– Замотался! – Я нервно хихикнул, слегка загораживая Лиру на случай, если Кира захочет немедленно разорвать ее на части.
Атмосфера накалялась, хотя мы разговаривали вполне вежливо.
– Вижу, – холодно сказала Кира. Видимо, она решила не устраивать сцен перед столькими зрителями. Она еще раз смерила взглядом Лиру и презрительно поджала губы. – А еще вижу, что твой вкус стал намного хуже… Ладно, Гардер, завтра поговорим.
Оно быстро ушла к одногруппникам, не дав мне возможности произнести заготовленную фразу о том, что в такое время гулять опасно. Как нетрудно догадаться, они сидели в кафе где-то поблизости, а теперь вышли прогуляться, и на маньяка им было начихать.
– Кто это? – спросила Лира, когда мы опять двинулись в конец аллеи.
Я осознал, что продолжаю глупо улыбаться, и поспешил стереть улыбку.
– Та, кто убьет меня завтра, если до этого не прикончит маньяк, – проворчал я. – Даже не знаю, в чьи лапы мне хочется попасться меньше…
– Твоя девушка?
– Для детектива ты туго соображаешь, Лира. – Мне не удалось сдержать раздражения.
– У меня нет способностей детектива, – уточнила Лира с занудливостью круглой отличницы, – я просто…
– …Выявляешь закономерности, я понял, – сказал я примирительным тоном.
Дорога позади парка была пустынна. Слепитель, кем бы он ни был, не торопился подтверждать гипотезу Лиры.
– А она хорошенькая, – заговорила моя спутница после короткой паузы. – Твоя девушка.
В моей голове одновременно прозвучало три ответа на это заявление:
«Она о тебе другого мнения»…
«Ты еще вторую не видела»…
«Скорее всего, она уже моя бывшая девушка»…
Но я промолчал. К счастью, Лира не стала развивать тему.
– Сколько времени? – снова спросил я, хоть и мог сам посмотреть время на телефоне.
– Без десяти одиннадцать, – тут же ответила Лира, не вынимая рук из карманов.
До меня дошло, что и в первый раз она не смотрела на часы. Я уже собирался спросить ее, как она узнает время, когда заметил едва видные в темноте камеры на столбах у забора.
– Он сюда не приедет, – заявил я.
– Почему?
– Если его до сих пор не поймали, значит, он далеко не дурак и избегает камер. А камер нет только со стороны Варшавской улицы.
Мы переглянулись.
– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Лира.
– Обратил как-то внимание. Те, у кого машина, замечают такие вещи.
Варшавская пролегала вдоль северо-восточной части парка и под прямым углом пересекала улицу Покровского. Освещение там было получше, а на другой стороне выстроились частные дома, полускрытые высоченными заборами. Неосознанно ускоряя шаг, мы двинулись по аллее на северо-восток. Студенты у фонтана, в том числе Кира, уже испарились, но сейчас я не мог думать ни о чем другом, кроме возможной встречи со Слепителем.
Проломившись сквозь кусты, мы вплотную встали возле чугунной ограды. Освещенная фонарями улица была пустынна, как и Покровская, лишь метрах в двадцати от нас стоял одинокий минивэн «Шкода Румстер» серого цвета, с открытым багажником и выключенными огнями. Номера трудно было рассмотреть из-за толстого слоя пыли и плохого освещения.
– Это он? – прошептал я и вздрогнул, когда Лира схватила меня за локоть.
– Кажется, там никого нет… – помолчав, сказала она едва слышно.
Действительно, автомобиль был пустой, а багажник открытый. Возможно, какой-то недотепа отошел отлить в кустах? Куда бы он не отошел, возвращаться явно не торопился. Мы протаращились на минивэн минут пять, но поблизости не наблюдалось никакого движения.
– Подойдем? – осведомился я у Лиры. В ответ та крепче ухватилась за локоть и затрясла головой. – Я сбегаю по-быстрому…
– Нет! – прошипела она.
– Ты видишь номера? Вот и я не вижу!
Не дожидаясь реакции, я перелез через ограду и спрыгнул на разбитый асфальт на другой стороне. Лира, трясущимися руками хватаясь за чугунный узор ограды, полезла следом. Я помог ей слезть, и мы повернулись к брошенной машине.
Под желтоватым светом фонаря минивэн представлялся странным затаившемся чудовищем. Поминутно оглядываясь, мы медленно зашагали к нему. В одном из домов звучала приглушенная музыка, доносились удалые крики что-то праздновавших жильцов.
Мы продвинулись на десять шагов, когда в кустах слева, у ограды, кто-то глухо застонал. Я подпрыгнул на метр и развернулся с колотящимся сердцем.
– Не ходи, – плачущим голосом сказала Лира, обеими руками ухватившись за мой локоть.
Но мне не пришлось принимать решение, потому что в эту секунду из кустов выметнулась черная тень. Лира вскрикнула, а я на несколько мгновений окаменел. Человек в черном, будто бы без лица, бесшумно пробежал мимо нас к машине.
Оцепенение спало так же быстро, как и охватило; я бросился следом, плохо понимая, что делаю, пребывая под властью того же инстинкта, что заставляет собак гоняться за проезжающими мимо велосипедистами. У меня не было сомнений, что это Слепитель. Вовремя вспомнив о дубинке, я выхватил ее из кармана; она щелкнула, раскрываясь; я ударил бегущего по спине, но немного промахнулся, поскольку тот успел мотнуться в сторону.
Слепитель (кто же еще?) развернулся ко мне лицом. Вот только лица я по-прежнему не видел: его скрывала сплошная черная маска, вроде бы даже без прорезей для глаз. Я снова размахнулся, метя в голову и словно бы в отдалении слыша испуганный вопль Лиры. Человек в черном снова резко дернулся в сторону и подставил под удар руку, крутанул ею, и дубинка очутилась у него подмышкой. Я дернул ее назад и выдернул бы, если б хватило времени. Слепитель успел нанести мне чувствительный удар в челюсть свободной рукой, отчего звонко клацнули зубы, и размахнулся для второго удара, но я ударил его локтем прямо в лицо, вложив в удар всю свою массу.
Человек в черном отпрянул без единого звука, выпустив дубинку, под маской что-то хрустнуло. Он схватился за лицо, и что-то маленькое упало на асфальт.
– Ну что, сука?! – начал я, подходя к нему и поигрывая дубинкой. Челюсть болела, зато от боли во мне пробудилась звериная ярость. Сейчас я готов был перегрызть ему горло.
Слепитель неожиданно разогнулся и пнул меня в грудь, отчего у меня перехватило дыхание, и я ощутил, как рухнул спиной на твердый асфальт. Взревел двигатель минивэна, и машина сорвалась с места, скрипнув шинами. Пока я, хватаясь за ушибленную грудь, вставал на ноги с помощью что-то лепечущей Лиры, «Шкода Румстер» с открытым багажником, визжа тормозами, исчезла за поворотом.
– Черт! И номера не увидели! – выдавил я, не в силах восстановить дыхание.
– Мамочки, мамочки… – лепетала Лира, вновь прилепившись к моему локтю.
Недалеко на асфальте лежал тот самый предмет, который выпал у Слепителя. Я вынул платок и поднял предмет так, чтобы не оставлять отпечатков. Криминальные фильмы кое-чему нас всех научили… При свете фонаря было видно, что это какой-то черный шарик. Разглядывать его не было времени, я сунул его в карман, вслед за сложенной дубинкой, и повернулся к кустам, откуда опять послышались стоны.
Мы с Лирой подбежали к кустам, где ничком лежала женщина лет тридцати в длинной куртке и юбке. Один ботинок слетел с ноги и валялся поблизости. Я повернул ее на спину, уже зная, что увижу: окровавленное лицо под слипшимися волосами и дыры вместо глаз.
Женщина с окровавленным лицом и дырами вместо глаз схватила меня за рукав.
– Он… – выдохнула она так невнятно, что я еле ее понял. – Он ушел?..
– Да, он убежал, – ответил я. Мне было неприятно смотреть на нее и просто быть рядом, но она тянула меня к себе, и мне не оставалось ничего другого, как приблизить ухо к ее губам. Наверное, когда-то она была симпатичной женщиной, однако сейчас от ее красоты не осталось и следа.
– Я прошу… я тебя умоляю… – Она заплакала, хоть слез и не было. – Убей меня! Не хочу жить так…
Я отпрянул.
– Нет!
– Пожалуйста! – взмолилась жертва Слепителя. – Потом будет поздно… Давай же!
Я оглянулся на Лиру, которая стояла, прижав руки ко рту, и не издавала ни звука. Она могла бы крикнуть, чтобы я не смел этого делать, но она не крикнула. Я понимал дикую просьбу бедной женщины: иногда смерть не так страшна, как жизнь…
Конечно, я никогда не убил бы ее, однако если на крохотную секунду представить, что я решился бы на этот поступок, Лира не помешала бы. Нет, не помешала бы, не сомневаюсь…
Вокруг материализовались люди, среди которых я, с трудом оторвав взор от плачущей изуродованной женщины, узнал тех мужчин-весельчаков, что курили возле главного входа в парк. С оружием и рацией в руках они быстро и умело рассредоточились по улице.
Тот самый «динозавр» с мясистым лицом приблизился к нам, в то время как к жертве подбежали двое парней с носилками и чемоданчиком, который носят фельдшеры «скорой помощи». Меня поразила скорость, с какой появились медики и полицейские, но после разговора с жертвой Слепителя эта мысль не задержалась в сознании.
– А вы молодцы! – пробасил «динозавр». – Лира вычислила действия преступника, а Евгений проявил похвальную смелость.
– Вы за нами следили? – Я словно услышал свой голос со стороны.
– Да. В Управлении не приняли всерьез гипотезу Станкевич, но я отнесся к ней куда серьезнее. К счастью, капитан Слепаков уведомляет меня обо всех обращениях по поводу Роднинского Слепителя, какими бы абсурдными они не были. Ваше сообщение, Лира, вовремя достигло моих ушей. Оно показалось мне любопытным, и я надумал его проверить… Как выяснилось, не зря. Заодно узнал, что вы двое стали свидетелями появления Кузнецова в переулке Лобачевского. Кстати, меня зовут Константин Викторович Валов. Возле входа в парк я подошел к вам из любопытства: хотел вблизи полюбоваться на таких неординарных граждан, как вы.
– Он сбежал! – прервала его Лира. – Этот монстр сбежал!
Валов покачал головой.
– Не сбежит. На всех выездах из этого сектора стоят блок-посты. Никуда он не денется.
Я шумно перевел дух, а Лира радостно заулыбалась, услышав эту новость. Медики уносили носилки с пострадавшей в сторону Покровской улицы, откуда уже выруливала машина «скорой помощи».
– Вы из полиции? – спросил я.
– Нет, я работаю в организации, которая стоит намного выше полиции. И обладает гораздо большими полномочиями.
– ФСБ? – наугад предположил я.
Меня не удивило бы, если б он отказался отвечать, но Валов кивнул и растянул толстые губы в улыбке.
Я пощупал нижнюю губу: она опухла и онемела.
– Значит, ФСБ все-таки подключилась к этому делу?
– Подключилась, – Валов вновь кивнул. – В соответствии со статьей 8 Федерального закона от 3 апреля 1995 года №40-Ф3 «О федеральной службе безопасности» ее деятельность включает борьбу с особо опасными формами преступности. А тут дельце попахивает террором.
– Кстати, – спохватился я, – он… этот маньяк… или преступник… выронил что-то, когда я его ударил… Я подобрал, боялся, что потеряется или затопчут…
Вынув из кармана завернутый в платок шарик, я протянул его Валову, который взял странный предмет очень аккуратно и тут же сунул в пакетик, выхваченный из кармана.
– Спасибо! Оригинальная вещица…
Он передал пакетик одному из помощников, который тут же исчез в неизвестном направлении. Зазвучал однообразный ненавязчивый рингтон, и Валов вынул из кармана телефон.
– Да? Когда?.. Это не он бес, это у вас руки из задницы растут!!!
Он прервал связь и яростно раздул ноздри. Быстро придя к какому-то решению, он махнул нам рукой.
– Вы двое! Идемте со мной!
Мы с Лирой не понимали, в чем дело, но послушно сели вместе с Валовым в служебную машину, которая сразу же рванула на север, мимо Площади Поющих Фонтанов к реке.
Площадь Поющих Фонтанов своим юго-восточным краем граничила с набережной, за которой катила темные воды река. Летними ночами площадь освещали многочисленные фонари и подсветка фонтанов; зимой фонтаны не работали, но света все равно хватало.
Сейчас на ней, возле самой набережной, скопилась небольшая толпа, сдерживаемая полицейскими. Все зеваки пялились на две разбитые машины – служебную полицейскую, у которой начисто снесло правое крыло и часть капота, и знакомый минивэн «Шкода Румстер», помятый от удара и перевернутый. На тротуаре поблескивало стеклянное крошево.
Я перевел дух, потрясенный зрелищем. Получается, Слепителя поймали?! От удара (Слепитель наверняка вылетел на площадь и пытался протаранить заграждение из полицейских машин) «Шкода» вылетела на набережную и, столкнувшись с низкой оградой, перевернулась. Чудом она не рухнула в воду и осталась нависать над рекой – хватило бы крохотного толчка, чтобы она ушла под воду.
Когда мы вышли из служебной машины, к Валову подскочил «человек в штатском» и скороговоркой сообщил, что, в принципе, и так было ясно, присовокупив, что Слепитель упал в реку и исчез. Полицейские рассредоточились вдоль берега на полкилометра вниз по течению, на случай, если преступник надумает выбраться на берег, однако пока результатов не было.
Кто-то, разговаривая по рации, требовал вызвать водолазов. Я покосился на Лиру: на ее лице читалась та же безнадежность, что овладела и мной. Никого они не поймают…
Валов обернулся к нам и сказал то, что мы понимали без него:
– Нам тут больше нечего делать. Пойдемте. Он ушел.
– Вы вот так просто сдаетесь? – удивилась Лира.
– А вы разве не поняли, что это необычный преступник? – фыркнул Валов.
– Что это значит? – спросил я.
Валов пожал широкими плечами.
– Я и сам толком не понимаю. За годы службы я всякого навидался. Есть злодеи, отмеченные самим дьяволом… Они умеют то, чего обычный человек не умеет делать… да и не захочет делать, откровенно говоря… Эти – язык не поворачивается сказать «люди» – порождение мрака в его сакральном понимании.
– Это не означает, что нужно опускать руки, – заметила Лира.
– Верно! – похвалил Валов, криво улыбнувшись. – Вы, Лира, удивительная девушка! Выявить такую невероятную закономерность и не побояться выйти в «поле», чтобы доказать ее… И вы, Евгений, тоже выше всех похвал.
Несмотря на холодную ночь, я почувствовал, что мои щеки горят.
– Мы это делали не ради похвал, – отмахнулся я.
– Тем не менее, вы ее заслужили, – ответил Валов. – Пока преступника не поймали, предлагаю вам сотрудничество. Вы будете у нас внештатными консультантами. За это, кстати, полагается кое-какая оплата.
– Консультантами? – поразился я. – Ну, Лира-то понятно, а я причем?
– Поверьте, Евгений, вы нам тоже нужны. – Валов продемонстрировал сдержанную улыбку.
Я открыл было рот, чтобы уточнить, что же он имеет ввиду, но Лира перебила:
– Константин Викторович, если он… Слепитель… утонул, то всё будет хорошо, а если нет?.. Неизвестно, как он теперь будет действовать, когда его спугнули… Но если он всё равно последует своей схеме дальше, то следующее появление жертвы нужно ожидать уже завтра в районе университета имени Тынянова.
– Да, спасибо, я это уже понял. Мы устроим ему засаду – гораздо более грамотную, чем сегодня, ведь мы убедились, что ваша гипотеза верна, Лира! Выставим заранее – надо учесть, что завтра появится жертва, а нападение состоится уже сегодня. Не знаю, как он все это успеет…
– Сам устроил себе такую головную боль, пусть и мучается, – пробурчал я. – Зачем это ему? Все эти числа Фибоначчи? Ради какого-то послания?
Валов вздохнул.
– Если это послание, то больно мудреное…
– Значит, он уверен, что адресат его поймет! – сказал я. – Ищите математика или… профессора из университета. Или студента математического факультета…
Я застыл, вспомнив о Кире. Интересно, она уже дома? Завтра воскресенье, за занятия она не пойдет, да и учится совсем в другом ВУЗе, однако мне было не по себе. Наверное, причина крылась в нашей непредвиденной встрече в парке Зодиака и том, как мы расстались. Она могла разозлиться или расстроиться (или сразу и то, и другое), вместо возвращения домой поехать в клуб и тусить до утра – в городе, по которому рыщет безумный Слепитель…
Меня охватило желание позвонить ей, хотя готов биться об заклад, что мой звонок она проигнорирует; не исключено, что я уже в черном списке ее телефона. Я отступил от Валова и Лиры на пару шагов и, вынув телефон, включил мобильные данные. Через мгновение запищали всевозможные сообщения на почту, в социальных сетях, «Ватсапе» и «Вайбере».
От Киры на «Вайбер» пришло сразу три сообщения, отправленные еще утром:
«Привет, Женечка! Сегодня собираемся гулять с группой: сдали рубежку. Пойдешь со мной?» (11:15. В конце фразы игриво улыбался смайлик).
«Ты где, ау?» (11:47. Смайлик удивленно таращил глазки).
«Короче, захочешь – перезвонишь». (12:09. Смайлик был недоволен).
В статусе стояло:
«Устала жутко! Навеселились на славу! Всем споки!»
Я успокоено отключил мобильные данные и убрал телефон в карман, передумав звонить или писать сообщения. Займусь этим позже, сейчас она спит дома.
У Валова зашипела рация.
– Валов на связи.
– Это Пятый, – сообщила рация. – Жертву Викторию Диц доставили в реанимацию БСМП, товарищ полковник.
– Хорошо, отбой.
Он повернулся к нам:
– Итак, поможете нам? В качестве консультантов? – И, поскольку мы с Лирой не спешили отвечать, добавил с хитрой усмешкой: – Я вам помогу решить. Задерживаю вас на сутки для выяснения обстоятельств, так сказать. Вы ведь свидетели преступления, да еще и второй раз подряд. Странно и подозрительно, не правда ли?
Он подмигнул, как бы говоря: я, конечно, шучу, но и вы так просто не отвертитесь от уважаемой должности внештатных консультантов. От шубы с барского плеча не отказываются.
Пытаясь не выдать недовольство, я сказал Лире – громко, чтобы Валов слышал:
– Хотели помочь найти маньяка, а нашли приключения на задницу.
Валов похлопал меня по плечу:
– Так оно обычно и бывает, мой друг. Инициатива наказуема, все об этом знают. Но без инициативы в жизни ничего не добиться…
Было далеко за полночь, когда мы отправились в Главное управление МВД по городу Роднинск. Мы с Лирой поехали на «БМВ», Константин Викторович Валов – на служебной машине.
Залитый электрическим светом город утопал в тумане, радужные огни светофоров парили в пространстве, как НЛО, на лобовом стекле скапливалась влага, и мне пришлось включить дворники.
События за последние несколько часов следовали друг за другом без перерыва, не было времени как следует переварить происшедшее. В голове всё перевернулось, и кристально ясно было лишь то, что мы ухитрились попасть в центр заварушки – и какой заварушки! А чего я ожидал, устраивая засаду маньяку?
Усталости я не чувствовал – слишком был возбужден, да и губа с грудью побаливали, не давая расслабиться. Лира мрачно крутила кубик Рубика, время от времени шмыгая носом.
– Знаешь, Лира, – заговорил я со смешком после долгой паузы, – такое впечатление, что мы очутились в скверном триллере… Скажем, «Найти маньяка за двадцать четыре часа»! «Кошмар на Варшавской улице»! Два молодых человека оказываются втянутыми в жуткую историю! В итоге они ловят преступника и начинают работать на секретную службу! Я бы такой фильм и до середины не досмотрел, честное слово.
– Тебе правда весело? – без выражения спросила Лира.
Я поджал губы, слегка притормаживая, потому что светофор впереди замигал зеленым и приготовился переключиться на желтый. Служебная машина Валова тоже остановилась, хотя успела бы проскочить, – Валов не хотел, чтобы мы отстали. А я не хотел лихачить в присутствии полиции и сотрудников ФСБ.
– Да уж какое там веселье? Это я пытаюсь разрядить атмосферу…
– М-м-м…
– Не нравится мне этот Валов, – процедил я сквозь зубы. – У них что, в органах нет специалистов, которые знали бы эти числа Фибоначчи? На фига мы ему сдались? На фига я ему сдался?
– Может быть, он нас подозревает, – пробормотала Лира, не отрываясь от кубика Рубика, – старается держать под рукой.
Я вытаращил глаза.
– В чем подозревает?
– Ну… в том, например, что мы знаем о Слепителе больше, чем хотим показать. Так или иначе, он не хочет терять нас из виду.
– Или их спецы прошляпили эту закономерность, – сказал я, – а менты от тебя отмахнулись… Теперь кое-кто вкусит начальственного гнева!..
В Управлении Валов, который среди полицейских вел себя по-хозяйски, завел нас в полутемный кабинет, освещенный одной настольной лампой. Напротив стола со стульями на стене висела интерактивная доска, а проектор крепился к потолку. Больше никто в кабинет допущен не был, хотя уже знакомый следователь с одутловатым лицом пытался зайти, но был тотчас выпровожен.
Валов пригласил нас присаживаться, а сам достал пульт и включил проектор. На экране проявилась таблица со списком жертв и датами их появлений на улицах.
Я с интересом прочитал:
Павел Дробышев – 15 сентября.
Свиридова Лариса – 4 октября.
Кузнецов Максим – 12 октября.
Аистова Людмила – 17 октября.
Грушко Аркадий – 20 октября.
Диц Виктория – 22 октября.
Жертва??? – 23 октября.
Лира, которая тоже впилась в экран жадным взглядом, спросила:
– Кто этот Павел Дробышев? Где его нашли?
– Понимаю, – Валов удовлетворенно кивнул. – Дата его появления не совпадает с последовательностью Фибоначчи. Между ним и Свиридовой – девятнадцать дней разницы, а должно быть тринадцать.
Лира кивнула. Я, скрипя мозгами, подсчитал: действительно девятнадцать дней…
– Видимо, Дробышев – первая жертва Слепителя, – сказал Валов, стоя сбоку от экрана, – тогда маньяк еще не определился со всеми этими закономерностями. А это значит… Что это значит? – спросил он, будто учитель на уроке.
Я выжидающе глянул на Лиру, но она выглядела такой же растерянной, как и я. По мясистому лицу Валова скользнуло разочарование.
– Это значит, что Слепитель не шлет посланий, – пояснил он, – и что математическая последовательность пришла ему в голову по ходу дела, так сказать.
– Точно! – вырвалось у меня.
– Или же это тоже что-то значит, – продолжил Валов. – Подумайте, Лира, и вы, Евгений. Что касается вашего вопроса, Лира, то Дробышева нашли в районе металлургического завода, глазные яблоки уже были удалены и довольно неаккуратно… Он чудом не погиб от потери крови и болевого шока. Вероятно, ему помогло то, что перед тем, как попасть в лапы Слепителя, он хорошенько принял на грудь… Он даже не помнит самого нападения.
– Сколько ему лет? – спросил я, вспомнив Викторию Диц, которой было лет тридцать.
– Тридцать девять, – ответил Валов. – Всю жизнь проработал художником. Представляете, какой для него стресс – потерять зрение?
Я представлял.
В сумраке комнаты повисла пауза. Экран со списком несчастных жертв светился белым квадратом.
– Если этот разрыв между Дробышевым и Свиридовой что-то значит, – медленно заговорила Лира, не отрываясь от экрана, – то здесь может скрываться другая закономерность… Но выявить ее на основе только дат нападений невозможно… Вот если бы поговорить с жертвами…
Валов расцвел в улыбке:
– Вам представится такая возможность! Завтра же я пришлю за вами машину, и вас прокатят по всем адресам и больницам. Везде вас будут пропускать.
– Вы всегда так работаете? – не выдержал я. – Привлекаете к опасной работе первых попавшихся людей, о которых знаете только, что они оказались в нужном месте и в нужное время?
Валов ничуть не обиделся на мой тон.
– Ну, во-первых, да, мы так работаем. Пять лет назад мы привлекли к работе ребенка-саванта, у которого была фотографическая память. Экстрасенсов привлекаем постоянно… только они часто ошибаются. – Валов весело рассмеялся. – А во-вторых, я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете, Евгений Александрович Гардер, родившийся 10 ноября 1992 года, имеющий рост 188 сантиметров, вес – 80 килограммов, четвертую группу крови, резус положительный…
– Я понял, – проворчал я.
– А про меня вы тоже всё знаете? – спросила Лира, и я ясно различил в ее тихом голосе напряженность.
– Да. – Валов помолчал, потом добавил: – И то, почему вы постоянно носите перчатки.
Даже в полутьме я разглядел, как по ее лицу разлилась бледность. Я был заинтригован.
– Итак, – сказал Валов, щелкая пультом. Экран погас. – Если вопросов больше нет, предлагаю вернуться по домам и выспаться.
– Вы грозились задержать нас на сутки, – дерзко напомнил я, прекрасно осознавая, что могу нарваться на неприятности, и Валов на самом деле оставит нас в Управлении.
– Не думаю, что это необходимо, – миролюбиво ответил полковник. – Но у ваших домов поставлю парочку людей – так, на всякий случай…
– Вы думаете, он придет за нами? – испуганно спросила Лира.
– Он маньяк с больной психикой, поэтому надо быть готовым ко всему. Вдруг он знает, кто вы и где живете? Вы сегодня прищемили ему хвост… Прошу не отказываться от охраны, они будут незаметны и вас не побеспокоят.
– И не думали отказываться, – прошептал я.
– Завтра за вами заедут в 10.00, – сказал Валов. – Близким и домашним скажите, что вас вызвали дать свидетельские показания. Вы были свидетелями того, как преступник врезался в полицейские машины. Больше ничего говорить им не стоит, вы понимаете?
Мы с Лирой одновременно ответили, что понимаем.
Валов подмигнул мне:
– Ну, вам, Евгений, пока можно ничего не придумывать. Сегодня вы ночуете один.
Я засопел. Все-таки эти сотрудники силовых служб пренеприятные существа…