Loe raamatut: «Мармеладные улицы», lehekülg 7
Часть 5. Проспект Кондитеров.
Глава 1. Митинг.
На площади толпились люди. Они принадлежали разным возрастным категориям, от детей до стариков, в основном же люди лет 30-40. Это были и женщины, и мужчины, примерно одинаково в соотношении. Одежда их имела схожесть разве что в невысокой цене и, соответственно, качестве, а вот по степени утеплённости разнилась. Само собой, ведь погода стояла неоднозначная, что вполне обычно для первых дней ноября, пока не выпадет снег. Кто-то предпочитал донашивать осеннее пальто, кто-то уже перешёл на пуховик. Что касается обуви, тут тоже глаза разбегались. Некоторые были в кроссовках, предпочитая спортивный стиль, некоторые принарядились и надели сапожки на высоком каблучке. Кто-то топтался в тихой компании из двух или трёх человек, кто-то шумно разговаривал в большой группе. И всё-таки, несмотря на внешний вид, объединяло их многое. Во-первых, цель, ради которой они здесь собрались. Какая это цель, можно судить по плакатам, что держал каждый пятый в своих руках. Люди требовали повышения заработной платы, сокращения рабочих часов, улучшения условий труда и всё прочее в подобном духе. Не трудно догадаться, что участниками митинга являлись сотрудники Голубой Пастилы, а также их ближайшие родственники, например, дети. И опять же, хотя плакаты, с которыми они протестовали, пестрели разными заголовками и красками, их владельцы, точнее сказать, их лица, выглядели очень идентично. Тёмные круги под глазами, тусклая кожа, морщины, отсутствие даже намёка на улыбку, печальные или злые брови. Сгустись на небе побольше туч в это время, и в полумраке можно было бы спутать митинг с зомбиапокалипсисом. Поведение присутствующих тоже казалось каким-то неестественным. Они чересчур волновались и словно ходили по лезвию ножа, будто вот-вот и случится что-то нехорошее, кто-нибудь сорвётся и кого-нибудь покусает. Впрочем, друг к другу они явно не испытывали неприязни. Весь гнев направлялся на персон внутри здания, которое называлось Домом Правительства фабрик и заводов города. Около него всё и происходило. Митингующие разместились прямо под окнами кабинета директората Голубой Пастилы, а также перекрыли собой все въезды и выезды с Проспекта Кондитеров.
Владислав и Софи, которые ещё по пути сюда стали свидетелями нарастающей автомобильной пробки и не придали ей никакого значения, теперь начинали понимать, в чём дело. Хотя девушка всё-таки уточнила у своего спутника:
– Это что, митинг?
– Да, надо же, а я и не знал, что сегодня какая-то протестная акция. Впрочем, не удивительно, здесь, видимо, только «свои» собрались, то есть работники кондитерского завода.
– Их много. Нам будет тяжело пройти.
– Машинам труднее,– резонно подметил Владислав.
– Кто же разрешил им самостоятельно перекрывать центральную дорогу Мармеладных улиц?
– Боюсь, никто. К сожалению, в наше время только такими мерами возможно привлечь внимание правительства.
– Чего же они от него хотят?
– Давай подойдём поближе и узнаем.
Они двинулись вперёд, осторожно протискиваясь сквозь гущу недовольных трудящихся. Издалека все эти люди казались Софи такими, какими они были описаны выше – зомби с впалыми глазами, щеками, бледными губами и растрёпанными волосами. Но едва путникам удалось приблизиться к центру площади, всё изменилось. Теперь под безжизненными максами угадывалась жизнь, точнее желание жить, желание есть, пить, создавать и оберегать семью. Они были живее всех живых! В зрачках читалось рвение, наконец, добиться своего, рискнуть, сделать что-то невероятное. Так обычно случается в школе, у детей, когда их что-то или кто-то гнетёт, и все молчат, а потом один не выдерживает, произносит пламенную речь, делает сумасшедшее предложение, и все сбегают с ненавистного урока, не думая о последствиях. Какая-то подобная революционная искра, словно ток по проводам, бегала, резвилась под ногами, поднималась в воздух и влетала в дыхательные пути, точно опасный вирус. Софи тоже почувствовала этот запах грозы и невольную сопричастность к событию. Постепенно люди так плотно примыкали плечом к плечу, а плакаты так мешались в узеньких проходах, что идти становилось всё невыносимее и невыносимее.
– И они все прогуливают рабочий день? Школы и детсады? А зачем тут дети?– удивлялась Софи.
– Для пущей убедительности. Надо полагать, что прогуливают,– рассуждал Владислав,– Иначе, если бы здесь торчали только те, у кого выходной, столько народу не насчиталось бы.
Все вдруг подняли плакаты вверх. Девушка и её спутник невольно замерли.
– Что происходит?– не поняла Софи.
Владислав посмотрел на здание.
– Кажется, кто-то важный выглянул в окно,– предположил он, видя чей-то силуэт у занавески на третьем этаже,– Надо же нам было очутиться на площади в такой момент!
Софе же, однако, не чувствовала себя расстроенной. Её, напротив, интересовало, что произойдёт дальше и, главное, чем это всё закончится.
С неба, между тем, начали падать маленькие водяные капли.
– Вот досада!– сокрушался Владислав,– Боюсь, предвещается дождь! Наверное, нам придётся задержаться, чтобы спрятаться от него. Дальше этой улицы укрытий нет.
Это тоже не могло огорчить девушку, ведь она расценила непогоду, как шанс узнать дальнейшие события. Они с Владиславом поторопись к навесу с объявлениями. Но только они одни. Остальных не пугала перспектива промокнуть и даже испортить плакаты. Впрочем, дождь пока не усиливался, а только моросил.
Валерия и Мила находились в ядре площади. Мила держала табличку с надписью «Мы устали питаться воздухом! Долой кондитерскую нищету! Мы хотим питаться тем, что изготавливаем!». Она пришла сюда с родителями, которые отлучились к товарищам по несчастью, оставив ненадолго дочь с её подругой Валерией.
Валерия очнулась на кладбище под утро, где-то часа в 4. Она лежала на земле точно также как и после падения. Едва сознание вернулось к ней, девушка почувствовала жгучий холод, словно она лежала совершенно голой в ледяном ящике, сделанном непременно из стали. Одна нога затекла и не двигалась, а голова трещала, будто поезд по рельсам. Когда она полностью пришла в себя, то сразу вспомнила всё приключившееся ночью. Однако подтверждений тому не отыскивалось: не было ни странного незнакомца, похожего на Егора, ни надгробной плиты с её именем, как она не высматривала. Всё, что ей оставалось, это вернуться домой, принять горячую ванную и отправиться через несколько часов на митинг, чтобы поддержать семью Анищенко, ведь она уже пообещала.
Теперь с приходом дождя, тепло снова покидало её тело, и она уже недовольно ёжилась на месте, вспоминая ощущения «стального ящика».
– Да выйдет он когда-нибудь или нет!– возмущалась её подруга,– Холод собачий! Сколько мы тут ещё проторчим?
Видимо, Мила тоже мёрзла. Погода, действительно, заметно ухудшалась. Валерия, как бы не слушая, думала о своём, поглаживая свой безымянный палец.
– Не переживай ты так,– заметила Мила,– найдется твоё кольцо ещё. Наверняка дома где-то упало.
– Нет,– отвергала Валерия,– Это случилось в лесу. Думаю, оно выскользнуло вместе с перчаткой, когда смахивала волосы с лица.
– Так, может, оно в перчатке и осталось?
– Я бы обнаружила.
Мила и сама понимала, что если кольцо потерялось на лыжной тропе, отыскать его в снегу вряд ли удастся. Она не знала, как подбодрить подругу, к счастью, та перевела разговор.
– Честно сказать, я бы на его месте вообще не выходила. И, мне кажется, он поступит также. Не выйдет.– отвечала Валерия.
– Как это не выйдет? Как не выйдет?– негодовала Мила,– Ещё как выйдет, как миленький!
Валерия не стала больше спорить. Речь шла, в первую очередь, о директоре завода, кроме того, ожидалось появление министра труда и социальной защиты. Но и это не всё. Предполагалось также, что приедет телевидение, а после него и сам губернатор области. В общем, планы были грандиозные.
Пока же не происходило ничего. Мила попеременно поднимала табличку вместе со всеми, а Валерия «считала ворон», мотая головой по сторонам. Вдруг она увидела сестру Егора, которая стояла со своей мамой – пекарем Голубой Пастилы.
– Ой, там Леночка!– воскликнула девушка,– я отойду к ним на минуточку.
– Да, конечно, – ответила Мила,– Передавай им привет.
Валерия направилась к Костровым через толпу. Девочка, как обычно, обрадовалась её появлению:
– Ура, здесь Валерия!
– Привет, Леночка! Здравствуйте, Анна Викторовна.
Та дружелюбно кивнула. Девушка присела на корточки и улыбнулась.
– Ну, как твои дела? Как прошёл твой день рождения?
Девочка принялась с удовольствием рассказывать ей о прошедшем торжестве, описывать подарки, перечислять гостей.
– Только вот Егора не было,– с грустью добавила Леночка, но быстро повеселела,– Но он пришёл ко мне сегодня.
– Лена…– строго произнесла мама.
Леночка понизила голос и тайком продолжила, почти у уха Валерии:
– Он мне рассказал по секрету, что ты навестила его ночью. Но он случайно тебя напугал. Ты возьмёшь меня с собой в следующий раз? Уж я-то его точно не испугаюсь.
Улыбка слетела с лица Валерии, это не укрылось от Анны Викторовны.
– Лена, пойдём,– всё тем же суровым голосом настояла она,– Удачи тебе, Валерия, мы пойдём,– после чего увела девочку подальше.
Девушка ещё с минуту продолжала сидеть на корточках, пребывая в оцепенении, ошеломлении и тому подобное. Потом она в ужасе встала на ноги и поспешила с площади прочь, не замечая ничего вокруг.
Софи и Владислав ещё топтались под навесом с объявлениями, но как раз намеревались уходить, так как ничего интересно не происходило и дождь слабел, когда она промчалась мимо них. Однако Софи успела посмотреть бегущей прямо в лицо и тут же узнала в ней недавнюю лыжницу:
– Эй, это же она! Её мы сегодня видели в лесу!
Девушка тут же кинулась вдогонку, желая вернуть найденное на дороге кольцо или отдать, чтобы та передала его своей напарнице, если драгоценность принадлежала ей. Но Валерия пробиралась как танк, быстро взбегая по ступенькам, ведущим от площади к остановке. Софи не удавалось ни также уверенно рассекать толпу, ни окликнуть девушку, ведь это трудно сделать без знания имени, кроме того Валерия словно оглохла после слов Леночки и не реагировала ни на какое обращение. Она даже забыла попрощаться с Милой.
Софи потеряла её недалеко от центральной дороги. Там уже не было сильной толпы и дышалось свободнее. Владислав подбежал через пару секунд.
– Такую возможность упустила!– печалилась девушка.
– Может, это даже была не она.
– Она, я сразу её узнала.
– Что ж, не судьба. Хотя бы дождь кончился.
Софи пыталась нормализовать дыхание. Она повернулась к площади, которая расстилалась внизу.
– О, телевидение приехало,– заметила она справа фургон с названием регионального канала.
– Да, и полиция,– дополнил Владислав, глядя влево.
– А они зачем здесь? Тоже участвуют в митинге?
– Не думаю…
Полицейские, судя по всему, требовали толпу разойтись, некоторых задерживали и уводили в машины.
– Их арестовывают?– удивлялась Софи.
– Да. Надо полагать, митинг не санкционирован.
– Как жаль… но хотя бы телевидение приехало, и они не напрасно всё затеяли, теперь это все увидят.
– А нам желательно уходить отсюда, чтобы не попасть под раздачу.
Глава 2. Центр.
Основное здание центра – многоэтажный гипермаркет «Мираж» – уже обрисовывался как на ладони. Очевидно, до него оставалось совсем чуть-чуть.
– О, наконец-то, появился сигнал!– обрадовалась девушка, ещё раз взглянув на экран своего телефона, где возник значок связи и интернета.
– Да, мы почти пришли.
– Не верится, за эти полтора часа со мной случилось больше, чем за год!– восхищалась девушка,– Надеюсь, меня не успели хватиться дома, ведь я давно должна была вернуться.
– Да, всё-таки я ошибся. Меньше, чем за час нам дойти не удалось. Но, надеюсь, ты не пожалела об этом?
– Нет, Мармеладные улицы очень красивые, но…
– Но?
– Но я представляла себе всё иначе.
– Ещё красивее?
– Дело не во внешнем облике улиц…. Скорее,– Софи пыталась подобрать слова,– Скорее их наполнение. Люди, которые здесь живут, кажется, как будто они не подходят друг другу.
– Кто? Люди не подходят друг другу?
– Нет. Улицы и люди не подходят друг другу. Они полные противоположности. Я почему-то всегда думала, что общество здесь непременно весёлое, радостное….
Они шагали вдоль бульвара, затем вдоль бутиков, плавно приближаясь к центральному рынку. Магазинов становилось больше, звуки – громче, играла музыка, и жизнь кипела. Всё новые и новые нижние этажи «Миража» открывались перед глазами. Софи и её спутник уже пересекли несколько светофоров и двигались через рыночные палатки.
– В каком доме ты живёшь?– спросила девушка.
– 25-ый.
– Не знаю, где такой.
– А в каком ты?
– 41-ый.
– О, так мы соседи,– заявил Владислав.
– Правда? Я ещё плохо ориентируюсь в местности… А с какой стороны твой дом? От моего…
– Они стоят почти напротив друг друга. Не знаю, в какую сторону у тебя выходят окна… На словах трудно объяснить, лучше по карте.
Софи достала свой мобильный, чтобы раскрыть карту. В Яндекс-уведомлениях сразу высветились последние новости.
– Ничего себе, как оперативно! Смотри, уже есть заметки о митинге!– сказала девушка.
Она открыла одну ради интереса, ей так хотелось выяснить, чем всё закончилось.
– Странно, здесь нет ничего о полицейских задержаниях,– заметила она,– Написано, что митинг прошёл мирно, и директор завода сразу согласился на уступки. Может, это случилось после того, как мы покинули улицу?
– И после того, как всех разогнали?– усмехнулся Владислав.
– Наверное, здесь ошибка.
Однако в других заметках было написано почти тоже самое. Софи чуть не запамятовала об истинной причине, из-за которой вытащила телефон. Она открыла карту, и её сопроводитель объяснил ей, где находится его дом.
– Впрочем,– оборвал Владислав,– мы можем выйти из рынка не с левой стороны, а с правой, тогда как раз пройдём мой дом, пока будем идти к твоему. Ты ведь не возражаешь, если я тебя провожу?
– Конечно, нет. И я с удовольствием погляжу, где ты живёшь.
Тут на них зарычала собака. Точнее какой-то чёрный пёс с белыми ушами. Он возник из неоткуда и, судя по всему, имел максимально враждебный настрой. Из его пасти сочились слюни, которые летели в сторону, когда он лаял. И морда его, и взгляд всецело были прикованы к какой-то бумажке, на которой беспардонно стоял Владислав. Он аккуратно оторвал ногу от земли, чтобы бумажка не приклеилась к ботинку, и отстранился, как бы отдавая странную добычу.
Они с Софи двинулись дальше, оставив животное позади. На их прежнее место подбежала продавщица из ближайшей палатки, чтобы поднять бумагу. Что на ней было – неизвестно, но женщина сильно удивилась и с подозрением проводила девушку глазами.
Когда Софи с Владиславом проходили мимо дома, где он жил, тот охотно продемонстрировал свой подъезд, назвал номер своей квартиры и нужный этаж, при этом приглашая заскакивать к нему на чай в любое время. Не могло иметься даже малейших сомнений, что он теперь всегда будет рад гостю в лице той, с кем сегодня удачно познакомился.
Наконец, они добрались и до её дома, до её подъезда. Они обменялись номерами, обнялись, словно знали друг другу со школы, и тепло попрощались. Софи проскользнула внутрь, села в лифт и приготовилась зайти в квартиру, прямо с порога начав для мамы свой увлекательный рассказ…
Часть 6. Заключение.
Глава 1. Возвращение домой.
Однако реакция мамы на возвращение её дочери домой не совпадала с ожиданиями Софи. Едва девушка заступила за порог, как услышала голос родительницы, ошибочно предположившей, что это вернулся муж, а затем и саму её.
– С..Софи?– поразилась она, вытаращив глаза, на которые вдруг навернулись слёзы,– Девочка моя, ты жива!
Она кинулась обнимать и целовать дочь, словно не видела её целую вечность.
– Мама, что с тобой? Что-то случилось?
– Случилось? Ты спрашиваешь меня, что случилось? Это ты должна рассказать мне, что случилось с тобой! Где ты пропадала?
– Пропадала? Меня не было всего лишь с утра. И задержалась я минут на 20, не больше… Автобус уехал, и мне пришлось идти пешк…
– Тебя не было неделю! Сегодня 11 ноября! Ты ушла из дома 4-ого! Мы с папой везде тебя обыскались! Обратились в полицию! Развесили листовки!
– Ты что, разыгрываешь меня?– возмутилась Софи,– Какое 11-ое ноября? Какая ещё полиция, и что за листовки?
Мама в слезах схватила с полки в коридоре листовку о пропаже Софи. Девушка взяла её в руки и не поверила своим глазам.
– Не может быть,– твердила она,– Для меня прошёл всего один день, я уверена, сегодня 4-ое ноября. Я просто немного задержалась, так как автобус уехал, и я шла пешком по Мармеладным улицам…
– Как по улицам? Ты же не знаешь дорогу, где ты была все эти дни?
– Говорю же, я шла домой, это заняло чуть больше часа. Я была не одна, на остановке стоял парень – Владислав, он тоже опоздал на автобус, мы вместе отправились пешком через улицы, он местный и… ну, конечно, я ему сейчас позвоню, и он всё тебе объяснит! Он тебе тоже скажет, что сегодня 4-ое ноября.
Мама смотрела на свою дочь в ужасе, еле удерживаясь на ногах.
– Я не сумасшедшая!– восклицала Софи,– Это с тобой что-то не то….я сначала позвоню папе….
Она набрала номер папы, тот ответил сразу и говорил всё то же самое, что и его жена, пытаясь выяснить, где его дочь сейчас и где она находилась до этого.
Софи оказалась вынуждена бросить трубку, потому что ничего не могла объяснить отцу, ведь сама ничего не понимала. После она заметила на экране своего телефона другое число – 11-ое ноября и около сотни пропущенных звонков, которых раньше не было.
Следующим шагом стал звонок Владиславу, но в трубке послышался лишь голос оператора, который утверждал, что набранного ею номера не существует.
Пока мама отвлеклась на звонок папы, Софи ускользнула из дома. Мама опомнилась, бросилась ей в след, но было уже поздно. Едва девушка отворила подъездную дверь, то снова не поверила собственным глазам. Осенний пейзаж, разлитый повсюду лишь 20 минут назад, превратился в зимний…. Замело всё – асфальт, скамейки, деревья. Они покрылись толщей снега, который мог так навалить за сутки, но никак не четверть часа. Белые хлопья падали и сейчас. Несмотря на то, что девушка была в осенней обуви и куртке, она и не подумала возвращаться домой. Она кинулась к 25-ому дому, влетела в подъезд, чуть не сбив с ног человека, выходившего из него в этот момент, не дожидаясь лифта, перемахнула ступеньки до нужного этажа и нажала кнопку звонка на нужной квартире. «Это всё недоразумение,– до последнего надеялась Софи,– Владислав сейчас всё объяснит, я же не могла его нафантазировать, и всё, что со мной случилось…». Ей открыла полная женщина в бегудях. «Это, наверное, его мама»,– опрометчиво решила девушка и спросила могут ли ей позвать Владислава. На это последовал лаконичный ответ:
– Здесь таких нет, вы ошиблись.
Софи вернулась на улицу, преодолев ступеньки, словно в прострации. Снег всё ещё падал, его становилось больше, начиналась метель. Тем не менее, девушке было жарко. Она расстегнула куртку. Не мешало бы отправиться домой, пока её снова не кинулись искать всем патрулём города. Но она не могла пошевелиться. Неужели всё случившееся – плод её воображения? Неужели не было Сергея Полонского, которого они спасли с Владиславом от гибели на мосту? Неужели не существовало никакого Славы Петрини – парня, с которым они познакомились у горевшего института? Того самого, который поведал им историю о том, как лежал в коме и… не его ли она видела, в самом деле, там, в госпитале, продолжавшего лежать без сознания? А Владимир Крыжов? Из-за которого они оказались в этой самой больнице? Точнее они оказались в ней из-за того, что Софи не уследила за своим украшением, зацепившемся за гвоздь, или… из-за деда Мотвея, который… который уже несколько лет не может забить этот злополучный гвоздь? А те две девушки на лыжах, которых довелось встретить в разгар осени вместе с Владиславом? В конце концов, сам Владислав – выдумка?
– А где же я тогда пропадала все эти дни?– судорожно, но безрезультатно соображала Софи.
Вдруг девушка вспомнила про кольцо, которое нашла в лесу и не смогла отдать владелице.
– Если и оно вдруг исчезло…– сквозь зубы проговорила девушка, доставая драгоценность из сумки, но…та оказалась на месте.
Тогда Софи вспомнила и о том, что у неё, кроме номера Владислава, есть номер Сергея. Она немедленно его набрала.
– Алло?– раздался его голос.
– Сергей?
– Да.
– Полонский?
– Да, это ты Софи?
«Слава Богу»– выдохнула девушка.
– Сергей, я знаю, это прозвучит странно, но ты не скажешь мне дату, когда я и парень, что был со мной, спасли тебя на мосту?
– Чёрт, разве такое можно забыть? Тем более за неделю. Да, это ведь произошло ровно неделю назад. 4-ого числа …
Софи прекратила дышать на несколько секунд.
– А когда мы созванивались, чтобы встретиться у завода Голубая Пастила?
– Это было…– в трубке послышалось мычание, Сергей вспоминал,– Это было 6-ого ноября. Вообще-то, я сам сегодня собирался тебе звонить, а то всё никак со временем… вчера вот митинг прошёл у этого завода…. Ты ведь ещё готова нам помочь?
Софи молчала, думая о своём.
– Софи?
– Да, да,– очнулась она,– конечно…. Давай, попозже созвонимся…
– Хорошо, как скажешь. И ещё кое-что….
– Да?
– Я, может, ослышался, но ты сказала, что в день моего спасения на мосту ты была с каким-то парнем…
– Да, его звали Владислав… а что?
– Ты ведь была совершенно одна, Софи,– уверенно заявил Сергей,– Я ещё тогда удивился, что ты без чьей-либо помощи смогла меня вытащить. А на вид очень хрупкая!
– Значит, одна…
– Что?– не расслышал собеседник.
– Ничего, ничего, я перепутала просто. До встречи, Сергей.
– Да, давай, до встречи!
Звонок оборвался. Дыхание ветра ударило Софи тысячью снежных кристалликов. Она потопталась ещё немного. Потом застегнула куртку и направилась домой.
Прошло много лет. Софи уже никогда не чувствовала себя, как прежде. Она стала грустна, мрачна, недоверчива и порой даже нелюдима. У неё появилась неприязнь к городу, в котором она жила, и к тем, кто управлял этим городом.
Владислава она больше никогда не видела. И по Мармеладным улицам она тоже больше никогда не ходила…
