Loe raamatut: «Чужие проблемы – мои гонорары. Собирая незримое», lehekülg 2
* * * *
Сразу после собеседования я вернулся в машину, приоткрыл окно, включил печку в ноги и закурил. Я был уверен, что меня не возьмут.
«Что дальше?.. Роксана! Нужно позвонить, или день пройдет зря».
– Алло, – голос Роксаны был легко узнаваем, хотя я впервые услышал его по телефону.
– Роксана, здравствуйте, это Алексей. С парковки и с рынка который. Помните, вчера? – я хотел, чтобы она узнала меня как можно скорее.
– Ах, Алексей, здравствуйте!
– Я звоню пригласить вас на ужин. Пойдете со мной? – я сжался, зажмурился и лбом уперся в руль.
– Вы приглашаете меня? – неуверенный голос.
– Да.
– У нас будет деловой ужин? Или… ужин? – запнувшись, спросила она.
Вопрос вогнал меня в ступор. Я выпрямился и посмотрел на входную дверь бизнес-центра.
«Только не тупить! Что она имеет в виду?! Что она хочет: деловой ужин или обычный ужин между мужчиной и женщиной, так? Зачем нам деловой ужин?»
– Никаких деловых ужинов. Заеду за вами, – я хотел быть в голосе самоуверенным мужиком.
– Сегодня?! – последнюю букву она проглотила.
– Сегодня, завтра, послезавтра. Когда решитесь, – непринужденно ответил я.
После пятисекундной паузы я услышал набирающий уверенность тон:
– А давайте сегодня. Да. Зачем тянуть.
«Тянуть? С чем тянуть? Неужели она про это самое. Спокойно!»
– Заезжайте ко мне прямо на работу, – сказала Роксана.
– Записываю адрес.
– Ленинский проспект, двадцать пять. Салон красоты. Спросите Роксану у администратора. Около восьми вечера, я думаю, освобожусь.
– Записал. До встречи, Роксана.
– До встречи, Алексей, – хихикнула она.
День прошел быстро. Без пятнадцати восемь я припарковался во дворе дома номер «двадцать пять». Увидев вывеску салона красоты «Медея», я расслабился и стал ждать.
Посмотрел на двери салона и подумал: «Наверное, она парикмахерша. Или маникюрша».
Ровно в восемь я вошел и доложил администраторше, что приехал к Роксане. Администраторша, оценив меня, ответила, что Роксана занята, и нужно немного подождать. Я сел на пуфик. В салоне никого не было.
Через десять минут в конце зала открылась серебристая дверь, из которой вышел майор полиции, поправляя фуражку на ходу. Он прошел мимо администратора, не расплатившись.
– Проходите. Серебристая дверь в конце зала, – Администраторша указала рукой.
«Почему там был полицейский? Почему он не заплатил за стрижку? А может она не стрижет? Мужской массажный салон?! Только не это!»
Я пересек большой зал с креслами и встал перед дверью, на которой не было таблички. Постучавшись, я шагнул внутрь.
Глаза привыкли не сразу. Темная комната. На столике в дальнем ее углу горели свечи, отражаясь в зеркале.
– Привет, – раздался голос справа.
Я повернул голову. За большим столом, накрытым темно-зеленым бархатом, сидела Роксана. Она загадочно улыбалась.
– Присаживайся. Ничего что я на «ты»?
– Конечно, нет. Ты здесь работаешь? – спросил я.
– Да.
– А я подумал, что ты парикмахерша или маникюрша, – медленно произнес я.
– Нет. Я колдунья! Сейчас тебя заколдую! – она рассмеялась.
Таким голосом женщины смеются, когда у них истерика или, наоборот, всё под контролем. Я поежился. Вот этого я совсем не ожидал. Я не мог представить, что гадалки ходят на рынки или в «Ашан» за продуктами. В норковых шубах. Я вообще никогда не видел гадалок, не считая двух раз, когда по телеку смотрел шоу «Битва экстрасенсов».
– Ого! Не нужно меня колдовать. Я уже заколдовался, – мне стало по-настоящему страшно.
Я думал.
«Может, она так заманивает? Знакомится на улицах, а потом люди остаются без денег и ничего не помнят. Хотя… у меня с собой только шесть тысяч рублей».
– Чаю хочешь?
«Господи!.. Чай? Она издевается?»
Мои шаблоны порвались окончательно. Она спросила таким тоном, как будто я пришел к маме.
– Чай? Буду чай. Вообще-то, я думал, мы поедем куда-нибудь поужинать. В какой-нибудь уютный ресторанчик или бар.
Мои глаза привыкли к темноте, и я разглядывал ее. Роксана была великолепна: черные блестящие волосы ложились на плечи, а на черном кардигане на подъеме груди лежало большое малахитовое колье.
– Я не люблю шумные места. Может быть, закажем что-нибудь сюда? Обожаю пиццу… когда на диете, – она снова рассмеялась, но уже по-другому. По-доброму.
– А ты прямо колдуешь? Серьезно?
– Да.
– И можешь наколдовать что хочешь?
– Конечно! Но я очень дорогая колдунья, – она расплылась в приветливой улыбке. – А тебе что-то нужно?
Я подумал, что она не хочет говорить о своей работе.
– Не думаю, что тебе это по силам, – протянул я.
– А ты не думай за других, Алексей, – Роксана смотрела черными ярко накрашенными глазами. – Произошло что-то?
«Только не врать, только не придумывать ничего. Такая девушка! А вдруг она мысли мои сейчас читает?!»
Меня охватил неподдельный ужас. К счастью, она с гостеприимной улыбкой начала разливать чай. Процесс успокаивал.
– Сегодня я был на собеседовании и, кажется, его не прошел.
– Почему думаешь, что не прошел? – она поставила сахарницу рядом с моей чашкой.
– Даже не знаю, как тебе сказать, Роксана.
– Говори, как есть. Колдуньям нельзя недоговаривать, – она перешла на шепот, а глаза у нее смеялись.
Я решил не рисковать и сказать правду о своих пороках и глупости:
– На собеседовании я указал, что курю и люблю выпить.
– Интересно. А зачем?
– Как-то получилось в разговоре. В азарте, наверное.
– Ты – оригинальный мужчина, – она взяла свою чашку. – Давай пить чай.
Мы пили какой-то дрянной травяной чай, кажется, с чабрецом. Он пах больницей или микстурой, но я пил, через силу глотая кипяток.
– Почему ты хочешь там работать?
– Это первое место, куда меня позвали на собеседование. Мне там понравилось.
– Если понравилось, это хорошо.
– Знаешь, Роксана, я только сейчас вспомнил, что меня позвали туда сразу, как только мы вчера расстались на парковке.
Она расплылась в улыбке.
– Это – ЗНАК, – подняла палец вверх.
– Знак чего?
– Это не просто так произошло. Тебе не кажется? Дважды в день случайно встретились мы с тобой… Позвали тебя на работу….
– Думаешь?
– Думаю, что тебя обязательно туда возьмут! Уверена абсолютно, – она смотрела на меня горящими глазами поверх чашки, поднесенной к губам.
«Просить! Срочно просить. Сама про это говорит. Намекает».
– А ты можешь подкрепить мою уверенность и… колдануть?
«Предложить ей деньги? Она намекала (?), что дорого берет. Интересно, сколько это может стоить?»
– Я уже, – ответила Роксана.
– Уже? Когда?
– Только что.
– А как же… ритуал какой-нибудь? Тэкс-пэкс-фэкс… или заклинание, – я не знал, как колдуют, поэтому вспомнил сказку про Буратино.
– Это ни к чему. Я вижу, что тебя возьмут на работу, которую ты так хочешь. Будет всё отлично.
– Здорово было бы, – мне стало легче, но чувство неуверенности не отпускало.
– Увидишь, – она посмотрела на меня открытым взглядом.
Зазвонил мобильник.
– Ой, – я быстро посмотрел на Роксану, подумал, что у гадалок принято выключать аппарат, чтобы не тревожить духов, но Роксана кивнула, и я ответил:
– Да, слушаю, – номер был неизвестен.
– Алексей, простите ради бога, что так поздно. У меня только рабочий день заканчивается. Обещала вам позвонить. Вот и звоню, – от «профессионального» тона Марии Макарской не было и следа. – Я хочу сообщить, что вы нам подходите.
– Ничего страшного, я еще не сплю, – пошутил я.
– Вы хотите попробовать силы в нашей компании? Я уверена, вам у нас понравится.
– Попробовать, конечно, хочется, – сердце у меня готово было выпрыгнуть.
Я смотрел на Роксану, и мне стало страшно от ее сбывшегося прогноза.
«Нет, не прогноз… как же это называется у них… предсказание! Точно – предсказание. Кудесница!»
– Когда вы сможете подъехать к нам и начать?
– Завтра не смогу. Послезавтра только, – ответил я, помня о завтрашней халтуре.
– Послезавтра? Хорошо. Будем вас ждать. Мы начинаем работать в девять утра, а вы приходите в половине десятого. Я познакомлю вас с руководителем, и он непосредственно вам всё объяснит.
– Спасибо, Мария. Я приду.
Короткий разговор по телефону, и я принят. Я нашел работу за один день.
«Спланированная акция? Точно спланированная комбинация Роксаны? Интересно, какие она выводы сделала, видя, как я общаюсь с Марией Макарской? Суечусь?»
– Проводишь меня? – Роксана, как будто ничего не случилось, спросила прямо в лоб.
– Я подвезу тебя до дома. Где ты живешь? – я не хотел упускать инициативу.
– Ты на машине? Я рядом живу. Тут недалеко.
«Почему она решила закруглиться? Не заказали пиццу? Может, она хочет от меня избавиться? Может она знает, что у меня всего шесть тысяч рублей и решила не позориться с таким нищебродом, как я?! Вот влип. А может, я зажался в себе, закрылся от нее? Вот она и решила не напрягаться».
Мы быстро доехали до ее дома, поговорили минут десять. Я спросил:
– Когда тебе можно звонить?
– Алексей, звони в любое время. Очень хорошо, что ты сегодня приехал.
– Ладно, пока!
Я поехал в свою холостяцкую берлогу.
«Кто она такая, черт бы ее побрал. Совпадение, конечно! Всего час назад она узнала о собеседовании, а решение в „Комплекс Инсайдере“ было принято наверняка еще днем. Мне стало легче. Колдуний не бывает. Наверное, я переволновался в эти два дня. Начало что-то происходить – и прекрасно».
Я засыпал, и в голове у меня крутились мысли: колдунья, собеседование, ковролин, противопехотная мина МОН-50, профессионалка, бомжиха с сигаретой и Кудесница – Роксана!
Завтра последняя смена электромонтажником – халтура для медицинской лаборатории: установить светильники и подключить их. Работы на полдня и двадцать тысяч наличными. Как раз костюм куплю для работы.
3
С утра работал в медицинской лаборатории – встраивал светильники для особо чистых помещений в подвесной потолок. За это мне выплатили аванс в десять тысяч и еще десять тысяч рублей выдадут из кассы по завершению работ. Халтуру подогнал Коля, который сегодня доделывал большой объект на даче у какого-то адмирала.
Лаборатория располагалась на четвертом этаже офисного здания и занимала пять больших комнат вместе с приемной.
Реклама лаборатории разбросана по всему городу и примерно такого содержания: «Помни! Каждый 12-й отец не знает, что воспитывает не своего ребенка. Сделай тест ДНК. Обрети уверенность!»
Я представлял, как эти слоганы вгрызались в мозг отцам. Сам я не был отцом, но даже мне вгрызся последний – про обретение уверенности. Он казался разрушающим, действующим на первобытные инстинкты собственничества мужчин.
Работа шла медленно – я работал один: собирал светильник на полу, зачищал провода, затем поднимался по стремянке и монтировал его.
Я опять работаю на лестнице, а внизу люди в белых халатах. Сегодня, конечно же, никто не нальет и не пригласит на диване расслабиться. Эх…
Сделав половину работы, я захотел курить. Спросил у толстого лаборанта, где можно покурить, чтобы на улицу не идти. Он махнул мне рукой, показывая идти за ним. Мы прошли в дальнюю комнату, где у них гудела большая вытяжка над столами, покрытыми нержавейкой.
– Здесь кури.
– А тут можно? – спросил я.
– Нельзя, но все курят. Пепел и бычки в банку складывай. Угостишь?
Закурили. Подошел еще один лаборант, на бейджике которого было написано: «Старший эксперт».
Молча стояли втроем и выпускали струи дыма в купол вытяжки, который мгновенно всасывал их.
Я решил разрядить обстановку и спросил:
– Слушайте, а это правда, что вы пишите в рекламе?
– Что именно? – спросил Толстяк.
– Что каждый двенадцатый воспитывает не своего ребенка и не знает об этом.
– Почти. Каждый пятнадцатый где-то, – спокойно ответил другой, который Старший эксперт.
– Откуда вы знаете? Вы же только анализы делаете. Свечку не держите.
– Так мы в судах постоянно, – старший эксперт прикурил вторую подряд сигарету.
– В судах?
– Ну да. По определению отцовства.
– Часто?
– По-разному.
– А откуда такая статистика тогда?
– Мы стажировались в Штатах, в Европе. Там такая же статистика. В цивилизованных странах она везде одинакова.
– Получается, если у нас в стране сто пятьдесят миллионов населения, то десять миллионов не знают, кто их настоящий отец?! – я вдруг решил подумать в масштабах страны.
– Да. Причем у них есть отец, который их воспитал. Но ни отец, ни ребенок не знает, что они не родные по крови.
– Но ведь много матерей одиночек…
– Эти дети в эту статистику не входят. Отдельная тема, – Старший эксперт стряхнул пепел в мусорную корзину.
«Десять миллионов жертв обмана. Как же так? Да не может такого быть. Все бы знали».
– Вот ведь бабы какие… – вырвалось у меня.
– Везде виноваты женщины, – расхохотался Толстяк. – С ними никогда не знаешь наверняка.
– Вас эти женщины проклинают? За то, что вы такие есть.
– Скорее всего, – Толстяк затушил сигарету. – На самом деле, всем плевать.
– Как плевать? Десять миллионов отцов думают, что воспитали своих родных детей. Матери обманывают детей, жены обманывают мужей. Измена. Предательство. Странно, почему об этом никто не говорит, и газеты не пишут?
– Всем плевать. Обществу плевать на это.
– Как?! Это же трагедий сколько?! – я не мог поверить в такую огромную цифру.
– Невыявленных трагедий. Все продолжают жить, любить и воспитывать, – Толстяк явно относился к этому проще, чем я.
– Пока не решат сделать тест, – усмехнулся Старший эксперт. – Но и после теста все равно любить продолжают. Дитё же не виновато, что жена чужим семенем оплодотворилась.
– Жена изменяла с другим… – рассуждал я.
– Ну не всё так драматично, – Старший эксперт говорил с видом знатока, как будто каждый день успокаивал обманутых мужиков. – По-разному бывает. В судах наслушаешься такого, что «мама не горюй». Мужики рассказывают всякое, и женщины тоже оправдываются. Бывает, что одновременно она с двумя встречается, потом выбирает того, кто богаче. Или наоборот – кого любит. От кого забеременела и сама не знает. Бывает, что нежелательная беременность. Бывает, что муж бесплоден.
– А в большинстве случаев как?
– Нет большинства. В основном, конечно, из-за бесплодия мужика решаются на такое. Ну и измена. Ты правильно сказал: мы свечку не держим. Наше дело – анализы. Совпал или нет.
Десятиминутный разговор в курилке, и я опять на весь день в прострации. Почему они говорят об этом так буднично? Как врачи о смерти пациента, как полиция об убийстве…
У людей трагедии, а они делают свое дело. Боссы богатеют, персонал зарабатывает на хлеб, мужики, матери и дети страдают. Система продолжает работать из года в год.
Я закончил работу со светильниками и незамедлительно получил из кассы десять тысяч рублей. Подписывая расходный ордер, спросил у Толстяка:
– Вы только над установлением отцовства работаете?
– Еще берем на анализ, если человек хочет узнать свой маркер. Определить к какому народу он принадлежит, и каких кровей были его предки.
– Это, наверное, сложно всё?
– Сами мы не делаем, только принимаем биологический материал. Отправляем в другую лабораторию, где оборудование есть.
– Насколько глубоко определяете предков?
– Если по-простому, то всё выглядит примерно так: у всех мужчин на Земле есть один общий предок, который жил сто шестьдесят тысяч лет назад. Он называется «Хромосомный Адам». Это был реально живущий человек, от которого у всех мужиков в мире сохранилась информация в мужской Y-хромосоме. Также, была «Митохондриальная Ева» – это реально жившая сто восемьдесят тысяч лет назад женщина. Она прямая прабабушка всех живущих на планете людей. Это понятно?
– Тот «Адам» никогда не встречал ту «Еву»?
– Да, но все люди произошли от одного предка по мужской линии и одного предка по женской. Все остальные рода – не выжили.
– Почему не выжили? – спросил я. – Столько же племен, рас, народов.
– Долго объяснять. Покурим?
Мы опять курили в вытяжку, а Толстяк увлеченно объяснял основы человеческой природы:
– Это проще показать, – он взял большой лист тонкой бумаги и накрыл им полстола. Вверху нарисовал десять прямоугольников в ряд. Внутри каждого написал фамилии: Иванов, Петров, Сидоров, Королев, Кузнецов, Бондарев, Соколов, Орлов, Муравьев и Зверев.
– Это десять мужиков-основателей родов, живущие в одно время. Допустим, что у каждого мужика родится два ребенка. Раньше много рожали, но сегодня пусть будет два. Так как вероятность того, что родится мальчик или девочка примерно равна, будем кидать монету. Если орел, значит – мальчик, если решка – девочка. Кидай, а я буду отмечать.
Я стал кидать монету, а толстяк стал строить генеалогическое древо вниз. От каждого прямоугольника внизу пририсовывал два других – это дети мужика. Покидав монету, получили, что во втором поколении у Петрова и Бондарева родилось по две девочки. У Муравьева и Сидорова – два мальчика. У остальных – мальчик и девочка.
Петрова и Бондарева зачеркиваем, потому что родились девочки. Осталось восемь родов. Я продолжал кидать монетку. На следующем поколении прервались еще две фамилии: Соколовы и Зверевы. К шестому поколению остался только род Кузнецова.
Я не мог поверить своим глазам, глядя на лист. Мне всегда представлялось, что любой род должен непременно разрастаться, а здесь все выглядело иначе. Забегая вперед, скажу, что позже я много раз проделывал этот эксперимент. Делал по трое и более детей, но результат был всегда одинаковым – рано или поздно остается только один мальчик внизу листа.
– Вот и всё. Из десяти родов выжил через шесть поколений только один. И это еще мы без всяких войн и болезней, без бесплодия и тому подобное. Теперь понимаешь, что статистика неумолима. Вот почему сквозь века остался только один род – все остальные вымерли. Если гипотетически считать род по женской линии, то внизу так же останется только одна девочка. Поэтому у всех нас один предок – мужчина и один – женщина.
Я посмотрел на это генеалогическое древо и задумался о беспощадности этой схемы.
– Так это что получается, чтобы сохранять свой род как можно дольше, нужно рожать как можно больше детей?
– Да. Другого пути нет. Но это все тоже ерунда. Природе неважно, какой род будет. Генам всё равно, чей род продолжать. Это только людям важно. Самой природе – без разницы, какая фамилия у этого рода в паспорте, какой он расы или национальности.
«Стоп! Не может быть. А как же негры и китайцы?»
– Если взять какого-нибудь негра из джунглей Африки, китайца, туземца из Амазонии и аборигена из Австралии, то у нас у всех один праотец?!
– Да. И не обязательно тот «Хромосомный Адам». Им может быть мужик, живший всего тридцать тысяч лет назад.
Толстяк принялся рассказывать про гаплогруппы, гаплотипы, аллели, маркеры и бог весть еще что.
Я кивал головой и смотрел на него, не отрывая взгляда. Приятно смотреть за человеком, который увлеченно рассказывает о деле, которое у него хорошо получается. Мы выкурили еще по одной, и я поехал в гости к дяде Паше.
* * * *
Дядя Паша на самом деле мне не дядя. Я его так называю, потому что он друг моего отца – они вместе в школе учились. После школы дядя Паша пошел по партийной линии и в итоге годам к сорока пяти стал владельцем большой продуктовой сети, а мой отец окончил военное училище и сейчас военный пенсионер.
Дядя Паша меня любит и частенько приглашает на посиделки. Он богатый человек – владеет сетью больших супермаркетов во многих городах. Недавно он говорил, что скоро открывает сотый магазин.
Когда дядя Паша приглашает в гости, он зовет не заранее, а прямо в тот же день. Он, наверное, считает, что я должен бросить все дела и планы и ехать к нему домой. Так случилось и в этот раз:
– Алексей, приезжай вечером. Посидим. Твой отец опять не может, хоть ты будешь. Брата твоего я пригласил тоже.
Отказать дяде Паше нереально, поэтому я всегда соглашаюсь. Соглашаюсь еще по одной причине: он любит со мной делиться секретами. Отведет меня в свою комнату и покажет что-нибудь из своих увлечений: ружье для подводной охоты, большой аквариум или биллиардный стол. У него всегда есть что-то новенькое.
Можно сказать, дядя Паша – мой самый лучший друг. Я знаю его всю жизнь, и он не раз меня выручал. Его напор в наших отношениях сродни урагану, и он не стеснялся просить меня о ем-либо, был открытым, насколько мог.
Пока хозяева бренчали кастрюлями на кухне, я сидел на диване в гостиной огромной четырехкомнатной квартиры. Диван дядя Паша заказал в прошлом году из Италии и, чтобы «поддержать» нашу и без того неразрывную связь, позвал меня и моего брата заносить его наверх по лестнице на шестой этаж! Он мог легко заплатить грузчикам, но мы втроем корячились два часа, чтобы поматериться, вспотеть и по завершению дела выпить водки. Лишний раз пообщаться. Удивительный человек!
– Брат твой телефон не брал. Где он? – спросил дядя Паша, вытирая руки кухонным полотенцем.
– Он в магазине, к открытию готовится. Не сможет сегодня.
– Магазин свой открывает что ли?
– Да, зоомагазин.
– Вадим – молодец. Свой бизнес – это хорошо.
Он потащил меня в кабинет, где заперся и усадил меня в кресло за стол с открытым ноутбуком, в который он ткнул пальцем:
– Прочитай, Алексей, и скажи что думаешь.
Я погрузился в экран ноутбука, где был набран такой текст:
«БОЛЬ
Что тут скажешь? Как говорил Горбачев: «Таковы реалии». Вот в них и живем каждый день. И волшебную таблетку надеешься найти. Понимаешь, что ее нет, но ищешь, спрашиваешь у себе подобных. Понимаешь, что проблемы предпринимателя никто решать не будет. Не веришь в это уже, но надеешься…
Боль с утра: «Мои люди – счастливые. Они о работе начинают думать, в лучшем случае, сразу перед входом на работу. Я конечно, тоже счастлив, но почему только я испытываю удовольствие от работы? Хочу утром на нее ходить. Жду планерок, отчетов, докладов…»
Боль после обеда: «…Сколько, интересно, я плачу нашему HR? Вчера она оскорбилась на утреннем совещании из-за того, что я назвал ее „отделом кадров“. Да, ошибся, и сейчас такие времена – на такое обидеться могут. Пришлось поправиться. Назвал „кадровой службой“. Снова не угадал. Не угодишь! Мало того, что с остальными не знаю, как управиться, так еще HR ублажать. А что происходит, когда у нее плохое настроение, а стоящий кандидат устроиться хочет? Нет, лучше не думать. Слава богу, хоть неадекватных соискателей на себя первая принимает…».
Боль после работы: «…Что с этим делать? Куда сливаются у них все эти тренинги, мотивации, карьерный рост, корпоративный дух, нацеленность на результат, клиентоориентированность? „Что было бы, если бы“ все мои люди стали на письма отвечать, трубки брать и вовремя перезванивать партнерам, подрядчикам, клиентам? Мы бы уже в два, в три раза больше оборот делали. Самое плохое, что понимаю – сам виноват. Мягкотелый я со своими. И от этого еще хуже».
Боль перед сном: «…Работаешь, вкалываешь, кредитуешься в развитие, чтобы создать сеть, людям работу дать. После себя что-то оставить. В продуктах наценка минимальная, 5—6% снимаем всего. Выстраиваешь процессы. Всё самое современное внедряешь. Стараешься сделать всё для людей, и для своих и для покупателей. Раньше всё было понятно, сам везде следил, успевал как-то. А сейчас? Незнакомые люди каждый день в офисе ходят мимо меня и не здороваются».
На днях решил по своей торговле проехаться. Выделил день и три самых больших площади выбрал. Лучше бы не ездил и не знал, что там происходит.
Приезжаю в первый супермаркет и сразу требую планограммы. Через час находят у кого-то на компьютере. Распечатать не могут толком. Спрашиваю на ходу: сколько у нас всего поставщиков? Пятьсот, говорят. Интересуюсь, от скольких мерчандайзеры приходят из этих пятисот? Отвечают, что человек сорок… А кто тогда следит за товаром в зале? Сами и следим, отвечают…
Мерчандайзеры!.. Единственные, кто за порядком в зале должны следить – в контрактах же прописано! Сволочи!
Ладно, пошли смотреть, что в торговом зале происходит. Список составляю в процессе:
– планограммы не соответствует вот тут, тут и тут;
– из-под холодильника течет;
– продавец-консультант по-русски не понимает;
– просрочка на полке;
– пакеты с молоком, как будто из грязной лужи вытащили;
– в ряду 145 позиций, а ценников 138;
– продукты на полках как попало, наперекосяк, этикеткой вниз или к стенке;
– в «заморозке» холодильники со скользящими крышками, но три не смог сдвинуть с места – примерзли;
– над сырами лампы не горят.
Птица над головой пролетела! Прямо в зале. (В моем магазине?!). На балку села под куполом.
Товары своевременно не выкладывают, когда заканчиваются. В «молочке» насчитал 13 позиции, где по одной-две единицы осталось. Переписали позиции, повел всех на склад, и, О, чудо! – все 13 позиций лежат штабелями.
Плюнул, поехал в следующий магазин. Примерно та же история. Вернулся в офис и собрал планерку. Спрашиваю: «В чем дело? Когда в последний раз по объектам ходили?» Молчат!
Вечером мой же заместитель мне говорит: «Это у всех так. Мы же сами эту прослойку из менеджеров среднего звена и создали, чтобы проблемы снизу до нас не доходили, чтобы решали они у себя там как умеют. У нас задачи другие». Отвечаю ему, что если бы хорошо в залах работали, то выручка на десять процентов выше стала только из-за одной аккуратности. Заместитель молчит…
А что на складах происходит? А в бухгалтерии? А в безопасности? А в закупках? А в кадрах? Бессилье… А что в регионах происходит? Черная дыра какая-то…. Но надо работать дальше.
Тысячи и тысячи предпринимателей думают, переживают, пытаются понять, перенять, научиться, но продолжают действовать и действовать. И так – каждый день. Всё это требует времени, сил, денег, денег, времени, времени, времени, сил, денег.
Боль. Кто ее способен понять? Эту боль предпринимательскую».
Я оцепенел от прочитанного. Неужели это написал дядя Паша? Я воспринимал его как волевого и сурового человека, а тут надрывные мысли и поток сознания. Я знал, что он на клавиатуре печатает одним пальцем и этот порыв мыслей он, наверное, набирал полдня.
Текст, конечно, был необычным и интересным. Я спросил:
– Это вы биографию начали писать?
– Что скажешь, Алексей? Можно такое читать? – он не отреагировал на мои вопросы.
– Это что вообще? Для книги? – не сдавался я.
– Не знаю еще. Возможно для блога, – слово «блог» в его устах послышалось как что-то космическое и доступное лишь избранным.
Он, наверное, искренне считал, что если вести блог, то заносить в него нужно только тайные сокровенные мысли, которые будут обдумывать читатели и писать развернутые комментарии по теме. Мечтатель. Нужно его от этого срочно отговорить:
– Дядя Паша. В блоге, конечно, можно писать такое, но это… слишком…
– Скучно?
– Открыто. Вы же большой человек. Зачем про такое писать? Как вы по полкам магазина лазите. Вас же сотрудники прочтут.
– Пусть читают. Пусть знают, что я всё вижу.
– Может лучше это в книгу?
– Да какую книгу? Кто меня читать будет? Меня никто не знает. Тем более набирать текст для целой книги у меня десять лет уйдет.
– Дядя Паша, блог нужно будет вести регулярно, чтобы люди вас читали.
– Насколько регулярно?
– Хотя бы раз в неделю, – я не знал, сколько на самом деле нужно.
– Не сложно, за неделю можно и не одну тему раскрыть, – с видом матерого журналиста дядя Паша теребил шариковую ручку «Паркер».
Я поспешил закончить разговор, заявив, что хочу выпить. Мы вернулись к праздничному столу, где остаток вечера я сидел, демонстрируя свои хорошие манеры, и почти не открывал рот.
«Интересно, дядя Паша пользуется услугами таких как Кудесница? Вряд ли. Он же вроде председателем колхоза был и коммунистом».
Мысли о Кудеснице не покидали весь вечер, и это заметила его жена – тетя Лариса:
– Алексей, ты чего такой задумчивый? Влюбился что ли?!
– Да пока нет еще.
«Зачем я сказал „пока“?! Сейчас она разовьет тему».
– А есть в кого?
– Это дело нехитрое. Сердцу не прикажешь.
Я хотел прикрыть тему, чтобы меня, не дай бог, не стали спрашивать подробности. Ведь я же решил не врать даже по мелочам!
– Кто она? – как будто услышав мои мысли, спросила жена дяди Паши.
– Работает в салоне красоты, – я облегченно вздохнул. Выкрутился.
– Кем работает? – спросил уже дядя Паша.
«Что делать?! Маленькая моя ложь. Не говорить же им про ее работу ведьмой. Да и не девушка она мне. За руку ее не держал и совсем ничего не знаю о ней».
– Да не девушка она мне. Познакомились на улице случайно.
– Ты завязывай к нам один приходить, Алексей. Как бобыль прямо. Приходи в следующий раз с девушкой, хорошо?!
– Договорились, – пообещал я.
«Верно, что люди теперь меня будут на правдивость испытывать каждый день. Надо молчать еще больше. Эх, поскорее бы на работу в „Комплекс Инсайдер“! Стабильный оклад, кофе и уверенность в завтрашнем дне…».
