А у вас какой был самый ужасный и самый прекрасный день рождения?
Чтобы не забыть, по поводу авторства Шолохова
Честно говоря, не ожидал увидеть от своих подписчиков такие комментарии, но тем не менее даже два человека мне написали о том, что слышали, будто бы Шолохов не сам написал «Тихий Дон», а украл у кого-то рукопись и что я по этому поводу думаю.
Что же по этому поводу думаю?
1) Самый первый аргумент, который приводят в этом случае – не мог 22-летний пацан написать такой большой и сложный роман. Начнем с того, что роман был закончен в 1940-м -году, когда Шолохову было 35 лет (почти возраст Пушкина, надеюсь, он-то для вас не слишком молод?). Кстати, на мой взгляд, самый сильный том именно четвертый, который он писал больше десяти лет, выйдя на пик творческой формы.
2) Шолохов был, что называется, «творческим жаворонком» – очень рано созрел, писал много и быстро и фактически перестал писать в зрелом возрасте. Есть такой тип автора. Гоголь был таким. Кстати, Шолохов, как и Гоголь, сжег второй том романа «Они сражались за родину».
3) Достаточно прочитать любую биографию Шолохова, чтобы увидеть, как плотно роман населен людьми, окружавшими его. Всю жизнь он писал про свои Вешки, почти у каждого, даже мельком появляющегося персонажа есть свой прототип и все они выявлены. Стоит присмотреться чуть повнимательнее – и становятся видны тысячи корешков, питающих роман.
4) Источники слухов о плагиате известны и хорошо изучены. Причина слухов – банальная писательская зависть к более талантливому и успешному коллеге.
5) В 1929-м году Шолохов, измученный сплетнями, написал письмо в газету «Правда» и попросил провести проверку по этому вопросу. Он предоставил рукописи трех первых томов и план не написанного четвертого тома. Комиссию возглавлял писатель Серафимович. Вы можете себе представить, что такое рукопись 4-томного романа? Это грузовик текстов. Вердикт комиссии однозначен – автор романа Шолохов. Тема была закрыта.
6) В дальнейшем тему об авторстве поднимали только политические враги Шолохова (например, Солженицын), которым было выгодно его дискредитировать. Что в общем-то, заметно снижает ценность любой аргументации. В кругу серьезных исследователей творчества Шолохова эта тема всерьез не обсуждалась просто потому что это из разряда «под псевдонимом Шекспир писала королева».
7) В 1999 году после многолетних поисков Институту мировой литературы им. А. М. Горького РАН удалось разыскать считавшиеся утерянными рукописи 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» – те самые, которые предъявлял Шолохов в 1929 году комиссии. Рукопись хранит следы многочисленных авторских поправок – Шолохов интенсивно работал над текстом.
8) Насколько я могу судить по текстам и откликам знавших его людей, Шолохов был прямым и очень крепким человеком, с очень твердыми этическими понятиями. Не боялся говорить правду в лицо ни Сталину, ни Хрущеву. Почитайте, с какой брезгливостью он описывает мародеров в «Тихом доне» и раскулачивателей в «Поднятой целине». Такой человек скорее дал бы отрубить себе обе руки, чем взять что-то чужое.
9) Достаточно прочитать подряд все тексты Шолохова, чтобы убедиться в том, что все они написаны одной рукой.
Вот, например, некий любитель читать книги составляет список любимых писательниц (правильно употребил феминитив?).
Неважно, кто там, в этом списке. Это же его персональный список. Имеет право включить в него кого угодно.
Но обязательно тут же набегает энное количество людей, которые тут же упрекнут автора списка в том, что он не включил в него – ну, например, писательницу Иванову, Петрову и Сидорову? Как же он посмел?
Вот мне интересно, что произойдет, если накинуться на такого дополнителя и расширителя списка с упреками – мол, ты включил Иванову, Петрову и Сидорову, а вот Кириллову-то ты забыл добавить! И Скворцовой тоже нет в твоем списке Важных Дополнений! И Мизгиревой тоже не вижу. Как так?
Я сейчас не про игру «затролли тролля». Немножко про другое.
Мне кажется, что смысл составления любого списка – не в том, что есть в этом списке, а то, чего в этом списке нет.
То есть важно не только то, что в списке есть, допустим. Иванов, Петров и Сидоров, но еще и то, что в списке нет Скворцова, Кириллова и Мизгирева.
И ценность данного списка состоит в том числе и в том, что перечисленных господ (или госпож) в данном списке нет. И если такой составитель списка начнет добавлять в него в произвольном порядке и количестве все, что ему будут приносить мутные воды фейсбука (запрещенная в РФ экстремистская организация)., с каждым таким дополнением ценность списка будет заметно снижаться.
Есть такой опыт у ученого Бурлакова, то ли научный, то ли антинаучный – здесь мнения разделились.
Рядом делали две кладки икринок и наблюдали за их
развитием.
И вот, если кладки делали одновременно, то они начинали как будто друг друга невидимым образом поддерживать. И в той и в другой было меньше патологий, выше была выживаемость и так далее.
Но если одну кладку делали раньше, то она начинала каким-то неведомым образом подавлять вторую, которая была «моложе» – в ней было больше уродств, болезней, смертей.
Мне кажется, в педагогике есть похожий эффект.
Когда группа растет одновременно, ученики поддерживают друг друга. А когда в группе есть явная «команда лидеров» – они начинают остальных подавлять.
Что делать? Разбивать эту команду? Бить им по башке, что они не росли слишком быстро? Глупо же.
Самое скверное, что иногда преподаватель сам выступает в роли такой «команды подавляющих лидеров». Когда сам начинает конкурировать со своими учениками и подавлять их своей охеренностью.
Мне кажется, что педагог должен стать таким «вечным начинающим». Каждый раз проходить с нуля тот путь, который проходит его группа.
И то же самое должно происходить с «командой лидеров». Их нужно направлять на помощь остальным.
Они проходят тот путь, который они уже прошли, но на другом уровне, наблюдая бывших себя со стороны.
И тогда происходит чудо – группа тянется за лидерами, а они переходят на другой уровень.
Становятся мастерами.
Идем с сыном через парк. Навстречу идет группа мужчин в одинаковых серых куртках.
– У них стволы, – спокойно говорит один.
– Главное, их не провоцировать, – отвечает другой, – чтобы не перестреляли друг друга.
Весна. Москва.
Разговорчики:
– Что-то мне сегодня с утра не пишется.
– А что ты пишешь?
– Новую книгу о повышении писательской продуктивности.
Во всем, что написал Тонино Гуэрра, чувствуется привкус съеденной бабочки.
Вот говорят, нельзя взять деньги в могилу, лучше делайте добрые дела. А кому-нибудь удалось взять с собой в могилу свои добрые дела?
В эфире – ваша любимая рубрика «воук-повестка» в сериале «Last of us». Честно говоря, постепенно теряю интерес к этому проекту, драматургии в нем становится все меньше, повестки – все больше. Тем не менее, как писало наше все, «хоть и морщуся, но тру», хотя бы чтобы быть в курсе.
7-я серия полностью посвящена Главным Американским Культурным Ценностям. В качестве оных нам предъявлено следующее:
1) Торговый центр
2) белье «Виктория Сикрет» (причем, нам дают понять еще и то, что бренд провинился и наказан, но все равно является важной составляющей культурного кода)
3) игровые автоматы
4) книжки с тупыми шутками
5) Хеллоуин
6) огнестрельное оружие у детей
7) шведская попса 80-х
8) ЛГБТ-отношения (запрещенная в РФ экстремистская организация).
9) расизм.
Серию рекомендую в качестве образца «как нельзя строить структуру истории». Во время просмотра я последовательно и безошибочно предсказывал каждый следующий сюжетный поворот.
Господи боже мой, как же это жалко. И это – главный проект года. Любой новый наш сериал (тот же «Король и шут») бьет это кино одной левой.
Современное американское кино сегодня напоминает советское кино эпохи малокартинья. «Кавалер Золотой звезды», конфликт хорошего с лучшим, вот это вот все.
Агония некогда великой кинематографии. Пора уже зарыть, а на могиле повесить афишу «Разговора» Копполы.
Антирелигиозная пропаганда в сериале «Last of us»
Некоторое время назад поймал себя на мысли – вот интересно, почему, если человек религиозен, то обязательно за этим скрывается какая-нибудь жестяная жесть – или сексуальные извращения, или насилие, или жесточайшие психологические манипуляции.
И это уже не просто мысли по поводу, а довольно глубоко укоренившееся в обществе убеждение. Религиозен – значит, опасный сумасшедший, извращенец и скрытый маньяк.
А дело в том, что эта связка религии и маньячества начала особенно активно транслироваться в поп-культуре в последние лет тридцать. Вспомните, если где-то в каком-то кино появляется человек, помешанный на религии, он в итоге обязательно оказывается маньяком.
Притом, что мой личный опыт общения с верующими показывает, что они в общем-то от нас, остальных землян, мало чем отличаются. Собственно говоря, отличие только одно – вы верите в одни вещи, доказательств которых у вас нет, они верят в другие вещи, доказательств которых у них нет.
Грубо говоря, у вас одни воображаемые друзья, у них – другие.
И в целом, в сумме, в общественном и историческом смысле, я считаю, что вера – явление, скорее, положительное.
И неважно, идет ли речь об «официальной» религии, или о том, что официальная религия считает ересью. Если уж на то пошло, христиане тоже изначально были сектой и подвергались гонениями со стороны официальной религии.
Собственными глазами видел, как в 90-е годы секта трезвенников всего за пару лет вытащила из нищеты мой родной поселок Сямжу и превратила его в поселок миллионеров.
Итак, поскольку сериал «Last of us» можно считать чем-то вроде Манифеста Мировой Закулиски, давайте посмотрим, как они раскрыли тему религии.
Спойлер алерт, если не смотрели 8-ю серию, лучше не читайте дальше.
В предыдущей серии нам показали, за что борются главные герои, нам показали их, что называется образ рая.
Рай, по мысли авторов – это огромный торговой центр, в котором нет людей, и в котором две девочки-лесбиянки, белая и черная, играют нон-стоп в «Мортал комбат», отрывая друг другу головы и оплачивая игру монетами из взломанного банкомата.
Идея ваша понятна.
Что же этому мешает?
Не зомби-апокалипсис, он как раз скорее позитивный фактор – уменьшает население и очищает природу.
Мешает небольшая религиозная община.
Сначала нам показывают внешне благополучный мирок под руководством священника.
И сразу же мелькает мысль – ага, священник, наверняка окажется, что он маньяк и педофил. Ну не может же человек искренне стремиться к добру.
И он – тадам! – оказывается маньяком и педофилом. А его община – людоеды.
Вот вам еще один кирпичик в фундамент убеждения: все верующие – педофилы и каннибалы.
Получите и распишитесь.
Любопытно вот что.
В целом для человека некомфортна ситуация, когда он находится в ситуации нестабильности или вражды с кем-то, или в ситуации, когда на вас постоянно оказывается давление.
Мне с детства приходилось годами существовать в состоянии нестабильности, вражды и давления.
И, конечно, поначалу мне это было очень и очень некомфортно.
Когда в 14 лет ты понимаешь, что у тебя нет ни одного друга, кругом враги, каждый твой шаг отслеживается и каждое твое действие будет использовано против себя, а самое главное, что ты точно знаешь, что у тебя нет никакого будущего, кроме ничтожного шанса на то, что ты в одиночку победишь всех.
Когда мне было 22 года я присоединился к маленькой, но гордой газете «Русский север», которая воевала против всесильного губернатора Подгорнова, которого назначил и поддерживал сам президент. Редакцию поджигали, журналистов избивали, угрожали, убивали наших информаторов. Ничего. Мы победили. Губернатора сняли, потом посадили.
В 30 лет я начал борьбу за то, чтобы изменить положение сценаристов в России. Сейчас мало кто это помнит, но тогда сценаристов назвали «бесплатными ублюдками». Кинуть сценариста на гонорар – это был национальный вид спорта. Сказать в интервью, что у нас нет сценаристов или что в том, что у нас такое плохое кино – это было общим местом. Было непросто, но мы справились. Тогда появился «черный список продюсеров», он же «Список Молчанова», куда мы заносили продюсеров, кидавших сценаристов. Помню, когда мне позвонил один редактор, сказал, что продюсер Такой То ищет сценаристов. Я отказался с ним работать и редактор сказал – что-то странное. Ты уже пятый автор, который отказывается. Я засмеялся и сказал – твой продюсер в черном списке. Пусть ищет другую работу, с ним никто не будет работать. Так и было. Но, конечно, была не только война. Были фестиваль «Кино без пленки», журнал «Сценарист», справочник «Сценаристы России», сотни организованных мной бесплатных мастер-классов, Сценарная конференция, десятки учебников для сценаристов. Мы изменили лицо индустрии и ее суть, подняв и профессиональный уровень сценаристов и престиж профессии. Ну и конечно, мне приятно видеть, что большинство новых хитов в кино и на ТВ делают именно мои ученики.
В 40 лет я запустил новую волну, которая изменила индустрию сценарного образования. Наша крошечная мастерская была первой сценарной онлайн-киношколой, но по нашим следам пошли все остальные. Как нас хейтили в самом начале, господи. Но ничего, сегодня никто даже не пытается спорить с тем, что наша мастерская – лучшая в индустрии. И что именно мы создаем тренды, показываем направление, в котором пойдет вся индустрия.
К чему это я.
Нестабильность делает меня сильнее.
Вражда в мой адрес делает меня сильнее.
Давление на меня делает меня сильнее.
Когда мне пытаются объявить войну и говорят, что нас много, а ты один – ребятки, силы неравны.
Один я против вас всех – у вас нет ни малейшего шанса.
Кому надо, тому этот пост передадут.
Удивительно, насколько все-таки внутренняя, духовная жизнь человека отражается на его лице.
Допустим, был молодой, симпатичный актер, писатель, телеведущий. Умный, начитанный, целеустремленный. А потом – пьянство, блядство, обжорство, подхалимство. И смотришь – вместо лица рожа. Пустые глаза, заплывшие щеки. И ничего не помогает, ни пластика, ни спортзал.
Да, есть такие персонажи, за которых стареет портрет, спрятанный на чердаке. Но глаза не обманешь. Выдают внутреннюю труху под внешним глянцем.
А бывают люди, которые даже стареют красиво. И морщины и волосы седые. А глаза – горят.
Не знаю, от чего это зависит. Может быть, все дело в постоянном умственном усилии. Но умственное усилие не утомляет, а развивает только при наличии этического обоснования этого усилия.
Не выстраивание «правильной» биографии, а постоянная оглядка на свои ценности. На свои этические ориентиры.
А самое страшное, что самому по себе не видно и со стороны не всегда видно и не всем. Видишь фото в ленте – «Мы с прекрасным Таким-то». И видишь какого-нибудь тщеславного, эгоистичного, ленивого и явно хитрожопого мужичка, который явно собой в этот момент любуется.
Я понимаю, что я в этом мужичке в этот момент себя вижу. В очень даже нередкие моменты моей жизни.
Именно эта мысль подбрасывает меня в семь утра с постели и гонит работать.
Не сдаваться лени. Не сдаваться лести. Не сдаваться тщеславию.
Работать. Работать. Работать.
А все-таки удивительно.
Живешь в деревне, выходишь вечером за водой к колонке, стоишь, пока набирается вода в тару, смотришь на луну над деревьями.
Открываешь репринт «Тяжелой лиры» Ходасевича и вдруг среди отличных стихов натыкаешься на нечто, что не сразу понимаешь – (якобы) безделушку про «леди долго руки терла» – и вдруг понимаешь, о чем это он.
Сидишь на телеге посреди леса и читаешь статью про Жириновского в газете «Совершенно секретно».
Идешь с полными ведрами в руках по тропинке, а вокруг – трава в человеческий рост.
Сидишь на балконе с потухшей сигаретой в руках.
Показываешь маленькой дочке поезда на вокзале.
Стоишь на станции «Чкаловская» с книжкой Мураками в руках.
Смотришь из окна отеля в Барселоне на самолет, заходящий на посадку.
Какое-то очень простое действие, которое делал много раз. Более или менее привычная обстановка. Никаких важных событий в жизни. Никаких особо значимых мыслей в голове.
И вдруг понимаешь, что этот момент запомнишь на всю жизнь.
И запоминаешь.
На всю жизнь.
У вас были такие моменты?
Самый страшный грех – заставлять или учить других делать одно, в то время как сам делаешь что-то совершенно другое. К сожалению, это самый распространенный грех среди учителей.
Как же все-таки тонка грань, отделяющая школу от секты.
Вот у Пифагора была школа или секта?
И где та грань, отделяющая великого педагога от чокнутого фанатика?
Мне кажется, что педагогика весьма чревата накоплением эмоциональной отравы.
Нужен непрерывный психологический детокс.
В среднем раз в три месяца я ставлю нашу мастерскую на грань самоуничтожения. На самом деле это и есть наш секрет выживания. Поэтому мы и существуем уже почти десять лет. Так создается антихрупкость.
Я думаю, Треплев не застрелился. Выстрелил в лампочку, а сам потихоньку ушел огородами, на станцию, сел на проходящий в Петербург, оттуда на корабле в Копенгаген, а затем – в Америку. Изучил язык, взял псевдоним, начал писать для газет, стал собкором в Париже, писал рассказы и романы. Воевал, влюблялся, охотился на львов в Африке. Отпустил бороду, получил Нобелевскую премию. Сбежал от ФБР на Кубу. И застрелился из охотничьего ружья. Потому что от судьбы не уйдешь.
Не надо путать трагизм и уныние. Трагическое мироощущение – это весело!
Самая главная разница между писателем и сценаристом состоит в том, что писатель – рефлексирует. А сценарист – смотрит.
«ЗЕМЛЯ КОЧЕВНИКОВ» – ОДА КАПИТАЛИЗМУ ПОД ВИДОМ КРИТИКИ
Сразу оговорюсь, что фильм хороший. Рекомендую – получите огромное зрительское удовольствие. Тем не менее, на мой взгляд, этот фильм дает повод для чуть более серьезного и глубокого разговора, чем просто боже, как прекрасна Фрэнсис Макдорманд (и да, она прекрасна!).
Фильм сняла американская режиссерка китайского происхождения – на мой взгляд, это важно. Помните, как у Бернарда Шоу в «Пигмалионе» – «Как хорошо она говорит по-английски. Наверное, она иностранка». Вот здесь то же самое. Хлоя Чжао говорит на американском образном и идейном языке лучше, чем сами американцы.
Итак, это история про женщину, которая после закрытия шахтерского городка и смерти ее мужа путешествует по Америке в фургоне и работает сезонным рабочим.
Первая ассоциация – «Гроздья гнева» Стейнбека. У человека нет постоянной работы, и он снимается с насиженного места, чтобы отправиться туда, где эта работа есть.
Однако есть большая разница. Герой Стейнбека борется за выживание. Во время Великой депрессии удар по экономике был нанесен всей стране.
В «Земле кочевников» люди вынуждены мотаться по стране для того, чтобы компании не несли расходов на их социальное обеспечение. Логика капитализма очень простая – если мне нужны только твои руки, почему я должен оплачивать все остальное? Не случайно начинается все с работы на складе «Амазона» во время предновогоднего вала заказов.
На одной чаше весов – тысячи людей, которые ночуют в трейлерах. А на другой – богатейший человек мира Джефф Безос, который давно уже бесит весь мир своим демонстративным богатством и презрением ко всему остальному человечеству. Например, он один из немногих миллиардеров, которые почти не занимаются благотворительностью.
Вообще, миф о современном герое-миллиардере заслуживает отдельного изучения. Джобс, Безос, Цукерберг, Илон Маск – стали настоящими кумирами молодежи. Мы все глядим в Илоны Маски. Но мало кто понимает, что волна, которая подняла наверх всех этих героев (победа Америки в холодной войне, глобализация и открытие ранее закрытых рынков), поднялась всего один раз и больше уже не поднимется. Первое поколение героев-миллиардеров будет и последним. Ни одного нового Маска мы больше не увидим. Скорее нам будут показывать истории про Элизабет Холмс, Адама Неймана, Софию Аморусо, которые тоже пробовали оседлать волну, но получили по разбитому корыту.
Во всем мире происходит потрясающая и совершенно необъяснимая вещь. Человечество достигло уровня прогресса, при котором можно очень быстро решить все проблемы человечества. Обеспечить людей бесплатной или очень дешевой медициной, питанием, образованием, жильем. Однако этого не происходит. Наоборот, людей загоняют в неподъемные кредиты, которые они выплачивают всю свою жизнь. Люди становятся рабами корпораций на всю жизнь для того, чтобы получить то, себестоимость чего не очень велика. Реклама промывает мозги, заставляя покупать то, что людям не нужно на деньги, которых у них нет. Ради чего? Ради того, чтобы Безос пририсовал еще один нолик к своему стомиллиардному состоянию.
И начинается встречное движение – отказ от потребления. Раз мы не можем этим владеть – значит, нам это не надо. Давайте снимать квартиры вместо того, чтобы их покупать. Давайте отказываться от образования вместо того, чтобы добиваться снижения его стоимости.
Логика вроде бы понятная, но правильная ли она? Сегодня человечество вполне в состоянии за три месяца, ну хорошо – за год обеспечить жильем вообще всех нуждающихся в жилье. И это даже не будет очень дорого стоить. Но почему-то мы не можем это сделать, а любой, кто попытается об этом даже заикнуться, будет тут же обозван коммунистом. А коммунизм всегда приводит к массовым убийствам, это даже дети знают.
Все герои «Земли кочевников» получают пособие. Все они имеют возможность уйти на пенсию и никогда не работать, это подчеркивается несколько раз. Но почему-то все они не хотят это делать. Они сами хотят ездить по стране и работать за гроши то там, то там. Никто их не заставляет это делать. Дело не в том, что нам стало невыгодно содержать шахту и мы закрыли целый город, не потратив ни копейки на переезд и трудоустройство людей. Дело в том, что вы сами хотите любоваться закатом и морозить сопли, ночуя в своих фургонах.
И при этом вы будете платить втрое за каждый чих – за ремонт ваших машин, за бензин, за стоянку, за воду, за электричество.
И вроде бы это про то, что мы показываем капитализму фак. Мы отказываемся повышать свое потребление, а вместо этого хотим просто смотреть на закат в Аризоне.
Но ведь именно это и нужно капитализму. Чтобы вы смотрели на закат, сидя в складном кресле на платной стоянке за 350 долларов в неделю. Вы говорите – эту красоту не купишь ни за какие деньги. Но вы оплачиваете эту красоту не только своими деньгами, но еще и своим временем, трудом и здоровьем. А когда ваши руки здесь становятся не нужны, вам говорят: «А теперь, кочевник, стань частью вековой американской традиции и осуществи свою вековую мечту о путешествиях, проще говоря – вали отсюда до следующего нового года, когда твои руки снова нам понадобятся на две недели».
Как в советское время снимали героические и романтические фильмы про армию и целину для того, чтобы люди охотнее шли в армию и на целину по зову партии.
А помните, как в советское время художники ухитрялись обойти цензуру, спрятав антисоветчину внутри насквозь советского фильма на производственную тему?
Так вот, «Земля кочевников» – удивительный пример насквозь пропагандистского капиталистического фильма, сделанного в форме фильма, критикующего капитализм.
И еще очень важно упомянуть о том, чего в этом фильме нет.
Среди главных героев фильма – ни одного афроамериканца. И это еще один урок, хорошо выученный авторами. Появление в такой истории даже эпизодического персонажа нищего черного бродяги мгновенно превратило бы этот фильм в фильм про черного бродягу – и у Макдермот не было бы ни малейшего шанса вернуть себе внимание аудитории. Что, среди современных кочевников нет ни одного афроамериканца? Уверен, что есть. И это умолчание выглядит гораздо более красноречивым, чем если бы такой персонаж в фильме был.
(Специально сделал оговорку «Среди главных героев фильма». На самом деле есть один персонаж – черная девушка с дредами, но она нарочито «замазана», такое ощущение, что ее добавили только для того, чтобы соблюсти оскаровские квоты. У нее нет никакой личной истории, нет цели, нет взаимодействия с персонажами, нет изменения. Это даже не персонаж-функция, потому что ее реплики можно спокойно отдать любому другому персонажу – и этого никто не заметит. И это тоже сделано не случайно).
Среди главных героев – не одного психически больного. Об этом мало кто говорит, но большинство бездомных людей страдают в той или иной форме психическими расстройствами. Но это было бы не так романтично, верно?
Среди главных героев – ни одного алкоголика или наркомана. И это тоже неправда.
Среди главных героев – ни одного беглого преступника. И все они – братство, следуют кодексу кочевников, помогают друг другу. Украсть что-то у другого бродяги – нет, так никто не делает. Ага. Оставьте машину без присмотра на оживленной трассе, через сколько часов от нее останется один остов.
Все это – кричащее отсутствие. Это создает подспудное ощущение неправды, сказочности.
Я уж не говорю о том, как это кино сегодня смотрится где-нибудь в стране, где нет социальных пособий в 550 долларов и где заболевшего кочевника не отправят немедленно на операционный стол в ближайшей клинике.
В 1967 году был снят фильм «Хладнокровный Люк», где герой Пола Ньюмана, попавший в тюрьму за хулиганку, боролся с жестокой и бессмысленной судебной системой. Так вот, кульминационная сцена этого фильма – когда герой на спор съедает тазик вареных яиц. Могу себе представить, как эту сцену ужасного изуверства смотрели бы умирающие от голода узники гулага.
Вот примерно такое же ощущение возникает, когда смотришь на то, как героиня в конце каждого рабочего дня принимает душ, стирает белье в лаундри, сидит в кресле с маской на лице, смотрит на мобильнике видео от подруги или играет на флейте в своем фургоне.
Сидишь где-нибудь в российской глубинке в доме с печным отоплением и туалетом во дворе, смотришь это кино и понимаешь, что у нас есть места, где самые зажиточные люди живут хуже, чем эти американские бродяги…
И это тоже лучшая пропаганда капитализма, какая только может быть. Может быть, так и надо? Честно говоря, я не знаю.
Невозможно писать без разрешения. Не получится. Будет мертвое. И выпросить это разрешение нельзя. Ни выпросить, ни вымолить, ни купить, ни обменять на что-нибудь.
Зато можно украсть.
В «Прибытии» Вильнева пришельцы дали людям язык, который позволяет видеть будущее. На самом деле большую часть времени в мастерской мы осваиваем язык. «Разучиваемся» оценивать, учимся смотреть, видеть, слышать, быть всегда в настоящем времени. Это невероятно сложно. Снова и снова я пишу в комментариях – «Литература! Литература!» Но это труд, который вознаграждается. Как только мы преодолеваем этот барьер, кино начинает показывать само себя. Это счастье.
Курица не птица, первый драфт – не сценарий.
Вдруг понял, про что на самом деле миф об Орфее и Эвридике. Это была проверка на настоящесть, которую Орфей не выдержал. Настоящий творец, когда он идет долго и задумчиво из Аида, должен погрузиться в творческое созерцание, полностью уйти в свой внутренний мир. Он должен забыть о реальной Эвридике, идущей у него за спиной. При этом вполне вероятно, что перед его внутренним взором оказывается некая идеальная Эвридика, которую он и воспевает или готовится воспевать в этот момент. Но это не обязательно, могут быть и просто смутные, неструктурированные мысли – состояние, знакомое всем пишущим людям. Когда тебя окликают, а ты не помнишь, где ты, где ты был и о чем думал.
Орфей не смог достичь этого состояния, отвлекся от внутреннего созерцания на реальную Эвридику – и в итоге ее потерял.
У Кокто в фильме есть замечательный момент, когда Маре-Орфей раздраженно закрывается рукой от Эвридики.
Это писатель может писать. Сценарист может писать. А драматург может только сидеть и ждать, пока ему выдадут пьесу.
Сформулировал свои жизненные принципы:
1. Я учу людей писать сценарии.
2. Я только учу, только людей, только писать и только сценарии.
3. Я не занимаюсь никакой деятельностью, не являющейся обучением людей сценарному мастерству.
4. Если вам кажется, что я делаю что-то другое – на самом деле я в этот момент учу кого-то писать сценарий. Возможно, вас.
Возле метро стоит человек в красной куртке с большой красной стрелкой в руках. На стрелке написано: «очница». Начало слова закрыто наклейкой «скидка 50 процентов». То ли «Цветочница», то ли «Молочница», то ли «Заочница». Человек со стрелкой стоит здесь уже недели две. И за все это время он НИ РАЗУ НЕ СТОЯЛ НА МЕСТЕ! Ни секунды. Он ходит взад и вперед, так что стрелка болтается во все стороны. А если останавливается, тут же начинает крутиться вокруг своей оси. За эти две недели я изучил этого человека как облупленного. Знаю даже, какие сигареты он курит. Не знаю только, как называется магазин, который он рекламирует и в каком направлении находится этот магазин.
Писать все могут.
А вы попробуйте-ка не писать.
Мне кажется, только очень смелый человек, настоящий ницшеанец может сознательно не писать.
Писательство не помогает человеку стать лучше. Оно мешает стать хуже.
Ход времени сильнее всего начинаешь ощущать, когда пишешь о каком-нибудь 2003-м годе. Ведь это же было буквально вчера. Ничего не изменилось за это время. А начинаешь всматриваться и видишь – какие люди тогда ходили по улицам. Какие книги мы тогда читали. Какие разговоры разговаривали. Куда ездили отдыхать. Что ели-пили. Где тусили. Очень сильно все изменилось. Очень сильно.
Одно из самых жестоких разочарований моего детства – когда я нашел в библиотеке «Илиаду» и оказалось, что это стихи!
Самый вкусный кофе – второй. Первый пьешь рано утром, после того, как отведешь ребенка в школу и садишься читать домашки в мастерской, потом смотреть статистику подкаста и комментарии, размещаешь утренние посты и анонс дневного эфира в соцсетях – короче, первый кофе такой деловой, он как бы на полях, между делом.
А вот второй можно выпить с расстановкой – уже часть дел сделана, я уже молодец, это такой подарочный кофе, одобрительный, наградной. Можно музычку запустить или даже сунуться френдленту под это дело полистать.
Третий кофе – всегда после эфира, пока идет выгрузка файла. Действия отработаны до автоматизма – вытащить аудио, запустить Мовави, добавить заставку в начале и в конце, посмотреть на ютубе номер выпуска, написать анонс. Залить видео на ютуб, аудио на саундклауд. Дождаться, когда выпуск появится на эппл-подкастах, запостить ссылку на фейсбук (запрещенная в РФ экстремистская организация).. Отогнать бабушку, которая всегда норовит забрать чашку тогда, когда в ней остается последний глоток – не самый вкусный, но важный.