Loe raamatut: «Друг мой Лешка»

Редактор Елена Некрасова

Корректор Ирина Суздалева

Дизайнер обложки Максим Новиков

© Александр Мирошниченко, 2022

© Максим Новиков, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-3924-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

файл.1

Сколько я помнил себя, столько я помнил и Лешку. Правда, до определенного возраста мои воспоминания носят расплывчатый характер, а то и вовсе не отличить мои реальные воспоминания конкретного эпизода от рассказанного родителями в более позднее время. Естественно, это касается самых первых лет жизни.

Одно могу сказать уверенно: знал я Лешку еще тогда, когда весь мир был неведом и опасен, а мамины объятия защищали от всех невзгод и страхов на свете. Поэтому совершенно не важно, кому я этими воспоминаниями обязан: себе или пересказам предков. Но есть в моей памяти картинки из детского сада, где рядом со мной малыш, которого с моим другом объединяет только имя, поскольку образ спокойного пухляша абсолютно не вяжется с тем Лешкой, которого я помню в более поздние эпизоды своей жизни. Тот Лешка аккуратно, громко посапывая, разбирал все детсадовские игрушки, что были в зоне его досягаемости, на отдельные детальки. Потом складывал полученное в коробочку и с результатом своей работы шел к воспитательнице доложить, что «машинка состоит из колесиков, железочек, кузова и кабинки» или «кукла, оказывается, – это две ручки, две ножки (одна куда-то потерялась), голова и туловище».

Все увещевания, наказания и причитания ничего в поведении того Лешки не меняли. Пришлось тогда его бабуле (папа с мамой были всегда на заработках на севере, или «на северах», как говорил Лешка) учиться собирать и ремонтировать всё, на чем удовлетворял свое любопытство внук. Я думаю, не оставь он в школе такой способ познания мира, то баба Валя со временем бы освоила широкий диапазон специальностей по ремонту: от спортивного инвентаря до электронно-вычислительных машин, изучением которых Лешка занялся еще в те времена, когда мы про такое и не слышали.

Но начав учиться в школе и освоив такой замечательный навык, как чтение, Лешка стал утолять свой интерес не только разбирая всевозможные механизмы, но и читая про них. Читал он много, но только то, что его трогало и волновало. Школьные предметы, стоит заметить, очень редко попадали в сферу его интересов, поэтому учился он плохо, хоть и знал практически обо всем на свете. Уже в четвертом классе он пытался объяснить мне, что такое ЭВМ и как она работает. Поскольку я больше тратил времени на уроки и домашку, то не особо вникал в его рассуждения. Он же к учебникам прикасался только после бабушкиных слез, когда та упрашивала его взяться за ум, иначе дети будут винить ее за пробелы в воспитании внука. Лешка заявлял, что родители не имеют права ругать ее, если у самих нет возможности заниматься своим чадом, но бабушку любил и на какое-то время брался за учебники, получал несколько хороших оценок и опять забрасывал учебу.

Когда в восьмом классе в школу пришла новая математичка, в которую немедленно влюбились все мальчишки старших классов, Лешка тоже вроде как взялся за математику, но быстро остыл, заявив, что это скучно.

– Может, у тебя просто нет способностей к математике, поэтому тебе и скучно? – с улыбкой спросила новая училка.

На что Лешка заявил, что дело не в нем, а в учебнике, отстойном и бесполезном. И пояснил, что скоро таких задач вообще не будет в школьных книжках, потому что достаточно просто написать программу, и все задачи целого параграфа будут решаться при помощи ЭВМ в два счета.

– Ну вот и напиши такую программу, а мы проверим, можешь ли ты отвечать за свои слова, – поставила точку в перепалке учительница.

Все в классе посмеялись, представляя, какой конфуз ожидает одноклассника. После урока Лешка подошел к математичке и положил перед ней свою тетрадь.

– Вот, – сказал Лешка, – здесь программа.

Женщина слегка смутилась, напомнив, что это было домашнее задание, но тетрадь взяла и обещала проверить корректность написанного, когда будет время. На следующем уроке математики она объявила, что за домашнее задание ставит Лешке пять, и добавила уже ему, что он может приходить на математику когда сочтет нужным или когда ему потребуется ее помощь. А в финале добила всех сообщением о том, что ставит ему пять за четверть и за год. Остальные предметы Лешка продолжал игнорировать, то есть стабильно получал тройки.

По окончании школы Лешка, как и положено, подал документы на мехмат, но несмотря на недобор, его не взяли: он на экзамене поспорил с молодым аспирантом, который был в экзаменационной комиссии. Причины спора Лешка не озвучивал, но я почему-то был уверен, что правда была точно на его стороне.

После выпускного наши пути ненадолго разошлись. Я, как и мечтал, пошел в летное училище, а Лешка отправился служить срочную в армию.

Чем Лешка занимался на службе, он почти не рассказывал, лишь иногда всплывали какие-то общие слова и комментарии. По ним я решил, что его всё там устраивало. И армия, и страна, которой он отдал долг, тоже остались Лешкой довольны. Иначе чем объяснить тот факт, что расставаться родина с отдавшим долг Лешкой не захотела. Ему запретили выезд за границу на пять лет. На мое удивление друг проговорился: «Это они еще смилостивились». Но вот что интересно: буквально через короткий срок страна, которая получила с Лешки долг и запрещала ему покидать свои пределы, вдруг перестала существовать, только запрет из-за этого не отменился.

Лешка после дембеля еще больше подружился с вычислительной техникой, которую перестали называть ЭВМ, а всё больше именовали чужеродным словом «компьютер». Учитывая детские пристрастия, уже первый попавший в его руки компьютер был разобран и усовершенствован. Владелец, для которого привезенный из заморской командировки аппарат был просто игрушкой, тем не менее по достоинству оценил уникальные способности моего друга и организовал ему рекламу среди друзей из МИДа и Внешторга. И пошли к Лешке заказы что-то отремонтировать, что-то переустановить, что-то улучшить. И, само собой, это давало возможность приобретать самую современную технику. Поскольку разница в ценах на компьютеры там, у них, и в Союзе была буквально космической, то, привозя на каждого члена семьи по одному аппарату, каждый возвращавшийся из командировки мог существенно повысить свое благосостояние, а каждый турист мог отбить, то есть компенсировать все затраты, на поездку за рубеж. И уж совсем в шоколаде оказывался тот, кто приводил привезенную технику в рабочее состояние либо просто мог объяснить, зачем данный агрегат нужен, поэтому мог запрашивать оплату своего труда в любом виде: и компьютером, и комплектующими к нему.

файл.2

Лешка знал все новости из мира стремительно развивающейся индустрии IT. И всякая новинка вызывала у него бурный восторг, чем тут же предпочитал делиться со мной.

– Ты посмотри на эту крутизну? – восхищался друг, показывая очередной настольный компьютер, ожидая от меня соответствующей реакции.

Я, как мог, изображал вовлеченность, но моя неискренность выводила Лешку из себя.

– Неужели ты не видишь, что это за чудо? – удивлялся друг.

– У тебя таких «чуд» уже столько побывало, что я не успеваю радоваться, – оправдывался я.

– Ты ненормальный, – выносил очередной приговор моей тупости по части компьютеров товарищ. – Это же 486-й! В Москве 386-е редко встречаются, в основном только 286-е, а это 486-й! Неужели не понимаешь?!

– А, тогда, конечно, – выдавливал я из себя восхищение, совсем не понимая, что обозначают озвученные циферки, – тогда и правда круто.

Лешка продолжал сыпать числами и непонятными словами: «тактовая частота», «КЭШ-память», «мегагерцы», «килобайты», «разрядность шин» и много еще чего. Это всё если и вызывало у меня какие-то ассоциации, то они не имели ничего общего с компьютерами.

Но я делал удивленные глаза и пытался слушать собеседника. Через некоторое время Лешке надоедал мой театр и он со словами: «До чего же ты тупой» прекращал тратить силы на то, чтобы объяснить причины собственных восторгов.

– Вот пройдет немного времени, и ты тоже поймешь, что без компьютеров жить невозможно.

– Но до этого как-то жили, – вяло оппонировал я другу.

– Вот именно: «как-то», – заканчивал дискуссию Лешка.

И уже очень скоро у нас на работе появились компьютеры, которые сначала робко подвинули печатные машинки, а потом взялись решать локальные задачи: составление навигационных планов и планирование полетов. Дальше – больше.

А потом пришел интернет, и всё-всё в мире изменилось. Вдруг выяснилось, что компьютеры из игрушки превратились в средство если и не первой необходимости, то в очень важную и полезную штуку.

Лешка стал еще востребованнее. Он разбирался и в железе, и в программном обеспечении. Он запросто мог соорудить из отдельных комплектующих компьютер, который будет дешевле, но производительнее. Мог создать сайт или написать необходимую программу. Благодаря ему я узнал, что такое электронная почта, и он же мне зарегистрировал мой первый электронный адрес, который я использую до сих пор.

Вот тогда я понял, что Лешка был прав насчет значимости компьютеров и интернета. Окончательно убедил меня в этом случай: я однажды не сумел дозвониться до дежурного по наряду, а значит, не знал свой план работы на завтра. Такое периодически случалось. Дежурный по наряду сидел у телефона с планом работы экипажей и отвечал на звонки в строго отведенное время. В девять вечера он покидал свой пост, и всё: не узнал свой план, значит, завтра утром будь добр к самому раннему рейсу прибыть на работу. Тогда и узнаешь: летишь куда-то – ждешь свой рейс, не летишь – пропал выходной.

Это я и объяснил другу, когда мы договаривались с ним о том, чтобы встретиться. Лешка выслушал, отключился, но через несколько минут перезвонил и сообщил:

– На завтра ты свободен.

– Ты меня разыгрываешь? Откуда знаешь?

– А ты приходи и увидишь. Сам убедишься.

Всё еще полагая, что это шутка, я собрал на завтра вещи и вечером заглянул к другу. Сказать, что был поражен – это ничего не сказать. На большом мониторе наш рабочий в сравнении с ним – малыш, я увидел план полетов моей авиакомпании. Знакомый вид, знакомые рейсы и фамилии коллег вызывали некоторую оторопь.

Лешка насладился эффектом и стал интересоваться, почему одни летят в Токио и Гавану, а другие, например, в Варшаву и Берлин. И куда летать лучше. Я как мог объяснял, но он это так же плохо понимал, как я его компьютеры. И поэтому, выслушав меня, он заявил:

– У тебя послезавтра Берлин запланирован поздно вечером, давай я поменяю на Гавану. Расскажешь мне, правда ли кубинки такие красивые.

– Ты что, с ума сошел… – возразил я.

Но Лешка меня перебил:

– Да ладно. У них там никакой защиты. Они даже не контролируют, с какого компа вносятся изменения.

– Я не про твои способности. В Гавану летают другие самолеты.

– И что, ты не сможешь за сутки разобраться, как управлять другим самолетом? – изумился друг, и когда я отрицательно покачал головой, он резюмировал: – Ну вы и тупые.

Потом еще раз посмотрел на план и категорически заявил:

– Ладно, пусть не Гавана, но до Малаги ты на своем самолетике долетишь?

– До Малаги долечу, – ответил я, но немедленно добавил, предупреждая действия друга: – Но менять ничего нельзя. Это будет несправедливо. Вот смотри: коллега собрался в Малагу на четыре дня. Жена взяла выходные. Они приготовились к путешествию, а тут я такой прихожу и говорю: извини, мол, коллега, но полечу я, потому что мой друг компьютерный гений.

Слова «справедливость» и «компьютерный гений» заставили Лешку прислушаться к моим доводам.

Во-первых, потому что Лешка реально был гением и знал об этом, а во-вторых, потому что справедливость для него всегда была в приоритете.

– Ну хоть ночной Берлин поменять на дневной можно? – попросил Лешка, чтобы хоть как-то продемонстрировать свои возможности, но я не сдавался, показывая всеми средствами, что категорически против таких забав.

файл.3

Мама заставляла Марину называть всех мужчин, с которыми им приходилось общаться, по имени-отчеству. На вопросы подруг, зачем это нужно ребенку, отвечала: «Чтобы чужих дядей не путать с родными», коих у Марины было огромное количество. В родных Осинках полдеревни были Осинкины. Это всё мамина родня. А в городе, где они жили, был только один дядя – дядя Гена, папин брат. Папу Марина не помнила и даже не совсем представляла, что такое папа. Может, потому, что всё, что у других детей делает для ребенка папа, для Марины делал дядя Гена. Он раньше отвозил Марину в детский сад и забирал ее, а в этом году, соответственно, начал возить в школу. И встречал тоже он. В редких случаях, когда не мог сам, то поручал своему помощнику Константину Михалычу, который был моложе дяди, всегда веселый и смешил Марину разными шутками. А еще от него очень приятно пахло чем-то из другой жизни.

В этот раз, когда Марина ждала дядю Гену напротив выхода из школы, прямо возле нее остановилась небольшая грязная машина. Марина не успела отойти в сторону, как с заднего сиденья выскочил странный мужчина и, подхватив Марину под мышки, забросил в салон, следом сам плюхнулся рядом, придавив девочке ногу, которую она не успела убрать. Машина резко дернулась с места, и Марина поняла, почему подхвативший ее человек был странным. Он был в шапке, которая закрывала его лицо, видно было только глаза в прорезях. Такая же шапка черного цвета была и на водителе.

Но Марина не испугалась. Может, потому, что не успела, а может, потому, что всё это выглядело игрой. А скорее всего, Марина понимала, что подхватил ее знакомый человек. Этот приятный нездешний запах она не могла спутать.

– Константин Михалыч, а что это за игра? – спросила спокойно Марина.

Водитель оглянулся на напарника и спросил:

– Что это?

– Вперед смотри, – грозно рыкнул Константин Михалыч.

Через несколько минут они остановились. Мужчина схватил Марину за руку и торопясь перетащил в стоящую рядом большую черную машину. Там ей надели на голову какую-то черную торбу или мешок – больше Марина ничего не видела. Только слышала.

– Она тебя узнала. – Это был голос водителя.

– Тем хуже для нее, – ответил ее знакомый. – Значит, обратной дороги нет.

Только теперь Марина почувствовала страх. Она лежала на полу большого автомобиля, ногами упираясь в холодную дверь. Левой она особенно чувствовала стальной холод, потому что на ней не было ботинка. Марина сильно испугалась, что мама ее наругает за потерянный новый ботинок.

Машина то ускорялась, и Марину тогда прижимало к сиденью и ногам странно ведущего себя Константина Михалыча, то тормозила, и тогда девочка перекатывалась на другой бок. Вот они остановились, и водитель с кем-то стал разговаривать, но его прервал Константин Михалыч:

– Скажи ему, что я его отпускаю на выходные.

Водитель повторил это, после чего движение продолжилось. Когда мотор заглох, то сильные мужские руки перетащили Марину в помещение, в котором пахло машинами и было жутко холодно. Ворота закрылись, Марина смогла снять черный мешок, который набросили ей на голову. Она не ошиблась – это был гараж. Напоследок услышала удаляющиеся голоса мужчин.

– Что будем делать? – спросил водитель.

– Ничего, – ответил помощник дяди Гены. – При такой температуре сама замерзнет, и очень скоро.

Марина осмотрелась: в гараже были только серые стены и дверь в противоположной стороне, которая оказалась запертой. Но именно здесь оказалось теплее всего. Марина прислонилась к дверному косяку, стоя на одной ноге, боясь поставить босую ногу на ледяной пол.

Анна Николаевна, директор школы, где училась Марина, уже собиралась домой, когда прибежала растрепанная учительница первого «А» класса с воплем:

– Ребенка украли!

Директор не без труда разобралась, что ученицу первого класса Марину Осинкину прямо возле школы затолкал в машину какой-то мужчина в балаклаве. Эта деталь указывала на то, что «дело очень плохо». Анна Николаевна набрала номер милиции, хотя знала, что скоро они вряд ли приедут, а когда бензина нет, не приезжают вообще. Потом взяла личное дело попавшей в беду школьницы и позвонила ее родственнику, которого хорошо знала: он весьма щедро и часто помогал школе.

К удивлению директрисы, уже через пять минут возле учебного заведения послышалась сирена. Приехавшие опросили одноклассницу Марины, которая и сообщила учительнице о том, что Марину похитили. А еще минут через пятнадцать, когда приехал дядя девочки, полицейские нашли брошенный автомобиль, в котором оказался детский ботинок.

Очень скоро после описанных событий в квартиру моего друга сначала позвонили, а потом сильно постучали. Лешка, предпочитая ночью работать, а днем отсыпаться, только недавно проснулся и пил чай на кухне. Молотьба в дверь его почти не озадачила. Многие из его клиентов, считая себя очень крутыми, позволяли себе таким образом проявлять нетерпение.

Открыв дверь, Лешка увидел на пороге трех грозных бугаев.

– Алексей Былин, ты? – спросил один, а после того как Лешка утвердительно кивнул, отодвинул его в сторону и прошел в квартиру.

Гость по-хозяйски заглянул на кухню, потом в комнату, где находился компьютерный иконостас. В это время еще двое осматривали остальные комнаты и санузел.

файл.4

Время в этой стальной коробке словно застыло. Полоски света, пробивающегося сквозь щели в воротах гаража, немного переместились и начали гаснуть. Марина стояла уже на обеих ногах, всё меньше ощущая холод босой ступней. Когда перестала различать температуру, опустилась на пол и почувствовала, что начала погружаться в сон, как в теплую ванну.

«Только бы не проснуться и не вернуться в ужасный изматывающий холод», – подумала девочка, но отключиться не успела – раздался громоподобный звук.

Шум повторился снова и снова. Ворота рассыпались, и Марину ослепил яркий свет автомобильных фар. Глаза с трудом различали сквозь пелену и замутненное сознание две темные фигуры. Но сомнений не было: эти двое – мама и дядя Гена.

В следующий раз Марина смогла разглядеть уже лица людей в масках и белых халатах.

Один из них, увидев, что она очнулась, с улыбкой произнес:

– Ну вот, мы в сознании, а родители волнуются. Сейчас мы им скажем, что всё обошлось.

А вот как развивались события до того, как случился хеппи-энд. Вернемся в квартиру к моему другу, куда пожаловали незваные гости.

Зайдя в комнату, где стояли компьютеры, один из посетителей сел в кресло и предложил присесть хозяину.

– Спасибо, – с усмешкой ответил Лешка и присел.

Остальные не шелохнулись, давая понять, кто здесь главный. Главный пропустил иронию мимо ушей и озвучил цель визита.

– Тебя рекомендовали как лучшего среди спецов по компьютерам. – И, не дожидаясь подтверждения, продолжил: – У меня нет времени на обсуждение условий. Это обсудим позже. Сейчас суть моего визита. У меня похитили племянницу. Сразу после этого по электронной почте пришло письмо с условиями ее освобождения. Вот это письмо. – И говорящий протянул лист с напечатанным на нем текстом, – Что можно выяснить?

Леша пробежался глазами по тексту и обратился к гостю:

– Как к вам обращаться?

– Геннадий Анатольевич.

– Геннадий Анатольевич, мне нужно само письмо, а не распечатка.

– Так оно же в компьютере, – смешался грозный гость, но потом посмотрел на одного из спутников и дал команду: – Давай быстро ко мне и вези сюда компьютер.

Лешка только вздохнул и покачал головой, выказывая свое отношение относительно дремучести гостей.

– Никуда не нужно ехать, – перейдя на покровительственный тон, произнес компьютерный гений.

Лешкины пальцы забегали по клавиатуре так быстро, что несколько пар глаз не успевали следить за движениями. Потом он встал, пригласил старшего занять его место и попросил ввести пароль, а сам встал возле окна и демонстративно отвернулся, чтобы не видеть набираемые буквы и символы. Гость сел за стол, достал из внутреннего кармана пиджака толстенный кошелек, откуда выудил маленький клочок бумаги, на котором, похоже, был записан пароль. На введение данных ушло несколько долгих минут, в течение которых он постоянно задавал вопросы: «Где эс, как доллар?», «Где решетка?» и так далее, включая: «Да введи уже сам». Но Лешка был непреклонен и ответил категорическим отказом.

Когда почта, к величайшему удивлению Геннадия Анатольевича, была открыта, Лешка сел на свое место и попросил его не беспокоить.

Описывая мне эти события, друг пытался объяснить, что такое ip-адрес, какие бывают протоколы и почтовые серверы. Но для меня это было очень сложно. Меня интересовала только развязка этой драмы.

Лешке понадобилось совсем немного времени, чтобы вывести на монитор карту и нарисовать небольшой участок, где находился компьютер, с которого похитители отправили свое послание.

Гость подошел к одному из сопровождавших его и, глядя в упор, чеканя каждое слово, сказал:

– Если с Маринкой что-то, то ты, Костя, не жилец.

– Алексеич, я всё объя… – не закончил фразу тот, потому что короткий удар Геннадия заставил его замолчать и рухнуть на пол.

До указанного места было недалеко, гнал Геннадий, невзирая на сигналы и знаки. Остановился, только, чтобы захватить невестку. На участок, где находился гараж, в котором уже замерзал ребенок, он буквально влетел, прибавив газу и разбив в щепки шлагбаум. Чуть снизил скорость, когда начал таранить ворота гаража. Понадобилось несколько попыток, прежде чем они разлетелись. Окоченевшую Марину обнаружили в дальнем углу гаража, где она сидела на полу, прислонившись спиной к стене. Когда дядя Гена выносил племянницу наружу, уже подъезжала скорая.

Минут через пятнадцать после того, как необычные посетители покинули Лешкину квартиру, очухался тот, которого назвали Костей. Он попытался подняться, но с первого раза не получилось. Прислонившись к стене, Костя предпринял попытку что-то сказать хозяину квартиры, но тот не стал слушать, только бросил:

– Тебе пора, у меня не гостиница.

Еще через два часа, когда я уже выслушал рассказ друга о произошедших событиях, в дверь позвонили и в комнату вошел парень.

– Привет, Боря, – как со старым знакомым поздоровался Леша.

– Вот, – гость протянул конверт. – Это Геннадий Анатольевич тебя благодарит. Маринку отвезли в больницу. Всё нормально.

Лешка не шелохнулся.

– Это деньги, благодарность, значит. От…

– Я понял, понял, – перебил Лешка, взял конверт и положил его во внутренний карман Бори. – Благодарность – это искренне сказанное спасибо. А деньги – это купля-продажа. Передай своему шефу, что я здоровьем и жизнью детей не торгую.

Потом легонько подтолкнул сбитого с толку посыльного в сторону выхода.

Уже поздно вечером, когда я собирался домой, в дверь снова позвонили. На пороге стоял крупный мужчина, и я понял, что это и есть Геннадий Анатольевич. Он мельком взглянул на меня и обратился к моему другу:

– Я не понял, я что, мало дал?

– Мало, – спокойно ответил приятель.

– А сколько ты хочешь? – в голосе послышался напор.

– «Спасибо» будет достаточно.

– В смысле? – спросил уже без агрессии Геннадий Анатольевич.

– В том смысле, что за спасение ребенка я не могу брать деньги. Достаточно спасибо сказать. Или ты думаешь, что если бы у тебя не было ни копейки, я бы не помог?

Гость тяжело вздохнул, прошел в знакомую комнату и сел в то же кресло.

– Можешь дать воды? – попросил он.

Жадно выпив полный стакан, вытер сухое лицо ладонью, как будто стирал пот. Потом посмотрел на Лешку и сказал:

– Извини. Может, я того… Спасибо, в общем… – Потом посмотрел на меня и добавил: – У тебя хороший друг.

– Я знаю, – улыбнулся я.