Эфириус. Что скрывает Эдем

Предисловие

Мое знакомство с Кариной началось с прочтения ее рукописи. Это случилось несколько лет назад. Помнится, тогда в мою дверь позвонил почтальон – заказная корреспонденция. Я подумала, что это ошибка, отправитель мне был незнаком. Но почтальон настаивал на обратном, да и мой адрес, как и прочие личные данные, был указан верно. Так что нежданную корреспонденцию все же пришлось принять.

Распаковывала я ее с интересом. Каких только вариантов содержимого пластикового пакета не подкидывал мой взбудораженный мозг! Но внутри оказалась самая обычная рукопись. А вот записка, которая к ней прилагалась, таковой отнюдь не являлась. Она была странной, загадочной и вызывала еще больше вопросов.

Я не стану вам пересказывать ее содержание, просто отмечу те фразы, которые намертво врезались в память: «Это мое предупреждение всем писателям, всем представителям творческих профессий и всем, кто только мечтает однажды себя с таковыми связать. Возьмите мой опыт на вооружение и не повторяйте моих ошибок Когда-нибудь это спасет вашу жизнь». Подписано: Кара Грант.

Признаться, поначалу предупреждением я не прониклась. А вот то обстоятельство, что таинственный автор записки, он же отправитель письма, носил имя главной героини романа, меня заинтриговало. Так что, мысленно сделав скидку на неадекватность, я приступила к чтению. И мир на несколько дней меня потерял.

История была написана невероятно ярко, эмоционально и несла в себе столько точных деталей, что в какой-то момент я задумалась – а что, если Эдем действительно существует и то, что случилось там, правда? Догадка казалась почти невозможной, безумной, но где в глубине души я ощущала, что, вопреки всем доводам разума, она верна. И личная встреча с Кариной заставила меня окончательно в этом убедиться.

К сожалению, моя новая знакомая вместе с друзьями сейчас путешествует по другой ветке реальности – Акватропу и не может рассказать свою историю всем заинтересованным лицам. Поэтому она поручила сделать это мне. С разрешения Карины я упростила первые главы ее мемуаров, не меняя их сути, обозначила наше соавторство и осуществила публикацию. А верить написанному или нет, пусть решает читатель.

Анастасия Княжева

Пролог

«И зачем надо было так разряжаться?» – эта мысль за последние полчаса уже не раз всплывала у меня в голове. Проще было думать о неудачно выбранном наряде, чем о главе судейской комиссии, который вот-вот должен был подняться на сцену, чтобы объявить результаты конкурса «Писатель-фантаст года».

Я сидела за столиком в окружении родных в небольшом уютном ресторанчике и с замиранием сердца ждала, чем же для меня закончится сегодняшний вечер. Старалась казаться невозмутимой, впрочем, как и остальные финалисты.

Хотя кончики пальцев то и дело нервно теребили плиссированные складки серебристого шелкового платья. Дорогого. Дизайнерского. Купленного специально по этому поводу. В комплекте с изящным бочонком-клатчем, украшенным кристаллами Сваровски и черными замшевыми туфлями на умопомрачительных каблуках. Про макияж и прическу даже говорить не стоит. Одним словом, перестаралась. Будто к прогулке по красной ковровой дорожке готовилась. Хотя… для меня все было именно так.

Неопытность, юношеский восторг… Еще бы! Такое событие! Переоценила масштаб мероприятия – и сейчас под прицелом острых неодобрительных взглядов коллег чувствовала себя неловко. Если бы я заявилась сюда обнаженная с транспарантом в руках с надписью «Вот она звезда! Встречайте!», результат был бы примерно тем же.

Ведь кто я такая по сравнению с мастодонтами пера, собравшимися в этом зале? Зеленая девчонка, которая только вчера сошла с университетской скамьи. Сколько у меня в активе книг? Одна. А у моих конкурентов – десятки. Впрочем, как и безупречные репутации, заслуженные долгим кропотливым трудом, и толпы преданных фанатов. И все же… так хочется победить.

– Итак, сейчас мы узнаем, кто стал лучшим писателем-фантастом этого года, – бодро объявил в микрофон мужчина.

Послышался шелест бумаги.

– Кара, я в тебя верю, – тихонько прошептала мама и сжала мою руку.

– Я тоже, – поддакнула Мила, моя младшая сестра, которая сидела слева от меня.

Благодарно им улыбнулась в ответ и снова посмотрела на сцену.

– Ита-а-к, победителем стала… – Глава комиссии выдержал театральную паузу, а затем торжественно объявил: – Кара Грант с книгой «Реальная магия»! Встречаем!

Зал взорвался бурными аплодисментами, а я замерла. Показалось или…

– Кара, иди, – легонько подтолкнула меня мама. – Тебя ждут.

Я непонимающе на нее уставилась, потом покрутила головой по сторонам и с удивлением обнаружила любопытные, внимательные, доброжелательные взгляды, прикованные к моей персоне. Медленно встала и, как во сне, направилась к сцене. Люди улыбались, хлопали в ладоши. А я не могла поверить, что все это происходит по-настоящему. Не ожидала. Нет, правда, не ожидала. Хотя об этом столько мечтала.

Пока я шла по проходу, глава комиссии что-то сострил по поводу девичьей нерешительности, но из-за волнения его слова пролетели мимо моих ушей.

– Поздравляю, Кара, – произнес он, когда я наконец оказалась на сцене. Приобнял за плечи и вручил позолоченную статуэтку. – Одержать победу в столь юном возрасте – невиданное дело. Что вы сейчас чувствуете?

– Что? – растерянно переспросила я, касаясь пальцами награды.

Зрители расхохотались.

– Я спросил, что вы сейчас чувствуете, – улыбаясь, повторил свой вопрос глава комиссии.

– Я не знаю… До сих пор не могу поверить, что это правда. Все участники конкурса безумно талантливы, а их работы сильны…

– Безусловно. Но победили именно вы. Что скажете по этому поводу? Может, зачитаете благодарственную речь?

– М-м-м… У меня ее нет. Только платье и туфли, – выдала я самый идиотский ответ, на который в принципе была способна, чем спровоцировала очередную волну смеха. Ну же, Кара, соберись! – Извините, я волнуюсь. – Помотала головой и продолжала уже увереннее: – Но мне бы хотелось сказать спасибо родным, которые меня поддерживали, редактору и корректору за их титанический труд, членам жюри, что смогли разглядеть и оценить тот посыл, который я вложила в «Реальную магию» и, конечно, читателям, что так чутко отреагировали на слова не знакомого им ранее автора.

Зрители снова зааплодировали.

– Что ж, еще раз вас поздравляю, Кара. Так держать! – Глава комиссии опять меня обнял, легонько поцеловал в щеку, прощаясь, и я, крепко сжимая награду в руке, уже гораздо бодрее вернулась к родным.

Они смеялись, что-то весело бормотали наперебой, но из всей этой какофонии звуков мне удалось разобрать только «Кара, дай подержать». Как завороженная, я посмотрела на статуэтку и провела кончиками пальцев по холодному металлу, оглаживая ее контуры. Так вот, значит, каково на ощупь признание… Да и на вкус ничего. Я усмехнулась этой мысли. Сердце забилось, затрепетало, на душе стало легко-легко. И я, счастливо улыбаясь, повернулась к сестре и тихо сказала:

– Держи.

Мы пробыли в ресторане недолго. Пятничный вечер. Такое событие… Уходить рано не хотелось. Но у каждой из нас утром были важные дела, которые нельзя было отменять. Я перебросилась парой фраз с коллегами, выпила бокал лимонада, который в тот момент показался мне вкуснее шампанского, кое с кем потанцевала, и на этом пришлось поставить точку. А дальше мы забрали из гардероба верхнюю одежду и вышли на улицу.

В лицо тут же ударил теплый осенний ветерок. Яркие огни фонарей, освещавших полупустынные улочки, звонкое щебетанье родных… И мое черное кашемировое пальто, колыхавшееся волнами в такт шагов. Счастливая, я неслась чуть впереди остальных, стараясь отыскать нашу машину.

– Кара, застегнись! – окликнула меня мама. – Простынешь!

– У меня в крови сейчас столько эндорфинов, что это в принципе невозможно! – повернувшись, весело отозвалась я, и, раскинув в стороны руки, покружилась на месте. – Эх, девочки мои, родные, любимые, как же мне сейчас хорошо!

– А ты точно пила лимонад? – хихикнула Мила, наблюдая за мной.

– Точно. И это был самый вкусный лимонад на свете, – мечтательно протянула я, прижимая к груди награду.

– И все-таки, юная эндорфинщица, застегнись, – усмехнулась мама. – Мне так будет спокойнее.

– Хорошо, мам, как скажешь.

Я осторожно переложила статуэтку в руку с сияющим клатчем и сделала, как она хотела. А затем опять устремилась вперед.

Внезапно увидела, что перед нашим БМВ самым нахальным образом припарковался какой-то черный джип. А если учитывать тот факт, что и за нашим авто стояла другая машина, то возникшая ситуация грозила обернуться возвращением домой на такси.

– У него что, глаз нет? – возмутилась сестренка, но мама ее мгновенно одернула:

– Мила, следи за языком!

Между тем водитель выскочил из авто, как пробка из бутылки шампанского, и припустил в направлении перекрестка.

– Стойте! – выпалила я, пробежала немного, замахала рукой. Но мужчина даже не обернулся и продолжал бодро двигаться к перекрестку. – Какая досада! – фыркнула я и полезла в пальто за телефоном. – Придется вызвать такси.

– Не надо! Я его догоню! – выпалила сестренка, и, не дожидаясь ответа, рванула вслед за коротышкой в черной кожаной куртке. – Постойте! Вы нам закрыли проезд!

– Мила! Вернись! – крикнула мама, а я закатила глаза. Ну и сорви-голова…

– Я почти что его догнала! – бросила она на ходу и выбежала на дорогу. Снова позвала мужчину: – Постойте!

Откуда-то справа послышался шум колес, и я обернулась. С ужасом заметила черную машину, рычавшую, словно голодный хищник, которая неслась аккурат на Милу.

– Мила! Берегись! – заорала я и рванула вслед за безголовой сестренкой.

Схватила ее за плечи и яростно оттолкнула в сторону.

Яркий белесый свет ударил в глаза, и я мотнула головой вправо, оцепенела. А в следующий миг сознание разорвало вспышкой оглушительной боли. И я как сломанная кукла рухнула на грязный асфальт. Последнее, что запомнила, прежде чем отключиться, – пронзительный женский крик, желто-оранжевые вспышки фар и позолоченную статуэтку, выпавшую из моих ослабевших пальцев.

Часть первая
Романтическая

Глава 1
О дивный новый мир

– Карина, быстрее! Просыпайтесь! – долетел до меня, как сквозь толщу воды, взволнованный мужской голос. – У нас мало времени!

Я заерзала, с трудом разомкнула пудовые веки и с удивлением обнаружила, что лежу не посреди полупустынной улицы, а на сочном зеленом лугу, залитом золотистым солнечным светом.

Пальцы касались изумрудно-лаймовой, лимонной травы, сквозь которую проглядывали ало-оранжевые лепестки маков, и я понятия не имела, как здесь оказалась.

– Что произошло? Где я? – просипела нахмурившись.

Мысли путались, но в теле ощущалась странная легкость.

– Карина, сейчас не до расспросов, – ответил мне загорелый светловолосый мужчина лет сорока пяти в белоснежном костюме-тройке. – Нам нужно как можно скорее…

– Не понимаю, – пробормотала рассеянно. – Мы с мамой и Милой пошли в ресторан. Кажется, там было какое-то важное мероприятие. А потом собирались поехать домой. Но эта машина…

Внезапно чудовищные воспоминания ожили, градом рухнули на меня, и я испуганно вскрикнула:

– Мила! Умоляю, скажите, что с ней все хорошо!

– Карина, не беспокойтесь. Ваша сестра осталась жива…

– Спасибо, – выдохнула с облегчением. – А я уж было подумала, что…

– …А вы – нет, – закончил свою мысль собеседник. – Мне жаль.

Я недоверчиво глянула на него, усмехнулась.

– Это что, шутка такая? Я же говорю, сижу рядом с вами и чувствую себя замечательно.

– Просто поверьте мне на слово, ладно? – Незнакомец покачал головой. – Но вас еще можно спасти. Только нужно действовать расторопно. Вы же хотите остаться в живых, моя дорогая?

Последнюю фразу он произнес как-то особенно вкрадчиво, и я растерянно кивнула.

– Хочу…

Мужчина улыбнулся.

– Отлично! Тогда представьте, что вы можете выглядеть, как угодно. Какой вы хотели бы стать?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Самой собой?

– Тогда скажите это, Карина, – загадочным полушепотом произнес незнакомец. – Опишите лучшую версию себя самой. А ловец душ вам поможет.

С этими словами он подошел к кипарисам, ветви которых переплелись, словно арка, пошелестел листьями, на что-то нажал – и тонкие блестящие нити, что хрустальной паутиной закрывали проход, начали трансформироваться, расширяться, превращаясь в сиявшую гладь.

– Зеркало… – выдохнула я с изумлением.

– Именно! – просиял собеседник. – А точнее – ловец душ. Он облегчит вашу задачу.

Несколько мгновений серебристая гладь была мутной, непроницаемой, а потом неожиданно ожила, засияла. И я увидела в ней себя.

Все то же черное кашемировое пальто, то же роскошное блестящее платье. Аккуратный вечерний макияж и кудряшки, над которыми столько бились в салоне. Правда, немного всклокоченные… И дивный летний пейзаж, который был так далек от реального. Может быть, у меня все-таки сотрясение мозга? Галлюцинации?

– Приступайте, моя дорогая!

– Хорошо, – тихо ответила я, как завороженная глядя в манящие зеркальные глубины. – Я вижу девушку среднего роста двадцати двух лет…

– Нет, Кара! – вскрикнула мужчина. – Не так! Вы же не досье составляете. Вложите в слова красоту, поэтичность. Эмоции, в конце концов!

Я закусила губу, но спорить не стала и, как под гипнозом, повторила попытку:

– Я вижу цветущую юную деву. Синеокую, загорелую, с теплой душевной улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце. И с озорными кудряшками, тонированными в пепельный оттенок с середины длины…

Внезапно зеркальная гладь пошла рябью, и я осеклась, увидев в отражении себя такой, какой вернулась два месяца назад из Италии. Непроизвольно коснулась пальцами лица, огладила его контуры. Сказка…

– Замечательно! Продолжайте!

– Изящная, как статуэтка, и гибкая, словно пантера, дева невероятно напоминала спортсменку. На это указывал и рельефный узор мышц на икрах, плечах, и тугой подтянутый живот, и упругие ягодицы, – хихикнув, добавила я в порыве странного вдохновения. А моя фигура снова преобразилась. – Сила и грация – два в одном!

– Карина, великолепно! – поощрил меня собеседник. – Только вставьте что-нибудь про одежду. А то, как сейчас…

Зеркальная гладь подернулась рябью, и мое платье начало растворяться.

– Вот черт! – Я быстро прикрылась руками. – Хотите сказать, что я голая?

– Не совсем. Вы воспринимаете себя такой, какой были при жизни. Мне же вы видитесь белесым сгустком энергии с женоподобными очертаниями, – охотно пояснил собеседник. – Без анатомических подробностей, если вас это утешит, – не удержался он от кривой ухмылки, а я медленно опустила руки.

Мое отражение снова приоделось.

– Ну ладно, – кивнула расслабившись я и опять зашептала: – Небрежным движением руки дева оправила складочки короткого белоснежного платья-тоги, в котором она походила на афинянку, открывавшую Олимпийские игры, – чуть не добавила «с пылающим факелом в руках», но вовремя прикусила язык, наблюдая за трансформацией. – Проверила замочки серебристых сандалий на высокой волнистой подошве, тряхнула кудряшками – и засияла, как солнечный луч!

– Карина, надо заканчивать. Вы хотите добавить в вашу фантазию что-то еще?

Я закусила губу, обдумывая предложение, оценивая новую себя. Фантазии фантазиями, но кто знает, как в них обстоят дела со стоматологами.

– Девушка сверкнула белозубой улыбкой без единого намека на кариес, – шутливо вставила я, – и приготовилась познавать новый мир. Вот теперь все!

– Замечательно! Тогда закрепляем!

С этими словами мой собеседник достал из кармана пиджака розовый граненый пузырек, отвинтил крышечку и подошел поближе ко мне. Крохотная капелька коснулась макушки – и я ощутила, что мое тело потяжелело, а дурман, который окутывал разум, начал немного рассеиваться.

– Ну что, моя дорогая, – радостно произнес незнакомец. – С возвращением в мир живых!

– Спасибо, – улыбнулась я, вставая на ноги. – А теперь вы расскажете, где все-таки я оказалась?

– В Эдеме, Карина, в Эдеме! В лучшем из всех миров! – усмехнулся мой собеседник, и я уже внимательнее на него посмотрела.

Взгляд серых глаз был острым, пронзительным, ледяным, но пухлые губы доброжелательно улыбались. Светлые волосы были собраны в хвост на затылке, а на указательном пальце незнакомца поблескивал платиновый перстень с розовым камнем.

При взгляде на него на ум пришло слово «джентльмен», но вслух сказала другое.

– А вы, стало быть, Бог?

Он рассмеялся.

– Ну что вы, Карина. Меня зовут Фредерик Штольцберг, и я ваш проводник в новый мир.

– Э-э-э… Спасибо, конечно, за то, что встретили… и спасли. Я не хочу показаться грубой, но… Как мне вернуться обратно к родным?

– К сожалению, это невозможно, Карина, – покачал головой собеседник. – В вашем мире вас, безусловно, ждало блестящее будущее. Головокружительная слава, ошеломительная карьера. Но вы погибли, не успев себя полностью реализовать. Поэтому вашу душу и затянуло в Эдем. Но вам повезло, моя дорогая. К писателям у нас относятся, как к небожителям.

– Почему? – рассеянно пробормотала я, с интересом озираясь по сторонам.

Вокруг нас росли диковинные кипарисы, увешанные фиолетово-малиновыми гроздьями благоухающих цветов, которые напоминали гибрид кокетливых ирисов и нежных бутонов роз. В моем мире таких не встретишь. А жаль.

Перевела взгляд на покатые изумрудно-миндальные склоны, что свернулись вдали, словно спящие великаны. Их пики, будто выдыхаемый дым, окутывали белоснежные облака.

– Потому что вы обладаете даром слова и богатым воображением, моя дорогая, а значит, способны оживить любую фантазию всего парой фраз, – охотно пояснил проводник. – Ваше новое тело – наглядное тому подтверждение.

Пальцы невольно скользнули по складочкам придуманного наряда, и я задумчиво произнесла:

– Хотите сказать, что все, что я пожелаю, исполнится?

– В целом да, – усмехнулся господин Штольцберг. – Но чтобы фантазии не развеялись, мы используем особое вещество-закрепитель – эфириус. – Он потряс в воздухе розовой скляночкой. – И если вы согласитесь со мной сотрудничать, то вскорости получите к нему доступ.

– Не совсем понимаю, что вы мне предлагаете.

– Работу мечты, Карина, работу мечты, – воодушевленно сообщил проводник. – С пожизненным контрактом. Вы будете делать то же самое, что и в прежней жизни, – оживлять свои фантазии на благо другим. Но на качественно более высоком уровне. Ну так что, по рукам?

– Думаю, вы не оставили мне выбора, – весело ответила я, а господин Штольцберг хмыкнул:

– В точку! – и опять подошел к зеркалу.

Отодвинул в сторонку листья, открывая обзор на стакан с водой и какую-то белую коробочку, которые, словно в гнезде, стояли на переплетенных ветвях.

– Выпейте это лекарство, – произнес проводник, протягивая мне подношение. – Первое время связь нового тела с душой еще слишком слаба. Поэтому нужно дважды в день в одно и то же время на протяжении полугода принимать эти таблетки.

Не задумываясь, открыла коробочку и проглотила пилюлю, залпом осушила стакан.

– Что дальше? – спросила с энтузиазмом.

– Как насчет того, чтобы оценить ваше новое место работы?

Я одобрительно кивнула, и проводник, посмеиваясь, коснулся рукой какого-то рычага, что был спрятан за листьями.

Зеркальная гладь исчезла. Пространство под аркой заполнил густой белесый туман, и я увидела очертания величественного белоснежного здания в греческом стиле, чье основание утопало в гигантском облаке.

– Это портал, моя дорогая. Идем?

Глава 2
Пантеон

– Господи, где это мы? – восторженно ахнула я, едва мы с проводником выбрались из портала.

– В Пантеоне, моя дорогая, в храме творцов, – с усмешкой и затаенной гордостью произнес господин Штольцберг. – В народе его именуют еще Небесами.

– Невероятно… – пробормотала одними губами, с любопытством разглядывая диковинный интерьер, который никак не вязался с образами античных храмов из книг по истории. А вот с высокотехнологичными космическими станциями – вполне.

Глянцевые белоснежные стены, взмывавшие ввысь, прозрачные кабинки лифтов, скользившие по ним вертикально и горизонтально, как по артериям, и такие же блестящие белоснежные сферы, что парили, словно планеты, на каждом этаже.

Мимо нас с господином Штольцбергом проносились люди в ярких нарядах. Они что-то возбужденно шептали себе под нос, пролистывая газеты с голограммами-фото, и над их головами появлялись то иллюзорные фламинго, то роскошные платья из кувшинок и золотых хризантем, то какие-то странные гаджеты.

– Доброе утро, Фредерик! – бросил на ходу симпатичный блондин в дорогом сером костюме, с усами и аккуратной бородкой. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были небрежно расстегнуты, галстук криво завязан, а на мускулистых руках незнакомца вместо ручек портфелей висели смеющиеся девицы в фривольных нарядах. – Очередной новичок? Хороша! – Он улыбнулся, сверкнув острыми клыками, и мне подмигнул. – Я бы с ней…

– Берд! – возмутилась одна из его спутниц.

– Малышка, не сердись, – примирительным тоном ответил он. – Ты же знаешь, меня на всех хватит.

– Поберегись! – крикнула какая-то синевласая девчонка-подросток в роскошном восточном наряде, тараном несясь на нашу компанию на… ковре-самолете? Тотчас отскочила в сторону, споро пригнулась, рефлекторно закрывая руками голову. – Доброе утро, Фредерик! Берд, хватит кутить!

Следом за синевлаской мимо нас пронеслась стайка юристов на таких же странных устройствах. Они что-то кричали гонщице в спину, размахивая дорогими портфелями и стопками документов, но она их не слышала.

– Неужели мне это не снится? – восторженно пробормотала я, выпрямив спину, и, рассмеявшись, пробежала немного вперед и указала рукой на те самые сферы-планеты. – Что это такое?

– О, это рабочие кабинеты писателей, – охотно пояснил проводник, следуя за мной по пятам. – Храм творцов, как вы могли заметить, выполнен по типу органных труб. Это сделано как раз для того, чтобы освободить побольше пространства для них. Воображению нужен простор, вы согласны, Карина?

– Конечно! – весело ответила я, жадно разглядывая парившие над пропастью сферы и пытаясь отыскать хотя бы намек на крылья и реактивные двигатели. Однако ничего подобного там не было. – Но… Но как такое возможно? Это что, какая-то магия?

– О нет! – рассмеялся господин Штольцберг. – Но, как говорил ваш Артур Кларк, любая высокоразвитая технология практически от нее неотличима. Пойдемте, Карина, я проведу вам небольшой ликбез.

С этими словами господин Штольцберг ловко взял меня под локоток и подвел к статуе Атланта, который вместо небесного свода держал на плечах огромный серебристый шар. Проводник на что-то нажал – и пространство вокруг нас заполнили голограммы, а звучный мужской голос начал рассказ:

– Вторая мировая война – кровавое пятно на страницах истории Эдема. Она забрала бесчисленное количество жизней, лишила нас крова и средств к существованию, поставила на колени…

Кадры военных сражений, бомбежек чередовались с образами сломленных отощавших людей в грязных лохмотьях на фоне разрушенных до основания зданий.

– …И вот, когда стало казаться, что дорога к прежней счастливой жизни безвозвратно утрачена, появился он – Кристофер Нолланд. Писатель. Первый творец Фантазийных Федеральных земель и всего Эдема, сумевший создать невозможное.

Картинка сменилась, и в кадре появился смеющийся сребровласый мужчина. Его улыбка была удивительно светлой, а в голубых глазах с лукавым прищуром плескались надежда и оптимизм.

– …Он так сильно верил в наше счастливое будущее и столько эмоций вкладывал в свои слова, что его фантазии начали оживать.

Вокруг нас с проводником закружились какие-то странные, словно сошедшие со страниц книг фэнтези звери, а потом появились миниатюрные телевизоры, экскаваторы… Один из них подъехал ко мне, и я, коротко взвизгнув, споро отскочила в сторону, рассмеялась, потянулась рукой к разноцветным животным.

– …Однако без вербального подкрепления материализованные фантазии не могли долго существовать в реальном мире.

Иллюзорная техника начала лопаться, как мыльные пузыри.

– И тогда стараниями лучших ученых было открыто особое вещество-закрепитель – эфириус. Благодаря ему и писателям ФФЗ превратились поистине в райский сад, который с радостью распахнул свои золотые врата для всех пришельцев.

– Здорово! – восхитилась я, глядя на сияющего зеленого зверя, который завертелся вокруг меня.

– Рад, что вам нравится, моя дорогая, – весело произнес господин Штольцберг и отключил транслятор. – А теперь давайте я вам покажу ваш рабочий кабинет.

Он вытащил из кармана какое-то странное устройство, нажал на кнопочку, и нас тут же перебросило на стыковочную площадку, к которой подлетали белоснежные сферы. Где-то на краешке сознания мелькнула мысль, почему все в Пантеоне было белым, словно его создатель пытался излечиться от тяжелой болезни или избавиться от пятен на совести, репутации, но я отбросила ее в сторону за ненадобностью и тут же забыла.

– Запоминайте, Карина, номер вашего рабочего кабинета пятьсот одиннадцать, он находится на пятом этаже в двенадцатом секторе, – произнес господин Штольцберг, набирая комбинацию цифр на сенсорной панели, что была встроена в невысокую стойку. – А если понадобится вызвать кого-то из коллег, просто нажмите на зеленую кнопку, введите номер их капсулы и ждите ответа.

– Я запомню, – радостно улыбнулась я и с замиранием сердца уставилась на подлетевшую к нам сферу.

Наверняка там пряталось что-то волшебное!

Но ничего, кроме белоснежного сенсорного стола и придвинутого к нему стула посреди пустой белой комнаты не обнаружила.

– Что, огорчились, Карина? – участливо спросил проводник, словно прочитав мои мысли.

– Честно говоря, да.

– А вот и напрасно! – весело бросил он. – Это всего лишь заводские настройки. А создать здесь вы сможете все что угодно, от райских кущ до океанических глубин! Ведь у воображения нет границ. Есть тут у нас один писатель – любитель экспериментов, – задумчиво произнес господин Штольцберг. – Первое время чего только он не творил со своим кабинетом, – усмехнулся мой проводник. А затем добавил серьезнее, жестче: – Но потом остепенился, собрался с мыслями и посвятил всего себя работе. Теперь на него равняются остальные.

– Чудесно, – мечтательно мурлыкнула я и вернула разговор в прежнее русло. – А как изменять настройки?

– Все просто! В каждой капсуле установлена компьютерная программа, которая не только помогает ей управлять, но и сохраняет все внесенные в интерьер изменения.

– Без эфириуса? – удивилась я.

– Да, без эфириуса, – усмехнулся мой проводник. – А вы быстро вникаете, моя дорогая, – уважительно присвистнул он.

Я расцвела.

– Спасибо.

– Так вот, из-за того, что в Пантеоне писатели работают непосредственно с этим бесценным веществом, здешний воздух настолько пропитался его волшебными парами, что законы реального мира исказились. Это особенно ощутимо внутри сфер. Так что все, что вам нужно, Карина, – это очень ярко представить то, что вы хотите создать, эмоционально описать и зафиксировать образ в настройках.

– Мне уже не терпится приступить! – рассмеялась я и тихонько спросила: – Можно?

– Конечно!

Я сделала шаг вперед, смежила веки, запуская воображение, и мечтательно прошептала:

– Мои ноги утопают в мягкой густой траве: изумрудно-лаймовой, сочной, с редкими вкраплениями алых маков и сапфировых васильков. Они колыхаются на ветру, будто подмигивая, и указывают своими головками в сторону раскинувшихся чуть левее бескрайних лавандовых полей…

Медленно приоткрыла глаза и с восторгом увидела, как холодный бездушный металл сферы превращается в живой природный ковер.

– Замечательно, Карина! – ободряюще кивнул господин Штольцберг. – Продолжайте!

Я улыбнулась, внезапно поняв, что стимуляция мне и не требовалась. Материализация была как наркотик. И я на нее подсела.

– Вдали виднелась мандариновая роща. Невысокие тонкостволые деревья выстроились в ровные ряды, словно армия оловянных солдатиков. С их ветвей свисали спелые ярко-оранжевые плоды с толстой кожурой, которые будто нашептывали: «Сорви меня, съешь…»

Пространство передо мной трансформировалось, и я бодрой уверенной походкой направилась к творению слов своих, чтобы оценить результат. Протянула руку, касаясь фрукта, и с наслаждением вдохнула приятный кисло-сладкий аромат. Вкусно.

– Мандариновая роща… – усмехнулся господин Штольцберг, с любопытством озираясь по сторонам. – Оригинально.

– Всегда о такой мечтала! – выпалила довольная я и посмотрела вверх. Там по-прежнему красовался все тот же скучный белоснежный потолок, который меня совсем не вдохновлял.

Непорядок…

– Бескрайнее голубое небо раскинулось у нас над головами. Такое чистое, ясное, с тонкими белесыми перышками облаков. Глядя на него, все тревоги забывались, а крылья души сами собой расправлялись и заставляли тело парить… – мечтательно протянула я – и в следующий миг ощутила, как ноги оторвались от земли. – А-а-ай! Метафорически! Метафорически! – заверещала испуганно, схватившись руками за ветку.

Господин Штольцберг попытался меня опустить, но и его незримая сила тут же подбросила вверх. Ой. Нехорошо-то как вышло.

– Карина, исправляйтесь быстрее! Пока нас не утащило под потолок.

– Да-да, сейчас… Глядя на небо, тревоги все уносились прочь. В отличие от тел, которые удерживали на земле законы гравитации! Очень крепко и надежно удерживали! – выпалила торопливо, и парящий эффект тут же исчез, а нас с господином Штольцбергом, словно магнитом, притянуло к зеленому ковру. Да так, что оторваться от него мы уже не смогли. – Просто удерживали! В обычном режиме! Как и работников Пантеона за пределами сферы! – внесла резонное уточнение я и наконец с облегчением вздохнула: – Уф-ф… отпустило…

Мы с проводником слаженно переглянулись, а затем звонко расхохотались.

– Карина, умоляю, в следующий раз будьте осторожны! – первым заговорил он, отсмеявшись. – В этих стенах желания имеют свойство сбываться. Причем в полном соответствии с формулировкой. Но я поражен тем, как быстро вы осваиваете материализацию. Хотите что-то еще добавить?

Я задумчиво провела пальцами по мягкой фантазийной траве, подняла глаза вверх.

– Пожалуй, да… В воздухе витал ненавязчивый цитрусовый аромат, который бодрил и настраивал на рабочий лад… – Освежающий мандариновый запах мгновенно растекся по кабинету. Красота! – Вот теперь все! – с чувством хорошо выполненного дела заключила я.

– Отлично. Тогда закрепляем. Сохранить последние изменения в настройках! – громко и четко произнес проводник, обращаясь куда-то в пустоту, а через миг ему ответил компьютерный женский голос:

– Последние изменения сохранены.

– Господин Штольцберг, – тихонько спросила я, восторженно разглядывая то, что у меня получилось, – а почему на Земле слова не имеют такой же силы, как в Эдеме?