Сон олигарха. Нас ждут

Сон олигарха

Нас ждут

Алексей Аимин

© Алексей Аимин, 2018

ISBN 978-5-4493-6111-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СОН ОЛИГАРХА

К чему бежать,

спешить, потеть —

Ведь тут, как ни крути,

Всего нам просто не успеть

На жизненном пути.

Наметить цель, ее достичь

И выполнить сполна!

И кто-то должен похвалить:

Господь иль Сатана…

СОН

Бодрствуя мы идем сквозь сон

сами как призраки ушедших времен

Франц Кафка

Он слышал шаги. Шаги были глухими и равномерными. Потом появился новый звук. Он не сразу определил что это. Потом понял – это дыхание. Дыхание тоже было равномерным. Почти сразу пришло осознание, что это его шаги и его дыхание. Но был еще один звук примешавшийся к двум первым Он был знаком ему с раннего детства— тиканье ходиков..

В подсознании возникло ощущение – появился свет. И он не ошибся, свет был едва различим, и шел ему навстречу.

Он не любил неясности – неизвестность всегда порождает страх. Машинально отметил: свет всегда идет сверху, а значит, он идет вверх. Склон не крутой, так как дыхание его было ровным, а шаги размерены. Теперь надо определить, куда он идет и зачем?

Но свет был совсем слабым, и как он не пытался разглядеть что-нибудь – ничего не было видно.

Может остановиться и осмотреться?

Нет, остановиться он не мог, тон шагам и дыханию создавало неумолимое тиканье – это время, а его остановить нельзя.

Оставалось одно – оглянуться. Посмотреть откуда он идет, возможно, тогда можно будет определить куда? Он посмотрел назад и вздрогнул, увидев там шевелящуюся массу. Это было похоже на то, что он однажды видел в детстве – огромных личинок навозных мух шевелящихся в жиже общественного туалета.

И тут эти шевелящиеся светлые овалы стали приобретать черты человеческих лиц, страшных и искаженных. Подобные он видел на картинах Франциско Гойя.

К нам, к нам… Время пришло…

 Ф. Гойя (фрагмент картины)

Лица приближались, появились протянутые руки. Рты раскрывались, что-то беззвучно прося и умоляя. Кто они? Некоторые уже приобретали определенные черты и вдруг:

– Венька?!

Его возглас изменил картину и вот уже лица расплывается и заменяется безразличными масками анонима. Но ему показалось, что до этого он успел прочесть по их губам:

– К нам, к нам…

– Время пришло…

– Дальше уже ничего…

Он почувствовал леденящую струйку, пробежавшую меж лопаток. Захотелось броситься бежать без оглядки от этой наплывающей массы с открытыми ртами и тянущимися руками. Но он ничего не мог сделать – ходики размерено отмеряли темп его шагов. И он испытал то самое чувство, которое он уже однажды испытал – беспомощность.

И в этот момент чуть впереди огненный меч опустился с небес, разрубив склон по которому он шел. Впереди образовалась пропасть. Он вскрикнул и проснулся.

Первое, что увидел Вячеслав – настороженный вопросительный взгляд жены. Он сделал ей успокаивающий жест рукой, как бы говоря – все в порядке. Огляделся. Попасть из жуткой темноты и холода в теплый и яркий мир было приятно и радостно.

– Как с того света вернулся – подумал он, но тут же отогнал эту мысль.

Солнце стояло в зените, ветерок обдувал загорелое тело, капитан как по заказу включил любимый блюз. Но еще долго чувствовался холод между лопатками.

– Чертовщина какая-то, – подумал Вячеслав, – третий раз одно и то же. Хотя нет, в предыдущие два раза пропасти вроде не было…

Он закрыл глаза и попытался восстановить в памяти детали жуткого сна. Вспомнил рекомендацию, что прочел в соннике по поводу таких снов:

– Кошмарный сон говорит о том, что вы находитесь во власти каких-то страхов и тревог.

– Пересильте себя и постарайтесь вспомнить свой кошмар во всех подробностях, переживите его еще раз в своем воображении.

– Повернитесь лицом к своему страху, к тем чудовищам, которые пугают вас во сне.

– Постарайтесь понять, чего они от вас хотят, на какие проблемы указывают. Так вы лишите их силы.

Нет, он не хотел вспоминать подробности, особенно страшное и перекошенное лицо своего бывшего друга Веньки. Он не хотел даже думать о том, что какой-то знак свыше.

На палубе

– Папа, папа, – услышал он голос поднявшегося на палубу сына, – а давай акулу поймаем!

– Зачем она тебе, ты же все равно ее есть не будешь. А потом она тварь полезная – дохлятиной лакомится, больную и слабую рыбу пожирает.

– И людей тоже…

У Вячеслава готово было сорваться, что правильно делает, – но вовремя сдержался. Пообещал устроить такую рыбалку завтра. Сын понурил голову и пошел к бассейну.

– Нет, не получится из Сашки преемника – кишка тонка! Для этого нужна суровая школа жизни, такая, как он сам прошел с раннего детства.

Родителей Вячеслав почти не помнил. В середине шестидесятых, когда ему было всего пять лет семья Говоровых жила в Москве. Отец был начальником крупного производства, мать главным экономистом на том же предприятии. Жили не бедно. Квартира в центре города, машина, руководящие пайки – в них шпроты, колбаса, конфеты и даже заморские фрукты. Вячеслав хорошо запомнил, как по утрам махал уезжавшим на работу родителям в окно, всегда ждал подарки и частенько их получал.

Но однажды в отцовскую «Победу» въехал грузовик. Гробы не открывали, может потому он момент этот плохо запомнил, а может просто не хотел вспоминать.

Квартиру почти сразу отобрали. Вот тогда у него и возникло чувство несправедливости ко всему, что происходит в мире. Во что бы то ни стало, он решил повернуть колесо фортуны в другую сторону.

Когда его забирала к себе бабушка, она тоже все причитала:

– Господь справедлив! Он тебе внучек все вернет с лихвой!

До окончания 8 класса Славка жил у нее в деревне. Бабушку Славка не любил, с ней ему было скучно, но приходилось терпеть. Единственное, что он вспоминал с теплом – бабушкины блины. Вкуснее в жизни он ничего не ел!

Вячеслав взглянул на экзотические фрукты, стоявшие на столике около его шезлонга, и суши – фуфло все это! Он плеснул в стакан виски и залпом выпил.

Вообще-то он никогда не позволял себе спиртного, да и не любил по большому счету. В его кабинете всегда имелись бутылки с секретом, из которых гостю наливался первосортный виски или коньяк, а в его стакан из нее же холодный чай с лимоном. Но сейчас Вячеслав мог себе позволить, ведь он на отдыхе – впервые за десять лет. Поводов к смене обстановки было два: юбилей – пятьдесят и предстоящий судьбоносный выбор, который он должен сделать только лишь сам.

Советчиков в таком вопросе у него нет, да и быть не может. Потому ему надо было отвлечься от дел, обдумать все и сосредоточится. А где это можно сделать как не на просторах мирового океана? Вот только этот дурацкий сон привязался и не на шутку тревожит.

– Шеф – услышал он за спиной голос капитана, – впереди по курсу два эсминца ВМС США. Через час можем оказаться в пределах обнаружения их вертолетов.

– Сделай воду в бассейне холоднее. Как только пацан замерзнет и уйдет в каюту, закрой контур. Ну, и в пределах необходимости измени курс – не мне тебя учить!

Капитан приложил руку к козырьку и исчез.

– Дурацкий жест, – отметил про себя Вячеслав, – бесполезный и дурацкий. Сколько в этом мире всяких идиотских правил и условностей!

Особенно его раздражали парады и торжественные приемы – столько денег улетает ради эфемерного престижа и элементарного тщеславия. Он считал, что все должно быть по минимуму – целесообразным и прагматичным.

Кроме таких вот мелочей военной «закваски», капитан его вполне устраивал – профессионал, по уровню не ниже капитанов этих самых эсминцев. Да, и зарплата у него реально повыше будет.

Вячеслав разделял людей на понятных, и непонятных. С военными было проще всего. Многовековой принцип: я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак, оставался незыблемым и никого среди них не смущал. Они четко выполняли команды, соблюдая субординацию – выполнил приказ, и вся ответственность переходит на того кто его отдал. Вот и сейчас капитан выполнил все четко без лишних вопросов. Он сделал воду в бассейне восемнадцать градусов и изменил курс.

– Хватит бултыхаться – крикнул сыну Вячеслав.

Сашок поежившись, вылез из бассейна. Вячеслав сказал жене, чтобы они с сыном спускались в салон.

«Неудачная модель жены» – не так давно мысленно стал называть ее Вячеслав. Около года назад у них состоялся серьезный разговор, в котором Ольга обозвала его «Машиной по штампованию денег». Если быть честным, жена раздражала его все больше и больше, становилась какой-то непонятной.

– Ну как же – белая кость! Чудом сохранившаяся древняя дворянская ветвь, профессорская дочка… Вячеслав все больше раздражался:

– В монастырь, что ли ее отправить? Добьется, что остаток дней в психушке проведет! «Купился» на гены и на достойное воспитание…

Нет, лучше бы он взял тогда сочную деревенскую девку, она бы ему родила, а потом легко разделились: ей однушку в Москве, а ему сына. Он всегда был уверен, что у него будет сын. Сашок тому подтверждение.

На палубе

Вроде бы все рассчитал: ему сорок, ей двадцать пять, самый детородный возраст. Красива, воспитана, на приемах не стыдно показать. И где тогда была его интуиция?..

Начало

Расчет и интуиция – два его основных козыря. Примериваться к ним Славка начал уже в детстве.

Однажды придя в школу с не выученными уроками, почувствовал – обязательно спросят. И действительно в тот день он «схлопотал» сразу три двойки. На следующий день Славка все выучил, но его не спросили.

– Зря старался, – подосадовал на себя ученик 5 «Б», – Интересно, а можно предугадать вызовут к доске или нет? Начал думать… – А ведь можно попробовать самому все подстроить!

Славка стал анализировать весь процесс обучения, хотя таких слов он тогда еще не знал. Он стал наблюдать за учителями. Тот вон пришел в хорошем настроении, значит, вряд ли будет спрашивать, – зачем ему такое настроение портить? А эта в плохом, и надо успеть на том уроке, где спрашивать не будут, пробежать материал раздраженной училки.

Математик спрашивает по заведенной очередности, и рассчитать свой день несложно. Химичка вредная и вызывает к доске вразнобой. Для нее тоже прием нашелся – сделай вид, что не выучил – ерзай, отводи глаза и пожалуйста – иди к доске и получай свою четверку. За полгода все было отработано так, что Славка стал одним из лучших учеников в классе.

Ему нравилось управлять всем этим процессом. Приятелей он в это не посвящал, и они его считали везунчиком. Если уж учителя ни о чем не догадывались, то где уж этим бездарям. Славка и их тоже просчитал, поэтому с той же легкостью мог управлять и ими.

Твердолобый Колька по прозвищу Колун все всегда делал наоборот – скажи одно – сделает все напротив.

Колька был совсем прост. Однолюб – любил свою соседку, учившуюся в параллельном классе. Пытался это скрыть, но все об этом знали, но из за его крутых кулаков этот вопрос «замалчивали».

Прославили его не только кулаки, но и случай на уроке обществоведения. Колун поднял руку, что случалось крайне редко, и спросил:

– Борис Наумович, а Вальтер Скот был плохим человеком?

– Почему ты так думаешь?

– Да фамилия у него такая…

Класс прыснул, а Венька зашелся смехом, топая под партой ногами.

Учитель, обвел класс строгим взглядом, и шум постепенно стих.

Борис Наумович как обычно все стал четко раскладывать по полочкам:

– Понимаете, в английском языке коте это сарай, постройка, как и коттедж. Вот люди, жившие на севере Британии и стали держать домашних животных в зимнее время под крышей. Таких животных зимовавших в сараях стали называть скотом, а саму страну Скотланд – по-нашему Шотландия.

– Значит Скотланд это страна сараев? – удивил всех своей сообразительностью Колун.

Все опять захихикали и даже Борис Наумович улыбнулся:

– Скорее страна скотоводов. Все поняли?

– Да! – ответил за всех Венька. Теперь мы знаем, что Скотланд Ярд это ядреные скотоводы!

Класс снова грохнул, но тут раздался спасительный для учителя звонок и он, прихватив классный журнал, поспешил закрыть за собой дверь.

Венька подошел к Кольке:

– Ну что Колун, здорово тебя домашняя скотинка задолбала? Уже и на писателей бочку катишь!

В ответ Колька продемонстрировал кулак – свой фирменный аргумент, и Венька с безразличным видом отвалил.

Веньке тоже прозвище подходило – Веник.

Он был шустрым малым и очень разговорчивым весельчаком. Но и он был вполне управляемым. Ему надо всего лишь ненавязчиво подсказки закидывать в нужную сторону. Он их потом все связывал и выдавал подкинутую идею за свою.

Венька коллекционировал