– Никогда не забуду, как мы с ней познакомились, – переменил тему седоволосый офицер. – Та еще была история! Вы же помните, Андрей Петрович, ее отца, полковника Трушина, баллистику нам преподавал.
– Ну, как же не помнить – конечно помню, такого забудешь разве.
– Да, да, так вот, не сдал я ему как-то раз письменный экзамен, а на пересдачу Фомина вместо себя заслал. Он же никогда фамилиями юнкеров не интересовался. А тот возьми, да и на отлично все напиши. Хоть бы ошибся разок для приличия. Так нет же, энциклопедия ходячая.
– Да, мозги у Фомина будь здоров были, – подтвердил Игорин.
– Только вот разбросала их по полю немецкая авиабомба, незавидная судьба.
– Да, незавидная, – согласился Роман Николаевич и продолжил:
– Так вот, пришел я к Трушину за зачетом, а он смотрит на меня внимательнейшим образом и спрашивает: «А Вы где, голубчик, сидели на пересдаче?» Я ни на секунду не замешкался и, совершенно не смутившись, уверенно ответил: «Там», указав на предпоследнюю парту центрального ряда. Он задумался многозначительно. Дескать, вот и его стала подводить память. Я стою, вида не подаю… – Роман Николаевич замолчал.
Поручик, увлеченный рассказом, не выдержал:
– Дальше-то что, Роман Николаевич?
Ротмистр посмотрел на него, затем на штабс-капитана.
– Вы меня, Бога ради, извините, Андрей Петрович, а сейчас день или ночь? А то мы в этом подвале какие сутки уже, совершенно дезориентированы во времени.
– Сейчас ночь, Роман Николаевич, – спокойно ответил Игорин. – Слышал от конвоира, что на рассвете прибудет расстрельная команда, и нас, того, определят в расход.
Ротмистр и поручик понимающе кивнули головами, старший офицер перекрестился. Спустя некоторое время он спросил:
– А Вас-то за что? Ладно мы, классовые враги, идейные, можно сказать, члены, как сейчас принято говорить, «банды».
– Сейчас все офицеры классовые враги. Слышали, что на Дону творится? – Нет, но дай-то Бог.
– Роман Николаевич, историю дорасскажите, больно интересно, как Вы с Дарьей Ивановной познакомились, борьба вся эта классовая здесь уже, – поручик приставил ладонь к горлу. – Да и отборолись мы, по всей видимости. Спать жутко захотелось после Вашей новости, Андрей Петрович. Хочу уснуть с приятными мыслями.
– А на чем я остановится?
– «Трушин глубоко задумался».
– А, да. Но этого лиса старого так просто не проведешь. «У Вас тут 10 вопросов в работе имеется, назовите мне хотя бы один и давайте Вашу зачетку», – говорит он мне.