Луч солнца осветил лицо тринадцатилетней девочки, вышедшей на порог своего дома. По ее плечам золотистыми потоками рассыпались длинные вьющиеся волосы.

Слегка прищурившись от солнца, девочка что-то внимательно разглядывала на дальнем конце улицы. Там клубилась пыль. Вскоре показалось несколько всадников. Следом ехала карета, а за ней медленно катилось несколько тяжело нагруженных телег.

– Отец! – крикнула девочка и бросилась навстречу группе.

Да, это возвращался из дальнего путешествия ее отец, дон Хосе Манидо.

Это был толстый неопрятный человек с маленькими карими глазками, обрамленными редкими ресницами. Он содержал собственную тюрьму и отличался необычайной жестокостью и кровожадностью. Местные власти посылали к нему для дознания пойманных преступников, так как у него были для этого вполне подходящие условия и у него вполне сносно получалось добывать нужную информацию. Дон Хосе старательно исполнял свои страшные обязанности, и потому его жертвы, особенно строптивые, в лучшем случае были сильно изуродованы. В худшем – от них сложно было найти даже тело…

Тем не менее, Эльмира по-своему любила своего отца и не вмешивалась в его дела. Правда, она пару раз бывала в его подземельях, и они оставили у нее крайне неприятное впечатление – холодно, сыро, темно… И крысы. Огромные, толстые…

Заметив бегущую дочь, Манидо приказал процессии остановиться. Не успел он вылезти из кареты, как девочка повисла на его шее.

– Ну, как жила ты тут без меня, Эля? – весело спросил он и потрепал ее по щеке. – Андро не обижал тебя?

– Нет, он всегда очень хорошо ко мне относился.

– Вы поезжайте пока, а мы с Элей пойдем пешком, тут ведь недалеко, – распорядился дон Хосе и опять обернулся к девочке.

Она хотела что-то сказать ему, но вдруг сзади раздался чей-то грубый голос: «Эй ты, скотина, давай быстрей!» Потом Эльмира услышала свист кнута и звон цепей. Обернувшись, она увидела странную картину:

За одной из телег плелся чужеземный юноша лет шестнадцати. Это был очень красивый смуглый человек с короткими волосами иссиня-черного цвета и узковатыми пронзительно-черными глазами. Он был высокого роста, и под его гладкой бронзовой кожей бугрились мускулы. Но прибыл он сюда не по доброй воле – его приковали цепью к телеге за железный ошейник, а руки сковали за спиной. Видно было, что он едва держался на ногах, до крови стертых тяжелыми кандалами. Всадник, ехавший сзади, подгоняя пленника, периодически обрушивал на обнаженные плечи и спину юноши удары кнута, который оставлял на его теле ярко-красные вздувшиеся полосы, сочившиеся кровью. Он сносил эти удары молча, плотно сжав губы. Его глаза горели такой бешеной злобой и ненавистью, что Эля не сомневалась: он растерзал бы кого-нибудь, если бы был свободен.

Почувствовав на себе взгляд девочки, юноша резко повернул голову в ее сторону. Их взгляды встретились. На несколько секунд в его глазах мелькнула отчаянная мольба, но потом он, словно опомнившись, отвернулся и больше не смотрел в сторону Эльмиры.

– Эля! Увидела краснокожего? – рассмеялся дон Хосе, когда она догнала его.

Девочка побледнела.

– Кто он? Почему его ведут, как… как собаку? – спросила она.

– А какого же отношения он заслуживает? Слушай, дочка, не смей даже смотреть на это отродье! Не тех он кровей, чтобы быть достойным даже жить на одной с нами земле. Ведь он всего лишь… – его лицо, заплывшее жиром, заулыбалось. – Ну вот мы и дома!

Со скрипом опустился подъемный мост, и вся группа, переправившись по нему во двор, остановилась у парадного входа в здание. Дона Хосе понуро встречали слуги и солдаты, состоящие на службе при тюрьме. Несколько слуг бросились разгружать телеги, доверху нагруженные какими-то тяжелыми ящиками.

– Ну как, дочка? Видишь, сколько всего? Это все я взял в той стране, из которой сейчас вернулся. Понимаешь, взял!

Манидо открепил конец цепи от телеги и подтащил пленника к себе.

– Представляешь, поймали мы их главаря и стали спрашивать у него, где, мол, у вас сокровища спрятаны. Пришлось припугнуть его немного. Он сказал, что об этом знает его приемный сын. Лично помог захватить парня – видно, тот мешал ему в чем-то. Вот этого самого! – дон Хосе загоготал и ткнул своим толстым пальцем чуть ли не в лицо юноше.

Пленник с презрением отвернулся.

Манидо побагровел от такого пренебрежения к собственной персоне.

– Да как ты смеешь! Да я тебя… – он грубо схватил его за подбородок своими короткими грязными пальцами с обкусанными черными ногтями и повернул к себе его голову. – Послушай, ты, сволочь, у тебя есть только один шанс сохранить свою жалкую жизнь – сказать мне, где спрятано золото…

Не успел Манидо договорить, как пленник резким движением высвободил голову и укусил его за палец своими крепкими белыми зубами.

Взбешенный дон Хосе со всего размаху ударил его кулаком в лицо так, что тот отлетел назад и рухнул на спину. Ударом сильно, до крови, рассекло правую скулу юноши, и без того изуродованную глубоким кривым шрамом. Он начинался в самом уголке глаза и, пересекая всю щеку, заканчивался где-то под ухом.

Сопя, как рассерженный паровоз, Манидо подошел к лежащему на земле пленнику, поставил ногу на его высоко вздымающуюся от бессильной злобы грудь и низко наклонился к нему.

– Ты мне за все заплатишь, собака! Я тебя так изуродую, что мать родная не узнает! Двое суток без воды и еды да полторы сотни километров в кандалах на цепи – это только начало! Ты скажешь мне все, что я захочу! – угрожающе прошипел дон Хосе.

– Нет! – резко ответил незнакомец. – Бледнолицый никогда не узнает, где спрятаны сокровища. Они принадлежат духам.

Манидо выпрямился и убрал ногу с его груди.

– На дыбу его! И еще сделайте то, что я вчера сказал вам! – приказал дон Хосе и злобно пнул юношу.

– Не надо! Оставьте его! – неожиданно для самой себя вскрикнула Эля и попыталась загородить собой беспомощного пленника от двух мужчин, приближающихся к нему. – Не надо! Отпустите его!

Оттолкнув ее в сторону, они грубо схватили чужеземца за ошейник и потащили его, хрипящего и извивающегося, на задворки, где находился вход в тюрьму.

Это огромное мрачное здание с высокими башнями, окруженное мощными стенами и глубокими рвами с водой, представляло собой грозную крепость, охраняемую целым гарнизоном. Одну из больших башен занимала жилая часть с роскошной обстановкой. Здесь жил дон Хосе с семьей. В глубоком подземелье находилась тюрьма. Сюда не попадал ни один луч света, на сырых каменных стенах была плесень, а по полу бегали отвратительные жирные крысы… Жуткое место. В остальной части крепости размещался гарнизон.

– Ну, как ты себя чувствуешь, доченька? – весело спросил дон Хосе, подходя к девочке.

Она не слышала его, глядя вслед удаляющимся мужчинам.

– Эля!

Она вздрогнула и обернулась.

– Что ты с ним теперь сделаешь? – спросила девочка.

– С кем? – будто не понял Манидо.

– С тем юношей. Его будут пытать, да?

– Ах, с этим! – дон Хосе опять заулыбался. – Если ничего не скажет, то придется. Да ты не волнуйся, я в лепешку разобьюсь, но вырву у него тайну. Подумай, Эля, мы станем очень богатыми, этот парень действительно знает место, где спрятаны сокровища. Их там так много, что я даже не решусь назвать точную цифру. Когда он мне скажет, где это место, я привезу все богатства сюда, куплю себе большой дом, нет, несколько домов, потом найму огромную армию и флот, с ними завоюю всю Европу и страны Востока и стану там императором. У меня будет роскошный дворец, нет, два дворца, то есть штук пятьдесят, а потом…

– А что будет с ним? Ты сломаешь ему жизнь, изуродуешь… Так нельзя! – голос Эльмиры дрожал.

– Подумаешь, сломаю! Подумаешь, изуродую! Да мне нет до него никакого дела! Грязная тварь! Рано или поздно этот щенок не выдержит и расколется, а потом я его убью. Вот так! – дон Хосе медленно потирал руки.

– Я знала, чем ты занимаешься, но никогда не думала, что ты настолько бесчеловечен! Не знаю как, но я помогу ему сбежать!

– Ха, как же! Сейчас ему, наверное, уже перерезали сухожилия на ногах, он не удерет. Вряд ли в ближайшее время сможет сделать хоть шаг самостоятельно и на всю жизнь останется хромым. Если вообще выживет…

В немом изумлении и ужасе Эльмира подняла на него свои голубые глаза.

– О нет!.. Хромым!.. Как ты можешь быть таким жестоким? Отпусти его, пожалуйста, пока не поздно! Я никогда тебя ни о чем таком не просила, но ради меня, отец, отпусти!

– Ради тебя?! – он рассмеялся. – Да кто ты мне? Всего лишь падчерица! – тут Манидо побледнел и закрыл рот рукой. – Нет, нет, это неправда! Ты ведь веришь, что это неправда?

– Верю, – машинально ответила Эльмира. Она все еще была слишком глубоко потрясена трагедией, разыгрывающейся в жизни совсем незнакомого ей человека, чтобы обратить внимание на странные слова стоящего перед ней дона Хосе.

– Ну и хорошо, малышка. Ладно, мне пора! – он развернулся и отправился на задворки, туда, куда утащили пленника.

– Отпусти его, прошу тебя! – крикнула ему в спину Эля.

В несколько прыжков она догнала толстяка и повисла на его плече, надеясь хоть как-то задержать его. Манидо одним движением стряхнул ее и быстрыми шагами пошел дальше, чтобы предаться своему страшному занятию.

Эля вздохнула и, закрыв лицо руками, убежала в дом. Там она поднялась по лестнице и закрылась в своей маленькой уютной комнатке. Девочка упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она не понимала, что с ней происходит, почему этот чужеземец, которого ее отец (или отчим?) привел с собой на цепи, так запал ей в душу. Что это – любопытство, жалость или что-то еще, гораздо более сильное и глубокое, но пока недоступное ей? Одно она знала точно: именно в этот момент дон Хосе Манидо терзает своего пленника, пытаясь вырвать у него тайну сокровищ.

И как раз в это самое на другом континенте, на далеком уединенном острове, образовавшемся в заполненном водой жерле древнего вулкана, замолкли птицы в кронах деревьев, словно прислушиваясь к чему-то. В лучах солнца ослепительно блеснул алмаз, наполовину присыпанный землей у самой стены прекрасного золотого дворца, который занимал добрую часть этого острова. Алмаз был огромен, очень огромен. Прозрачный, как слеза, но в самой глубине его что-то было, темное, тревожащее. Оно мрачно вспыхивало алым отблеском крови, когда орудия пыток калечили и раздирали тело загадочного пленника дона Хосе.

Наступил вечер. Вся семья – дон Хосе, Андро и Эльмира – собралась за ужином. Манидо молча уплетал за обе щеки жареную курицу, а двадцатилетний Андро забыл про еду, пытаясь рассмешить Элю, которая о чем-то сосредоточенно думала.

Андро был худощавого телосложения и вообще очень некрасив собой. Его лицо с бесцветными невыразительными глазами и обрамленное жидкими рыжими волосами больше походило на звериную морду. У него были глубоко впавшие глаза, острый нос с неестественно большими ноздрями, квадратная, выставленная вперед, вечно жующая челюсть с обвислыми губами, которыми невозможно было прикрыть кривые желтые зубы. Он жил в этом доме с давних пор, хотя, как знала девочка, он не был сыном дона Хосе и даже не приходился ему родственником.

Хоть и пыталась эта образина рассмешить Элю своими плоскими шутками, ей было не до смеха. Ее всерьез встревожила судьба пленного юноши. О жестокости того, что с ним недавно вытворяли, красноречиво говорили пятна крови на руках Андро, видимо, не замеченные им, когда он умывался. Девочка знала, что Андро помогал Манидо в его страшных занятиях.

После ужина Эля подошла к дону Хосе.

– Послушай, если ты не хочешь отпустить его, то позволь мне хоть повидать его! – взмолилась она.

– Хорошо, сходи, полюбуйся на него, – неожиданно согласился Манидо. – Но тогда завтра утром я отправлю тебя к тетке Терезе. Нечего девушке делать в этом доме! Проводите ее! – он усмехался и перемигивался с Андро.

– Сомневаюсь, что она сумеет привести его в сознание, если до этого не грохнется в обморок сама, – сказал Андро, едва Эльмира ушла.

– Ага!

Они оба заржали.

Спустя несколько минут сопровождавший ее по подземным коридорам охранник открыл перед ней массивную железную дверь одной из самых дальних камер подземелья. Эля шагнула вперед, едва не поскользнувшись на осклизлом полу. Мужчина захлопнул за ней дверь, предварительно укрепив на стене камеры пару горящих факелов.

Когда ее глаза привыкли к полумраку камеры, она увидела пленника, подвешенного за скованные руки на цепи, свисающей с потолка. Одежды на нем не было, кроме окровавленного куска ткани, обмотанного вокруг бедер. Вся спина его превратилась в сплошную кровавую рану, с плеч было выдрано несколько кусков мяса, губы разбиты, один глаз заплыл, а на левой скуле ярко алело выжженое раскаленным железом клеймо в виде круга с буквами Х.М. внутри. Эти буквы – инициалы Хосе Манидо. Девочка увидела также на ногах юноши две глубокие раны с запекшейся кровью. Перерезали сухожилия… Хромой навсегда… Все крупное смуглое тело его было в многочисленных кровоподтеках и ссадинах. На шее по-прежнему был надет железный ошейник. Только сейчас Эльмира заметила, что ошейник этот с внутренней стороны был снабжен острыми шипами. Голова пленника бессильно свесилась на грудь и, похоже, он был без сознания.

Эльмира сдавленно охнула, вдруг почти физически ощутив боль, раздирающую его крепкое смуглое тело. То, что с ним сотворили, – было ужасно и бесчеловечно. Кусая губы, девочка подошла к нему.

– Эй, ты живой? – спросила она, заглядывая ему в лицо и с трудом сдерживая слезы.

Он не издавал ни звука, и Эльмира робко прикоснулась к его щеке и сразу же отдернула руку, испугавшись собственной смелости. Его кожа была теплой, даже горячей на ощупь. Почувствовав ее прикосновение, незнакомец вздрогнул и медленно открыл здоровый глаз. Его ошалелый от боли взгляд, поблуждав немного, сфокусировался на посетительнице.

– Зачем?.. – хрипло прошептал он разбитыми, потрескавшимися губами.

– Я принесла тебе воды…

Взгляд его переместился на принесенный ею небольшой кувшин, который она бережно прижимала к груди. Девочке пришлось встать на цыпочки, чтобы поднять над своей головой кувшин и наклонить его ко рту измученного пленника.

Он пил долго и жадно, а Эльмира внимательно разглядывала его, стараясь запомнить все детали, поражаясь удивительной красоте чужеземца, которую не скрывали даже следы нанесенных ему побоев. Впервые она видела его так близко. У него были довольно-таки резкие черты лица, но они придавали какую-то диковатую, первобытную красоту его облику. Обращали на себя внимание его выразительные глаза – пронзительно-черные, чуть раскосые, с длинными густыми ресницами. Взгляд Эли сместился ниже. Там, на крепкой мускулистой груди юноши, располагалась красиво выполненная татуировка в виде орла, раскинувшего в застывшем полете свои крылья.

Утолив жажду, он уткнулся лицом в свою руку, по которой стекало несколько тонких струек крови, и устало закрыл глаз. Ему было больно, настолько больно, что хотелось взвыть, но он лишь упрямо стиснул зубы, не желая показывать своих страданий.

– Почему ты не скажешь им, где эти проклятые сокровища? – снова спросила девочка. – Неужели они тебе дороже жизни?

Он дернулся на цепях, гордо вскинул голову. Во взгляде вновь полыхнула ненависть.

– Дочь бледнолицего идет по его стопам?! – в усталом голосе зазвучала сталь.

– Нет, нет!.. Я хочу лишь помочь тебе. Мне… мне очень стыдно за своего отца… Я просила его отпустить тебя, но он даже слушать меня не стал!.. – всхлипнула Эля. – Он… он злой, нехороший!..

Взгляд пленника потеплел, стал печальным.

– Открыв им, где спрятаны сокровища, я предам свой народ, свою семью, – глухо проговорил он. – Прольется кровь… В любом случае, твой отец убьет меня. А предателем умирать я не хочу.

– Нет!!! Только не это! Ты не умрешь! – испуганно вскрикнула она.

– Мне уже все равно… – едва слышно прошептал юноша.

– Но это неправильно! – возмутилась девочка. – Так не должно быть, когда все равно!

Он ничего не ответил, лишь сжал разбитые губы.

– А я так мало могу сейчас для тебя сделать… – горестно посетовала Эля. – Даже снять с тебя проклятые цепи не могу!..

Сочувственный взгляд ее скользнул по всему его вытянувшемуся окровавленному телу, по стальным браслетам, прочно удерживающим его сильные смуглые руки. Ему было еще больнее, еще тоскливее от ее жалости и странного интереса к нему, но что-либо изменить он был бессилен.

– Забудь меня, добрая фея. Ты и так сделала много. Я благодарен тебе, – он с нежностью посмотрел сверху вниз на скорбно опустившую худенькие плечики золотоволосую девочку. – Пусть твое сердечко не тревожится обо мне. Если мне суждено выжить здесь – твой светлый образ навсегда останется в моем сердце. Если ж нет… Значит, такова судьба…

– Нет!.. Ты должен выжить! Обещай мне! – Эля невольно поднялась на цыпочки. – За нашу встречу с тобой я должна буду завтра уехать к тете, это далеко отсюда, но я… я буду вспоминать о тебе! И, наверное, уже не смогу забыть…

Кривая, печальная усмешка тронула его губы.

– Постараюсь. Ради тебя.

С тяжелым сердцем Эльмира покидала подземелье. А он долго смотрел ей вслед…

– Представляешь, он не издал ни звука, когда мы перерезали ему сухожилия! – рассказывал Андро. – Хотя наверняка боль была адская.

– Интересно, сдержит ли этот парень свое слово, сказав, что не выдаст свою тайну? – дон Хосе уже допивал третий стакан вина.

– Не-а. Никто не мог, да и он тоже не сможет долго висеть на цепях без воды и еды. Вот увидишь, завтра он обязательно расколется! – Андро налил себе второй стакан вина и залпом осушил его. – О, глянь, Манидо, идет наша сестра милосердия!

Дом затрясся от их оглушительного хохота.

– Ну как, подружка, небось, компания этого заморского принца приятнее моей? – спросил Андро заплетающимся языком, давясь от смеха.

– Намного приятнее быть с ним, чем с местной обезьяной! – ответила она, усмехаясь.

– Что?! Да как ты смеешь! Вот не буду на тебе жениться, тогда пеняй на себя!

– Ха—ха—ха, очень ты мне нужен, урод!

– Замолчите! – дон Хосе грохнул кулаком по столу и обратился к девочке. – Ну, как сходила, Эля?

– За что его так избили?..

– Это еще только начало! – дон Хосе и Андро переглянулись.

Их оглушительный смех снова сотряс стены дома и эхом прокатился по подземельям.

Только Эльмира осталась серьезной. Перед ее глазами был тот же окровавленный человек. Сможет ли он пережить этот ужас или этот ужас переживет его?

– Ну, рассказывай скорее, что там у вас произошло, – Андро нетерпеливо стучал пальцем по столу.

Девочка схватилась за голову и стремительно выбежала из комнаты. Больше она не могла смотреть на этих кровопийц. В ее ушах все еще звучал дикий хохот отчима и Андро. Эля устало привалилась спиной к стене и, закрыв глаза, задумалась: «Теперь нет сомнений, что не родной он мне. Но как, почему он не сказал мне сразу обо всем? Почему?»

Ее мысли опять перенеслись в глубокое подземелье. Образ загадочного юноши с изображением орла на груди вновь всплыл перед глазами. У него необычайно красивый низкий голос. Кто же он? Откуда? Ох, забыла спросить его имя!!!

Было раннее утро, когда Эля выехала из крепости в сопровождении Манидо. Они сидели рядом на мягком сиденье роскошной кареты, запряженной шестеркой породистых лошадей.

Дон Хосе долго ворочался на пуховых подушках, делая вид, что хочет устроиться поудобнее. Только ему не удалось обмануть девочку. Она заметила, как тряслись его руки, плотно прижатые к коленям.

– Я давно говорил, что твое пребывание здесь ни к чему хорошему не приведет, – наконец сказал он. – И что же вышло? Ты уже забыла, что обещала не лезть в мои дела, а теперь пытаешься спасти этого парня. Не понимаешь разве, что он может сделать нас самыми богатыми людьми в Испании?

– Но он все же человек и не заслуживает такого отношения!

– Какого, например?

– А клеймо? Ведь клеймят только преступников. И так сильно избили его… А этот ужасный ошейник!.. Как можно!..

– Это другой случай. Если он вдруг сбежит, то его легко смогут узнать по этому знаку.

– Но это жестоко! Представляешь, какое это унижение для него! – возмутилась Эля.

– Нас с тобой не касается, что он думает об этом.

Эля ничего не ответила и стала смотреть в окно.

– Ты вчера сказал, что я тебе не родная дочь… Расскажи, как все было. Кто мои родители? Живы ли они сейчас? – спросила она после долгого молчания.

– Я давно ждал этого вопроса. Это очень короткая история. Был у меня дружок. Однажды он тяжело заболел и, умирая, попросил позаботиться о его беременной жене и о будущем ребенке. Я выполнил его просьбу и перевез ее к себе, потому что семь лет назад от меня сбежала моя жена, увидев своего новорожденного сына. Тогда я думал, что другая сможет заменить утрату. И вот та женщина, жена друга, вскоре родила, но через неделю после родов она тоже сбежала, оставив тебя. Кажется, ее звали Розалия.

– А где сейчас твой сын? – спросила Эльмира.

– Ты видишь его каждый день. Это Андро.

– Андро??? Но почему ты не говорил никому об этом, даже ему?

– Не хочу позора и насмешек…

Они опять замолчали. Эля глядела в окно, а Манидо нервно барабанил пальцами по своему колену. Девочка думала о своих родителях. Где сейчас ее мать? Жива ли она? Почему она ни разу не пришла к ней, к своей дочери?

А шестерка лошадей везла ее все дальше и дальше от мрачной крепости, но все ближе к маленькому домику тетки Терезы, сестры дона Хосе. Эля никогда не видела ее, но много раз слышала о ней. Тереза Манидо ни разу не была замужем. Однако у нее был сын, почти ровесник Эли. Они жили в двенадцати часах езды от дома дона Хосе.

Громкое ржание лошадей и резкая остановка кареты прервали ее мысли. Манидо выругался и выскочил на дорогу. Затем девочка услышала высокий визглявый голос кучера и резкий, каркающий – дона Хосе. Ей были непонятны слова, но ясно было, что они ругаются.

Спустя несколько минут Манидо вернулся, раздраженно хлопнув дверью кареты. Лошади тронулись.

– Что случилось? – встревоженно спросила Эля.

– Опять этот разиня свалился с козел! А у самого вино из ушей скоро польется!

Остальная часть этого путешествия прошла спокойно, если не считать того, что кучер упал еще два раза подряд.

У крыльца их встретила сама тетка Тереза. Это была высокая остроносая женщина с маленькими быстрыми глазками зеленого цвета. На ней было надето строгое черное платье с белоснежным воротничком. Она, не обратив внимания на Эльмиру, мелкими шажками направилась к брату. Ее движения были какие-то резкие и угловатые, даже двигалась-то она боком.

Следом за ней из дома выскочил бледный мальчик с большими красными ушами. Указывая на девочку длинным тонким пальцем, он пронзительно заверещал: «Мама! Мама! Вот стоит! Она!»

Тереза Манидо повернулась к Эле и окинула ее небрежным, пронизывающим насквозь взглядом.

– Что стоишь? Проходи в дом! – резко сказала она и оскалилась в неприятной улыбке.

– Да, тетя Тереза, – еле слышно пробормотала Эля, трясясь от страха.

На деревянных негнущихся ногах она медленно направилась к крыльцу с распахнутой, словно пасть чудовища, дверью. Эльмира совсем упала духом, но тут дон Хосе немного разрядил обстановку, устыдив племянника, что он плохо встречает гостью.

Мальчик догнал ее на ступеньках.

– Проходи, не бойся! – сказал он ей своим высоким голосом. – Меня зовут Карлос, но все называют меня Кар. А тебя как зовут?

– Эльмира. Как вы меня напугали! Тетя Тереза всегда такая? – поинтересовалась она.

– Да, характер у нее прескверный!

Так, разговаривая, они зашли в прихожую и остановились. Кар с видом заговорщика огляделся по сторонам, и, не заметив никого, подошел ближе к Эле.

– Я хочу убежать отсюда. Хочешь со мной? – шепотом спросил он.

12 3 4 5 6 Järgmine

Остров Невезения

Остров Невезения

Книга первая

Глава I

Selle raamatu lugejad loevad ka