В трудную минуту***(Мультяшная сказка для взрослых)
Трудные минуты в жизни каждого человека встречаются. А вот летчика Бабушкина красавица-жена как раз в трудную минуту бросила. В общем, стервой она у него оказалась. С тех самых пор невзлюбил Бабушкин всех красивых женщин и не как-нибудь, а по-настоящему.
Ну, а история эта на высоте шесть тысяч метров случилась. Поднял, значит, Бабушкин в воздух свой пассажирский авиалайнер, а потом передал управление второму пилоту и в хвостовую часть самолета направился.
Идет Бабушкин по проходу между пассажирскими креслами, вдруг смотрит, симпатичная женщина с округлившимися от страха глазами в кресле ерзает. Переживает, то есть… Ведь шесть тысяч метров высоты вот они, – как раз под креслом.
Бабушкин думает: ага, боишься, красотка несчастная?.. Так тебе и надо!
Оглянулся Бабушкин по сторонам, «козу» из пальцев сделал и шепчет женщине:
– У-тю-тю-тю!..
Женщина «козу» увидела и как закричит:
– Мамочка!..
А потом вскочила она – и бегом к двери. Бабушкин – за ней.
Женщина дверь в облака дергает и кричит:
– Не могу больше лететь! Выпустите меня!..
Стыдно Бабушкину стало. Думает он: и дернул меня черт этой кукле «козу» показать.
Схватил он женщину в охапку и шепчет ей в ухо:
– Слушайте, ну хватит, а?.. Я больше не буду.
Женщина кричит:
– Я тоже больше ничего не буду. Только выпустите меня отсюда!..
Как можно любую красивую женщину успокоить? Правильно, только с помощью поцелуев. Бабушкин думает: а была, не была!.. И чмок женщину в щечку.
Та притихла, но только на секунду, потом шепчет:
– Выпустите!..
А Бабушкин снова – чмок.
Женщина через пять секунд снова:
– Ой, а я опять боюсь!
Бабушкин на корточки присел, женщину на колени посадил и давай ее целовать.
Шепчет он между поцелуями:
– Ничего страшного не случится!.. Не упадем мы. Ей-богу же!
Притихла красавица… Молчит, всхлипывает и на Бабушкина недоверчиво косится. А тот без остановки ее в щечку чмокает.
Тут второй пилот прибежал.
Нагнулся он и говорит в ухо Бабушкина:
– Командир, левый двигатель горит.
Красавица сразу глазки округлила и шепчет еле слышно:
– Что-что?!
Бабушкин ей говорит:
– Тихо, бестолковая. Главное, панику не поднимай.
Вскочил Бабушкин – и бегом в кабину. А красавица в него вцепилась и не отпускает. Так что Бабушкин в кабину вместе с женщиной на руках прибежал.
Плюхнулся он в кресло, на приборы посмотрел и кричит:
– Е-мое!.. Ни фига себе!
А красавица его в щеку – чмок – и шепчет:
– Ты только не волнуйся, милый, у тебя все получится.
Бабушкин за штурвал схватился и кричит женщине:
– Уйди, не мешай!..
Женщина еще крепче Бабушкина за шею обхватила и шепчет:
– Никуда я от тебя не уйду!
Бабушкин штурвал на себя – самолет набок. Бабушкин штурвал влево – самолет вниз хвостом падает. Бабушкин штурвал от себя – самолет сальто крутит.
Красавица его целует и шепчет:
– Милый, держись!.. Я с тобой!
Бабушкин кричит:
– Уйди же с коленок, дура!..
Красавица целует и шепчет:
– Ни за что!
Бабушкин кричит:
– Штурман, убери ее!..
Тут штурман красавицу от командира отрывать принялся. А она не отрывается. Бабушкин штурвал ворочает, штурман – женщину, а женщина – и штурвал, и Бабушкина. Как сели – один черт знает. И почему-то хвостом вперед.
Бабушкин пот со лба вытер и говорит:
– Приехали, ребята.
А красавица вдруг как даст ему кулачком по физиономии и кричит:
– Хам!!.. «Козу» показывал! Целовал ни за что ни про что!.. Чуть об землю не стукнул!.. Убью!!
Бабушкин вскочил – и бежать. А женщина следом за ним. Целых полчаса она за Бабушкиным по аэродрому бегала и два раза его кулачком по спине стукнула. Потом женщину врачи «скорой помощи» поймали и в больницу для нервнобольных отправили.
Кстати, недавно Бабушкин букет цветов купил и в эту больницу пошел. Уже по-хорошему с красавицей знакомиться. Ведь как не крути, а не бросила она его в трудную минуту. Может быть, хоть из этой дуры хорошая жена получится, а?..
На полтинник
Снимали кино про любовь. А девушка, которая проститутку играет, не пришла.
В общем, режиссер Сашка Тимохин первую попавшуюся красавицу в съемочный павильон притащил и спрашивает ее:
– Девушка, хочешь сниматься в кино?
Девушка Танечка покраснела, кивнула… Стоит и не знает, куда глаза деть.
Эпизод фильма, кстати говоря, совсем крошечный: номер гостиницы, уставший от жизни главный герой Братанов трет ногти пилочкой и молчит. А проститутка, значит, ему говорит: мол, пожалуйста, деньги вперед.
Кое-как разобрались, что к чему.
Камера! Мотор!..
Танечка к Братанову подошла и шепчет:
– Вперед…
И все…
Пауза.
Режиссер Сашка спрашивает:
– Куда вперед? В атаку, что ли?!
Танечка шепчет:
– Пожалуйста…
Опять пауза.
Режиссер Сашка спрашивает:
– Ну?!.. Ты куда пришла? В библиотеку, да?
Танечка умирающим голоском добавляет:
– Ну, деньги, пожалуйста…
Ха, деньги!.. И что за тон?! Так только интеллигенты друг дружку грабят.
Снова стали разбираться, что к чему. Режиссер Сашка проститутку целых три раза изобразил. Даже вспотел, и Танечку в краску вогнал. Тьфу!.. Всех делов-то, понимаешь, на пару минут, только время зря теряем.
Объявили номер очередного дубля, включили камеру.
Улыбнулась Танечка, да так жалостливо, что всю съемочную группу от возмущения передернуло. Подошла она к Братанову… Стоит и молчит.
Сашка шепчет себе под нос:
– Честное слово, сейчас убью кого-нибудь!
А Танечка вдруг заглянула огромными глазищами в глаза Братанову и говорит:
– Я люблю вас!
Обалдеть можно!..
Сашка Тимохин аж в кресле подпрыгнул:
– Кто любит?! Кого?! Где?!
Братанов на свою руку с ухоженными ногтями полюбовался и говорит:
– Слушай, Сашуля, а в этом что-то есть.
Сашка орет:
– Тебя что, вниз головой уронили?! По сценарию ты эту проститутку только что возле гостиницы за полтинник снял.
Танечка быстро-быстро:
– Ну и что? А она его все равно любит. Она каждый день его ждала. Стояла и ждала… А он – глупый. Он же не знал, что его любят.
Режиссер Сашка только рот от изумления открыл.
А Танечка Братанову снова:
– Я люблю вас!.. Я люблю вас!.. Я люблю вас!
И шепот такой – громче любого крика. Все выше, выше, выше!.. Замерла киношная братия. Все стоят, слушают…
Танечка – дальше:
– Вы видите, как светит солнце?.. Но это значит, я люблю вас. Слышите, как дышит ветер за окошком?.. И это значит, что я люблю вас. Посмотрите-посмотрите!.. Оглянитесь вокруг себя и тогда вы поймете, как я люблю вас!.. Вы видите?.. Но вы видите только потому, что я люблю вас. Вы слышите?.. Но вы слышите только потому, что я люблю вас.
Тишина!..
Уборщица тетя Ася веником по полу – шмырг-шмырг.
Шепчет под нос уборщица:
– Надо же придумают!.. «Я люблю вас!» Кино, одним словом…
Тут кто-то чашку с кофе уронил.
Все вздрогнули, словно вынырнули.
Потрясенный Сашка Тимохин на Братанова посмотрел и говорит:
– Да на фига же этому тупому быку столько любви на полтинник?
Жена Сашки шепчет ему справа на ухо:
– Дорогой, это же моя роль!.. Я всю жизнь о ней мечтала.
Любовница Сашки шепчет ему слева:
– Милый, это моя роль, моя!..
Братанов снова на свою руку полюбовался и говорит:
– Точно, Сашуля. В этом определенно что-то есть.
Суета поднялась – не приведи Бог. Сценарий срочно из боевика в мелодраму переделать нужно? Нужно. Новую, но знаменитую актрису на роль влюбленной проститутки Офелии найти нужно? Нужно.
Уже через час Сашка кричит своей супруге:
– Ты чего Братанова за шею хватаешь?! Куда, куда ты его в постель сразу тащишь? А монолог где?.. Уйди отсюда, а то убью!
Еще час прошел, Сашка кричит своей любовнице:
– Ты чего сразу раздеваешься?! Про любовь давай шепотом и погромче.
Любовница говорит:
– Не могу, я еще не голая.
Сашка не своим голосом орет:
– Уйдите все, а то сейчас всех убью!
Стали искать Танечку. А ее уже и след простыл. Пропала. Как потом выяснилось, в киношный институт она приезжала поступать, но срезалась. На той самой фразе «Пожалуйста, деньги вперед» и срезалась.
Кино, в общем… А если в этом кино любви только на полтинник, то… Помолчим, короче говоря.
Особенная лапка
Поздний вечер. Я лежу в постели и честно пытаюсь уснуть. Рядом жена Наташка читает какой-то умный журнал. Неожиданно она громко хихикает… Потом еще и еще раз.
– Ну-у-у?.. – не открывая глаза, спрашиваю я. – Что там?
– Представляешь, – сквозь смех говорит Наташка. – У некоторых видов паучков… Этот… Ну, в общем, интимный орган находится на лапке.
Я зеваю:
– Ну и что?
– Ничего! Я просто представила, как бы этот паучок милостыню просил.
И не смешно! Во-первых, паучки никогда не просят милостыню, а во-вторых, даже если он и протянет лапку, то почему обязательно эту… Ну, в общем, особенную?
– Нет, а все-таки? – снова смеется Наташка.
Черт знает что!.. Не дают человеку спокойно поспать. Я переворачиваюсь на спину и кладу руки за голову. Через минуту я тоже улыбаюсь.
Наташка осторожно косится на меня.
– Ты что?
– Ничего, – безразлично говорю я. – А вот я представил, как наш паучок за своими подружками бегает.
– Ну и как же?
– На пяти лапках! А шестой в это время…
– Дурак! – улыбаясь, обрывает меня Наташка.
– Или вот, скажем, подружка на паутине сидит. Гордая такая и неприступная. А паучок подкрадывается сзади, протягивает лапку и…
– Замолчи!
– Хо-хо!.. – я вхожу в азарт. – А вот, скажем, подружка тонет. Конечно, нужно спасать…
– Я уже знаю, какую лапку он ей протянет, – кричит Наташка. – Ты – идиот!
– Дай договорить.
– Нет!
– Значит, он протягивает…
– Убью!
– Протягивает – протягивает – протягивает… – восторженно тараторю я.
– А она вдруг АМ-М-М-М!!.. – громко щелкает зубами Наташка.
От неожиданности я вздрагиваю. Потом чисто автоматически ощупываю себя… Нет, кажется, все на месте.
– Ну и шуточки у тебя, – возмущаюсь я.
– А ты?! – спрашивает Наташка. – Лучше представь, как твой паучок в трамвае ездил.
– В каком еще трамвае?!
– В переполненном. Едет, значит, наш паучок, едет, а ему на лапку – р-р-раз – и наступили.
– Садистка! – обрываю я жену.
Она хитро щурится:
– Ха!.. А паучку на простую лапку наступили. Потом – шлеп – и еще на одну.
– Это уже издевательство, – возмущаюсь я.
– А ему опять на простую лапку наступили.
– Удовольствие растягиваешь?!
– Тоже мне удовольствие, на лохматые лапки наступать, – возражает Наташка и тут же добавляет: – И на третью лапку – шлеп!..
Давая понять, что разговор окончен, я поворачиваюсь лицом к стене. Наступает нехорошая пауза… Проходит минута. Потом еще одна.
– Обиделся, да?.. – с деланным безразличием спрашивает меня Наташка.
Я молчу. Женская ладошка ласково поглаживает меня по спине.
– Лапочка моя! – тихо смеется Наташка. – Лапочка!..
– Отстань! – взрываюсь я. – Какая я тебе лапочка?!
Наташка падает лицом в подушку и сквозь хохот выдавливает из себя:
– Надкушенная!..
Я бью жену подушкой, но она не обращает на мягкие удары никакого внимания.
– И это… – бубнит Наташка в подушку. – Отдавлен-н-ная!..
Все!.. Я бросаю подушку, встаю и ухожу на диван.
Миримся мы только через час. Наташка гладит меня ладошкой по груди и больше не смеется.
– Больше не называй меня лапочкой, – твердо говорю я.
Наташка кивает.
– Никогда!
Я отворачиваюсь к стене и невольно думаю о том, как беззащитны мы, мужчины, в силу определенных причин.
– Там, в журнале, еще про кроликов было написано… – говорит Наташка.
– Мы спим! – не оглядываясь, рычу я.
«Про кроликов… Кошмар! – уже сквозь сон думаю я. – Завтра же куплю жене самый кровавый детектив и пусть читает про настоящих мужчин».
Ох, и нелегкая это штука – хранить мужской авторитет!.. Потому что он – весь на виду. Как эта… В общем, как особенная лапка.