Руны везде

Глава 1

Шестую книгу серии начинаю ранней весной или в конце зимы. Теплеет каждый день, и самому неясно уже, с чего я взял, что какие-то градус-полтора среднесуточной температуры в определённой местности способны повлиять на человеческий характер и образ мышления.

И неважно, что у меня ежегодная ангина или скарлатина, иду себе в аптеку, а кругом тает снег и капает с крыш. Правда в аптеке снова встал на крайне правые взгляды лютого имперца и злого «скрепника» – 1231 рубль за два препарата, чтобы вылечить паршивое горло!

А ведь советовали знающие люди взять водки, так попёрся по науке вот то на то и получилось. Зато без похмелья, и весна всё-таки. Может, это просто мне так везёт, это я вредный и больной «ура-патриот», а для большинства разница температур ничего не значит?

Дома уже надорвал яркие упаковки, применил препараты, сижу себе, выздоравливаю и думаю о загадочной истории. Вот взять слова офицеров разных лет – для них, чем боец южнее, тем с ним труднее. И от национальности оно почти не зависит, люди славянской внешности селились в СССР почти везде.

А вот «скрепные» дагестанцы или чеченцы, кто родился на юге и со своих гор неудачно спустился за спичками и солью, и кого забрали защищать большую родину – просто мечта, а не солдаты-матросы. Им просто в головах надо клеммы переименовать, и «тогда любой из них «не против» хоть всю жизнь служить в военном флоте».

Действительно, ведь ребята всю жизнь видели одни и те же лица, подчинялись старшим, приучены учитывать сотни важных мелочей в реальном времени. И у них уже выработано особое отношение к пресной воде. «Нормальным» парням его забивают очень долго ценой немалых усилий.

Тоже касается всех малочисленных северных народов, но за них идёт отдельная флотская драка уже на уровне военкоматов. Эти ещё и все поголовно охотники, стрелять, ходить и говорить учились одновременно. Но они и так родились в северных широтах.

А вот из южан солдаты получаются так себе. И не сказать, что офицеры говорят о какой-то национальной неполноценности, напротив, отмечают гибкий ум, даже говорят об избытке чрезвычайно гибкого ума и о простейшей наглости.

То есть парни действуют и рассуждают, как привыкли, как их воспитали жизненные обстоятельства. Но это просто воспоминания конкретных офицеров о конкретных солдатах. Попробуй только заявить, что поведение отдельных людей оправдывало описания целых народов – сразу запишут в нацисты.

Есть интересная теория, кстати, её родил кто-то на «западе». Там исследователи всё на свете называют своими именами и не стесняются в оценках. Их уже потом перевирают лицемерные политики.

Но не в них дело. Искреннее спасибо западным учёным! Когда русскому приспичивает ляпнуть какую-нибудь гадость, тот смело ссылается на «запад» – там обязательно найдётся учёный полудурок, кто вот то же самое уже высказывал.

И я спокойно говорю, что есть теория, которая признаёт существование народных характеров, но немного не в том смысле, что все привыкли. Она утверждает, что, как люди не осознают, насколько похожи они на родителей, так же они не понимают, насколько их решения стандартны для целых народов.

Человек, который звучит гордо и в котором всё прекрасно, существует в определённых обстоятельствах. Например, воспроизводство каждой особи требует условий, времени и материальных затрат. Именно оно задаёт начальную ценность человека, а не то, что каждый человек – это целый мир.

Мир хоть и целый, но всё ж таки внутренний, так что статистика его не учитывает, ей интересней, сколько одна голова способна произвести и употребить материальных ценностей за время существования.

То есть на югах легко родиться и жить, лежи себе под пальмой, над тобой не каплет. Но ты ведь такой не один! Нужно быть рослым и сильным, чтоб тебя не пинали, и какой же надо быть наглой гадиной, чтоб продавать людям воду для полива огородов!

А бай или бей поступает просто так же, как каждый из этих людей поступил бы на его месте. Можно быть плохим и глупым варваром с севера – отбуцкать бая и прогнать, отдать людям воду даром!

А в магическом мире все варвары с лютого севера очень плохие – они регулярно пинают баев и повышают дань, которую те должны выжимать из людей. А если не справляются, просто на их месте сядут другие.

И вот управляющие баев не только продают воду, но и устанавливают налоги на каждую свадьбу до трети калыма или того, что должен заплатить жених за невесту. Да что там, подчинённые бая заставляют людей срать в одну яму, чтобы потом они же платили за своё гавно, когда захотят удобрить огороды! А посрал в другое место – плати штраф, чтобы бай мог отдать монеты этим бледнокожим уродам в пробковых шлемах!

Такими сволочами русские становятся, конечно, не сразу. Сначала им показывают, что оставляют за собой в русских селениях такие же забавные человечки под командой своих баев или беев, когда их надолго оставляют в покое. Ребятам постоянно говорят, что вокруг все аборигены враги.

Парням труднее всего уяснить, что существа с головой, туловищем и конечностями в чём-то отличны от них. Им главное понять, что всё вокруг другой мир, непостижимый, загадочный и всегда параллельный. Потому тут всегда нужно спрашивать мнение командиров!

Вот это русские бойцы понимают очень хорошо – командиры знают всё на свете. Без старших и заботы общества никто б из солдат не появился на свете. Начальная цена каждого человека в северных широтах намного выше.

В их селениях постоянно совершенствуют оборонительные сооружения, мужики всегда готовы к бою. Там свободные, как южный ветер, босоногие мальчики не танцуют на морозе «тарантеллу», а ходят в школу и в меру сил помогают в домашней работе.

И в самом страшном кошмаре эти пацаны не представляют, как говорят, что ничего никому не должны. Они всегда должны старшим – это основа их жизней.

То есть на сравнении уже можно выделить две основные шкалы – личную и общественную. На юге проще выжить самому, а в общении важную роль играют наглость и лужёная глотка, чтобы встречные человечки всё за тебя делали – не зря ж их так много посылает судьба! И вообще, зачем их столько?

На севере же самому, без помощи, выжить очень трудно. Сами собой складываются общины вокруг опытных, умелых людей. И рот широко лучше не открывать – порвут же всем обществом пасть и выпнут сильно крикливого на мороз и зверям на съедение.

Русские для южных народов всегда несвободные и ограниченные угнетатели. Вечно они лезут со своими порядками к свободным людям! Мало ли что кто-то на них когда-то нападал! Это ещё не даёт никаких прав их армии так себя вести в чужой стране!

Но это уже крайности в диалоге цивилизаций. Их взаимодействие приносит любопытные результаты. Так маленькая южная Грузия дала России больше всех «воров в законе». Один Йосиф Сталин чего стоит, а рядом с ним ещё и «вечно второй» Лаврентий Берия.

Да всех большевиков грузинского происхождения сходу и не вспомнишь, и не буду я вспоминать, чтобы других не задевать. И не люблю я коммунистов, даже Сталина. В среде коммунистической России стыдились быть русскими.

Все эти деятели вспомнили о русских, когда на Россию напала бешеная Европа. Разрешили русским вывезти войну, чтобы потом снова загнать подальше, а то ж хуже всего русский империализм. Эти проклятые «рашисты» не дали бы появиться стольким «ворам в законе» в гордой Грузии!

Но как сейчас обстоят дела, видно каждому в монитор своего компьютера или по телевизору, а мы тут занимаемся фантастикой. Большинство бояр империалисты и «рашисты» всегда правили в Гардарике, и на них напала бешеная просвещённая Европа.

Спросим же европейцев, они вообще хорошо понимали, на кого полезли? По результатам Второй Мировой Войны реальные журналисты и исследователи частенько задают такие вопросы.

И вы, наверное, будете смеяться, но независимые эксперты нашего мира говорят, что ничего они там не понимали по дурости, а многие были совсем наркоманы. Так рейх-маршал Геринг точно постоянно ширялся, и его губительные решения исполняли народы Европы.

А Гитлер был просто дурачок, кто носился со своими макетиками и нёс полную уже ерунду. Оба балбеса имели очень много власти, никому не позволяли возражать, на Гитлера даже пытались устроить покушение, к несчастью для Германии неудачно.

Поверим экспертам частично, действительно ведь вскрытие показало, что Геринг хронически принимал препараты определённой группы, а что Гитлер был дурак, ясно и без вскрытия.

Только как объяснить, что они имели много власти? Это ведь значит, что их идеи очень популярны у европейцев! Что значат вопящие благим матом стадионы и площади восторженно зигующего народу? Куда спрятать миллионы алых знамён со свастикой и портреты фюрера?

Получается, что ненависть к русским – естественное европейское состояние? Европейские народы легче всего против русских объединяются, отважно с русскими воюют и потом все вместе русским доказывают, что это опять один придурок виноват… ну, или два. А сами европейцы хорошие!

Мы скептически качаем головами и думаем, что действительно хорошие, обычные люди – головы, руки, ноги, жопы. Только виноваты в таких масштабных процессах, конечно, не мифические полудурки, а что-то объективное. Например, градус-полтора разницы в среднесуточных температурах.

Ну, или давайте скажем, что температура роли не играет, а эти десятки миллионов людей просто вот такие сами по себе изначально. То есть отправлять их в Сибирь или за Полярный круг для проветривания мозга бесполезно, надо что-то делать на месте…

А чтоб нам веселей и наглядней размышлялось, посетим одну из Берлинских площадей. Здесь как раз собираются участники первой в этом году неформальной гонки студенческих землячеств.

Долговязый Артур сразу после зверского убийства дяди, вызвал полицию, чтоб искали преступников, а сам стал входить в свои уже дела. Не все же его деньги из сейфа похитили злоумышленники, должен рачительный родич был ещё куда-нибудь вложить средства.

Первые десять тысяч Артур нашёл сразу в бумажнике дяди, хорошо, догадался обыскать тело до полиции. Потом обнаружились бумаги ещё на десять миллионов. Заодно Арчи точно установил, сколько хранилось в сейфе, и что он должен учиться на юриста – постигать деловое право.

На учёбу в университете пришлось занимать, что по военным временам оказалось весьма непросто сделать. Взяли в заклад родительский дом, но делать Артуру ничего не оставалось – если не поступит в университет, заберут в армию.

Он привык всерьёз считать себя сыном барона, а после смерти родителей бароном, и даже заплакал, когда узнал, что это такое на самом деле. Раньше всего баронство никак не связано с его магическими способностями, для магических кланов он никто.

Просто когда-то его предок доблестно служил императору, и тот пожаловал ему титул. Сам император магом не являлся и в магии не разбирался совершенно. К титулу ещё прилагались земли, но они получили свободу, когда Германия собиралась вокруг Пруссии, а германский император дул пиво в Вене.

Артур искренне жалел, что не стал боярином в Гардарике! Пацан отчего-то считал своё баронство равным боярству русских – наивный германский юноша!

И он вместе со всем немецким народом тогда ни капли не сомневался в скорой победе Европы над Гардарикой, как верили все люди доброй воли в торжество прогресса.

В нашей истории против всего хорошего за всё плохое в европейской пропаганде выступали «жидо-большевики», а в магической версии страшные русские бояре с их древним колдовством.

Потому Артур с друзьями и не побежал записываться в армию, а пораньше поехал поступать в университет, чтоб сдать документы и оплату до того, как им вручат повестки. Русские без колдовства никакие им не соперники, и нужно учиться, учиться и учиться, чтоб чего-то достичь в жизни. Так пока он выучится, Европа все русские орды и без него разгромит.

Поехал Арчи в Берлин на открытом дядином «ламборджини» вместе с Мартой и друзьями Гансом и Густавом. В одном из университетов охотно приняли их документы и марки, и дали куратора высокого русоволосого Лео.

Тот осмотрел машину и сказал, что на первое время пойдёт. Он предупредил абитуриентов о скорых экзаменах и о первом весеннем автопробеге. Ребята проехали на условленную площадь, и Лео указал на место сбора их университета.

Куратор велел на сбор явиться непременно, поскольку встреча и автопробег проводится лигой их университета в знак солидарности с братьями-студентами, кто добровольно ушёл воевать, и в пику лигам других университетов, у кого меньше приличных машин, и кто не так любит Германию, а только орать горазды. Нужно быть готовым к провокациям.

Арчи приехал вовремя. Дядин открытый «ламборджини» в компании университетских гоночных машин, частью даже индивидуальной сборки, точно никого не удивил, на него практически не обратили внимания. Пришёл куратор Лео с приятелем Фрицем, и тот предложил всем пива.

Артур сказал, что за рулём, Фриц ответил, что это сегодня неважно и вручил ему бутылку. Пришли друзья Ганс и Густав с рюкзаками за спинами, принесли алый флаг и пива. А за ними пришла Марта тоже с флагом и сумкой.

Подошли какие-то хамоватые ребята и заявили, что Артур поставил машину на чужое место. В других обстоятельствах Арчи бы просто уехал, хоть и нахлобучила его третья бутылочка пива, но Лео послал самого габаритного парня в задницу.

И началась драка, в которой Артуру пришлось принять самое деятельное участие, чтоб его уже машине не свернули зеркала. Драться он умел, благодаря магическим способностям, не терялся и всегда везде успевал.

С обеих сторон подтянулись старшие, столкновение перешло в плоскость теоретических выяснений, и полиции в тот раз работы не было – существенного вреда здоровью никому ещё не нанесли.

Пока шла вся это возня, прошла торжественная часть с речами о международном положении. Артур под пиво послушал одного только оратора, от души зигуя и раненным боровом вопя:

– Хайль Шульце!

С трибуны заявляли, что весь немецкий народ един как никогда, а молодёжь – просто слов нет, какая! Только и скажешь:

– Хайль Шульце!

Арчи со всеми вместе с удовольствием орал и дальше внимал, как все они в одном строю сметут все преграды! Потому что они – ух! Артур иногда прикладывался к пиву, но зиговать успевал всегда полностью.

Наконец, народ накричался, куратор Лео велел запускать мотор и выруливать в хвост своей колонне. Первый круг по городу проехали торжественно и чинно, на этом официальный праздник весны закончился.

Дальнейшее резко утратило праздничный характер. Артур уже хотел ехать ставить «ламборджини» на стоянку, но Марта захотела ещё немного покататься и достала ему из своей сумки ещё одну бутылку пива.

Арчи подумал, что лишняя бутылка погоды уже всё равно не сделает. Он благодушно припал к горлышку, а когда оторвался, увидел вдруг, как из обогнавшей их открытой спортивки в их сторону бросили какие-то предметы, похожие на бутылки с подожженными фитилями.

– Суки! – сказал Ганс.

Арчи успел крутануть руль вправо, уходя от града бутылок. Густав выхватил что-то из рюкзака, разложил и сразу выстрелил. В его руках лежал обрез. Картечь поразила бутылки в полёте, многие разбились, их смесь разлетелась и вспыхнула. Потрясающей красоты зрелище!

– Ува-а-ау-у-у! – воскликнула Марта. – Давай за ними!

Артур придавил педаль газа, ему захотелось увидеть такое ещё. Они догоняли чёрный открытый «шевроле», но оттуда отчего-то не полетели больше бутылки с зажигательной смесью, а начали стрелять.

Лео вскочил с зажатым в руках револьвером и выстрелил несколько раз поверх стекла. Он вдруг сказал:

– Ой-ёй-ёй! – сделал ненужный шаг и выпал из машины.

Он ещё катился по асфальту, на него, открыв рты, смотрели ребята.

– Артур, давай к ним бочком, – проговорила Марта.

Густав и Ганс сидели с готовыми к бою обрезами и тоже задорно посмотрели на него. А Марта вынула из сумки автомат и с щелчком пристегнула к нему обойму.

Врагам всё самим надоело, и они решили уходить. Их водитель добавил газу, но совсем напрасно повернул направо.

– Бах, бах! – почти слитно пролаяли ему вслед обрезы Густава и Ганса.

– Та-та-та! – заработал автомат Марты.

«Шевроле» на полном ходу врезался в стену какого-то здания. Патологоанатомы вынули из обугленной шеи его водителя несколько шариков картечи и автоматную пулю, но записали, что погиб он от удара машины в здание, а всё, что случилось ранее, тому лишь более или менее способствовало.

Ребята сразу остановились. «Шевроле» от столкновения взорвался. Сбегали посмотреть, что случилось с Лео, тот к счастью оказался живой. Бдительные немцы из окрестных домов вызвали полицию, и Артура с друзьями сразу арестовали.

Формально хуже всех пришлось Марте, ей ничего не предлагали. Участие в ежегодных молодёжных безобразиях, автомат признала, на нём её отпечатки – статью только аккуратным почерком оформить, и в суд.

А парням сказали, что им лучше всего ещё вчера стать добровольцами – тогда они поедут на фронт как студенты университета, а пострадавшие ребятам в этом старались помешать – так им и надо. Это происшествие можно будет забыть, и после победы Европы над Гардарикой ребят восстановят на их курсах даже без экзаменов, то есть в их конкретном случае парней сразу зачислят на первый курс.

Но… э… Артуру ведь больше не нужен дядин «ламборджини»? И никакого беспокойства, всего две подписи… тут… и тут…

Вот и умница! Сразу видно, что хороший будет солдат, а потом юрист.

– Хайль Шульце! – сказал чиновник, выходя из кабинета.

– Хайль, – ответил ему Артур.

Родина не стала канителиться с добровольцами. Артуру полагалось ещё пятнадцать суток за пьянство за рулём, а его друзьям за нарушение общественного порядка, так они просто ехали на войну в арестантском вагоне. Парни после обилия пива часто пили воду и тоже задавались вечными вопросами – зачем это всё вдруг понадобилось просвещённой Европе?

Глава 2

Такое, вроде, простое дело – дождаться командиров! И какое оно реально непростое! Пацаны ж, когда попали в ресторан, и им сказали о крайней нежелательности спиртного, все дружно решили, что это всё испытание и отличное место для подвига – так их воспитывали, что вся жизнь сплошное испытание, и везде хватит места для памятника им лично – в широких карманах шинелей нашлась водка и разные бутерброды.

Пришли ребята, так в честь радостной встречи я сам лично хлебал из горлышка и закусывал прямо с почерневших ладоней, чтоб парни только не подумали, что им не рады. Не, натурально Паша миску салата с креветками вывалил в карман – этот вкус я не мог не узнать!

Таким образом, неформальная часть кормления закончилась на улице возле гостиницы и в легком подпитии, как оно и замышлялось, военные направили нетвёрдые стопы к технике.

Шёл с парнями и слушал их глупый трёп, что им ужасно повезло с начальством, целый командир батальона, капитан с наградной ленточкой, с ними запросто пьёт и не гундит, как некоторые.

И да, я хорошо понимаю, как нужны нам эти некоторые с их гундежом, чтобы ставили барьеры и обозначали направления, куда следует стремиться. Но я пацанам ни словом не возражаю, это же так классно, когда тебя нужно направлять и давать верные задачи, когда ты ещё всё в жизни можешь!

Я тоже ещё многое могу, но я попаданец и смотрю на всё как бы сбоку или сверху… блин! Не! Вот чётко понимаю, что это моя жизнь, Тёма погиб, но всё равно…

Так, спокойно. Артём был боярин и реальный пацан, он бы точно добился в этом мире всего! И не важно ведь, если я на его данных добьюсь всего или просто вселюсь в маршала Тёму, кто и без меня всё сделал… Вот когда добьёмся, когда свернём роги европейцу, тогда и не будет важно…

И всё ж равно в голове шумит, это состояние просто нужно пережить и ни о чём не думать, оно всё равно ничего не значит! Бездумно улыбаясь я шёл с парнями по тихому русскому городку, обычные двухэтажки по обеим сторонам улицы. Скрипят по снегу сапоги.

Прошли через КПП, здесь строгая охрана велела предъявить документы, показал им офицерскую книжку. Снова подошёл Павлик Зимин, говорит:

– Ты сначала хотел посмотреть на технику пехоты.

Я хотел? Ну, ладно, киваем и позволим вести себя далее…

Ой ля-ля! Этот аппарат я точно видел по телеку в прошлой жизни! Трёхосный грузовик и вместо прицепа платформа с огромным станковым пулемётом! Да тут на одном станке спарили два американских «Эрлингтона»! Кому такое понадобилось?

– А это моя штабная машина! – заявил Дима. – Мой шайтан-мобиль!

«Джихад-мобиль»! – вспомнил я его название.

– И вся пехота у меня такая! – гордо сказал Димка. – Подвижная и очень вооружённая!

– Мило, – сказал я. – Показывай артиллерию.

– Обязательно покажу, – важно сказал Димон. – Только её ещё не прогрели. Пошли за мной.

За самоуверенным Димой обогнули несколько рычащих внедорожников с разными прицепами и вышли…

– Ну, самоходки я уже видел, – сказал я. – Подумал, что ты что-то новое покажешь!

– А что ещё придумать! – воскликнул Дима. – Или самоходки, или буксируемая артиллерия!

– И много буксируемой? – спросил я строго.

– Её много не бывает! – отрезал Димон. – Сам потом будешь просить огня!

– Угу, – кивнул я. – Так для чего ты мне всё это показал?

– Ну, ты сам попросил, – развёл он руками.

– Ладно, – кивнул я и отвернулся к Паше.

– Так это! – выпалил Дима. – Мне б магические руны на мой шайтан-мобиль!

– А мы разве наносили руны на технику? – уточнил я у Павлика.

– Ты сразу нарисовал на танке руны «иду к тебе», – сухо напомнил он.

– Но Дима же просит другие знаки, – задрал я брови. – Другого уровня!

– Магия должна воевать! – выпалил Димон.

Я обернулся к нему и насмешливо прищурился:

– А что ж ты сам не нарисуешь?

– Парни верят в твоё колдовство, – проворчал Дима.

– Паша, спроси парней… – начал я.

– Согласны все, – влез в разговор Саня Герасименко.

– То есть Дима предложил на боевую технику, – сказал Савва Веселов.

– Вот ему без очереди – пехота всё-таки, и он придумал, – добавил Лёша Плохих.

– Давай прямо сейчас начинать, – сказал Паша Зимин.

– Так меня всё равно на всех не хватит! – возразил я весело.

– Вот и посмотрим, на сколько тебя хватит, – деловито проговорил Виталик Логинов и лукаво на меня посмотрел. – Возражения не принимаются. Считай, что это просто твоя война.

И не возразишь – вокруг реально моя война! Может майор подобрать верные слова! Ну, его этому специально учили! Я тяжко вздохнул и молвил:

– Дима, покажи твои руны. И пойдём обратно к твоему шайтан-мобилю.

– Не! – воскликнул Дима. – Мне сказали, что ты на всю мою технику нарисуешь! – он обратился к Витале. – Ну, скажи ему! Нас ведь убить могут всех!

Я тоже посмотрел на Виталика, пусть он мне… мне скажет, что на этой войне могут убить!

И знаете что … этот Виталик так и сказал:

– Диму убьют. И ты себя спросишь…

А я смотрел на него и не мог сказать:

– А я что, много плохих слов по-русски, бессмертный?!

Он правильно понял мой взгляд и проговорил:

– А ты бессмертный, пока парни в это верят! И раз они в это верят, будь, много плохих русских слов, бессмертным!

Я натурально отекал на месте. Виталик просто не должен знать этих слов!

– Ну, пошли к шайтан-мобилю, – проговорил Саня Герасименко. – Видно же, что не всё сразу. Тёме, может, надо ещё подумать…

– Может, завтра! – сказал Савва Веселов.

– Да! По машине в день нормально! – воскликнул Лёша Плохих. – Танки тоже надо!

Паша обнял меня за плечи, и мы пошли куда-то. Я переставлял ноги и точно знал, что Виталик, как всегда прав – я поставлю руны на все машины.

* * *

Я настоял на том, чтобы Дима занял своё место в джихад-мобиле по боевому замыслу. На Димона смешно было посмотреть – пацан разрывался между рулём и пулемётами. Мальчишка явно себя представлял на полном ходу, и чтоб кинжальный огонь.

Я его прекрасно понял – сам так выбирал танки. Чтоб внезапно вылететь в снежной взвеси и, не касаясь ещё траками земли, крыть из мощной пушки, слать во врага молнии своей ненависти!

Только ненависти мало, если ты не управляешь своим телом и не бросаешься на шею врага. Чисто по-рысьи – от природных наклонностей никуда не деться.

К сожалению, мы люди, а человечки многое делают, чтобы свести твои природные преимущества к нулю. Они суки умные, и нужно много знать и уметь, чтобы вот так на них выскочить.

Дима в первую очередь командир солдат и должен думать по-человечески, чтоб его понимали свои же солдаты, потому его место на заднем диване, а в руках его – рукояти перископа кругового обзора. Его дело всё видеть и думать на много ходов вперёд…

А я встал на бампер джихад-мобиля, из порезанного своим ножом пальца выдавил крови и нанёс на капот руны «всё вижу». Поднять над собой грузовик я даже не пытался, просто упал грудью и обнял машину.

Мне вдруг захотелось тихо плакать, когда засветились линии, и вокруг загорелись небеса. Я лежал к магам жопой и от каждого к магическим письменам на капоте устремились горящие линии.

Снопы силы били и меня прямо в руны на груди, то есть проходили через моё естество, и каждую я отчётливо ощущал. Меня непрерывно пронзали раскалённые пруты, и мне всё это ужасно не нравилось! Не! Другие обряды я точно проведу иначе!

Но этот я сумел довести до конца – я почувствовал машину целиком вплоть до последней железки и полупустого бачка с тормозухой – кстати, давно следует долить. Я плавно отёк с капота на снег, как сопля и, помотав головой, сказал Диме:

– Машину на эстокаду, продуть тормозную.

– Ага, – ответил он. – Как раз сегодня плановый осмотр.

– Ещё у рулевой набрались люфты, – проворчал я. – Посмотри рычаги.

– Разберёмся, – ответил он коротко. – Ползи уже к своему танку.

Я с достоинством поднялся на ноги и, не оглянувшись на машину, пошёл к Паше Зимину. Он сказал смущенно:

– Дима придумал, ему руны первому. А второму тебе, ты же всё-таки наш командир.

Я заозирался вокруг. Ага, мой экипаж в сборе, только Ваню где-то носит.

– Кабан выбирает машину, – сказал волк Ильюха. – Сам знаешь, это дело такое…

Я серьёзно мотнул подбородком и велел:

– Ведите тогда за ним.

Повёл нас бер Степан. Заряжающий «ответственный за всё» и туго знает своё дело. Я брёл за ним и про себя улыбался. Нет! Московский боярин называется! Какого хрена я не стал боевым лётчиком?! Князь у меня уже летает первым пилотом!

А я мог пойти в лётное, сейчас бы уже был истребителем! Сражений мне не хватало? Так в небе их дофигища – вперёд и с боевой песней! Все благородные дома в небе! Один я с танками. Хотя благородства во мне…

Но Виталик верно сказал – это моя война. Ещё в той жизни на тематическом форуме устроили в комментариях бузу, так один спросил, а сколько человек убили ваши хвалёные асы? Каждый не более сотни!

И сравните с одним, всего с одним вылетом летающего танка на штурмовку! Трупы врагов штабелями! Вот кто делал в войне победу – тот, кто убивал врага!

Тогда ещё эта мыслишка попала мне, как кусочек металла в шестерёнки. Скрежещет, но жить можно. А застопорил весь механизм простой вопрос – кто поднял знамя победы над Рейхстагом? Это сделали два пехотинца.

И фига бы они так в Берлине разгулялись, если б не тысячи танков неподалёку! И тогда я себе честно сказал – победу делала пехота при поддержке…

Да, авиация – это очень важно! Но гораздо важнее простому солдату пушки. А их лучше прикрыть бронёй и сделать мобильными. Итого получаем танки. Забавно, что самоходки вывели из танков, а не наоборот. Видимо, идея тяжёлой кавалерии не покидает головы военных.

Честно сказать я сам себя считал этаким рыцарем, танки просто оказались ближе всего. И вот столкнулись противники, Европа, где без разных тракторов не представляли себе стройки уже лет тридцать, и Россия… то есть Гардарика.

И я честно подозреваю, что в подвеске Кристи есть что-то русское. Не! Я понимаю коммунистов – им досталась отсталая Россия, и требовалось сделать в танкостроении рывок. В Европе идеи Кристи отклика не нашли…

Да что там! Немцы захватили много т-34 и все воспоминания о нём матерные! На рычаги скоростей надо давить со всей дури, усилие для переключения в среднем 10-ть килограммов!

Мехводы редко прибегали к манёврам, тупо ехали на врага по прямой с одной скоростью, что для наводчиков немцев – просто подарок. Они разили русские танки в самые уязвимые места.

А сама подвеска Кристи была ещё сырой, быстро разбалтывалась, и экипаж трясло на каждой кочке! То есть никакой плавности хода, ответный огонь возможен только после остановки.

Плюс советское отношение к танкам – маршалам за рычагами не сидеть и в стальных коробках не гореть. Получили миллиметры брони, ешьте, не обляпайтесь. А что у немца броня катаная, а у нас литая – нестоящие упоминания нюансы. И это всё жизни – обгоревшие трупы простых парней.

Подвеску Кристи купили, конечно, бояре – они любят тащить к нам всякую ересь и носиться с ней. И я не мог пройти мимо того т-34. Правда, уральцам ещё до войны поставил на вид, что давление на рычаги не должно превышать семи килограмм, и броню пусть катают гады! А в остальном…

Смешно говорить – у американца Кристи получился очень русский танк. У нас же как – скулишь на манёврах, что от тебя ждать в бою? Вот все и преодолевали тяготы и лишения, а потом доблестно гибли…

Не-не! Я не просто так заработал свои миллионы на этих танках! Оптика у меня получилась лучше немецкой, и рации все на уровне. И самое главное пушка. Тут уже заслуга Бирюкова, он с живых с производителей не слазил – всё ныл, что с таким орудием только сразу сдаваться.

И постоянно открывает с моего согласия конкурс на танковую пушку. Приз сначала был десять миллионов рублей, а сейчас, наверное, уже все двадцать. Задача простая – по всем параметрам превзойти pak-40.

Кое-кто приблизился, мы пока не сдаёмся, но результаты ещё так себе – вылазим только потому, что танкистам жить хочется. В бою оно ведь или ты, или тебя, приходится крутиться. Немцы-пушкари, наверно, плачут, что нерусские, а им точно доложили условия конкурса. Вот бы перебежали – озолочу гадов!

Ну и я возле этой темы ошиваюсь. Сразу мне стало ясно – моя это война, вся напрочь танковая. Рыцарская. Когда на полной скорости и кто кого! Где побеждают танки, там и делается великая война. И мы всегда на самом острие!

Не безвестные Вани и Стёпы, а бояре с тяжёлыми копьями на прославленных свирепых скакунах! Кто там в Европе считает себя рыцарем, выходи!

* * *

И пошла моя война, как по писанному. А что я ещё хотел? Всё ж по канону – меня, такого из себя сильно благородного, удостоили аудиенцией воинские начальники, лично довели приказ. Затем техника…

От рун опух слегка. Пальцы на правой руке точно опухли. Но это дело наживное, достаточно долгой медитации, чтобы восстановиться, главное – после каждого обряда мои маги усиливаются. Сами говорят, что усиливаются!