Loe raamatut: «Боги мёртвого мира», lehekülg 8
Глава 12. Теневой дух
Как у любого достойного правителя, у короля Рейто-Сина имелись свои секреты. Уже давно он пытался найти в библиотеках своей страны и за ее пределами хоть какие-то намеки на утерянные знания, но все, чего он пока смог добиться, это заполучение в свои слуги весьма полезного шпиона в поездке на дальний Юг. Этот шпион мог незамеченным пробираться на любые собрания, в любые закрытые комнаты, мог в невероятно короткие сроки преодолеть Высокие горы и побывать в любой точке континента. Он не имел формы и материального тела, он появлялся из тени своего хозяина, в ней же и исчезал.
– Тень.
По первому же зову тень Рейто-Сина удлинилась, из нее вверх поползли бесформенные щупальца, которые то собирались в комок, то распадались, ни на минуту не прекращая своего движения. Из этого сгустка донесся свистящий шепот темного создания:
– Слушшшаю, мой госссподин.
– Как обстоят дела на Севере?
– Всссе по-прежжжнему. В горррах добывввают руду, ссстроят новые кузззницы. Зззаняты работой и деттти, и ссстарики, и мужжжчины, и женщщщины.
– Скольких им уже удалось рекрутировать?
– Воины собиррраются отовсссюду, но никто не ввведет записссей.
Король нахмурился и в задумчивости огладил аккуратную бородку. Такая безалаберность не должна быть свойственна северным полководцам перед грандиознейшим походом в истории. Наверняка правители понимают, что везде есть шпионы, и такая скрытность – часть плана.
– Думаешь, они так поступают специально? Мог ли кто-то из правителей догадаться о тебе? Может, кто-то из них тоже связался с темными созданиями?
– Обо мммне никто не зззнает, мой госссподин. Но у Бьёркина есссть сссвой теневой духхх.
– У Бьёркина? – Рейто-Син удивленно вскинул брови, но последующие слова шпиона заставили его удивиться еще больше.
– И сссвой Бесссмертный.
Правитель Олгрита застыл, ошарашенный этой новостью. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы справиться с обуявшим его потрясением. Он машинально провел платком по лбу, как делал всякий раз, когда что-то выводило его из равновесия.
– Как? Я предполагал, что осталась только одна Бессмертная. Кто он? Почему о нем ничего неизвестно?
– Ройллль Экко. Он не из прежжжних Бесссмертных.
– Это все?
– Мы не зззнаем.
Монарх крепко задумался. Наличие Бессмертного на вражеской стороне сильно усложняет задачу. Если у них действительно есть такие силы, о которых говорится в запрещенных книгах, то он один сможет раздавить половину его армии.
– Что мы можем противопоставить ему?.. Насколько мне известно, темные сознания не могут причинять вред Бессмертным и обязаны служить им? Он может тебя подчинить, если узнает о тебе?
– Есссли его приказззы не во вред моему госссподину.
Рейто-Син хмыкнул.
– Слабое утешение. В таком случае, следи за ним издалека, ни в коем случае не попадайся на глаза. Хотелось бы узнать о нем побольше.
– Слушшшаюсссь, повелителлль.
– Но для начала мне нужно, чтобы ты разыскал Бессмертную с Юга. Передай ей мое предложение присоединиться к кампании. Она была бы ценным союзником и хорошим советником. Если мы все же выйдем из этой войны победителями, я готов ей пожаловать немалое состояние. Спроси, на каких условиях она согласна присоединиться к нам. Ступай.
– Как прикажжжете, мой госссподин.
Темное создание влилось обратно в тень своего хозяина, и ощущение неведомого присутствия пропало. Король вздохнул, налил себе рубинового вина в тонкий стеклянный бокал, взял записную книжку и опустился в кресло, чтобы добавить к своим расчетам новую информацию.
– Говорила же, что не стоит есть лесных птиц, – Нова недовольно сморщилась и скрестила на груди руки.
Келлгар с Бертом уже четыре раза останавливались сходить в кусты, вот и сейчас из ближайшей рощи доносится стройный неблагозвучный хор, сопровождаемый едким запашком.
– Да мы уже поняли, – простонал Берт. – Кто же знал, что они так на нас повлияют…
– Я знала. И говорила, что если уж поймали дичь, надо жарить до полной готовности. А теперь из-за вас мы вынуждены целый день терпеть это, – она раздраженно махнула в сторону кустов, – и эту вонь.
– Расстройство желудка – это еще полбеды, – заметила Инмори. – От диких голубей легко можно подцепить паразитов или другую заразу.
– Что еще за паразиты?
– Как только выйдем к подходящей местности, приготовлю вам отвар от диареи и заодно от глистов.
– Кого?
– Хватит вопросов. Заканчивайте. Иначе к закату не доберемся до стоянки.
Через пару минут из кустов показались бледные и вспотевшие герои. Оба морщились от боли и держались за животы.
– У меня зад болит. Не могу уже.
– И не говори.
– Больше никаких лесных голубей.
– Ну, на вкус они были ничего.
– Это слишком высокая плата за угощение.
Парни кое-как забрались в седла, но не успели проехать и нескольких ярдов, как впереди замелькали будто бы ожившие тени деревьев. Лошади испугались и попятились, всадники тоже порядком занервничали.
– Что происходит? – ошалело выкрикнул Берт, пытаясь успокоить своего скакуна.
– Нет повода для волнений, – равнодушно заявила Бессмертная, как будто тени пляшут перед ее глазами каждый день.
Остальные нервно уставились на тень ближайшего дерева в пяти футах от них. Тень шевелилась, удлинялась и поднималась вверх, словно нечто жидкое и живое. А затем из самой ее глубины или сразу отовсюду зазвучало шипение.
– Приветссствую, госпожжжа Бесссмертная.
– Кто твой хозяин?
– Госссподин Рейто-Синнн.
– И что нужно от меня правителю Олгрита?
– Он приссслал меня к ваммм за помощщщю. За победдду в войне мой хозззяин готов передать ваммм половввину своего соссстояния…
– Меня не интересуют деньги. Как и война. Так и передай своему господину. Пусть просит помощи у своего бога.
– Постойте! – вмешался Келл, прежде чем теневой дух успел исчезнуть. – О какой войне идет речь? Инмори, может быть, стоит подумать над его предложением? Какая такая война, с кем? Почему мы об этом не знаем?
– Война между Севером и Югом, – как ни в чем не бывало ответила женщина скучающим тоном. – Северяне планируют наступать через полгода. Они сделали ставку на разобщенность Империи, и, в общем-то, они правы. А Рейто-Син хочет стать народным героем и собирает войско сопротивления.
– У моего хозззяина благоррродные целлли.
– Ага, конечно.
– Откуда ты все это знаешь?
Бессмертная как обычно пожала плечами.
– Давай присоединимся к ним, поможем? Неужели, тебе плевать на будущее Империи?
– Это хороший шанс прославиться, – поддержал Берт.
– Мне нет дела до Империи, как и до славы.
– Возможжжно, вас заинтересссуют наши сведения. На Сссевере есть сссвой Бесссмертный.
Женщина не изменилась в лице, но ее глаза как будто загорелись ярче.
– Продолжай.
– Он появилссся около двухсссот лет назад и помммогает Бьёркину. Болллее нам ничего не извессстно.
– Самообращенный Бессмертный? Интересно. Передай своему хозяину, что я принимаю его предложение, но у меня есть условия. Беспрекословное подчинение без лишних вопросов. И пусть держит наш уговор в тайне от остальных еще по крайней мере пару месяцев. Через четыре месяца мы появимся у его ворот.
– Да, госсспожа.
Темное создание растворилось в тени, не дав никому опомниться.
– Что это было?
– Теневой дух, – ответила женщина, как будто это что-то объясняло.
– Значит, мы идем на войну? В Олгрит?
– Да. Но сначала мы закончим начатое. – Бессмертная обратила свои желтые глаза к Нове. – У меня есть замок в горах со стороны Эргримма. Поживешь там до рождения ребенка.
Девушка лишь робко кивнула, в то время как Берт оживился:
– Целый замок? Он большой?
– А ты, мальчик, раз хочешь поиграть в войнушку, будешь жить вместе со всеми новобранцами в лагере.
– Это же опасно, – Нова с осуждением обернулась к Берту. – Что, если ты пострадаешь в битве, или тебя убьют? Ты обо мне подумал?
Берт так и застыл с открытым ртом, в кои-то веки не найдясь с ответом. Он явно не ожидал от Новы такой реакции. Пока между ними не развязался спор, Инмори жестом велела обоим замолчать.
– Нам пора. Обсудите свои планы позже.
Она направила свою собаку вперед, за ней последовала хмурая и грозная Нова, а парни переглянулись и вяло поплелись в хвосте.
Глава 13. Истинный бог
Посреди ухоженных зеленых полей примостилась крупная деревушка с собственными фруктовыми садами, озером и шумным скотным двором. Огни в окнах и дым от уличных костров были видны издалека, и Берт, обратив на них внимание, стал слезно просить Инмори остановиться на ночь в деревенском постоялом дворе.
– Да, я бы тоже не прочь поспать в нормальной кровати, – поддержал друга Келлгар.
–Это же последнее поселение графства Нокк, которое встретится нам на пути! Я очень устал, и единственное, что поможет мне сейчас расслабиться, это выпивка.
– Ты же не думаешь найти в таком захолустье хорошее вино? – кисло заметила Нова. Они так и не поговорили после встречи с Тенью.
– Сносный эль здесь точно должен быть.
– Заливать больной кишечник спиртом? Продолжай в том же духе, и через пару лет даже госпожа Инмори не сможет тебя вылечить.
– Ой, да ладно, я же немного.
– Я бы тоже выпил, – снова поддержал Келл.
– С каких это пор вы так спелись? – Нова гневно сощурилась и хотела было сказать какую-то колкость, но Инмори остановила ее взмахом руки.
– Достаточно. Мне надоело слушать ваш глупый треп. Я разрешаю вам остановиться в деревне, но если завтра вы будете не в состоянии продолжать движение, горько об этом пожалеете.
Бессмертная спрыгнула со своей собаки и легко взобралась на спину белой кобылы позади Новы. Пес потрусил в ближайший лес, а всадники не спеша свернули на деревенский тракт.
– Вам ведь не хочется туда идти? – тихо спросила Нова.
– Я в состоянии постоять за себя. – И через несколько минут молчания добавила снисходительным тоном: – За Берта не волнуйся. Глупые мальчишки с детства мечтают о войне, чтобы показать себя. Я за ним присмотрю.
– Спасибо.
На лице Новы появилась слабая улыбка, пока этого никто не видит. Инмори при всех ее отталкивающих чертах на деле оказалась не такой черствой.
– Так значит, у вас в горах замок? Какой он?
– Неприступный. Со всех сторон его окружает крутой обрыв. Когда-то его называли Горная Твердыня, но для меня он всего лишь очередное место уединенного существования.
– Когда вы там жили?
– Бархатное Столетие. Это была моя загородная резиденция во времена моего правления.
– Получается, ему уже больше шестисот лет. Он сохранился за это время?
– Все мои дома надежно защищены от времени и посторонних.
– А по хижине и не скажешь… – проговорила девушка, но тут же ойкнула и закрыла рот ладонью. Селестия никак не отреагировала на ее грубость.
– Ее внешний вид служит определенным целям. Когда к травнице приходят бедняки из окрестных деревень, они ожидают увидеть такую же бедную лачужку, а не шикарный особняк.
– Понимаю. А каково это, быть императрицей?
– Быстро надоедает.
Вблизи деревня оказалась даже больше. Основные ее строения уходили по берегу реки вглубь долины, скрытые с одной стороны холмами, а с другой деревьями. Крестьяне как раз заканчивали работу в поле. Женщины стройной вереницей шли с озера с корзинами выстиранного белья, дети бегали во дворе вперемешку с животными и домашней птицей. Пастухи уже загнали коров в загоны и доярки приступили к вечерней дойке. От всего этого над деревней поднимался невообразимый шум.
– Уважаемые, здесь есть постоялый двор? – обратился Берт к группе мужчин, бредущих с поля.
– А как же, трактир имеется, – бодро отозвался один из них. Он указал рукой по направлению главной дороги. – Трехэтажный, самый приметный из здешних домов. Не пропустишь!
– Спасибо, дружище.
Тут же их окружили босые чумазые дети. Они приплясывали вокруг, махали приезжим и пели какие-то свои глупые песенки. Берт возглавил процессию. По обеим сторонам дороги разместились разномастные постройки, на веревках развевалось выстиранное белье, во дворе на кострах жители варили похлёбки и жарили мясо, потому что в домах и без печей было душно в это время года.
Впереди возвышался над всеми остальными постройками трактир, где можно было и поесть, и выпить, и на ночёвку остаться. Коновязь оказалась на удивление занята: во дворе топтались шесть стреноженных лошадей. Келл с Бертом привязали животных к хлипкой деревянной ограде и вместе зашли в открытые двери трактира, откуда на улицу вместе с желтоватым светом сальных свечей вырывались крики и смех.
Мужчины и женщины разного возраста толпились в трактире с большими деревянными кружками в руках. Те, кому не хватило места за столом или за стойкой, преспокойно рассаживались на столы, на окна и лестницу, все были веселы и оживленно болтали о злободневном. В нос с порога били запахи пота, табака и закусок.
Нова поморщилась, а парни неуверенно зашли внутрь. Обоим было в новинку посещение подобных заведений. Новые лица тут же привлекли всеобщее внимание, парней то и дело приветствовали отдельные компании, задавали посредственные вопросы, и на этом их любопытство иссякало.
Берт подошел к барной стойке, за которой гостям разливали эль улыбчивый бородач с прореженными в драках зубами и полная смешливая дама в чепце поверх светлых волос, норовившая пофлиртовать с каждым мужчиной.
– Две пинты вашего лучшего эля.
Берт выложил на стойку горсть медных монет. Бородач шустро спрятали их в карман фартука.
– Империалы? У нас такие не в ходу, но деньги есть деньги. Добавишь еще пять, и я принесу вам лучшую жареную рыбу в наших местах.
Парни переглянулись, Берт отсчитал монеты и сказал:
– Ну, давай свою рыбу.
Мужчина довольно улыбнулся и пошел на кухню, в это время толстуха налила им пенного из огромной бочки.
– Одни путешествуете, голубчики? – прощебетала она, вручая им кружки.
Оба смутились, но Келл быстро взял себя в руки.
– Нет, с… женами.
– Кто же путешествует с женами? – удивилась женщина, а затем подмигнула и наклонилась поближе, так, что ее объемный бюст едва не выкатился из нескромного выреза. – Очень жаль, ведь у нас много хороших девушек.
Бородач поставил перед ними деревянное блюдо с жареной рыбой.
– У вас есть свободные комнаты?
– А как же. По десять ваших медных за ночь, еще по пять с каждого, если хотите завтрак.
– Подходит.
Берт уже собирался выложить на стойку еще горсть монет, но Келлгар взял его под локоть.
– Пойдем-ка на воздух. Мы еще вернемся, – он кивнул бородатому и повел друга через толпу к выходу.
– Ты чего?
– Просто нехорошее предчувствие. Мы оставили их одних, надеюсь, к ним никто не подумает приставать.
Девушки стояли в полном одиночестве у ограды, подальше от шумной толпы. Нова скрестила на груди руки и хмуро наблюдала за пьяными, а Инмори преспокойно курила ароматную смесь через трубку с длинным тонким мундштуком.
Берт протянул Нове блюдо:
– Рыбки?
– Не хочу, – фыркнула девушка.
– Что тебе купить, любовь моя?
– Ничего. Лучше уж поголодаю, чем потяну в рот что-нибудь из этой вонючей нищенской харчевни, где работники вряд ли моют руки чаще чем раз в неделю.
– Ладно тебе, злюка, – влез между ними Келл, пока любовники снова не начали препираться. – Ничего лучше на пути все равно не попадется. Выпьем.
Пока парни шумно глотали эль, Бессмертная тихо сказала Нове:
– Тебе следует прощать некоторые его проступки, дитя. Он еще слишком молод, чтобы понимать женщин.
Девушка удрученно вздохнула.
– Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать.
Берт в несколько глотков осушил свою кружку, умял одну из пяти рыбешек, холодных и жирных, но все ещё вполне съедобных, и пошел в бар за новой порцией, пока его друг не спеша ковырял свою рыбу и по глотку попивал из кружки. За второй пинтой пошла третья, четвертая. Берт при этом умудрялся оставаться бодрым и трезвым, в то время как Келл начал хмелеть уже после первой. Они устроились на ступенях бара, чтобы не выпускать из виду своих спутниц, которые время от времени перебрасывались какими-то фразами. Вокруг Инмори из-за ее трубки клубился белый дым, и это было странное зрелище: самокрутки местных вместе взятые не создавали и половины такого эффекта.
Незаметно прошел час, и за это время настроение Келла настолько улучшилось, что он уже и не помнил, отчего так переживал в начале вечера. Он совершенно забыл, что Бессмертная помимо воли притягивала взгляды как мужчин, так и женщин. И ввиду своего состояния не заметил, как вскоре все местные, что толпились в баре и вокруг, полушепотом, а то и громче, переключились на обсуждение незнакомки в черном, наверно, иностранки, которая – неслыханное дело! – курит смесь через странную трубку. Однако подходить к ней пока никто не решался.
На несколько минут Келлгар отвлекся, чтобы купить себе третью пинту, а Берту – пятую, как внезапно чувство беспокойства, преследующее его весь вечер, вспыхнуло с новой силой. Он поспешил во двор, как и остальные посетители, привлеченные каким-то шумом.
– Темное создание! – кричала сморщенная как чернослив старуха, указывая узловатым дрожащим пальцем на Бессмертную.
– Успокойся, мать, – промямлил кто-то из толпы, но все были настолько пьяны, что соображали с трудом. Старуха не пила, и было непонятно, что привело ее к трактиру в такой час. Оставалась загадкой и причина ее поведения. Она гневно воззрилась на Инмори снизу вверх, и, похоже, не желала отступать.
– Темное создание, точно вам говорю! Зачем ты пришла, проклятая тварь? Убирайся из наших краев!
Бессмертная молниеносно схватила запястье с наставленным на нее пальцем, последовал хруст костей и пронзительный визг старухи.
– Никто не смеет мне указывать, – спокойно произнесла Селестия.
Старуха пыталась вырвать покалеченную руку из мертвой хватки Бессмертной, она скулила и извивалась. Местные настолько опешили от всего произошедшего, что просто стояли с выпученными глазами и открытыми ртами, и ни один из них не спешил помогать старухе. Их всех захлестнул страх.
Первым очнулся Келлгар. Он попытался схватить Инмори за руку, за что получил громкий шлепок той рукой, в которой у нее до сих пор дымилась трубка.
– Отпусти ее! Пожалуйста! – Ему было страшно не меньше, чем всем остальным. – Пожалуйста!
Бессмертная перевела взгляд со старухи на Келла, и в этом взгляде не было сострадания, была лишь пустота. Ее глаза горели на фоне черной ночи и белого дыма. Не отводя от него взгляда, она воткнула курительную трубку в шею старухи. Изо рта и из раны медленно потекла кровь. Старуха глядела на нее обезумевшими от страха и боли глазами, хрипя и булькая, а Бессмертная не удостоила ее и взгляда. Она разжала пальцы, и старуха повалилась на колени.
– Я ведь говорила тебе, мальчик. Нельзя быть кем-то наполовину.
Бессмертная перевела взгляд на толпу, и теперь каждый из них уверовал, что она – темное создание, самое могущественное на свете.
– На колени, – приказала она, и люди пали ниц перед ней.
Ее спутники замешкались, судорожно соображая, относится ли и к ним ее приказ. Женщина рукой указала им на лошадей, и они в спешке бросились развязывать поводья. Из темноты показались горящие глаза – и черный пес с легкостью перемахнул через забор, чем вызвал волну вскриков. Бессмертная вскочила к нему на спину и гордо направилась к главному тракту.
Жители деревни еще долго стояли на коленях, в ужасе и смятении, а после разошлись по своим домам, оставив бездыханное тело старухи лежать во дворе бара, словно то был зачумленный труп.
Спутники Бессмертной долгое время ехали за ней в полном молчании, смятенные, растерянные, напуганные. Как обычно, первым набрался храбрости Келл. С дрожью в голосе он произнес:
– Зачем? Она же ничего не сделала…
– Замолчи! – зашипела на него Нова. – Старуха оскорбила госпожу и получила по заслугам!
Берт предпочел помалкивать, и это было одно из самых правильных его решений.
– Ты так и будешь притворяться хорошим? – усмехнулась Селестия-Инмори. – Сам ведь не так давно сжег живьем одиннадцать человек.
– Но они заслужили смерти, – попытался возразить он, хотя и сам понимал, как лицемерно и глупо сейчас звучат его слова.
– Кому решать, кто заслуживает смерти, а кто нет? Богу? В этом про́клятом мире есть только один истинный бог. Я.
Глава 14. У каждого правителя есть секрет
Сон-Со, старший и единственный сын правителя Акайты, все свободное от политики время проводил в библиотеке. Полгода назад король Сон-Ло, сильный и здоровый мужчина, внезапно слег от странной болезни. Лучшие лекари Акайты и всего Юга разводили руками, никто так и не смог установить причины этого загадочного недуга. В то время как жена Сон-Ло отчаялась обрести лекарство, его сын методично перекапывал все местные библиотеки и секретные архивы. Дошло до того, что он по ночам тайно пробирался в подземелья монастырей Великой Единой Церкви в надежде отыскать хоть какие-то сведения. Пока его поиски не увенчались успехом.
В архивах монастырей, как оказалось, хранится гораздо больше полезных книг, чем можно найти в свободном доступе. Сон-Со попадались и запрещенные этой же Церковью фолианты: труды неизвестных сказителей о давно утерянной белой магии духа и о темных созданиях. Сон-Со верил в науку и искал информацию о болезни именно в научных трудах, ведь существование темных созданий казалось бредом, но запретные фолианты так и притягивали взгляд. Казалось, они жаждали быть изученными. И мужчине ничего другого не оставалось, кроме как поддаться этому странному влечению и бессонными ночами при свете масляной лампы с замирающим от каждого шороха сердцем изучать их.
В одну из таких ночей кронпринц наткнулся на главу о своей стране и обитавших здесь когда-то темных созданиях. Он в предвкушении перевернул вводную страницу – и у него вырвался возглас разочарования. Все листы о темных созданиях Акайты были вырваны. В остальном книга оказалась в полном порядке, и это немало насторожило Сон-Со.
Дело в том, что изначально и на протяжении многих тысяч лет границы государств оставались неизменными, климат, люди, язык и сама земля внутри каждого государства являлись их исключительными признаками. И у каждого государства существовали свои предания. Очень редко одних и тех же темных созданий можно было встретить в разных частях континента, чаще они крепко привязывались к месту создания или возникновения. Исключением были Бессмертные. Со временем разные языки слились в один общий, имперский, с небольшими различиями, акцентом. Только северные страны сейчас говорили на своем языке. Культура изменилась, особенно с приходом общей веры в Единого Бога, но границы так и остались неизменны. И Сон-Со после прочтения всех этих книг начал подозревать, что и темные создания никуда не делись, несмотря на их полный запрет. Они лишь затаились, и только посвященный смог бы найти их.
Кронпринц, раздосадованный постигшей его неудачей, полистал фолиант без особой цели и вернул его на место, в сундук со стальными обручами и крепким замком. Ключа от сундука у него не было, но и без него получить доступ к содержимому не составляло труда: дерево настолько прогнило от времени и сырости, что замок вместе с петлями вынимался сам собой.
Мужчина подобрался к двери в стене и прислушался. Ни звука. Лучшие годы двери, как и всего прочего в этом хранилище, давно минули, она покосилась, с одной стороны покрылась плесенью и вот-вот грозила рассыпаться в труху. Он осторожно потянул ее и так же осторожно вернул на место, когда оказался в узком проходе по ту сторону. Этот проход соединял монастырь и часовню во дворе перед дворцом, и о нем мало кто знал. Сон-Со нашел его совершенно случайно несколько лет назад, когда из-за бурного соития с одной из безымянных девушек передвинул на несколько дюймов алтарь, на котором и предавался плотским утехам.
Он до сих пор иногда назначал здесь ночные свидания своим любовницам на один раз, несмотря на наличие жены и ребенка. Ни для кого не секрет, что правители редко хранят верность своим супругам, ведь браки среди знати заключаются по расчету. Однако открыто изменять жене – означает потерять свой авторитет в глазах подданных. Потому и приходится скрываться от любопытных глаз в забытой всеми часовне, построенной лишь по настоянию Церкви и ни разу не использовавшейся по назначению.
Сон-Со прошел по сырым земляным переходам и выбрался наружу через люк в полу маленькой часовни, придавил люк алтарем и направился во дворец. Внушительную постройку из розового и белого мрамора окружали сады с лужайками, пышными розариями и фонтанами. Город был построен на склоне горы и представлял собой несколько уровней, дворец располагался на вершине возвышенности, на самом верхнем уровне, и его островерхие крыши можно было увидеть из любой точки города.
Сон-Со бесшумно прошел сквозь сад тайными тропами и забрался в свою спальню на втором этаже по водоотводной трубе, никем незамеченный. Он зажег лампу и оглядел себя: его темные штаны и рубашка явно нуждались в чистке после лазания по подземным тоннелям. Всего через пару часов наступит утро, но спать не хотелось, мужчину терзали смутные предчувствия. Он решил навестить отца. Когда-то давно именно отец намекнул ему на часовню. Возможно ли, что Сон-Ло и сам ночами бродил по запыленным архивам монастыря? А если так, возможно ли, что причиной его болезни стали… Сон-Со содрогнулся от этой мысли.
Спальня короля располагалась на третьем этаже в помещении с самым маленьким окошком, на чем он сам настоял, за его состоянием круглосуточно наблюдали сиделки, а коридоры патрулировала стража. При свете лампы в дальнем углу вязала старая служанка, которую Сон-Со знал с самого детства.
– Оставьте нас.
Женщина коротко поклонилась, бросила свое вязание на стул и вышла. Сон-Со остался со своим стариком наедине.
Он не решался себе в этом признаваться, но ему всякий раз становилось страшно. Отец не любил оставаться в темноте, поэтому комнату постоянно освещали лампы. За несколько месяцев до своей болезни король вдруг стал затворником: перебрался в эту комнатушку из своей роскошной спальни, перенес с собой какие-то вещи и много времени проводил здесь в одиночестве, заперевшись на замок. Приемы устраивала в основном королева, а бремя правления легло на плечи кронпринца.
Король лежал с открытыми глазами и не моргая глядел в потолок. Он был мертвенно бледен, впалые щеки обрамляла не по годам седая борода, его лоб постоянно покрывала испарина, из приоткрытого рта то и дело стекала слюна, а глаза затянулись пеленой. Он совершенно не походил на себя прежнего, здорового и крепкого мужчину. В свои пятьдесят два он превратился в старика.
– Здравствуй, отец, – по обыкновению произнес Сон-Со, хоть и не надеялся получить ответ.
Король не шелохнулся, даже глазом не моргнул.
Сон-Со с тяжким вздохом принялся мерить комнату шагами. Пусть отец не отвечает, не слышит и, возможно, не узнает его, но кронпринц так хотел с ним поговорить. Когда-то они были близки, отец и сын, насколько позволяет их положение в обществе. Ведь у правителей обычно нет времени, чтобы проводить его с детьми.
Он нервно вышагивал и думал. Слова вертелись на языке, но он никак не мог решиться их выговорить. Задать вопрос, который и самому ему казался глупым. Сон-Со присел на край кровати отца, провалившись в пуховую перину. В горле вдруг пересохло. Несколько минут ему понадобилось, чтобы справиться с собой и своими страхами.
– Отец, – начал он дрожащим голосом. Король все так же не мигая глядел вверх. – Я сегодня снова рылся в церковном архиве. Прости, но мне снова не удалось ничего найти о твоей болезни.
Конец фразы он практически проглотил, но ему и не нужно было говорить внятно. Затем он быстро прошептал, будто опасаясь быть услышанным:
– Отец, ты знаешь что-нибудь о темных созданиях?
У короля расширились глаза. Сон-Со вздрогнул, когда его отец медленно посмотрел на него. Впервые за полгода в его глазах читалось узнавание. Но – еще больше – ужас.
– Прости, – одними губами прошептал Сон-Ло. Из его глаз потекли слезы.
Кронпринц был и сам близок к тому, чтобы расплакаться и броситься отцу на грудь, вот только он явно хотел сказать что-то еще. Король приподнял узловатый дрожащий палец. Все движения давались ему с трудом. Он указал на свой письменный стол – и рука безжизненно шлепнулась на одеяло. Из его глаз все еще катились слезинки, но он больше не смотрел на сына.
Сон-Со замер, не смея дышать, не понимая, привиделось это ему или нет. Прошло несколько долгих минут, отец больше не двигался, его глаза снова затянулись мутной пеленой. Мужчина жалко всхлипнул и решил все-таки проверить стол.
Самый обычный массивный письменный стол с ящиками и подставкой под лампу. Сверху в беспорядке лежали какие-то бумаги, дела и счета шестимесячной давности, письменные приборы: покрытое паутиной перо и высохшая чернильница, пресс-папье и свиток с картой. В таких столах всегда есть секретный ящик, съемное дно или пустоты в дереве. Сон-Со принялся методично обшаривать панели и просматривать ящики, щупать столешницу так и эдак. Как и предполагалось, в уголке под задней стенкой обнаружился тайник, который, впрочем, легко вскрылся путем применения грубой силы. Там лежали сложенные пополам четыре листа бумаги, исписанные мелким почерком. Те самые, из фолианта о темных созданиях.
Мужчина с замиранием сердца опустился в кресло и развернул листы. Среди прочего текста был выделен подзаголовок «Комор» и подчеркнуто несколько предложений.
«…наделяет богатством и властью, исполняет неосуществимое в обмен на добровольно отданную душу…»
«…договор заключается кровью из отсеченного левого мизинца…»
Сон-Со пробрала дрожь: у отца на месте левого мизинца остался обрубок, как он говорил, из-за травмы в тренировочном бою.
«Лишь только истечет тридцать лет с момента договора, Комор взыщет долг и заберет твою душу.
За власть заплати кровавую цену: первого сына заберет после рождения, второму позволит тридцать лет прожить, и лишь третий станет наследником, но проведет жизнь в скорби».
Сон-Со била крупная дрожь, отчего-то возникло ощущение, как покалывание в затылке, будто за ним кто-то наблюдает.
Тридцать лет… Отец пробыл на троне как раз такой срок, и пришел к власти в обход всех традиций, не имея родственных связей с королевским семейством. Прошлый король назначил его преемником после своей смерти. Невероятная удача, политический ход или шантаж – мало кому было до этого дело. А сейчас он умирает от неизвестной болезни.
Даже если предположить, что первый сын Сон-Ло, о котором никто не знает, умер в младенчестве, то второй сын… Сон-Со содрогнулся повторно. Ему было двадцать восемь.
