни кости да кожа пергаментная. Крыло сломано, летать почти не умеет, вот и сидит на моей голове, как на болотной кочке. Звери не лютовали, отъелись за летние месяцы. К утру лишь пара подранков появилась, но их волки утащили, одни следы и остались. И то лишь мне видные. Я дошла до опушки,
слышал от дядек, что такое с одним… пастухом
– Что это? – прошамкал он. – Отрава! – рявкнула я. – Надоел, угробить тебя
защитный, ножи крестом воткнула и кровушки своей в центр накапала. И села
дом, нора звериная. Я взобралась на утес, отсюда весь лес как на ладони лежал. Села, прислонилась к скале. Духи горные выползли ужами и ящерицам, но я их прогнала, лень было с ними говорить
