Ничем не интересуюсь, но всё знаю

Из этого состоит счастье: здоровье, любовь, деньги. Если не хватает чего-то одного – счастье рушится. Например: если нет здоровья, то уже ничего не надо. А если нет любви – все скучно и бессмысленно. Если нет денег, голова занята: где бы их взять? И ничего не замечаешь, тем более здоровья. Когда здоровье есть, оно не ощущается. Ощущается только болезнь.

Самуил Маршак говорил: «Каждому гениальному писателю нужен гениальный читатель».

Моя внучка должна была написать отзыв о прочитанном. Она написала так: «Герасим был очень приятная особа». Я сказала: – Приятная особа – это дама из высшего общества, фрейлина при дворе. А двухметровый глухой, мычащий мужик – это совсем другое и требует другой характеристики. – Какой? – Сначала я за тебя читала, а теперь должна за тебя писать.

Это спасительная функция природы: освобождаться от желаний. Не обидно уходить из жизни. В ней мало остается того, что в первый раз. Все уже было.

Раньше хотелось жить интересно. А сейчас хочется жить долго. Долголетие – это тоже победа.

Может быть, такие конфликтные люди тоже нужны в кастрюле мироздания. Может, без них было бы скучно, однообразно. Пусть цветут все цветы. Главное, не попадаться ей на глаза. Получишь по полной программе. Я думаю иногда, что сие означает? Откуда такое поведение? Каковы истоки? Количество неудовлетворенностей перерастает в протест. Внешне это выглядит как хамство, а на самом деле – страдающая душа. И второй вариант: просто злая баба. Злых людей ничуть ни меньше, чем добрых. Они-то же зачем-то нужны. Например, быть в контрасте с добрыми. Чтобы можно было оценить доброту. И самое интересное наблюдение: злые бабы живут гораздо лучше, чем добрые. Мужья у них подкаблучники, дети их боятся и уважают. Злые бабы гораздо счастливее, но все равно злые. Природа.

Виктория Токарева Ничем не интересуюсь, но всё знаю Карантин Откуда ни возьмись, пришла эпидемия. Коронавирус. Появилось новое слово: «Пандемия». Я не испугалась, потому что этот вирус где-то вне меня, как война в Сирии. Однако в телевизоре стали показывать больницу в Коммунарке и врачей, одетых как космонавты. Коммунарка находится неподалеку от дачного поселка, в котором я живу-поживаю. От моего дома до больницы минут пятнадцать на машине. Если что – знаем, куда ехать. Однако не хочется перемещаться из уютного рая в дом скорби. В Коммунарке уже обитает певец Лещенко с женой. Наверняка ему создали особые условия пребывания. Мне не создадут. Меня никто не знает в лицо. Заболел известный кинооператор Валерий Шувалов. Его тоже никто не знает в лицо. Операторов не знают, они по другую сторону камеры. Валерий позвонил своей подруге режиссеру Алле Суриковой и попросил: «Вытащи меня отсюда. Здесь плохо. Ко мне никто не подходит. Я умираю». Алла, верный человек, тут же позвонила главврачу больницы. Представилась, попросила создать условия для Шувалова – он не такой, как все. Он талантливый, знаменитый. Врач выслушал и сказал: «Перед смертью все равны». Валерия все же куда-то перевели, но поздно. Он умер. По телевизору сообщают количество заболевших и умерших. Счет идет на тысячи. Приходит на память эпидемия гриппа испанка, унесшего Веру Холодную – звезду немого кино. Вертинский по этому поводу написал романс: «Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Никого теперь не надо вам, никого теперь не жаль». Замечательные слова. В чем содержание жизни: кто-то очень нужен и кого-то очень жаль. А смерть зачеркивает всякую привязанность и сочувствие. В моем поселке никто не заболел, но я на всякий случай не выхожу за калитку. Сижу за забором. Иногда ближе к ночи выползаю на

чтобы преодолеть большие трудности, птица должна стать гордой.

Любишь, любишь человека, а потом – раз, и не любишь. И только жаль своих чувств, которые пустила погулять, а они вернулись с выбитыми зубами и с кровоподтеками на лице».

У Булата Окуджавы есть хорошие строчки: «Как умел, так и жил. А безгрешных не знает природа».