Loe raamatut: «Связанные обязательством», lehekülg 16

– Как грубо с твоей стороны. А ещё принц. Но, так и быть, я тебя прощаю, раз ты согласился поделиться своей драгоценной кровушкой. – На лице графа снова возникла безумная улыбка.

– Кто тут вообще согласие давал?! Да ты… – Внезапная боль заставила принца вспомнить о порезе. Он согнул руку в локте и посильнее сжал кулак. Кровь сочилась сквозь пальцы, и багровые капли стекали на пол. – Проклятье…

Бифомис открыл небольшой кованый сундук, стоявший в углу у двери. Немного покопался в содержимом и швырнул что-то принцу.

– На вот, перевяжи рану. – В руках Канненсиса оказался моток плотной хлопковой ткани. – Вряд ли ты сейчас способен на регенерацию. Что ж, иди за мной. – Граф шумно захлопнул сундук и двинулся вперёд. – А по пути я отвечу на заданные тобой вопросы.

Бифомис вынул из кармана ключ и открыл одну из деревянных арочных дверей с коваными чугунными вставками. Дверь со скрипом отворилась, и Бифомис жестом велел принцу следовать за ним. За порогом оказались не тронутые графом катакомбы.

– Знаешь, мне надоело работать с организмами лишь нашего мира. И я решил пойти дальше. А этот образец, – он потряс пробиркой с человеческой кровью, – мне в этом поможет.

– Да ты реально больной, – с отвращением бросил Канн.

Но Бифомис либо не услышал, либо предпочёл пропустить слова принца мимо ушей.

– Это своего рода благодарность за все мои труды, так что не обессудь. А вот ответ на второй вопрос. – Граф остановился и повернулся к Канненсису, указав на ещё одну дверь.

Бифомис открыл её тем же ключом, и в нос тут же ударил зловонный запах тухлятины и гнили. Было в воздухе и что-то ещё, что делало запах вдвойне тошнотворней. А ведь Канн только успел привыкнуть к вони в лаборатории. Граф ухмыльнулся, заметив, как морщится привередливый принц, и подтолкнул его вперёд. Канненсис ссутулился и уставился в пол, пытаясь подавить подступивший рвотный позыв.

Снова загорелся тусклый свет. Каменный пол помещения был усеян пятнами разных форм и размеров. Нетрудно было понять, что это были за пятна. Местами кровь была ещё свежей и только-только запеклась, прилипнув к холодному камню, а где-то пятна были совсем старые и приобрели тёмно-коричневый, почти чёрный цвет.

Это оказалось второй частью лаборатории безумного графа, где он занимался «грязными» исследованиями. На полках можно было увидеть множество забальзамированных мерзких зародышей, пару-тройку черепов невиданных существ. На одной из полок Канн заметил чёрного Стража и даже не сразу понял, что это было чучело.

– Неудачный эксперимент, – пояснил граф. – Проходи дальше. – Он указал рукой на арочный проход, на этот раз без двери.

Принц шагнул вперёд и случайно задел ногой коврик из шкуры зверя. Край отогнулся, и Канненсис увидел начерченную на камне дугу и древний символ.

– Так вот откуда ты попадаешь в Промежуточный Мир.

Бифомис молча поправил ногой ковёр, прикрыв печать. Затем подошёл к низкому шкафу и поставил пробирку к остальным склянкам. Принц решил его не дожидаться и вошёл в следующий зал. Шаг, ещё шаг и нога на мгновение застыла в воздухе, забыв коснуться пола. По телу пробежали мурашки. Все мысли покинули голову. Он забыл, зачем пришёл и где сейчас находится. Он не понимал, что сейчас испытывает: страх, смятение или же радость.

– Ну что, – Бифомис встал рядом и положил руку на его плечо, – соскучился по родной шкурке?

Канн прикоснулся к стеклу криогенной капсулы с голубой жидкостью. Это было невероятно странное ощущение. Принц знал, что сейчас он выглядит иначе, но всё равно смотрел, словно на своё отражение в зеркале. Всё тот же мрачный каменно-серый цвет кожи, отливающий синевой. Острые черты лица сохранили идеальные пропорции. Глаза были закрыты, но принц знал, что под веками крылась ядовитая зелень. Чёрные волосы были распущены. Они плавно вздымались и опускались под толщей голубой воды и пузырьками воздуха, бежавшими к верху. Они касались его обнажённой груди, сильных рук со сплетением вен, выступавших из-под кожи.

В капсуле по соседству был помещён Сибус, точнее его настоящее тело. Брат был почти на голову выше Канна, его лицо выглядело более резким и умным. В отличие от принца, он вобрал в себя гораздо больше отцовских черт. Однако в этом не было причин для гордости. Это было его проклятьем – билетом в вечное заточение.

– Что ты с нами сделал? – пробормотал Канненсис, немного отойдя от шока.

Бифомис подошёл к капсуле Сибуса и задумчиво уставился на его лицо. Он словно смотрел сквозь него, пытаясь что-то вспомнить, осмыслить. Когда Канну уже начало казаться, что пауза затянулась, Бифомис вдруг повернулся к нему. Его взгляд прояснился, а лицо стало ледяным и серьёзным.

– Я периодически заходил в склеп оценить состояние ваших тел, – начал он издалека. – Они были в прекрасном состоянии и продолжали функционировать, даже будучи лишёнными душ…

– Что-то вроде комы? – предположил Канненсис.

– Ты мыслишь в правильном направлении, – подтвердил его догадку граф. – Мозг практически погиб две недели назад,– Это произошло в один из дней моей очередной проверки, – мрачно произнёс он. – Тела функционировали стабильно, и я даже не думал, что подобное произойдёт. Но вы вдруг просто перестали дышать. Нужно было действовать быстро, пока мозг ещё был жив. У меня не было другого выхода, как приостановить все процессы жизнедеятельности тел. Погрузить их в анабиоз. Иначе тела бы начали разлагаться. Вам больше некуда было бы вернуться, Канненсис.

Принц содрогнулся. Непередаваемое ощущение. Ещё немного, и он побывал бы на собственных похоронах.

Больше некуда было бы вернуться…

Слова Бифомиса эхом проносились в его голове, порождая страх. Принцу пришлось бы остаться в человеческом теле. Но надолго ли? Нынешняя физическая оболочка настолько слаба, что не протянет и дня, если он впитает в него всю Силу. Но ещё хуже пришлось бы его брату. Прожить оставшуюся жизнь котом было бы не просто унизительно, но и весьма проблематично.

– Спасибо, – голосом полным серьёзности и признательности сказал Канн. – Не знал, что всё настолько плохо…

Принц хотел добавить что-то ещё, но катакомбы пронзил нервный звон колокольчика. Сначала зазвонил дальний, в первой части лаборатории. Затем его звон подхватили сразу три в пустом коридоре, и только потом зазвонил последний, над входом в помещение, где в данный момент находились принц с графом. Своеобразная система тревоги, но действенная.

Канненсис вопросительно уставился на Бифомиса. Тот не скрывал тревоги.

– У нас гости…

глава двадцать четвёртая
ОСЛОЖНЕНИЯ

Выпрямив спину и горделиво задрав острый подбородок кверху в надежде казаться хоть немного выше собственного роста, Лудер расхаживал по комнатам, раздавая замечания и указания слугам, хлопотавшим по дому. Хозяин любит чистоту и порядок, а значит, Лудер не пропустит ни пятнышка на белоснежных скатертях, ни пылинки на изысканной мебели, ни соринки на лакированном полу и ни малейшего развода на стёклах огромных окон. Его водянистые глаза не пропускали ни одной мелочи, абсолютно не обращая внимания на недовольство и раздражение слуг. Это огромная честь служить такому достопочтенному графу, как Бифомис, так что не в их интересах перечить и возникать. Ведь от одного только упоминания имени своего хозяина прочие слуги смотрели на них снизу вверх с неподдельным благоговением.

Лудер служил дворецким в поместье Ферос задолго до того, как оно по наследству перешло к Бифомису. Раньше семейство Ферос не жило так роскошно. У них была небольшая усадьба недалеко от дворцовых стен. Позднее Владыка наградил отца Бифомиса титулом герцога за верную службу и безграничную преданность с прилегающим к нему огромным земельным наделом, но тот вежливо отказался, пожелав остаться на прежних правах. Владыке были не ясны причины отказа, о которых сам маркиз решил умолчать, однако, несмотря на это, он всё же отдал поместье в его распоряжение. После переезда жизнь сильно изменилась, и обязанностей у Лудера стало вдвое больше, особенно после появления в доме молодого господина, который всюду ходил за ним хвостом. Но дворецкий не возражал, напротив, ему нравилось быть полезным и хотелось услужить семье ещё больше. Его преданность и забота о благополучии хозяев не знала границ. С тех пор ничего не изменилось.

Лудер спустился на кухню и дал поварам последние распоряжения по поводу ужина. Теперь оставалось только дать нагоняй непутёвому садовнику за вчерашнюю халтуру, и можно ненадолго расслабиться, пока хозяину не потребуются его услуги. Но осуществить задуманное не вышло. Неожиданно по дому разлетелся гулкий стук кованого кольца о массивную дверь.

В поместье прибыл дворцовый патруль. Солдаты разыскивали опасного преступника и обладали сведениями о том, что граф имеет к нему какое-то отношение. Дворецкий проводил солдат в гостиную и попросил немного подождать. Оставив одну из служанок поухаживать за гостями, Лудер направился в кабинет графа.

Дворецкий нисколько не удивился, когда обнаружил помещение абсолютно пустым. В углу, около небольшого кожаного кресла стояли напольные механические часы. За стеклянной дверцей из стороны в сторну монотонно раскачивался маятник. Большая стрелка приближалась к отметке с цифрой пять. Лудер подошёл к деревянному шкафчику и открыл дверцу. Потянул за среднюю гирю. В часах что-то щёлкнуло, маятник закачался быстрее, а в стене еле слышно загудело. Работа была сделана. Теперь дворецкий вернётся к солдатам и скажет, что граф просит их подождать.

Тем временем напряжение в Тронном зале всё нарастало, оно ощутимо давило на плечи, заставляя голову ещё больше клониться к полу. Один из министров обороны серьёзно оплошал, чем подорвал доверие Владыки, который уже и без того покалечил около половины своих подданных. Ни одно из оправданий министру не помогло, а, наоборот, лишь усугубило ситуацию. Однако Амареон-Пэй не испытывал разочарования. Он знал, что никому из подданных нельзя доверять. Каждую минуту он ждал подвоха. Чуял кожей прогорклое дуновение заговора. Он был охвачен параноидальным бредом, но время от времени ему удавалось прикрывать его королевской выдержкой. Несмотря на свой буйный нрав, он умел выжидать и наблюдать, между делом продумывая план мести и тяжесть наказания неверных.

Но даже великому терпению рано или поздно приходит конец. Раздражение. Злость и раздражение – единственное, что сейчас мог испытывать повелитель.

Министр решился поднять взгляд и тут же пожалел об этом: янтарные глаза Владыки Теней горели необузданной яростью, воздух вокруг него накалился до предела, а само тело источало потоки чёрной ауры. Министр вновь прижал голову к полу и съёжился в комок, моля о пощаде. Но Владыка уже дал знак страже увести непокорного прочь.

У него чесались руки свернуть мерзавцу шею! Но нет. Пускай он пока побудет в темнице. Его следует допросить ещё раз, с остывшей головой и в более удручающей атмосфере, чтобы сломить предателя окончательно. Нужно скорее узнать, кто ещё из свиты прознал о потере Силы и как. Его рука непроизвольно легла на рукоять меча, с которым он теперь никогда не расставался. Нужно покарать неверных раньше, чем они решат объединиться против него. Амареон-Пэй стиснул зубы и с силой сжал рукоять, чтобы унять нервную дрожь, возникшую от перевозбуждения. На висках выступили две большие вены. Глубокий вдох. Выдох. Злость понемногу начала отступать.

Двери в Тронный зал шумно распахнулись, заставив Владыку поднять взор. Охранник доложил, что глава Ищеек прибыла во дворец с докладом и просит об аудиенции. Вскоре в Тронный зал вошла и сама Адора. Гордо и невозмутимо она плавной походкой зашагала по направлению к каменному трону, на котором восседал Владыка Теней. Его трон был таким же величественным и пугающим, как и сам хозяин. Престол был высечен прямо в стене и напоминал скалу, испещрённую зубцами, с возвышающимся острым пиком. У подножия скалы красовался постамент с тремя ступенями, от которых вдоль всего зала тянулась чёрная ковровая дорожка с золотой каймой.

Глава Ищеек приблизилась к трону. Остановившись на почтительном расстоянии, она преклонила колено и склонила голову.

– Наконец-то. Я уже заждался, – недовольно кинул Амареон-Пэй и велел страже выйти за дверь и никого не пускать. – Надеюсь, хоть ты сегодня принесла хорошие вести.

– Да, Ваше Величество, – сообщила Адора, поднимаясь, – так и есть.

– Слушаю.

Адора сделала глубокий вдох, набираясь смелости, и заговорила уверенным тоном:

– Спешу Вам сообщить, что кристалл… – Адора сделала паузу, после чего сразу поймала на себе тяжёлый и нетерпеливый взгляд Владыки. – Ваше Величество, кристалл больше не представляет собой известный нам камень.

– Как это понимать?! – громогласный голос разлетелся по залу, эхом ударился в высокий арочный потолок. Владыка рывком поднялся с места и, сойдя с трона, вплотную приблизился к Ищейке. Он сжал её подбородок и приподнял к верху. – Смотри мне в глаза, женщина! Не играй со мной. Я хочу знать, что с кристаллом. Сейчас же! Говори прямо!

Адора едва удержалась от всхлипа, но больше ни за что на свете она не позволит себе проявить слабость. Все давно привыкли к внезапным порывам ярости своего Владыки, но лишь она знала, как его успокоить. Изящными пальцами своей ледяной руки, она обвила его запястье и посмотрела прямо в пугающую глубину глаз, где бурлил водоворот гнева.

– Но мы нашли его, Ваше Величество, – проговорила Адора медово-сладким голоском. Хватка Владыки тут же ослабла, а взгляд смягчился. Именно на это она и рассчитывала. Она знала, как усмирить зверя. Правда, когда Амареон-Пэй находился в подобном состоянии, действие её женских чар длилось недолго. И вдобавок ко всему, дело шло не вполне удачно – пришлось изменить планы и сдать девчонку, невзирая на слово, данное принцу. Но как бы хорошо Адоре не удавалось играть хладнокровие, сцена Канненсиса с человеческой девушкой в кровати задела её за живое и то и дело проматывалась в голове. Единственный способ успокоить своё оскорблённое самолюбие – избавиться от человеческого паразита.

Воспользовавшись затишьем перед очередной бурей, Адора продолжила: – Ваш сын не придумал ничего лучше, как спрятать Силу, самое святое, что только может быть, в человеческую девчонку.

Глаза Владыки Теней округлились. Буря разразилась вновь, стоило Амареон-Пэю услышать про сына.

– Что?! – взбешённо крикнул Он прямо в лицо девушки.

Адора дрогнула, но тут же взяла себя в руки.

– Не переживайте. Как я уже сказала, кристалл у нас, – Адора даже не пыталась сдержать ехидной улыбки. – Осталось понять, как извлечь Силу из человеческого сосуда.

Амареон-Пэй рассеянно отошёл от девушки. В его голове царил сущий хаос. Он повернулся к Ищейке спиной и уставился в никуда, пытаясь переварить полученную информацию.

– Где сейчас… Канненсис? – Он произнёс имя сына так, словно это давалось Ему с трудом.

Этого вопроса Адора и боялась.

– Мы… Мы их упустили, – призналась Ищейка. Эту часть договора она готова была исполнить.

Адора заметила, как могучие плечи Владыки напряглись. Он недовольно прорычал сквозь зубы и стиснул правую руку в кулак.

– Ты хоть осознаёшь, что ты говоришь? – процедил Он сквозь зубы. – Упустили?! – Амареон-Пэй повернулся. Его глаза искрились огнём, лицо исказилось от трудом сдерживаемой ярости. – Это ты его упустила! Ты – глава этих безмозглых верзил! И ты исправишь эту ошибку! – Гнев разъедал Его изнутри, рвался наружу. Ему хотелось разодрать Адору в клочья, но где-то глубоко в Его разуме сквозь толщу безумной ярости продирался внутренний голос, шепча «Она ещё нужна».

Владыка закрыл глаза и потёр напряжённые виски.

– Я не могу никому доверять… Лишь ты одна никогда не подводила меня. Это твоя первая оплошность, поэтому я закрою на это глаза и понадеюсь на тебя вновь. – Только с ней Владыка позволял себе говорить откровенно. Она была единственной, кому Он хотел доверять. Но Адора – женщина, а значит, нужно держать её в узде. – Спрошу ещё раз. Где… сейчас… предатель? – чеканные слова вылетали из Его уст, словно кинжалы, что всегда разят точно в цель.

Глава Ищеек чувствовала, как рушится её самообладание. Ярость Владыки всегда была беспощадна, и если она сейчас же не найдёт способ Его усмирить, её план потерпит крах, не успев начаться. Соблазн рассказать Владыке о принце был велик. Сейчас все обстоятельства на её стороне: девчонка на крючке, Канненсис – доверчивый мальчишка – в библиотеке, и стоит ей доложить о своих успехах, как тропа до трона сократится в два раза. Но единственное, что заставило Адору смолчать, это остатки самоуважения, которые склонили её в пользу симпатичного и молодого наследника. Она сделала свой выбор.

– Совершенно точно известно, что Канненсис находится в городе Нью-Йорк Промежуточного Мира, – деловито доложила Адора. – Мой брат и отряд не прекращают поиски. Я прибыла лишь для того, чтобы сообщить Вам о кристалле, мой повелитель, – она вновь услужливо поклонилась.

– Ты правильно сделала. Это сейчас в приоритете. – Владыка умолк. Он подошёл к своему трону и задумчиво потёр бороду. – Что ж, у тебя есть двенадцать часов, чтобы доставить мне девчонку. А пока я посоветуюсь со Старейшинами. Нужно скорее вернуть Силу. Если начнётся переворот, я не смогу сдержать напор. Силы, что у меня осталось, совсем немного. Скорее всего, я смогу использовать её только один раз… – еле слышно добавил Он. – Чего же ты ждёшь?!

Адора вздрогнула.

– Да, Ваше Величество.

Она безмолвно покинула зал, но вместо того, чтобы направиться в катакомбы, поспешила в Королевскую библиотеку, где её должен был ждать Канненсис. Ей не терпелось стряхнуть с себя прикосновение грубых стареющих рук Владыки и окунуться в наивные юные объятия принца.

Буквы прыгали и расплывались перед уставшими глазами. Канненсис со злостью захлопнул очередной фолиант, не обнаружив ничего полезного. Дрожащие огоньки свечей действовали на нервы, а сырая тишина катакомб оглушала. Принц чувствовал себя погружённым на дно океана, оторванным от реальности, пока толща воды давила на виски. Когда он спал в последний раз? Канненсис уже не знал ответа на этот вопрос, совершенно потерявшись во времени. По человеческим меркам уже пошли третьи сутки, как он не смыкал глаз.

Визит к Бифомису заставил принца здорово понервничать. Он едва не попался солдатам, которые даже не за ним пришли. Знай он это, не пришлось бы прокрадываться через всю гостиную, сливаясь с каждым предметом мебели и стенами, чтобы добраться до чёрного хода.

– Нам известно о Вашей причастности к делу, граф, – сухо заявил мужчина с внушительным топором за спиной. Он был главным. – Если Вы не хотите попасть на ковёр, Вы должны выдать нам предателя.

– При всём уважении, господа патрульные, но о ком идёт речь? Я всё никак в толк не возьму, – с наигранным удивлением произнёс Бифомис и изящным движением устроился в кресло.

– Не увиливайте. Вы прекрасно понимаете, о ком идёт речь.

– Да ну? – граф уставился на капитана с глупым выражением лица.

– У нас есть свидетель, который видел Вас неделю назад в таверне вместе с этой личностью. Он скрывал своё лицо под маской и надвинул на глаза капюшон. И то, что нам неизвестна его внешность, ещё не означает, что мы его не вычислим. Это вопрос времени. Если Вы не хотите проблем, Вы должны содействовать. Кто он? Где сейчас скрывается? О чём вы говорили? – наседал мужчина.

– Хо-о, сколько вопросов и сразу, я за Вами не успеваю, командир. – Бифомис выставил напоказ белые зубы в рамке коварной усмешки.

Он явно и агрессивно действовал на нервы патрульному, пытался вывести его из себя. И ему это удавалось. Когда капитан уже было дёрнулся вперёд, чтобы схватить графа и врезать по его наглой роже, тяжёлая рука солдата, стоявшего прямо за ним вместе с двумя другими, упала на его плечо и удержала от необдуманного поступка.

– Капитан, он же псих, – шепнул солдат. – Не идите у него на поводу.

Бифомис мгновенно переменился. Он затих и на одно мгновенье просто уставился в пустоту, а глаза его словно затянула пелена. Он тяжело поднялся с места, в два шага приблизился к солдату, начисто игнорируя недовольный возглас капитана. Его лицо было непроницаемо, но в глазах, в упор глядящих в глаза озадаченного солдата, заискрился тёмно-фиолетовый лёд. Граф склонил голову на бок, не прерывая зрительного контакта, схватил патрульного за правую руку – что минуту назад лежала на плече капитана – и резко надавил на кисть. Раздался короткий треск ломающейся кости, а солдат истошно взревел от боли.

Канн воспользовался моментом всеобщего замешательства и проскользнул наружу. Оставалось только надеяться, что с графом ничего не случилось. В итоге он вымотался ещё сильнее и лишь впустую потратил время, которое должен был использовать для поисков способа спасти Кэсси. На её имя сердце отреагировало какой-то горько-сладкой болью. Канненсис зажал переносицу большим и указательным пальцами, давая себе время собраться с мыслями. Потом он потянулся за очередной толстой книгой, чьи листы уже давно пожелтели и были готовы превратиться в пепел без огня. Он осторожно листал страницы, то и дело натыкаясь на заголовки вроде «Обратная сторона Света», «Последний договор», «Негласные причины войны» и всё в этом роде. Очередная историческая чушь, которую ему с детства вдалбливал отец. Принц не выдержал и опустил голову, удобно устроившись на мягких потрёпанных страницах. Он даже не заметил, как уснул.

Прохладная рука аккуратно коснулась его взъерошенных волос, убирая их со лба.

– Бедный мой принц, – сладко протянула Адора и прильнула ледяными губами к щеке парня.

Канн вздрогнул, резко распахнул глаза и чуть ли не словил инфаркт, увидев перед собой главу Ищеек. Он отодвинулся от девушки вместе со стулом, который противно заскрипел, когда его ножки заскользили по полу. Спустя несколько секунд принц вспомнил, где он находится и для чего.

– Адора? – сонно пробормотал он, оглядывая рабочий стол, утопающий в книгах. Он прокашлялся. – Ты уже вернулась?

– Как видишь, – она хитро улыбнулась и одним ловким движением оказалась на коленях у Канненсиса, плотно зажав его бёдрами. Тот судорожно втянул воздух, будучи совершенно к этому не готовым, но вовремя спохватился и положил свои руки чуть ниже её точёной талии. Крепкие изящные формы девушки навевали весьма приятные моменты из прошлого.

Адора запустила длинные пальцы в волосы Канненсиса и притянула его к себе, впившись в его чуть приоткрытые губы.

– Подожди, – заговорил Канн поверх её рта, отстранившись. – Что сказал отец?

– Всё хорошо, не волнуйся, – не заинтересованно отозвалась Адора и снова потянулась к губам принца. Он схватил её за плечи, удержав на прежнем расстоянии.

– Что сказал мой отец? – повторил Канненсис вопрос, выделяя каждое слово.

Адора поморщилась. Из-за возникшего чувства дежавю у неё вдруг неприятно засосало под ложечкой. Своей внезапной реакцией принц вызвал в её памяти образ Амареон-Пэя, такой же холодный и напористый.

– Он, мягко говоря, недоволен тем, что я вернулась без тебя. Но новость о кристалле Его успокоила. Так что о своём непоседливом сынишке Он сейчас думает в последнюю очередь.

– Это хорошо, – кивнул парень и снова погрузился в свои мысли, пропустив мимо ушей остроту девушки. Он повернул голову в сторону разбросанных книг.

– Эй, – Адора положила руку на его щёку, заставив Канна взглянуть на себя, – только представь себя на троне. Представь меня рядом с тобой. Вместе мы свергнем Амареон-Пэя и будем править этим миром. Мы будем вольны делать всё, что захотим… – Глаза девушки горели азартным огнём. Адора явно предвкушала этот момент и упивалась мыслями о приближающемся триумфе. Но принц не мог ответить ей тем же. Холодные тиски сжали его сердце, когда Адора заговорила о троне. Именно этого она добивалась в прошлом. И именно это и ничего больше движет ей и в эту самую минуту.

Канненсис с трудом удержался от того, чтобы не скинуть её со своих колен. Голос Адоры звучал в его ушах звоном разбитого стекла. Она всё продолжала восторженно грезить о том, как наденет корону.

– Это всё очень прекрасно, – прервал её принц, заставив себя с нежностью провести по её волосам. – Но для начала нам нужно довести дело до конца. А я, как видишь, так и не нашёл способ, чтобы вытянуть Силу, – устало сообщил парень, потирая глаза.

– О, это уже совершенно необязательно, – Адора заёрзала на коленях парня и принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке. – Кстати, тебе не мешало бы переодеться, ты и без того бросаешься в глаза. – Она уже закончила с рубашкой и скинула её с его плеч. Затем она провела рукой по его крепкому прессу, не скрывая своего почти детского восторга. – А знаешь, человеческие тела бывают не такими уж и плохими. Неплохо для разнообразия, – промурчала она и снова прижалась к губам Канна.

– Подожди, – нахмурился он, в очередной раз отталкивая её от себя. Она, словно липучка, не могла провести и секунды, чтобы не коснуться его или не поцеловать. – Что ты имеешь в виду, говоря, что это необязательно?

На лице Адоры читалось раздражение.

– Теперь это проблема Старейшин.

– Что? – Канненсис поднялся со стула так резко, что Адора едва успела поймать равновесие, чтобы устоять на ногах. Одним движением он накинул рубашку обратно и принялся застёгивать пуговицы, недоверчиво наблюдая за девушкой. – Откуда Старейшинам знать, что произошло с кристаллом? – парень сощурился, уже догадываясь об ответе на свой вопрос.

Ищейка виновато потупила взгляд, хотя виной здесь и не пахло.

– Мне пришлось рассказать о девчонке.

– Адора… – Канн словно получил удар под дых. Он запустил пальцы обеих рук в волосы и повернулся к девушке спиной. Теперь всё намного усложнялось. А времени совсем не осталось.

– Почему ты так переживаешь за неё? – с обвинением заговорила Адора. Даже от поддельной вины не осталось и следа. – Я прикрывала твою задницу, так что извини, что мне пришлось пожертвовать человечинкой, чтобы спасти тебя, – выплюнула она свои слова в спину принца.

Канненсис сделал глубокий вдох и протяжный выдох. Он чувствовал, как дрожит его дыхание, и был близок к тому, чтобы придушить эту подлую лицемерку прямо здесь и сейчас.

– Если отец получит Кэс… – принц осёкся, но сразу продолжил, – эту девчонку, то и Сила будет в его руках. – Произнести эту фразу спокойно стоило ему огромных усилий.

– Не поднимай панику, – скучающим тоном ответила Адора, проходя мимо стола, покачивая бёдрами. Она провела пальцем по старинным страницам книг, словно они представляли собой бесполезную макулатуру. Хотя в свете сложившейся ситуации так оно и было. – Мы приведём её сюда, чтобы у меня были гарантии. А когда Старейшины решат, что с ней делать, мы просто будем рядом. Поверь моему военному опыту, – на лице Адоры сверкнул оскал. – Я отправлюсь за ней, а ты пока можешь покопаться, – она пренебрежительно указала на древние рукописи, – вдруг окажешься быстрее них?

– Нет! – Губы Канненсиса превратились в прямую линию, а желваки напряглись. – Я сам приведу девчонку. Ты спугнёшь её, а мне она доверится, – сказал Каннесис и направился к выходу мимо Адоры.

– Я пойду с тобой.