Быстро войдя в вагон скоростного поезда Москва – Санкт-Петербург Виктория, отыскав своё место у окна, плюхнулась в кресло и прислонилась горячим виском к осеннему окну.

Проделавшее это, была актриса сорока лет. Ещё несколько лет назад она была востребована и желанна, но заигравшись в звезду не заметила, как вместе с молодостью ушёл муж и успех. Теперь она цеплялась за каждую возможность подзаработать, не гнушаясь антрепризой в театрах, второсортными телесериалами и рекламой, чтобы жить самой и содержать единственную дочь – болезненного и нервозного подростка.

Несмотря на то, что денег катастрофически не хватало, она предпочла бы поезду самолёт. Но перепады давления при взлёте и посадке просто убили бы её сейчас. Вчерашнее посещение клиники так и осталось незавершённым. После прохождения томографии головы она, не дождавшись результатов, убежала, только услышав по телефону от своего директора, что есть возможность хорошо заработать в спектакле БДТ.

С трудом отклеив раскалывающуюся голову от стеклопакета вагона Виктория невольно устремила взгляд в сторону шума, доносящегося в торце вагона. Высокий, сухощавый старик, кричал на непонятном для проводницы и пассажиров восточном языке.

Возбуждённый, он то скрывался за дверьми соседнего вагона, то появлялся вновь, постоянно сопровождаемый проводницей удерживающей его от чего-то необдуманного. Беспрерывно посылая проклятья в её адрес, старик вскоре обессилил. Усевшись по-турецки на пол, он стал поднимать руки кверху и рыдать, словно пропало дело всей его жизни. За его спиной и растрёпанной проводницей возникло два новых персонажа: охранник поезда и полицейский.

Случись происшествие с иностранцем на глазах Виктории ещё пару лет назад, оно промелькнуло бы для неё, как титры в кино. Теперь Виктория существовала в естественной для множества людей чёрно-белой реальности. Происходящее, будто специально показывалось в замедленном действии, а иногда повторяясь. Эта обыденная повседневная жизнь постоянно грозила нервным срывом. Головная боль, безденежье, капризы дочери, долгий ремонт машины, пьянствующий сосед, приживалы подруги – были часть её трагикомедии.

Виктория, не дожидаясь развязки с иностранцем, откинулась в кресле и закрыла глаза. Усилившаяся мигрень не давала ей моментально расслабится и хоть немного подремать. Проглотив дозу обезболивающих, она попыталась вспомнить лучшие моменты из прошлой жизни: изумрудное море – обдающее бризом расслабленное тело, солнце – играющее с глазами сквозь листья пальмы и музыку набегающей волны – звучащей в тон дыханию.

Речь двух попутчиков, проходящих мимо кресла Виктории, вернули её в реальность:

– Да не, спёрли у него что-то.

– Ха-ха, получил интурист впечатления.

Виктория устало посмотрела в окно. Поезд по-прежнему стоял на перроне. Принятые лекарства переставали помогать. Виктории стало душно. В торце вагона было уже свободно. Импровизируемый спектакль с иностранцем завершился удалением всех действующих лиц.

В торце вагона было уже свободно. Импровизируемый спектакль с иностранцем завершился удалением всех действующих лиц. Виктория с трудом поднялась с кресла и направилась в уборную. На её пути следования возникла проводница, подметавшая палас недалеко от туалета:

– До движения поезда в туалет нельзя.

– Оставьте меня.

Оттолкнув проводницу Виктория вошла в туалетную комнату, а заперев на щеколду дверь, опустилась на корточки. Нервные слова проводницы сопровождались настойчивым стуком в дверь:

– Женщина, откройте немедленно. Я сейчас полицию вызову. Да что сегодня, все с ума посходили.

Не обращая внимания на непрекращающийся крик и барабанный бой в дверь, Виктория попыталась дотянуться до крана в раковине. В отражении зеркала на полу возле мусорного ведёрка она увидела стеклянный непрозрачный флакон необычной формы. Искусно выгравированная арабская вязь на флаконе блестела золотом.

Бутылочка размером с тюбик туши для ресниц была заткнута пробковым деревом. Повертев пузырёк в руке и проведя большим пальцем по надписи она без особого труда откупорила крышку и поднесла бутылочку к носу. Отдавало шафраном. Перевернув флакон Виктория потрясла им. Сосуд был пуст. В этот момент дверь в туалет резко открылась и в комнате стало тесно, от всё той же взъерошенной проводницы и охранника поезда. Виктория, неожиданно для себя, резко поднялась на наги, спрятав стеклянную вещицу в карман пальто.

– Женщина, – вначале командным, а после снисходительным тоном заговорил охранник, – можно вас попросить покинуть помещение. У нас имеются некоторые правила, – уже заискивая продолжал охранник, – впрочем, если вы… в общем, простите, мы уходим.

– Нет, я, всё. Вы меня тоже извините. Мне было нехорошо. – выстрела Виктория, – Теперь, – Виктория задумчиво, чуть слышно закончила фразу, – теперь мне легче.

– А я так и поняла, может что случилось. – Виновато заголосила проводница.

Покончив с объяснениями охранник и проводница с ниспадающей улыбкой прижались к стенкам коридора, встав напротив друг друга. Виктория прошла мимо невольных зрителей словно по звёздной дорожке кинофестиваля.

Уже гнездясь в кресле она внутренне радовалась, предполагая, что её, звезду кино узнали. Как вдруг услышала шёпот рядом сидящего с ней сорокалетнего мужчины в костюме тройка:

– Ничего подобного.

Виктория подивилась факту присутствия соседа:

– Что, простите?

– Я про то, – мужчина продолжал шептать, – что хоть они вас и узнали, но никакой скидки вам не собирались делать. Это я их настроил на новый лад.

Виктория непонимающим взглядом смотрела на медленное шевеление губ соседа, спрашивая себя: «Что за бред?» Мужчина ответил в полный голос:

– Это не бред. Сейчас я завершу начатое.

Мужчина приблизился к Виктории и их взгляды встретились. В голубых глазах мужчины, которые немного рябили, она увидела, где-то в дали, поблёскивающее от солнца летнее озеро. Виктория вдруг почувствовала, что она лежит на надувном матрасе в центре этой водной глади, отражающей синеву неба с белоснежными облаками. Ей стало легко и благостно, словно кто-то снял с её головы стягивающую повязку. А когда незнакомец запустил свои руки в волосы Виктории и стал гладить её виски, она вдруг сама, в своём воображаемом мире с прудом, опустила руку в воду, там, где было отражение облака, тем самым, будто прикоснулась к небесам, и полетела. После чего Виктория отключилась в обоих мирах.