Loe raamatut: «Стальное право»

Пролог. Грядущий рассвет

Кайл с благоговением рассматривал двух с половиной метровый антропоморфный роботизированный костюм, в котором ему предстояло служить. Юноша ощущал, как взгляд на каждую из деталей отражался в разуме воспоминаниями пройдённых уроков за все годы обучения.

Сто лет экспериментов открыли бессчётные полимерные сплавы – достаточно лёгкие для создания подобной брони. Каждый из них рождался и закалялся для необходимостей бронетехники прошлого, прежде чем достиг нынешней вершины в виде костюма стража. Наиболее прочные служили верхним слоем брони, износостойкие – скелетом, а эластичные – искусственными мышцами, даровавшими невероятные гибкость и скорость.

Когда-то служившие для развлечений, системы дополненной реальности развились в совершенный нейронный интерфейс, превращавший воина в одно целое с костюмом.

Генератор кинетических полей стал вершиной развития активной защиты, генерируя мощнейшие всплески магнитной энергии и отклоняя снаряды малой массы, полностью нивелируя урон от огнестрельного оружия и осколков при взрывах, чем делал стражей неуязвимыми перед обычными людьми.

Питал же всю мощь механизма ядерный микрореактор. В попытках уменьшить станции были созданы технологии и катализаторы, способные поддерживать дарующий энергию синтез. Подобно огню Прометея, частички запущенной цепной реакции помещали в небольшие механизмы, продолжавшие процесс деления.

Конечно, подобное чудо не было способно удержать всю радиацию. Хотя из реакторов вырывались лишь крохи – этого бы хватило, чтобы за год-другой одарить обычного человека лучевой болезнью. А потому и сам юноша был такой же частью этого чуда науки, имея размноженные запасы собственных стволовых клеток, при необходимости способных восстановить любые поражённые ткани. Кроме того, он получил множество модификаций, до предела улучшавших опорно-двигательный аппарат и нервную систему.

Кайл ощутил, как гордость переходит в гордыню. Стоило на мгновение задуматься, сколь многие пытались, но провалили обучение или тест на генетическую пригодность. Пытались все. Но стал только он. Потому что он лучший.

– А ну! – в голову Кайла прилетел мяч. – Нашему классу наконец-то присвоили 18-летний возраст! Я столько лет ждал, пока нам разрешат пить, но сейчас банкет задерживают из-за тебя!

Лучший друг стоял сзади наполовину весёлый, наполовину в бешенстве. Макс отличался от товарища лишь чуть более круглыми чертами угловатого лица, имея такие же серые глаза и короткие каштановые волосы. Кайл нехотя признал его правоту и направился на пир.

Хотя, после первых отсевов, будущих стражей часто кормили изысканными деликатесами, юноша не знал названий и половины блюд, в очередной раз убедившись, что империя ничего для них не жалеет. Несмотря на жгучее желание наброситься на алкоголь, все сначала принялись за еду, употребив лишь по бокалу вина, ибо воспитатели подробно объяснили подросткам, как следует пить.

Немного скованности добавляло и присутствие новой наставницы – действующего стража для обучения реальному бою в костюмах. Однако, примерно 24-летняя Элизабет крайне легко влилась в компанию, словно не повзрослела ни на день. А затем и вовсе сама предложила сыграть в «пью не пью»: участники по очереди рассказывали о себе «я никогда не делал…» и те, для кого это было неправдой, выпивали. Это позволяло и напиться, и ещё лучше узнать друг друга.

Круглолицая кареглазая учительница, явно имевшая примесь крови коренного народа, начала первый раунд с простого примера, заставившего выпить лишь пару человек, и передала очередь.

– Я никогда не получала двоек! – сказала лучшая ученица класса София.

Златовласая красавица, словно срисованная с плаката, наигранно злобно хихикнула, когда все выпили.

Рик, худой брюнет с вечно идеальной осанкой, с недовольством глядя на Макса, бросил:

– Я никогда не издевался над спящими друзьями!

– Врёшь, собака! Храп считается за издевательство! – возмутился тот, но всё же выпил.

Первый круг оставил всех довольными. Начав понимать смысл игры и слегка опьянев, подростки задумались над по-настоящему интересными или провокационными идеями.

Как всегда, инициативу первой проявила Кира – загорелая шатенка с мальчишеской стрижкой и спортивным телом, контрастировавшим с почти кукольным милым личиком.

– Я никогда не проигрывала драк! – хвастливо бросила она.

Самый высокий из парней – мускулистый блондин с квадратной челюстью возмутился необходимости выпить, несмотря на единичные случае таковых поражений. С угрозой и предвкушением Алекс бросил:

– Ничего, теперь на тренировках делить по полу не будут – проиграешь!

За их перепалкой лишь Кайл заметил, что Элизабет не выпила. Похоже, наставница у них что надо.

Однако, следующий вопрос заставил в этом усомниться.

– Я никогда не ходила по коридорам голой! – хихикнула одна из девочек, глядя на Рика, недавно задолжавшего друзьям желание.

Кайл, Макс и даже София, проигрывавшие подобное в карты, присоединились, после вытаращив глаза, ибо Элизабет выпила.

– Что? – наставница покраснела как помидор и вжала голову в плечи. – Я тоже иногда проигрываю споры.

«Проигрываю», – пронеслось одновременно в головах всех парней, наполнив идеей напоить её и, если повезёт – выбить спор на желание.

– Я никогда не ломал костюм, – издалека начал Кайл.

Элизабет выпила.

– Я никогда не пил прежде, – продолжил другой парень.

– Я никогда не занимался сексом, – Рик прибегнул к очевидному «выпьет» для взрослого.

– Мудак… – прошипел Алекс и выпил вместе со сгорающей от стыда Софией.

– А почему я не в курсе? – вскочила Кира, непонятно обращаясь к мальчику, девочке или обоим сразу.

Рик заметил это и, эротично мечтательно глядя на неё, тут же шепнул Максу следующий вопрос.

– Я никогда не целовался с Софией…

Кира от смущения и ярости загорелась краской и прошипела:

– Тебе хана!

– А вы поняли правила! – весьма тонким голоском рассмеялась начавшая пьянеть Элизабет.

– Я никогда не подглядывала в душевой, – по совету разъярённого Алекса с обидой пробубнила София.

С полным осознанием грядущего возмездия все мальчишки выпили.

Но это было не худшее. Пришла очередь Алекса.

– Я никогда не подглядывал за наставницей.

– Тварь! – почти хором выкрикнули Рик и ещё несколькие, дрожащими руками взяв рюмки.

– А? Что? Нет! Я и двух недель тут не пробыла! – Элизабет в приступе стеснения прижала руки к паху и груди, словно прикрываясь в прошлом. – У меня вообще-то парень есть!

Кайл смотрел на товарищей с тем же гневом, что и учительница. Как они посмели не позвать его? Хотя, судя по её взгляду – хорошо, что не позвали.

– Да как вы… Вредные гадкие мальчишки! Я запомнила кому уделять больше внимания на грядущих тренировках!

– Я никогда не убивал стражей, – решив никого больше не подставить, бросил очевидное Кайл. И замер, когда Элизабет не выпила.

– Жульничаешь!

Её взгляд заиграл огоньком.

– Вовсе нет.

– Ты же наверняка участвовала в битвах!

– Да. Но, – наставница засияла чистой плазмой, – у меня не возникало необходимости убивать. Я лишь выводила товарищей из строя. Потому что я сильнее. Я – номер один в организации!

Элизабет не соврала и на первой же тренировке отправила любителей подглядывать в лазарет. Впрочем, скорость движения в костюмах изменилась настолько, что вскоре все стали там частыми гостями. Хотя биологические улучшения и укрепили тело, для предотвращения травм суставов или внутренних органов, движения требовалось контролировать на совершенно другом уровне.

Раньше они прыгали на метры – теперь на десятки. Раньше их удары ломали дерево – теперь разрывали стальные балки. И вместе с ними могли разодрать суставы, при недостаточной синхронизации с костюмом, избегать чего и учила Элизабет.

Простое перемещение в костюме оказалось на редкость сложным для освоения, ибо даже простой толчок мог пробить бетонный пол. Если, конечно, это делала не Элизабет. Без видимого труда превосходя все мыслимые пределы скорости, она двигалась в 200 килограммовом костюме, словно просто слегка массивный человек, каждым движением подтверждая статус номера 1.

Хотя объяснять она не умела совершенно, к концу обучения София и Кира смогли кое-как выудить секреты мастерства, когда уже знали достаточно, чтобы хоть что-то понять.

Элизабет разделяла движения, поддерживавшие высоту тела и придающие ускорения. По сути, она ловила момент невесомости и тогда отталкивалась по горизонтали, ускоряясь с каждым шагом. Однако, для таких скоростей сказать было проще, чем сделать, и повторить приём не удалось никому.

Ключевыми уроками стал контроль над кинетическим полем, которое требовалось активировать в нужные моменты с соразмерной мощностью. Впрочем, благодаря множеству сканеров костюма, выполнявших основную работу, это свелось к простой выработке привычки управлять прежде отсутствующим чувством, словно внезапно выросшим шестым пальцем.

Наконец научившись отклонять снаряды, они могли приступить к исполнению долга, ибо внутри плотной застройки гигантских городов, ставших основным типом поселений, даже страж с минимальной подготовкой без труда мог уничтожить любое количество вооружённых людей.

Кайла ужаснула пропасть, оставшаяся между ними и Элизабет, но не менее поразила и пропасть, отделявшая от собственных способностей квартальной давности. И хотя обучение подошло к концу, он поклялся себе не останавливаться на достигнутом и продолжить совершенствовать навыки. Однако сейчас пришла пора отправиться в ожидавшую его новую жизнь.

Глава 1. Истины свет

Город напоминал детский рисунок горы, аккуратным треугольником расходясь на сотни километров от высоченных шпилей ко всё более мелким строениям и трущобам. Небоскрёбы в центре обрамляли превосходившее даже их строение ядерного реактора, в одиночку снабжавшего энергией весь мегаполис. Домом стража был настоящий дворец, занимавший почти треть одной из таких многоэтажек.

Новая жизнь стала настоящим раем, предоставив к услугам Кайла всё: спортзалы, бассейны, библиотеки, системы виртуальной реальности для кино и игр, любые блюда и даже куртизанок, на которых юнец сразу набросился, лишь к концу первого месяца начав себя ограничивать, чтобы удовольствие не приелось.

Но самым приятным было отношение: никто не смел приказывать ему. Даже избранное народом правительство города, стражем которого стал Кайл, очень вежливо просило, а не приказывало, и консультировалось по поводу проводимой политики. Выше стояла только сама система стражей, бывшая частью правительства империи.

Подобная забота заставила Кайла изо всех сил улучшать свои навыки бесконечными тренировками: империя дала ему столько, что не пытаться стать лучшим было бы преступлением.

Спустя пару месяцев ему, наконец, пришлось вступить в бой, и этого хватило, чтобы понять причины такой любезности. Не то культисты, не то террористы вступили в бой с силами полиции, отступив в крайне укреплённый штаб, куда попросили прибыть стража.

Истомившийся предвкушением боя, Кайл внимательно выслушал тактическую сводку операции, с неудовлетворением поняв, что может войти в здание и истребить противников без малейших усилий. Однако он решил проверить свои способности и сделать всё идеально.

Страж перестрелял из сверхтяжёлой винтовки дозорных, загнав врага вглубь здания. Запрыгнув на каркас, он разнёс дюжину стен и после швырнул туда дымовые гранаты. Дождавшись, пока паникующие защитники разбегутся по местам предполагаемых атак, Кайл пробил стену и ворвался прямо в центр обороны, где окопались 30 вооружённых до зубов преступников.

Враги распределились по периметру на несколько групп: четыре в углах, одна у ближней стены и одна в центре. Опередив взгляд, нейронный интерфейс мгновенно собрал информацию о вооружении, предупредив о паре бронебойных ружей и одной ракетной установке, представлявших небольшую угрозу. Кайл угадал со стратегией: останавливать прорыв отправились те, кто прежде готовился чуть что убить заложников. План боя был готов. Он атаковал.

Из пыли пробитой стены вылетели три свето-шумовых снаряда, продлив ошеломление. За ними последовала очередь из встроенного в перчатку ружья. Избыточная мощь. Сверхмассивные снаряды пролетали тела людей почти не замедляясь. Тела не успели упасть, когда из дыма прыгнул уже сам Кайл, оттолкнувшись от несущей балки здания.

Системы костюма скорректировали траекторию удара, и длинный меча рассёк сразу четверых людей на первой позиции. И снова избыточная мощь. На такой скорости меч стража массой более 10 килограмм проходил бы сквозь людей почти без задержки. Но лезвие ещё и резонировало на немыслимой скорости, превращаясь в скальпель для металла. Этот меч явно создавали против стражей. Даже не прервав удар, Кайл оттолкнулся от пятого, превратив тело в месиво, выстрелил из второй перчатки, зачистив опорник в дальнем конце зала, и бросился к следующей группе, издав из динамиков скрежет, сводивший нервную систему.

Он пролетел вдоль стены, на ходу разрубив ещё шестерых, по пути ногой, словно мяч, послал в полёт куски баррикады, которые по прилёте убьют двоих в центре зала.

Ещё одна свето-шумовая граната.

Третий опорный пункт. Два взмаха. Вопль из динамиков. Швырнул меч – рассёк двоих.

Последняя группа. Удар по баррикаде – первый. Взмах локтевыми клинками – ещё двое. Удар ноги – четвёртый. Череда ударов – конец.

Никто не успел даже выстрелить. В углу интерфейса загорелось время: 6,7 секунды.

Разбрёдшиеся группы были не интересны и потребовали по одному взмаху меча. Он даже спас всех заложников, хотя этого и не просили.

Едва оказавшись дома, Кайл ощутил, как в разум закрался коварный вопрос: к чему столь избыточная мощь оружия? Желая отвлечься от него, он потребовал построить копию зала и, в ожидании нового задания, пробовал улучшить результат. Отсутствие азарта и боевой обстановки замедляли. Но, даже так… Меньше лишних ударов, убить двоих одним выстрелом, не тратить лишнюю гранату, выбрать другую последовательность целей – множество вещей можно было сделать лучше. И он сделает.

Вынужденный давать телу отдых, Кайл коротал время в беседах со слугами. Проведя всю жизнь в академии, он мало знал об обычной жизни и хотел утолить любопытство. Куртизанки явно получали инструкции не болтать лишнего, но, потратив месяц на подбор подхода, он научился развязать их языки и в этом смысле.

Ответы не порадовали. Даже то немногое, что решились рассказать слуги, говорило об одном: люди живут в нищете, а некоторые и вовсе голодают. В академии прививали умеренный аскетизм, хоть и часто балуя. Однако, как понял Кайл, главным отличием аскетизма от нищеты являлась уверенность в завтрашнем дне, которой не было у бедняков.

Климат островов Индонезии был жарким, гидроэлектростанции и реакторы обеспечивали дешёвой энергией, а налоги для империи всё ещё минимальны. Поэтому он не понимал, как так может быть, тем более, если люди сами выбирали правительство, однако захотел разобраться и, если понадобится, потребовать от городского совета изменений.

Кайл начал покидать дворец, отходя всё дальше от шпилей в менее многоэтажную, но более плотную застройку. Даже выросший в изоляции академии юноша быстро увидел проблемы и подозревал, что вдали от городского центра дела обстояли ещё хуже.

Он не испытывал каких-то особых эмоций к незнакомцам, просто считал, что правильно должно быть по-другому, а потому вызвал правительство на беседу. Подобная субординация казалась странной, но, впрочем, была весьма прагматичной, ибо чисто физически противостоять стражу было невозможно.

Как ни странно, лгать ему не стали, описав все увиденные проблемы. По заверению правительства источником такого неравенства и бедности служили справедливая свобода и ядерный реактор.

Обеспечивавшая питанием современные сверх города на десятки миллионов человек технология немыслимой сложности требовала огромного количества персонала, которому нужны были врачи, полицейские, уборщики и прочие. И всех надо было снабдить предметами быта, производимыми на фабриках, работников которых также требовалось обеспечить. Цикл рос, удлинялся, всё сильнее уплотнял население и, как объяснили Кайлу, требовал оптимизации, неизбежно приводившей к дефициту в мегаполисе тех или иных вещей.

И, исходя из всех уроков обществознания, полученных в академии, он не мог не согласиться с избранным народом правительством, что было бы преступлением против свободы и справедливости навязывать людям жизненный путь, разрушая создаваемый ими же рынок, или мешать тем, кто пытался восполнить дефицит товаров.

Хотя причины действительно были незыблемы, страж настоял, чтобы они придумали, как хоть немного улучшить условия для совсем уж нищих. Мудрые люди со светлыми лицами согласились и пообещали приступить к проектам, как только закончат совсем недавно подготовленные реформы, что вполне устроило юношу.

Теперь познавательные прогулки по городу стали куда приятнее. Даже глядя на нищих, Кайл знал, что скоро их жизнь станет чуть лучше, и это будет его заслуга.

Могла бы быть. Но этого не случилось. Началась война.

Впервые со времён академии, Кайлу отдали приказ – прибыть в штаб обороны, где его встретило и ввело в курс дела правительство военного времени, в котором не оказалось прежних знакомых, что, впрочем, показалось юноше логичным.

– Кто нас атакует?

– Федеральные силы.

Ответ ввёл Кайла в ступор, хотя и инстинктивно отозвался в разуме напоминанием устава, гласившего, что в случае любой войны страж принадлежит только своему городу и никому более не обязан.

Ему тут же поспешили объяснить ситуацию:

– Мы живём в свободной стране! – с искренней гордостью заявил один из военных. – У нас есть право менять законы, если те не нравятся нашему народу. Но как быть, если соседний регион законы устраивают? Всё логично – чей регион, того и законы.

– Логично, – словно вернувшись на урок в академию, подтвердил Кайл.

– Но всё усложняют конституция и федеральные законы, противоречащие региональным и друг другу, не позволяя апеллировать к ним при возникновении противоречий.

Объяснения пока что лишь запутывали стража.

– И иногда правила могут разойтись радикально. По нашим законам человек платит налоги со всего дохода там, где проживает. Но представитель федеральной власти пытался вымогать у нашего гражданина деньги за его бизнес в других регионах. А ведь он уже заплатил здесь налог, часть которого также отправилась в казну империи! Мы свято чтим права и свободы наших граждан и не позволяем их грабить. А потому вступились за него, в итоге получив войну. Противоречие привело к решению федерального наместника сместить наше правительство и сменить закон ради утоления своей алчности.