Loe raamatut: «Замок. Веретено. И Игра Теней», lehekülg 5

Глава третья

Чудесная музыка, казалось, лилась прямо с небес. Пары, облаченные в праздничные наряды, легко кружились в такт мелодии. Свет Цитрина, пробиваясь сквозь высокие стрельчатые окна залы, заливал пространство вокруг ослепительным сиянием. Я словно плыла в этом свете.

Теплая рука принца лежала на моей талии, он двигался столь плавно и умело, что мне не доставало особого труда следовать за ним. В его серых глазах читалось волнение, заставлявшее меня то и дело отводить взгляд.

– Удивительно, – выдохнул он, чуть наклоняя голову вперед, отчего его лицо стало еще ближе, – не верится, что совсем недавно, весь город был объят паникой и горем. А теперь посмотрите вокруг. Столько радости и веселья, все танцуют! И все благодаря вам, леди Элая!

– Я бы ничего не смогла сделать, если бы не веретено.

Губы принца трогает улыбка.

– Это веретено не стало работать, если бы не ваша сила. Я и сам ощутил ее. Когда лежал там на полу, прокушенный вампиром, страшный холод собрался прямо здесь, – и он приложил ладонь к сердцу, – каждым нервом я ощущал, что умираю, превращаюсь в страшное бездушное создание. Но потом появились вы, словно неземное создание, небесная дева. И мое умирающее сердце забилось вновь.

Он взял мою руку и приложил к своей груди, заставляя меня густо покраснеть. Заметив мое смущение, Джастиан едва слышно рассмеялся.

– Вам так идет румянец.

– Прошу вас, ваше высочество, вас могут неправильно понять, – нервно отдергиваю руку и силой воли заставляю себя не смотреть в сторону, где за праздничным столом восседал король, бургомистр, прекрасная Агнесс, а за ней черной тенью возвышался Керан.

Вестник стоял прямо, сложа руки за спину, и то и дело исподлобья бросая мрачный взгляд в мою сторону.

– Хочу сказать, что вы не только спасли жизни мне, моему отцу и остальным жителям Клерстара, но и совершили важное политическое событие, – продолжал принц Джастиан, делая шаг и заставляя меня сделать поворот, отчего слегка закружилась голова, а может быть от бокала игристого вина, предложенного ранее принцем, или от его горячего взгляда, или от того, что всем своим существом желала посмотреть на Керана, но не могла.

От головокружительного вихря противоречивых чувств на мгновение останавливаюсь и подношу руку к разгоряченной голове.

– Вам не хорошо? – тут же нахмурился принц.

– Нет, все в порядке, но я бы выпила воды, – бормочу, из последних сил стараясь удержать равновесие.

– Конечно!

Принц торопливо увел меня в сторону подальше от шумной залы, люди с поклоном расступались перед нами, многие переглядывались и перешептывались. Мне хотелось остановить принца, но я была слишком слаба, а он слишком настойчив.

Мы вышли на широкую террасу, выходящую в сад. Усадив меня на широкую мраморную скамью, принц подозвал слугу с бокалами.

– В зале очень душно, – хмурясь, произнес он, придерживая мой бокал, так как мои руки тряслись.

– Простите меня, ваше высочество, я доставила вам столько хлопот, – произношу, едва голос возвращается.

Лицо принца озарила счастливая улыбка. Он поднес мою холодную руку к своим губам и едва коснулся ее, вызвав толпу мурашек по спине.

– Хлопот? Вы? – выдохнул он. – Нет, леди Элая, каждая минута подле вас наполнена для меня величайшим счастьем.

Он поднял на меня взволнованный взгляд.

– Не хотите прогуляться по саду?

– Сейчас? – растерянно хлопаю глазами. – Но здесь же гости, король и все остальные…

– Всего десять минут? – взмолился принц. – Отдохнуть в тишине и вернуться в гущу событий? Как вам мое предложение? Заманчиво?

Пока я раздумывала, как ответить, принц положил мою руку на свой локоть, помогая подняться.

Он повел меня вниз по широкой лестнице, ведущей прямо в сад. Здесь было так тихо и спокойно. Мы задумчиво блуждали вдоль длинных дубовых аллей.

– Это так странно, – вдруг вздохнул принц и остановился. – Это бесконечное лето…

Он поднял голову и стал задумчиво разглядывать зеленые верхушки деревьев, я последовала его взгляду. Некоторое время мы молча стояли, вслушиваясь в шорох листьев и тихое журчание фонтанов.

– Сила Цитрина хранит свет и тепло для этого мира, – произнес словно для себя принц, и на его лице проступила печаль, – но там, где границы его силы заканчиваются, царит вечная лютая зима и серые сумерки. Люди продолжают умирать от голода и холода, от укусов нечисти, и от войн. Почему это так, леди Элая? У вас есть ответ?

Тихий ветер трепал черные волосы принца Джастиана, а красивый профиль был печален и задумчив. Сердце невольно сжимается, и чтобы поскорее прогнать пугающую эмоцию, прочищаю горло и произношу:

– Мне рассказывали о том, что на Нордесс нападали другие государства. Это ведь из-за священных камней?

Принц утвердительно кивнул, и в его взгляде промелькнуло что-то жесткое.

– Да, из-за Цитрина. Ради этого камня погибло больше людей, чем от клыков нечисти. Но мой отец хочет положить конец кровопролитным войнам. Именно поэтому он и пригласил в эту поездку Арогго, посла Северного Царства. Именно это я и имел в виду, говоря, что вы спасли не только жизни людей Клерстара, но и будущее всего Нордесса. Ведь отец желает именно здесь, в Клерстаре, подписать соглашение о союзничестве с Северным Царством. Достаточно нам убивать друг друга ради обладания камнями. У нас есть враг куда более ужасающий – Дракайна, Королева Вампиров.

Мне нравились слова принца. Его манера речи располагала, он выглядел как человек, глубоко озабоченный страданиями собственного народа и желавший как можно скорее положить тому конец.

– Процветания! Как же я его желаю Нордессу! – воскликнул он вдруг по-мальчишески горячо. – И теперь, когда мы знаем, что для этого достаточно лишь убить Темную королеву, чтобы очистить небо для солнца, как же мне не терпится сесть на коня, схватить меч и поехать за черным сердцем Дракайны!

Его горячность вызвала на моем лице невольную улыбку, которую я поторопилась скрыть, но было поздно.

– Что такое, леди Элая? Я кажусь вам смешным? – поднял одну бровь принц, но в серых глазах искрился смех.

– Простите меня, ваше высочество, мне не следовало смеяться, – тут же напускаю на себя серьезный вид.

Мы остановились под раскидистым дубом, земля была усыпана желудями. До слуха доносились звуки музыки и пиршества. И мир казался теперь таким безмятежным и спокойным, словно не было жуткой осады города, словно жизни сотней людей не висели на волоске.

– Прошу вас, не извиняйтесь, – прошептал вдруг принц, беря мою руку, – я так желаю услышать ваш смех. Я уверен, у вас самый прекрасный смех на свете.

Покраснев до ушей, я замерла, завороженная нежностью его взгляда и лаской прикосновений. Его слова рождали в сердце пугающее волнение.

Не сводя с меня глаз, принц поднес мои пальцы к губам.

– В ее глазах отражается небо, ее уста сладки как мед, – проговорил вполголоса Джастиан, медленно проводя моей дрожащей ладонью по своим закрытым глазам, – это написал мой далекий предок, Ларий Октомский триста лет тому назад. Он посвятил эти строки той, которую любил больше жизни. Знаете, леди Элая, я будучи мальчишкой часами просиживал в архивах дворца, с упоением зачитываясь старинными балладами и летописями. Там же я и узнал о моем прапрадеде короле Ларии, первом правителе после Схождения Полога. Портреты говорят, что я его копия. Именно он построил великую усыпальницу для той, любовь к которой пронес до конца своих дней. И написал стихи, увековечившие их чувства друг к другу. Имя его возлюбленной– Элая Фиантен.

Вздрагиваю и холодею всем телом.

– Не может быть, – выдыхаю потрясенно, отступая. – Ваш дед…

Принц открыл глаза, и одним движением сократил то расстояние, что оставалось, между нами.

– Я грезил о вас всю юность, – горячее дыхание защекотало нежную кожу возле уха, – рисовал ваш образ в голове. Думал, как может выглядеть та, которую так любил великий король прошлого. Мне казалось, у вас должны быть золотые локоны и голубые глаза. Как же я ошибался! Ларий не мог полюбить светлый день, нет, вместо этого он всем сердцем полюбил грозовую ночь.

Горячие ладони принца скользят по моим плечам, сковывая движения, прижимая крепче к вышитому золотом камзолу. Голова кружилась, и сквозь прикрытые веки ко мне в голову врывается видение:

– Эля! – Аресса заливается звонким смехом.

В ее руках мольберт и карандаши.

– Давайте, я вас нарисую! – предлагает она, усаживаясь на изумрудную траву и расправляя складки своего белого платья.

– Прошлый раз ты мне нарисовала нос картошкой, – жалуется стоящий рядом со мной юноша, – не хочу больше твоих рисунков.

– А я хочу! – капризно заявляю я и топаю ножкой. – У Ари самые прекрасные рисунки на всем белом свете!

Там под огромным деревом подвешены качели. Одним прыжком я оказываюсь на них и становлюсь в полный рост. И тут же ОН встает напротив меня на качели.

– Не упади, горячая голова, – его голос дрожит от едва сдерживаемого смеха.

Его теплые руки ложатся на мои пальцы, держащие веревки качелей. Щеки окрашивает румянец, а сердце бьется так сильно, что мне больно. Мы начинаем плавно раскачиваться и словно летим сквозь свет и облака. Теплый ветер треплет черные пряди, а глаза сияют так ярко, в них отражается небо и дрожащее солнце. Рядом с ним так спокойно и хорошо. ОН один в целом свете для меня. Единственный. Навсегда.