Вне закона. Бастард и попаданка

Глава1

– Эй, блудница! – услышала я громкий окрик. Ничего себе. Кто-то еще такие слова знает! Наверно, какой-то юродивый или спятивший профессор лингвистики. Интересно стало, кто же, по его мнению, заслужил это звание. Я стояла на мосту, но передо мной, да и дальше, никого не было. От греха я решила уйти отсюда поближе к людям. Но за спиной раздались тяжелые шаги, причем очень близко.

– Ты глухая? Стоять, я сказал! – рявкнул неизвестный. Божечки! Люди! Ау! Где вы?

Я припустилась бегом, но незнакомец нагнал в два счета и схватил за руку. В панике я обернулась и нервно расхохоталась.

Меня удерживал какой-то викинг – не викинг, рыцарь- не рыцарь, короче кто-то из любителей исторических реставраций. Надо же, я всегда мечтала если не поучаствовать, то хоть со стороны посмотреть на такое действо. Хоть в имитации прикоснуться к той будоражащей воображение эпохе, в которой ради любимой совершались подвиги. Почувствовать дух благородного рыцарства и простой жизни, полной бытовых трудностей, но заставляющей радоваться каждому дню. Полюбоваться старинной архитектурой.

Конечно, мне было бы лестно услышать в свой адрес «сударыня» или «леди». Блудница совсем мимо – у меня в жизни только один- единственный мужчина, и менять что-то я не собираюсь. Но зато это обращение намекало на мою привлекательность. Кто ж соберется блудить без соответствующих внешних данных! Как бы то ни было, я решила поучаствовать в этом реалити-шоу.

– Сударь, пустите! Уверяю вас, я добропорядочная дама, и слышать подобное обращение оскорбительно!

Мужик вжился в роль качественно. На его лице не дрогнул ни один мускул.

Подоспевший к задержанию напарник сохранял такое же непроницаемое выражение лица. Он молча вытащил из котомки моток веревки и связал мои руки спереди, оставив довольно длинный хвост. И за него меня и потащили, как упирающегося пса на поводке. Было довольно больно. Хотя если б меня перевязали символической ленточкой, эмоций я бы не испытала.

А сейчас я чувствовала себя настоящей пленницей, которую должен спасти рыцарь на белом коне. Вот-вот он прискачет, надает тумаков моим конвоирам, посадит меня перед собой, и мы умчимся.

Но наверно, тогда я не прочувствую атмосферы…И я решила еще немного поиграть.

– Простите сударь! Но с чего вы взяли, что я блудница? Вы глубоко ошибаетесь!

– А кто, кроме блудниц, может расхаживать средь бела дня с непокрытой головой, в неприличной сорочке и показывать свои ноги в диковинных панталонах?! – отозвался один из блюстителей нравственности.

Я подавила улыбку. Молодец! Вот частенько, когда нужно подобрать к чему-то необычное определение, нападает ступор. А тут сходу! Прямо в духе средневековья. Неприличная сорочка – это просторная футболка под горло. Ни тебе соблазнительного облегания, ни голых плеч. Да и длина ниже попы, чтоб не привлекать лишнего внимания к объему филейной части. И светлые джинсы назвать панталонами – надо постараться.

Зато ответ исчерпывающий. Никакие уверения в моей нравственной чистоте не прокатят против железных улик. Я блудница!

– И куда вы меня ведете? – заинтересованно спросила я.

– Туда, где тебе и место! – отрезал конвоир, и меня наконец осенило. Я не могла понять, почему не помню, чтобы я собиралась на эту реставрацию.

А , чтоб тебя! У меня же сегодня день рождения! Наверно, Вадим заказал такой квест, чтоб избавить меня от зажатости. Мы прожили два года, а я до сих пор боюсь его разочаровать, и от этого стесняюсь.

Зато теперь, когда у меня эмоции зашкаливают, я готова к этим ролевым играм.

Вот сейчас меня доведут до кабинета Главного поборника нравственности, втолкнут туда и я окажусь перед Вадимом. Связанная, с потупленными глазами – делай со мной, что хочешь!

Краска прилила к щекам, потому что мне стало стыдно за свои «блудницкие » мысли. Но то, что мой любимый мужчина так постарался для меня, было безумно приятно.

Правда, довольно скоро я устала бежать, спотыкаясь, за своими стражами. Ну сколько можно?! И эта правдоподобность уже будила раздражение. Где они нашли такие локации? Неужели «Мосфильм»? Я читала в интернете, что один бизнесмен отстроил настоящий средневековый замок, по настоящим чертежам и даже с отдельно состаренными фрагментами. Где-то в Самарской области. Может, к нему пристроили  картонный лабиринт, и на самом деле мы бегаем по кругу?

Но дома и узкие улочки, по которым меня тащили, совсем не выглядели бутафорскими. Тут целый город! Настоящий!

Навстречу стали попадаться люди, которые испуганно сторонились нас. А до моих ушей долетало то, что я уже слышала – «блудница».

Теперь я увидела, как должна выглядеть добропорядочная женщина в рамках этого квеста. Платье до пят с длинными рукавами, у многих передники, на голове чепчик.

Масштаб, конечно, поражал. И натуральность. Вот готова поклясться чем угодно, что булыжники, из которых вымощена мостовая, – самые что ни на есть натуральные. И поэтому я прикладывала все усилия, чтоб не споткнуться и не упасть. Ибо уверена – будет больно.

Наконец, конвоиры замедлили шаг, очевидно, тоже притомившись от такого- марш-броска. Мы оказались на площади. Я восхищенно крутила головой. Слева огромный замок, и судя по флажку, развевающемуся на одном из шпилей, замок правительственный. Слева что-то похожее на крепость. Такое же мрачное и мощное.

А между ними начиналась широкая улица. Очевидно, торговая. Я могла рассмотреть некоторые вывески и услышать бодрые голоса зазывал. Классно! Там наверно, много интересных сувенирчиков можно будет найти.

Потом. А сейчас во дворец и конец испытаниям. Надеюсь. А то я реально подустала. Но меня повели не во дворец, а в крепость, которая по факту оказалась тюрьмой. До омерзения похожей на настоящую. Мы шли по извилистым коридорам, в которых, казалось и стены пропитаны болью и страхом. Темные, сырые.

Значит, в программе заложено освобождение заключенных?! Ладно. Но на всякий случай я запоминала расположение. Вдруг здесь нужно самой выбираться, чтоб получить приз. Ведь правила мне так никто и не озвучил.

И что-то мне начало подсказывать, что правил здесь и нет.

Меня втолкнули в настоящую клетку. Причем довольно грубо. Так, что я не удержалась и упала на колени. Спасибо, на солому. Поэтому было не больно, а просто обидно.

 Почувствовала, почувствовала я уже весь колорит! Но люди получают деньги за выполнение своей работы, поэтому жаловаться, думаю, нецелесообразно. И не успела я опомниться, как конец веревки, за который меня вели, перекинули черед балку и наглухо завязали там. И я оказалась в таком положении, что опустить свои измученные конечности вниз могла лишь в том случае, если бы встала. А так получалось, что я могу только стоять на коленях с поднятыми руками. А они у меня уже, между прочим, затекли. Я не выдержала и, нарушая сценарий, потребовала:

– Развяжите мне руки! Они скоро посинеют. Хватит уже! Вы хоть технику безопасности изучали? Или в вашем квесте о такой мелочи не подумали. Иначе я такой отзыв напишу, что к вам вообще никто не пойдет!

Однако вместо того, чтоб освободить меня, они переглянулись озадаченно.

– Она бесноватая! Тут прокурором не обойтись! – стражники развернулись ко мне спиной, собираясь уходить, а мной овладел настоящий, резонирующий с этим местом, липкий страх.

– Э, вы куда?! Вы что, не слышали?! Отпустите меня! – наплевав на воспитание, чуть ли не в истерике, заорала я. Но ответом послужил оглушительный лязг засова.

Дебилы! Выругалась я и с трудом встала. Поднявшись на носочки, я заглянула в маленькое оконце. Картина, открывшаяся взору, радовала еще меньше, чем вид тюремных коридоров и этой клетки.

Там была виселица. Настоящая. И человек, которого подвели к ней под барабанную дробь.

Фу! Ну это вообще перебор. Видела в детективе каком-то, как имитируют повешенье. Цепляют на пояс обвязку и к ней крюк с веревкой, закрепленный наверху. А петля на шее только для вида. Выглядит ужасно.

Может, это такая фотосессия для извращенцев? А, вспомнила! Есть метод лечения страха смерти – танатотерапия. Человек символически умирает и вроде бы потом начинает по-другому относиться к жизни. Ну там еще наверняка какие-то танцы с бубнами предусмотрены. Но смотреть на такое я не хочу.

Кажется, мне нужно самой выпутываться. Я вцепилась зубами в узел, связывающий запястья. Но ничего не получилось – гады знали свое дело. Подергала за веревку, надеясь, что она вверху плохо закрепилась. Опять не вышло. Не знаю, сколько я так промучалась, но когда снова заглянула в окно, я чуть не потеряла сознание от страха.

Виселица была на месте. И на ней все тот же повешенный. Причем не бутафорски! Его лицо посинело, язык вывалился, а никаких гримеров здесь не было и близко.

Я завизжала так, что у самой чуть уши не заложило. Забившись в угол, я поняла, что попала в очень скверную ситуацию. Очень похоже было на то, что меня забросили к каким-то чокнутым реставраторам, которые потеряли границы игры. А их этот городок находится вдалеке от человеческой цивилизации, и к ним никто не заглядывает. Существуют же до сих пор целые деревни старообрядцев, которые не признают технического прогресса и живут по старинке. И по своим законам. В общем, они творят, что хотят. Или еще, как в детективах описывают – богатеи, которым жить скучно, создают игру, и вместо персонажей используют живых людей. В том антураже, который им нравится. Вот какой-то изверг придумал этот городок. И сам сидит во дворце и следит по камерам, кто что делает и кого за что казнить.

Тут же мое развитое воображение подкинуло картину, от которой кровь в жилах застыла. Вместо виселицы – столб, а вокруг него кучи сухого хвороста. И я возле этого столба. Вот так вот привязанная, не имеющая возможности убежать.

От жалости к себе слезы полились ручьем, а я даже вытереть их не могла. Сердце сжималось от страха, но так бесславно помирать я вообще не хотела. Во что бы то ни стало, я должна выбраться отсюда. Украсть лошадь, и плевать, что я никогда не сидела в седле. Как-нибудь удержусь! Главное, убраться подальше от этого театра абсурда.

Как в обратной перемотке, я начала вспоминать, что видела. Это не затерянный экзотический остров, потому что пейзаж вполне европейский. С моста я видела какой-то лесок, меня вели по обычной проселочной дороге. И где-то должен быть шлагбаум, отделяющий этот киношный городок от остального мира.

Меня даже не пугала перспектива заблудиться в лесу. Ничего, не тайга. Выберусь!

Чтобы убедиться, что от злости на конвоиров мне не примерещилось ужасное, я выглянула в окно снова.

Нет, с ума я не сошла. Бедолага был на месте, его палачи разошлись, а вокруг уже начали кружить безжалостные вороны.

Значит, это совсем не романтический подарок ко дню рождения. А чей-то коварный план по уничтожению меня. Наверно, загипнотизировали, поставили на мост, а потом уже начался квест на выживание.

Глава 2

Кричать и просить о помощи, как я уже убедилась, бесполезно. Превозмогая боль в затекших запястьях, я повисла на веревке, надеясь, что она оборвется. Но гады знали свое дело. Очевидно, все отлажено.

Я покрутилась вокруг себя – вдруг так петля соскользнет с крюка. Результат тот же.

Отчаяние уже набросило на меня мертвящий саван, как вдруг я осознала, что в кармане что-то выпирает. Бинго! Я нащупала зажигалку. Как она там оказалась, я долго не раздумывала – должны ж были сволочи, забросившие меня сюда, какой-то шанс дать! Хотя зажигалка показалась мне знакомой…

Нет, не над этим сейчас нужно думать! Если поджечь веревку выше рук, пламя пойдет вверх, загорится перекладина и рухнет мне на голову. Или на солому, и тогда мне точно не спастись. Не надо будет и костра святой инквизиции, чтоб сделать из меня цыпленка табака.

Если изловчиться и направить зажигалку на узел, пострадают руки. Но другого выхода я не видела. Лисы вон, попав в капкан, отгрызают себе лапу, чтоб только спастись. А с ожогами мы разберемся.

Онемевшими пальцами несколько раз я безуспешно пыталась высечь пламя. От страха и волнения меня трясло так, что я боялась выронить средство спасения. Тогда мне точно конец – ведь я никак не смогу поднять ее с пола.

Наконец вспыхнул огонь и лизнул веревку. Я приготовилась к ослепляющей боли, но веревка тлела, искрясь, пока только точно между моими запястьями. Пожалуйста, пожалуйста!

Но чуда не произошло. Вернее, произошло, но не полностью. Узел ослабел, так что я могла уже расшевелить его, но пламя коснулось и моей кожи. Превозмогая боль, я вытащила одну кисть из обжигающего капкана и потом другую. Отшвырнув тлеющий кусок подальше в угол, я принялась дуть на обожженные места. И тут только сообразила, что огонь все равно пойдет по веревке вверх и неизбежно искры будут сыпаться вниз на солому. И она непременно вспыхнет! И если я не открою чертову задвижку, то опять буду цыпленок табака.

И отступать некуда. Я кинулась к двери, умоляя все силы небесные помочь. Или они меня услышали, или отчаяние удесятерило мои силы, но задвижка поддалась, и я выскользнула в коридор. Как выбраться из самой крепости, я еще не знала, но меня гнал звериный инстинкт самосохранения. Надеюсь, что он знает, что делает.

Я двигалась осторожно, как индеец. Хотя если у них есть камеры, то за мной уже с усмешкой наблюдает какой-нибудь жирный кот, загнавший несчастную мышку в ловушку. А если нет, то уже хорошо.

Попетляв по коридорам, я наткнулась на какую-то каптерку, или как оно там называется. Несколько стражников, очевидно, приняв порцию горячительного, азартно рубились в карты. Им было явно не до пожара, который вот-вот начнется в дальнем коридоре. И сообщать об этом я им точно не буду. Чем дольше они не хватятся меня, тем лучше.

Я уже собралась шмыгнуть дальше, но паническая мысль меня остановила. В таком виде я гарантированно минут через десять снова окажусь здесь же. Только, боюсь, еще и в кандалах. А я, как любимые герои-сыщики, не умею открывать наручники булавкой…

Страх заплескался внутри, грозя затопить и сознание. «Кыш, пошел!» – пытаюсь прогнать его и теперь уже удерживаю себя от истерического смеха.  Но я же не трусиха! Или трусиха?!

Все, что произошло сегодня, вообще не укладывается ни в какие рамки, поэтому я совсем не уверена, что мне не отшибло память напрочь. Ведь я, кажется, не помню, как меня зовут…

Но все это мелочи по сравнению с той задницей, в которую я попала. Спасибо, мозг, получив сверхзадачу, начал лихорадочно соображать.

В углу каптерки стоял какой-то ларь, куда эти непуганые стражи порядка скинули свои плащи. И мне жизненно необходимо добыть один из них. Ведь стоит накинуть этот балахон с капюшоном, и хотя бы издалека не буду похожа на чужачку.

Надеясь, что карты занимают все внимание этих достопочтимых джентльменов, а из –за широких спин меня не видно тем, кто сидит лицом к этому ларю, я опустилась на четвереньки и голодной гусеницей поползла к цели.

Сердце замирало от страха, зубы приходилось стискивать, чтоб они не стучали, но другого выхода я не видела. Вот как только потянет дымом, они по идее, должны ринуться туда, и плаща никто не хватится, а я тем временем буду пробиваться к свободе.

Благополучно добыв накидку, я так же осторожно вынырнула из каптерки. Накинув на плечи маскировку, двинулась к выходу. Великая Слава строителям этого каземата! В коридорах изредка попадались ниши, наверно для того, чтоб слишком тучные люди могли избежать столкновения телесами. И я туда ныряла при подозрительных звуках.

Кажется, началось! За спиной послышались взволнованные выкрики, значит, у меня остались считанные минуты, чтоб выбраться.

И тут моя свобода чуть не накрылась медной посудиной. Когда меня затаскивали в эту тюрьму, я обратила внимание, что вход никто не охранял. Тогда меня это не удивило. Я ж думала, что это все игрушки, и никто просто не захотел исполнять роль безмолвного дерева на входе. И жарко, и скучно.

А сейчас там стоял часовой. И его вряд ли мой плащ убедит, что я его коллега. Нужны более весомые доводы, роль которых в цивилизованном виде выполняют банкноты.

Но их у меня, кажется нет. На всякий случай машинально пошлепала себя по карманам и ожидаемо привлекла внимание стражника. Ждать хорошего от его набыченного взгляда не приходилось, поэтому я подчинилась интуиции. Она потребовала достать зажигалку и высечь пламя перед носом охранника.

Не знаю, мечтала ли я в детстве о волшебной палочке и умении варить зелье, но сейчас образ ведьмы четко вырисовался в голове.

Я вытаращила глаза и утробным голосом приказала: «Стой здесь и забудь, что меня видел! Иначе сгоришь заживо!»

Сделав пасс рукой с зажженной зажигалкой вокруг лица остолбеневшего караульного, я, не оглядываясь, спокойно шагнула за дверь и направилась к торговой улице.

Ну как спокойно… Кровь набатом стучала в висках, сердце перепуганным зайцем рвалось из груди, но здравый смысл подсказывал, что ни в коем случае нельзя привлекать к себе внимание. Ни медленным шагом, ни быстрым.

Словно издеваясь, память, которой я не особо доверяла сейчас, подкинула мне в голову девиз Карлсона: «Спокойствие! Только спокойствие!»

Ладно, позже я с ней разберусь. А пока надо думать, что делать дальше. Вариантов масса. Как я уже планировала – украсть лошадь и вырваться из этого дурдома. Второе – забиться в какую-нибудь нору и переждать, пока все не утихнет. Третье – украсть с какой-нибудь бельевой веревки платье и чепчик, добыть корзинку и с беспечным видом собирательницы грибов опять –таки покинуть этот недружелюбный городок.

Нет, можно, конечно, вломиться во дворец и потребовать от этого чертового организатора выпустить меня по-хорошему, но что-то подсказывало – это самый неудачный вариант. Ведь в таком случае от меня уже ничего зависеть не будет.

Хотя… украденный плащ, кажется, неплохо справлялся с ролью шапки- невидимки. На меня никто не обращал внимания, никто не обзывал блудницей, что давало надежду. Правда, голову я старалась не поднимать, постоянно делая вид, что рассматриваю лотки с товарами. Толкучка была мне на руку, и я беспрепятственно дошла до конца улицы и уперлась в какую-то стену. К счастью, это был не тупик, так как влево и вправо были ответвления. И не успела я обрадоваться, как с ужасом поняла, что это тюрьма, ее, так сказать, тыльная часть. Очевидно, торговая улица делала круг, и, если пойти вправо, попадешь на площадь и прямо в лапы тюремщикам. От панического страха пересохло горло. Назад идти тоже нельзя, потому что опять выйду туда же.

Значит, по-любому, нужно сломя голову нестись влево. Хотя вдруг эта улица тоже предатель? И сделав круг, выведет на площадь, только с другой стороны. Вот сейчас реально пригодился бы квадрокоптер…

Глянуть бы сверху, куда бежать и что тут вообще есть в этом чертовом лабиринте. Ну или метлу…

Но чего нет, того нет. Поэтому «ноги мои ноги» и вперед. Напоследок я бросила взгляд на тюрьму и позлорадствовала. Сквозь крышу выбивалось пламя. Наверно, горела та балка, к которой эти идиоты меня привязали.

Я припустила по улице. Благо она была практически безлюдной. Но этот плюс перекрывался большим минусом. Она раздвоилась, и я окончательно запуталась. Решила пойти туда, где виднелся просвет в тоннеле из каменных домов, стоявших впритык друг другу. И я подозреваю, что боковые стены у них у всех были общие. Такой себе таунхаус.

Дальше начинались лачуги и еще какие-то странные постройки. То ли недострой, то ли уже развалины. Мне подумалось, что там я могу хотя бы просто посидеть в укромном месте. Просто перевести дух. Потому что усталость уже придавливала меня своей тяжелой лапой.

Глава 3

По заросшей тропинке я добрела до убежища и села прямо на землю, прислонившись к стене. Я не думала, что тут могут быть какие-нибудь твари типа крыс или змей, что кирпич может упасть на голову. Просто закрыла глаза и на несколько мгновений провалилась в сон.

Подсознание, наверно, для того, чтоб как-то подбодрить меня, подарило чудесное видение. Рядом со мной был настоящий принц крови. Во всяком случае, именно так я себе представляла героя своих мечтаний в юности. Высокий, широкоплечий, с непослушными черными волосами, по-пиратски завязанными в хвостик. Ео лицо, будто высеченное из камня было суровым, лоб прорезала глубокая, не по годам складка. Ровный нос с раздувающимися крыльям. Губы, сжатые в жесткую полоску. И руки. Сильные, мускулистые, которые легко меня поднимают, несмотря на мой щенячий жирок.

Он непримирим к врагам, не рассыпается в любезностях, но я знаю, что в груди у него бьется благородное и горячее сердце. И я готова все отдать, чтоб его завоевать…Мне было так хорошо, что я, наверно, заулыбалась от переполнявшего счастья быть с ним. И это сыграло злую шутку со мной.

Из блаженного состояния меня стремительно выдернул хриплый, какой-то прокуренный мужской голос.

– Ого! Вот это подарочек привалил! Какая сладенькая!

Я мгновенно открыла глаза и, если б не стена за спиной, попятилась бы. Передо мной стоял яркий представитель общественных низов. Если говорить обтекаемо.

 Грязная холщовая рубаха, такие же штаны, сильно истрепанные по низу. На поясе – замызганный кошель, на плече – котомка.

В довершение образа – немытое лицо с редкой рыжей бороденкой и засаленные волосы, паклей свисавшие до плеч.

Все ничего, и в такую роль вживаются, но отсутствующие два передних зуба не могли быть хитростью гримеров. Страшные пеньки на их месте наводили ужас.

И он, наверно, отразился на моем лице.

– Да ты не бойся! Я ласковый! Не обижу! – осклабился он и наклонился, чтоб лучше меня рассмотреть или принюхаться. – Ты разбудила огонь моих чресел!

Тошнота подступила к горлу, на глазах выступили слезы, и я начала задыхаться, сдерживая рвотный позыв. Потом вдруг вспомнила, что читала про способ усмирить естественный рефлекс. Нужно зажать большой палец левой руки в кулаке, расположив его под основания пальцев и хорошенько сжать. Что я и сделала.

Теперь нужно охладить любовный пыл этого товарища.

– Любезный, прошу прощения, но по определенным причинам меня не интересуют ваши человеческие качества. Будьте так добры, отойдите от меня подальше! Вы нарушаете мои личностные границы!

– Чего?! – на немытой физиономии отразилось неподдельное недоумение.

Тысяча тухлых моллюсков, как говорят пираты. Я готова поклясться, что он не прикидывался, не играл, а реально с ним никто не разговаривал такими длинными предложениями. Он был настоящим!

В голове, словно обезумевшие белки, метались мысли. За уши притянутое объяснение происходящему рушилось, как карточный домик. Но может, все-таки и бомжей нанимают для колорита?

Я выдохнула и попыталась успокоиться. Сейчас я узнаю от него все.

– Голубчик, а кто заведует статистами? Я бы тоже хотела оформиться. Так получилось, что нужны деньги, – я развела руками и нацепила извиняющуюся улыбку.

– Какие тас-тисты? – настороженно спросил он.

– Ну это же киношный городок, правильно? – гнула я свою линию.

– Ты чужеземка или бесноватая? – он опасливо понизил голос, а я облегченно вздохнула. Кажется, от одной проблемы избавилась. Бесноватую точно не станет трогать. А вот вопрос – что за фигня творится вокруг меня – оставался открытым. И выяснить это я могла только при помощи этого «господина» с низкой социальной ответственностью.

– Понимаете, уважаемый, я здесь проездом. Мы ехали к тетушке, остановились на рыночной площади, местных сувениров купить, – начала я.

– У нас никаких сувениров нет! У нас порядочный город! – Гордо задрав нос, отчеканил он.

– Ну хорошо! Нет так нет! – поспешила я успокоить собеседника. – Я потерялась, и вообще не представляю, где мы есть, в каком городе.

Подарив самую просительную улыбку, я с замиранием сердца ждала ответа. Пусть он скажет, что это Ленинградская область, например. Но здравый смысл, с которым я пыталась спорить, покрутил пальцем у виска. Ну да. Логично. Не может человек, живущий или работающий в Ленинградской области, сувенир считать чем-то вроде контрабанды. Вывод. Он сумасшедший. Или я. Или мы оба, каждый по – своему.

Божечки! «И тебя вылечим… И меня вылечим…» Передряги сегодняшнего дня сожрали с потрохами все мое самообладание. Глаза противно защипало, и я готова была заплакать.

Увидев такое дело, нищий забеспокоился.

– Эй, ну ты чего! Перестань. Что-нибудь придумаем! Тебя как зовут? Я Пипин Щербатый.

– А я …

Слезы высохли, будто их сдуло порывом ледяного ветра. Сейчас я совершенно точно поняла, что не знаю, как меня зовут. Или же прочно забыла.

– А я ударилась головой и теперь ничего не помню, – нашла приемлемое объяснение. А может и правда? Но если и ударилась, то на вопрос – что это за чертово место – все равно не дает ответа.

– Ну тогда понятно. А помнишь, куда ехали? Где твоя тетка живет? Как ее зовут? – было похоже, что бродяга с именем, которое носил и король франков в каком-то веке, решил проявить ко мне участие.

Я отрицательно покачала головой.

– Не помню. Говорю ж, все забыла.

– А почему на тебе плащ стражника? Если ты знатная дама, то тебя сейчас все служивые ищут, потому что родственники обратились, наверно, уже в мэрию. А если не знатная, то почему без чепчика? – Пипин интересно рассуждал. С логикой сумасшедших. Или у них, действительно, чепчик как опознавательный знак простолюдинки?

Ага, а еще, почему ты так странно одета. Чтоб бедный мозг моего собеседника не закипел, я плотнее запахнула плащ. И прибегла снова к приему – все забыла.

– Пипин, ты очень добрый и хороший, – полила бальзамом его душу. – Я сама не знаю, как все случилось.

– Ну тогда сама иди в мэрию и жди там своих родственников. Провести тебя не могу. Там не жалуют нашего брата.

– А почему? – я захлопала глазками в надежде узнать хоть еще что-нибудь об этом странном месте.

– А потому что налоги мы не платим, с общественных работ сбегаем и можем тиснуть что-нибудь в толчее, – Пипин самодовольно почесал пятерней бороду и смачно сплюнул.

– И много налогов тут платят? – спрашиваю лишь для поддержания разговора, так как продолжаю лихорадочно соображать, на какую помощь могу рассчитывать.

– Да половину дохода! И всем плевать, сколько у тебя едоков. Крестьяне – половину урожая, торговцы – половину выручки. Сборщики налогов за всеми следят, всему учет ведут.

А мне чуть не стало плохо. Если есть крестьяне, значит есть поля, и этот дурдом не ограничивается территорией города. И если следят даже за крестьянами, то шансы быть пойманной и в отдалении от города велики. Но не сидеть же здесь и ждать, пока настоящие родные меня найдут с полицией здесь!

А есть ли у меня родные? Божечки, как же страшно не знать кто ты и где ты! Но надеюсь, вопрос «кто ты» прояснится, а вот из «где ты» надо бежать. Подальше.

– Вот и детей не заводят много. С женами не спят, чтоб те не понесли, а бегают к блудницам.

Тогда получается, что эти самые блудницы препятствуют демографическому росту. Не появляются новые налогоплательщики, соответственно, самоотверженный труд блудниц не выгоден правительству. Тогда хотя бы становится понятно, почему меня сразу в клетку и на веревку.

Мозг, кажется, уже закипал в поисках решения – как отсюда выбраться? И когда уже отчаялся, пришла безумная идея. Но поскольку она была единственной, выбирать не приходилось.

– Послушай. А ты мог бы сделать кое-что для меня? Я здесь больше никого не знаю. И ты единственный мужчина, который мне может помочь, – я сделала руками «сломанные птичьи лапки» и доверчиво заглянула ему в глаза.

А он заметил мои обожженные кисти.

– Что это? – с опаской спросил он. Хотя, думаю, и лишай ему не страшен. Но рассказывать о своих приключениях я не стала. И опять пришлось соврать.

– Не помню. Но очень болит.

И это я заметила только что. Когда петляла по улицам, убегая из тюрьмы, сидела здесь в изнеможении, я не чувствовала боли. Наверно, адреналин, который бушевал в крови, работал как анестетик.

– Обожгла чем-то, – констатировал он. – Подожди. Сейчас все сделаю.

Он взял несколько древесных угольков от давно остывшего костра, положил их на большой валун и другим камнем растолок в порошок. Достав из котомки баклагу, налил сверху немного воды, чтоб получилась кашица.

– Вот. Готово, – гордо произнес Пипин и, зачерпнув горстью «снадобье», нанес мне на руки. Причем, сделал это так быстро, что я не успела и ни отшатнуться, ни как-то по-другому среагировать. Но ужасающего вида лекарство, как ни странно, сняло жжение. Я удивленно посмотрела на доморощенного лекаря.

– Пипин, ты настоящий рыцарь. Ты спас меня!

Польщенный обращениями «единственный мужчина» и «рыцарь», он заулыбался. Очевидно, и вид беззащитной, нуждающейся в помощи девицы не мог не зацепить самые тонкие струны, которые все равно есть в душе самого черствого и расчетливого представителя сильного пола.

И он решил быть последовательным. Помогать так помогать!

– Говори, что нужно, – он примерил на себя белый рыцарский плащ, чтоб выручить несчастную потеряшку.

– Тисни где-нибудь платье на меня и чепчик? А? А я тебе подарю замечательную вещицу, – замирая от волнения, я озвучила на понятном ему языке жизненно важную просьбу.

Пипин озадачился, а я, чтоб подстегнуть его желание выручить бедняжку, достала из кармана зажигалку. Надо сказать, выглядела она «дорого – бохато» – металлическая с золотым напылением.

– Это золото? – шумно сглотнув, «рыцарь» уставился на вещицу. И то, как он на нее таращился, снова подтверждало факт, что я нахожусь в настоящем затерянном мире – Пипин не видел зажигалок. Как и тот стражник, которого я заговорила. Возможно, это потомственные владения какого- нибудь богатого психа, который согнал сюда народ под видом стройки века и устроил своеобразное эко-поселение. Сначала люди еще помнили, что такое телевизор, электричество, демократия, а потом просто забыли. И жили они из поколения в поколение в полнейшей автономии, как подопытные кролики.

Это мой уставший мозг не хотел мириться с тем, что я сошла с ума, и придумывал новые логические объяснения.

Хотя и эта версия не выдерживала никакой критики. До перестройки не было таких богатых, кому позволили бы такое глумление над людьми. А значит, о поколениях не может быть и речи.

 Стоп! А может определение «дурдом» и не просто фигура речи? Вдруг это какая-то экспериментальная психиатрическая клиника для людей, чувствующих себя рыцарями, менестрелями, юродивыми? А где-то живут такой же обособленной общиной Наполеоны, генералы Гранты, Элвисы Пресли и прочие известные личности. И они благополучно существуют в том мире, который отвечает их внутренним запросам? А рядом переодетые в стражников, простых торговцев и представителей прочих профессий санитары зорко следят за состоянием пациентов?