Loe raamatut: «Инструкция по соседству», lehekülg 2
Глава 5: "Война и мир в отдельно взятом коридоре"
Регина
Закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, все еще сжимая в руках папку с регламентом. В груди бурлит что-то среднее между восхищением и желанием рвать и метать. Восемь страниц. Он действительно потратил несколько часов на составление восьми страниц правил соседского общежития.
И самое невероятное – они грамотные. Профессиональные. С ссылками на законы, которые я даже не знала, что существуют.
Иду на кухню, ставлю чайник и снова открываю папку. Читаю внимательно, от первой строчки до последней. «Время проведения шумных работ», «Порядок использования лифта при перевозке крупногабаритных предметов», «Правила размещения личных вещей в местах общего пользования».
А в конце – это чудо. Пункт о подарках, где черным по белому написано, что я должна возместить ему расходы на содержание фикуса. Увлажнитель за тридцать тысяч, подкормка, услуги фитодизайнера.
Смеюсь вслух, и смех получается какой-то истеричный. Потому что это… это гениально. Абсолютно, чертовски гениально.
Он не накричал, не пожаловался в управляющую компанию, не написал гневную записку. Он подошел к проблеме системно, как настоящий профессионал. Изучил вопрос, проанализировал законодательную базу, составил документ, который можно смело подавать в суд.
И знаете что? Мне это нравится.
Чайник закипает, и я завариваю ромашку – нужно что-то успокаивающее, потому что адреналин зашкаливает. Не от злости, а от предвкушения. Наконец-то достойный противник! Не тот, кто будет ныть и жаловаться, а тот, кто умеет играть красиво.
Устраиваюсь в кресле у окна с кружкой и регламентом. За стеклом вечерняя Москва зажигает огни, а я перечитываю документ, делая пометки на полях. Вот тут можно придраться к формулировке, здесь ссылка не совсем точная, а вот этот пункт открывает интересные возможности…
«График полива растений в коридоре». Коридор – место общего пользования. Фикус сейчас стоит у него в квартире, но что мешает переместить его в коридор? Ведь это подарок для «создания уютной атмосферы». А где атмосфера нужнее – в частной квартире или в общественном пространстве?
Достаю телефон и звоню Милане.
– Ну как, – отвечает подруга без приветствия, – он сдался?
– Наоборот. Он контратаковал.
– Как?
– Прислал регламент добрососедских отношений. Восемь страниц, все по форме, с печатью организации.
Молчание. Потом взрыв хохота.
– Ты шутишь! Он что, спятил?
– Нет, он умен. Очень умен. И у него чувство юмора есть, хотя он этого, кажется, сам не понимает.
– Рина, ты же не влюбилась в своего врага?
Вопрос застает врасплох. Влюбилась? Нет, конечно. Просто… заинтересовалась. Когда в последний раз мужчина меня удивлял? Когда кто-то в ответ на мою провокацию не обижался, а принимал вызов?
Глеб, например, всегда воспринимал мои розыгрыши как детскость, от которой меня нужно отучить. «Регина, ты же взрослая женщина, зачем эти глупости?» А этот… этот играет. И играет всерьез.
– Не влюбилась, – отвечаю я Милане. – Но признаю – он интересный.
– А что планируешь делать?
– Играть по его правилам. Раз он хочет официоза, получит официоз.
– И как?
Смотрю на пункт о поливе растений и улыбаюсь.
– Составлю график ухода за нашим совместно нажитым фикусом. С указанием дней, времени и ответственных лиц.
– Наш общий фикус? – Милана хохочет. – Рина, ты монстр.
– Я просто внимательно читаю документы. Растение находится в квартире номер сто тринадцать, но подарено для создания уютной атмосферы в доме. А дом – это весь жилой комплекс, если мыслить широко.
– Значит, фикус должен стоять в общих зонах?
– Логично, не правда ли? А уход за растениями в местах общего пользования, согласно его же регламенту, осуществляется по согласованному графику.
– Ты его достанешь, – восхищается подруга.
– Нет, я буду строго следовать правилам. Его правилам.
Кладу трубку и иду к компьютеру. Если Арсений хочет официальных документов, то получит их в полном объеме.
Открываю текстовый редактор и начинаю печатать:
«ГРАФИК УХОДА ЗА РАСТЕНИЕМ в рамках Регламента добрососедских отношений квартиры № 112-113»
Дальше – творчество. Расписываю дни недели, время полива, ответственных лиц. Понедельник и среда – Арсений Константинович, вторник и четверг – Регина Олеговна. Пятница – совместно, для обеспечения качественного ухода и координации действий.
Добавляю пункт о том, что растение рекомендуется разместить в холле седьмого этажа для создания благоприятной атмосферы всем жильцам. Ссылаюсь на его же регламент – раздел о растениях в местах общего пользования.
И в конце – самое вкусное. Пункт о консультациях специалиста. Поскольку Арсений Константинович в своем регламенте указал необходимость привлечения фитодизайнера, я беру на себя обязательство обеспечить такие консультации на безвозмездной основе. График консультаций – по мере необходимости, но не реже одного раза в неделю.
Перечитываю текст и довольно хмыкаю. Все по его правилам, все строго в рамках регламента. Не к чему придраться.
Распечатываю документ, вкладываю в файл. Выглядит солидно – почти как его регламент, только короче и с большим чувством юмора.
На часах половина девятого вечера. Самое время нанести ответный визит.
Подхожу к зеркалу в прихожей, поправляю волосы. В джинсах и футболке выглядю слишком домашне для официальной встречи. Переодеваюсь в темное платье – простое, строгое, но подчеркивающее фигуру. Если мы играем в деловых людей, то нужно соответствовать.
Беру график и направляюсь к двери. В коридоре тихо, только слышно, как работает вентиляция. Подхожу к двери напротив, нажимаю на звонок.
Жду. Никого. Звоню еще раз.
Наконец дверь открывается. Арсений стоит на пороге в домашних джинсах и белой рубашке с засученными рукавами. Волосы слегка растрепаны, на переносице следы от очков – видимо, работал за компьютером.
– Регина? – он смотрит на меня удивленно, и я замечаю, как его взгляд скользит по платью. – Что-то случилось?
– Да, случилось. – протягиваю ему файл. – У меня есть ответ на ваш регламент.
Он берет документ, открывает, пробегает глазами первые строчки. Брови поднимаются все выше.
– График ухода за растением? – читает он вслух.
– Совершенно верно. Вы же сами написали, что растения в местах общего пользования требуют согласованного графика ухода.
– Но фикус стоит в моей квартире.
– Пока стоит. Но согласно логике вашего регламента, подарок предназначался для создания уютной атмосферы в доме. А дом – это весь жилой комплекс.
Он читает дальше, и на лице появляется выражение, которое сложно интерпретировать. Удивление? Восхищение? Или что-то среднее?
– «Консультации специалиста на безвозмездной основе», – читает он. – Вы специалист?
– Ландшафтный дизайнер. Растения – моя профессия.
– Понятно. – он закрывает файл и смотрит на меня внимательно. – А как вы предлагаете координировать совместный уход? По пятницам?
– Именно. Если это вас устраивает, конечно.
– А если не устраивает?
– Тогда вы можете внести поправки в регламент. Или предложить альтернативный график.
Мы смотрим друг на друга несколько секунд. В его серых глазах читается что-то новое – не раздражение, не снисходительность. Интерес. Живой, неподдельный интерес.
– Знаете, Регина, – говорит он наконец, – вы не такая, как я думал.
– А какой вы меня думали?
– Импульсивной. Склонной к эмоциональным реакциям. А оказывается, вы умеете мыслить стратегически.
– Вы тоже не такой, как я думала.
– А каким?
– Занудой без чувства юмора. А оказывается, вы просто… методичный. И у вас есть принципы.
Он усмехается, и эта усмешка полностью меняет его лицо. Становится моложе, живее, почти… привлекательным.
– Методичный, – повторяет он. – Звучит не так обидно, как зануда.
– Определенно не так обидно.
– Хорошо. – он прижимает файл к груди. – Принимаю ваши поправки к регламенту. График вступает в силу с понедельника.
– Отлично. – улыбаюсь и разворачиваюсь к своей двери. – Увидимся в понедельник. В восемь утра, как указано в графике.
– Регина, – окликает он меня.
Оборачиваюсь.
– Это… интересно, – говорит он, и в голосе слышится что-то похожее на признание. – Давно я не встречал достойного противника.
– Противника? – переспрашиваю я, и сердце почему-то учащается. – А может, партнера?
– Возможно, – соглашается он после паузы. – Время покажет.
Захожу к себе и закрываю дверь. Прислоняюсь к ней спиной и закрываю глаза. Адреналин все еще бурлит в крови, но теперь к нему примешивается что-то еще. Что-то теплое и незнакомое.
«Достойный противник». «Партнер». Когда в последний раз мужчина говорил со мной как с равной? Не пытался защитить, научить, исправить – просто принимал такой, какая есть?
Иду на балкон, смотрю на огни города. Где-то там, за стеной, Арсений читает мой график и, возможно, улыбается. Думает ли он обо мне? Планирует ли следующий ход?
А может, тоже стоит у окна и размышляет о том, как странно складывается этот день?
Достаю телефон, пишу Милане: «Война перешла в новую фазу. Теперь мы партнеры по фикусу».
Ответ приходит через минуту: «Партнеры – это хорошо. Из партнерства может вырасти что-то интересное».
Убираю телефон и снова смотрю на соседний балкон. Там тоже горит свет, но силуэта не видно.
Интересно, что будет дальше? Как долго мы сможем играть в эту игру? И главное – во что она превратится со временем?
Одно я знаю точно – скучно не будет. А скука, как выяснилось, была моей главной проблемой в последнее время.
Иду на кухню, завариваю себе еще чай. Руки слегка дрожат – не от холода, а от возбуждения. Когда в последний раз я чувствовала себя так живо? Когда кровь так бурлила в жилах от предвкушения завтрашнего дня?
Вспоминаю Глеба. Три года отношений, из которых последние два – сплошная предсказуемость. Он всегда знал, что я скажу, как поступлю, чего захочу. "Регина такая", "Регина не любит", "Регина предпочитает". Будто я была хорошо изученным механизмом, у которого нет права на сюрпризы.
А сегодня… сегодня я сама себя удивила. Кто бы подумал, что я способна составлять официальные графики ухода за растениями? Или что буду получать удовольствие от интеллектуальной дуэли с соседом?
Арсений не пытается меня предсказать. Он изучает, анализирует, адаптируется. Как будто я – увлекательная головоломка, а не набор привычек и предпочтений. И это… освежает.
Подхожу к зеркалу в прихожей, смотрю на свое отражение. Щеки розовеют, глаза блестят, в уголках губ играет улыбка. Выглядю как женщина, у которой есть тайна. Приятная тайна.
Понедельник. Восемь утра. Совместный полив фикуса.
Представляю, как мы встретимся в его стерильной квартире – я с лейкой и опрыскивателем, он со своим методичным подходом ко всему на свете. Будем ли мы говорить? О чем? О правилах полива или о чем-то еще?
А если он приготовит кофе? Если предложит позавтракать после "рабочего процесса"? Глупые мысли, конечно. Мы же партнеры по регламенту, а не… не что?
Иду в ванную, смываю макияж. В зеркале отражается лицо без прикрас – веснушки на носу, которые я обычно маскирую тональным кремом, естественный цвет губ, слегка вьющиеся волосы. Обычная женщина, которая полчаса назад флиртовала с соседом через официальные документы.
Флиртовала? Да, пожалуй, именно флиртовала. Только очень изощренно.
Переодеваюсь в пижаму – ту самую, с авокадо, в которой встретила его утром. Кажется, это было в прошлой жизни. За один день изменилось так много… Нет, не изменилось. Началось. Что-то новое, непонятное, волнующее.
Ложусь в постель с книгой, но читать не получается. Мысли постоянно возвращаются к сегодняшним событиям. К тому, как он произносил мое имя. К его усмешке, когда я назвала его методичным. К паузе перед словом "партнер".
А еще – к тому, как он смотрел на меня в платье. Быстро, почти незаметно, но я видела. Мужской взгляд, оценивающий и одобряющий. Значит, я ему не безразлична? Не только как противник в интеллектуальной игре, но и как женщина?
Опасная мысль. Опасная и… волнующая.
Выключаю свет, ложусь на спину, смотрю в потолок. За стеной тишина – видимо, Арсений тоже готовится ко сну. Интересно, о чем он думает? Анализирует ли сегодняшний день? Планирует ли стратегию на понедельник?
А может, тоже лежит без сна и размышляет о том, как странно иногда складывается жизнь? Еще вчера он был просто соседом, источником утреннего шума. А сегодня… сегодня он стал самым интересным мужчиной, которого я встречала за последние годы.
Переворачиваюсь на бок, обнимаю подушку. Сон не идет, но это не беспокоит. Хочется еще немного побыть в этом состоянии предвкушения, когда завтра обещает быть непредсказуемым.
Закрываю глаза и улыбаюсь в темноту. Завтра, в восемь утра, начнется новая глава нашей странной истории. И я не могу дождаться, чтобы узнать, что она нам принесет.
Теперь проблема решена. У меня есть сосед Арсений, регламент на восемь страниц и совместно нажитый фикус.
Жизнь определенно стала интереснее.
Глава 6: "Аномалия по соседству"
Арсений
Я проснулся в шесть утра, как обычно. Без будильника – внутренние часы работали точнее любого механизма. Пробежка, душ, завтрак по расписанию. Понедельник начинался как любой рабочий день, но что-то было по-другому.
Сегодня в восемь утра я должен был встретиться с Региной для "совместного ухода за растением". Абсурдность ситуации не укладывалась в голове – еще неделю назад мы были врагами, а теперь у нас официальный график полива фикуса.
Поставив чашку в посудомойку, я машинально подошел к панорамному окну. Не для проверки погоды – для чего-то еще, чего я пока не готов был себе признать.
На перилах, словно разноцветные солдатики, выстроились в ряд пластиковые стаканчики с зелеными ростками. Рассада. В конце октября. Это уже само по себе нарушало всякую логику, но дальше становилось только интереснее.
Между горшками с геранью и фикусами были натянуты веревки, на которых сушились… семена? Или травы? Какие-то коричневые стручки покачивались на осеннем ветру, создавая хаотичную симфонию. А в углу балкона я разглядел самодельную конструкцию из деревянных ящиков – мини-грядки, в которых что-то активно зеленело.
Городская дача. Прямо в центре Хамовников, на балконе квартиры за сорок миллионов.
Интересная женщина, эта Регина Антонова. Чем больше я наблюдал, тем больше понимал – за кажущимся хаосом скрывается своя логика. Не моя, но логика.
Отошел от окна и попытался сосредоточиться на работе. Но через полчаса, разбирая документы в кабинете, снова поймал себя на том, что смотрю в ту сторону. На балконе появилась она сама – в старой футболке с какой-то выцветшей надписью и джинсах, испачканных землей. Волосы убраны в небрежный хвост, никакого макияжа. Она поливала свои растения из обычной пластиковой бутылки с проделанными в крышке дырочками.
Самодельная лейка. Конечно.
Регина что-то напевала себе под нос – мелодию я не узнавал, но голос был приятным, чуть хрипловатым. Она двигалась между ящиками легко, без суеты, словно выполняла ритуал, отточенный годами. Остановилась возле фикуса в углу, погладила его листья, что-то ему сказала.
Говорит с растениями. Логично для человека, который дал растению имя и составляет для него графики полива.
Я попытался вернуться к квартальному отчету, но цифры расплывались перед глазами. За окном продолжался странный спектакль. Она перетаскивала ящики с места на место, словно играла в огородные шахматы. Логика этих перестановок ускользала от меня – то ли дело было в освещении, то ли в каких-то других факторах, понятных только ей.
В какой-то момент Регина замерла, вглядываясь в один из горшков. Наклонилась ближе, осторожно коснулась земли пальцем. Ее лицо озарилось улыбкой – настоящей, радостной, словно она обнаружила клад.
Новый росток, конечно. Вчера она рассказывала о своих "подопечных" с такой теплотой, что я понял – каждое появившееся семечко для нее маленькое чудо.
Я встал из-за стола и подошел к окну вплотную. Любопытство – вот что меня погубит. Но мне действительно хотелось понять, что вызывает такие эмоции у человека, который вчера еще объявлял мне войну за музыку после одиннадцати.
Регина аккуратно поддела что-то из земли – крошечный зеленый всход. Подняла горшок к лицу, рассматривая свое сокровище. Потом прижала его к груди, закрыла глаза и замерла на несколько секунд.
Что она делает?
Сценка была настолько личной, интимной, что я почувствовал себя подглядывающим. Но отойти от окна не мог. Ее лицо в этот момент было совершенно открытым – никакой иронии, никакой защитной маски. Просто тихая радость от чего-то, что она вырастила сама.
Внезапно Регина подняла голову и посмотрела прямо на меня.
Наши взгляды встретились через два слоя стекла и десять метров пространства. Вчера я бы ожидал увидеть смущение или раздражение – нормальную реакцию на то, что за тобой подсматривают. Но Регина просто улыбнулась, помахала мне горшочком с ростком и показала большой палец.
Смотри, что у меня получилось.
Партнер делится успехами. Это было… неожиданно приятно.
Это было… неожиданно.
После этого сосредоточиться на работе стало окончательно невозможно. Я закрыл ноутбук и решил заняться уборкой – воскресная рутина, которая обычно помогала упорядочить мысли.
Разбирая бумаги на прикроватной тумбочке, я обнаружил сложенный вчетверо листок, который определенно не был моим. Развернул – и уставился на аккуратный женский почерк:
"График полива фикуса Бенджамина (на случай отъезда): Понедельник, среда, пятница – 200 мл отстоянной воды Вторник, четверг – опрыскивание листьев Суббота – подкормка (жидкое удобрение, 1 колпачок на 500 мл) Воскресенье – день отдыха P.S. Его зовут Фикус. Он любит, когда с ним разговаривают."
Внизу была дата – позавчерашняя – и подпись: "Р. Антонова, кв. 112".
Я перечитал записку дважды. Потом еще раз.
У ее растения есть имя. Конечно, есть. И она оставила инструкции для… кого? Для меня? На случай, если она уедет? Откуда у нее мой номер телефона, чтобы… стоп. Она не звонила. Значит, записка предназначалась для кого-то другого. Но как она попала ко мне?
Вчерашний ветер. Когда она оставила дверь на балкон открытой, а я проветривал спальню. Листок просто перелетел с ее балкона на мой.
Но самым странным было другое – я не выбросил записку сразу. Вместо этого я стоял и перечитывал инструкции по уходу за фикусом по имени Фикус, который любит беседы.
Что со мной происходит?
Я сложил листок и сунул в карман джинсов. На всякий случай. Мало ли пригодится.
День тянулся медленно. Я привел в порядок документы, проверил почту, даже разобрал шкаф в гардеробной – нашел два костюма, которые не надевал больше года. Но мысли то и дело возвращались к соседке и ее балконному хозяйству.
В три часа дня терпение лопнуло. Я снова подошел к окну.
Регина сидела на складном стульчике посреди своих владений с чашкой в руках. Пила чай и читала толстую книгу. Время от времени что-то записывала в блокнот на коленях. Учеба? Работа?
Из динамиков, которые я вчера проклинал всеми доступными способами, лилась музыка. Но не попса и не рок. Что-то классическое, с большим количеством струнных. Концерт? Симфония?
Регина читала и слушала, периодически отхлебывая из чашки. Картина домашнего уюта, которая почему-то вызывала у меня не раздражение, а что-то другое. Что именно – я предпочитал не анализировать.
В четыре она исчезла в квартире, а в пять вернулась с сумками продуктов. Разложила покупки на балконном столике – овощи, фрукты, что-то в бумажных пакетах. Выбрала несколько морковок и, к моему удивлению, воткнула их в землю одного из ящиков.
Зачем сажать морковь в октябре? И на балконе?
Ответ пришел через полчаса, когда из морковок показались зеленые хвостики. Она выращивала ботву. Для чего? Салатов? Или это тоже какой-то дизайнерский проект?
В шесть часов я признал поражение. Вместо продуктивного воскресенья я провел полдня, наблюдая за соседкой, которая превратила свой балкон в мини-ферму и разговаривает с растениями. Идиотизм.
Но когда я собрался идти на кухню ужинать, из коридора донесся глухой удар, а затем – серия звуков, которые можно было интерпретировать только как рассыпавшиеся по полу мелкие предметы.
Через секунду послышалось отборное ругательство на чистом русском языке.
Я открыл дверь квартиры и выглянул на лестничную площадку.
Регина стояла рядом с лифтом в окружении рассыпанных по полу апельсинов. Пакет в ее руках зиял дырой, а на лице была написана такая степень расстройства, что мне вдруг захотелось что-то предпринять. Странное чувство – обычно чужие проблемы меня не касались.
– Пункт семь целых три десятых, – пробормотала она, глядя на оранжевый хаос у своих ног. – Не создавать препятствий в местах общего пользования.
Я невольно усмехнулся. Она помнила мой регламент наизусть.
– Мне подать в суд за нарушение? – спросил я, выходя из квартиры.
Регина подняла на меня глаза. В них мелькнула привычная ирония, но тут же сменилась усталостью.
– Можете. У меня уже нет сил защищаться.
Что-то в ее голосе заставило меня присмотреться внимательнее. Под глазами залегли тени, плечи поникли. Даже каштановые волосы, которые утром блестели на солнце, теперь выглядели тусклыми.
– Тяжелый день? – спросил я, сам не понимая, зачем.
– Тяжелая неделя. Тяжелый месяц. Тяжелая… – Она махнула рукой и присела на корточки, начиная собирать апельсины.
Я наблюдал пару секунд, как она ползает по полу в поисках укатившихся фруктов. Один закатился под батарею, другой добрался до противоположной стены. Картина была одновременно комичной и грустной.
Без лишних слов я наклонился и поднял ближайший апельсин.
– Не нужно, – быстро сказала Регина. – Я сама справлюсь.
– Очевидно, справляетесь, – сухо ответил я, протягивая ей фрукт.
Наши пальцы соприкоснулись, когда она брала апельсин. Ее рука была теплой, чуть шершавой – должно быть, от постоянной возни с землей и растениями. Она резко отдернула руку, словно обожглась.
– Спасибо, – тихо сказала и тут же отвернулась.
Мы молча собирали апельсины, она – не поднимая глаз, я – украдкой изучая ее лицо. Без маски иронии и боевого настроя Регина Антонова выглядела совершенно по-другому. Просто усталой двадцатидевятилетней женщиной, которая устроила свою жизнь так, как считала правильным, а теперь сомневалась в своем выборе.
Когда последний апельсин был водворен в целый пакет, мы встали друг напротив друга. Неловкая пауза затянулась.
– Благодарю за помощь, – официально произнесла она.
– Не за что.
Еще одна пауза. Регина переминалась с ноги на ногу, явно собираясь уйти, но что-то ее задерживало.
– Слушайте, – наконец сказала она. – А вчера… с музыкой… я правда не хотела вас разозлить. Просто не подумала.
Извинение. От женщины, которая еще вчера готова была биться за свое право слушать музыку в любое время суток.
– Я заметил, – ответил я. – Сегодня ваш плейлист был вполне… терпимым.
– Это Рахманинов, – неожиданно улыбнулась она. – Второй концерт для фортепиано. Вам не показался слишком эмоциональным?
В ее голосе звучала легкая издевка, но не злая. Скорее, игривая.
– Приемлемо, – коротко ответил я.
– Ну слава богу. А то я уже думала ставить Чайковского, но испугалась, что у вас нервный срыв случится от избытка чувств.
Вот она, привычная ирония. Но теперь она не раздражала. Наоборот – было странно приятно осознавать, что Регина достаточно оттаяла, чтобы снова подшучивать.
– Чайковский действительно излишне эмоционален, – согласился я. – Рахманинов – оптимальное решение.
– Записываю в блокнот: "Арсений Константинович одобряет Рахманинова". Пригодится для составления плейлиста добропорядочного соседа.
Она действительно достала телефон и сделала вид, что что-то записывает. Абсурдность ситуации заставила меня усмехнуться.
– У вас действительно есть блокнот для этого?
– У меня есть блокноты для всего, – серьезно ответила Регина. – График полива, список покупок, идеи для проектов, жалобы на соседей… Ой.
Она осеклась, поняв, что сказала лишнее.
– Жалобы на соседей? – переспросил я с интересом.
– Ну… – Регина замялась. – Не жалобы. Наблюдения. Чисто научный интерес.
– И много там наблюдений?
– Достаточно, чтобы написать диссертацию по психологии городского соседства.
Она снова улыбнулась, и что-то теплое шевельнулось у меня в груди. Эта улыбка была совсем другой – не защитной, не ироничной. Настоящей.
– Я тоже веду наблюдения, – неожиданно для себя признался я.
– Серьезно? – Регина приподняла бровь. – И что вы записываете? "Соседка в 112-й нарушает пункт 4.2 о тишине с периодичностью раз в два дня"?
– Что-то в этом роде.
– А что еще?
Вопрос повис в воздухе. Что еще? Что ее балкон выглядит как ботанический сад в миниатюре? Что она разговаривает с растениями? Что утром поет в душе старые советские песни? Что у нее есть фикус по имени Фикус?
– Ваш фикус хорошо растет, – вместо ответа сказал я.
Регина моргнула от неожиданности.
– Фикус? Откуда вы… – Понимание отразилось на ее лице. – Записка! Она к вам попала?
Я кивнул и достал из кармана сложенный листок.
– Ветром вчера занесло.
– Боже, как неловко, – Регина покраснела и протянула руку за запиской. – Это я для Миланы написала, она иногда присматривает, когда я в командировки езжу…
– Оставьте себе, – я убрал руку с запиской. – На случай, если подруга будет занята.
– Вы что, готовы поливать мои растения?
– Если потребуется.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд. В ее глазах читалось удивление, смешанное с чем-то еще. Благодарностью? Или просто недоумением от того, что сосед-формалист вдруг предлагает ухаживать за фикусом по имени Фикус?
– Спасибо, – тихо сказала она. – Это… неожиданно мило с вашей стороны.
Мило. Когда в последний раз кто-то называл мои поступки милыми?
– Просто практично, – ответил я. – Не хочется, чтобы у соседей засыхали растения. Портит вид из окна.
– Конечно, – согласилась Регина с едва заметной улыбкой. – Исключительно практические соображения.
– Именно.
– Ну тогда спокойной ночи, Арсений Константинович. И спасибо за апельсины.
– Спокойной ночи.
Она направилась к своей двери, а я к своей. Но на пороге квартиры я обернулся.
– Регина?
– Да?
– Завтра можете включать Рахманинова. Только до десяти вечера.
Ее лицо озарилось такой радостью, словно я подарил ей билеты в Большой театр. В зеленых глазах вспыхнули искорки, и на секунду она показалась мне совсем юной, почти девчонкой.
– Обещаю! – она подняла руку, словно давая торжественную клятву. – Ни минутой позже!
Я кивнул и закрыл дверь.
В квартире стояла привычная тишина. Никаких звуков, никаких посторонних запахов, никаких следов чужого присутствия. Порядок, контроль, предсказуемость.
Но почему-то впервые за много лет эта стерильность показалась мне не успокаивающей, а пустой.
Я прошел в кухню, машинально заварил кофе и подошел к окну. Соседский балкон утонул в сумерках, но между горшками светились теплые огоньки – должно быть, гирлянда или свечи.
Удивительно. Еще вчера я считал свою соседку источником хаоса и нарушений. А сегодня… сегодня я полчаса собирал с ней апельсины и обещал поливать ее растения.
Что со мной происходит?
Я допил кофе и пошел готовиться ко сну. Завтра понедельник, рабочий день, встречи, отчеты. Нужно вернуться к привычному ритму и забыть о странном воскресенье.
Но засыпая, я думал не о завтрашних делах, а о том, что Регина Антонова оказалась совсем не такой, как я представлял. Она была сложнее. Интереснее.
И это была самая большая аномалия за весь день.
В полночь меня разбудил звук. Не громкий, но незнакомый. Я прислушался – за стеной тихо играла музыка. Не Рахманинов. Что-то джазовое, мелодичное.
Должен был разозлиться. По всем правилам, по здравому смыслу, по нашему вчерашнему разговору о тишине после одиннадцати.
Но вместо раздражения я почувствовал что-то другое. Любопытство. Мне хотелось знать, что она делает там, за стеной, под эту музыку. Читает? Рисует? Или просто не может уснуть, как и я?
Я так и заснул под негромкий джаз из квартиры напротив. И впервые за годы проспал будильник.
Но сон был чутким. Среди ночи я проснулся от тишины – музыка за стеной смолкла. Посмотрел на часы: половина первого. Она соблюдает договоренности.
Странно, но это почему-то радовало. Завтра – нет, уже сегодня – нас ждет первая "производственная встреча" по уходу за фикусом. Интересно, как пройдет наш дебют в роли партнеров?
Я даже не подозревал, что партнерство начнется совсем не с фикуса.
