Tatjana Tolstaja

медпункте сказал, что ничего страшного, но посоветовал хоть пару часов побыть в покое, понаблюдать за своим самочувствием — и полететь следующим рейсом — через те же

не добивавшийся их силой, на такое способен. Но когда всё было кончено

И в самом деле: нет запрета, нет порока – нет и тайны, нет страстей, ничего нет, ни безоглядности тебе, ни самоотречения, одни права человека. Но они – не эротичны. Зато появились перспективы супружества; скука какая.

можно, Вам понравится. Кошка Алиса Рада

Брежнев давно уже был не человеком, не персоной, а температурой воздуха, давлением ртутного столба, направлением ветра – из одной душной пустоты в другую душную пустоту. И вот вам объявляют, что прежнего климата уж не будет. А какой будет – не говорят.

Нет худшего врага, чем равнодушие! С молчаливого согласия равнодушных как раз и творятся все злодейства. Ты ведь «Муму» читал? Понял притчу? Как он всё молчал‑молчал, а собака‑то погибла.

...денег все не было, есть было нечего, и однажды дед сказал бабушке, чтобы она пошла в аптеку и на последние гроши купила яду на всех: умрем все вместе. Бабушка охотно согласилась, прогулялась к мяснику, купила на все франки бифштексов и они отлично поужинали. В Париже глупо кончать с собой, когда можно поужинать.