Loe raamatut: «Воспоминания рыжего барда», lehekülg 10

Кион усмехнулся и одним глотком допил свой эль. Марта чем-то напоминала ему Эльвиру. Нет, не внешне, все же на вид они были абсолютно разные. Но характер у женщин был одинаково бойкий. Кион был уверен, что если бы они встретились, то наверняка стали бы отличными подругами.

Бард запросил еще одну порцию эля и положил монеты на стойку перед Мартой. Женщина спрятала их в карман, наполнила кружку хмельным напитком и протянула ее Киону. Тот в благодарность кивнул, но пить не торопился. Кион запросил кружку эля только для того, чтобы остаться сидеть в зале, рассматривая посетителей. В столице было заведено так, что если ты не ешь и не пьешь, то будь любезен расплатиться и покинуть заведение, ведь на твое место придут другие посетители, которые никогда не заканчивались. Кион не знал, придерживается ли Марта подобных взглядов по ведению дел, но на всякий случай решил не сидеть с пустыми руками.

– Я слыхал, что иногда путники пропадают на дорогах, – донесся до Киона позади чей-то не совсем трезвый голос.

Бард вспомнил, что нечто подобное слышал, когда впервые шел в этот город. Он навострил уши и при этом не стал поворачивать голову в сторону говорящих, чтобы никак не выдать себя и то, что он нагло подслушивает чужой разговор.

– Да об этом уже давно новости расползаются, но никто ничего не делает, – рыгнул второй собеседник и продолжил, – Стража считает, что это, дескать, дикие звери утаскивают к себе людей и сжирают их потом.

– И при этом никто не видел, чтобы их утаскивали дикие звери, – скептически отозвался первый голос.

Раздался звон ударяющихся кружек и Кион все же повернул голову в ту сторону. За столом позади себя он увидел двух громил, спокойно распивающих эль. Судя по их одежде и сумкам, они прибыли в этот город недавно. Громилы еще раз чокнулись железными кружками и принялись уплетать ужин, который им на стол поставила подошедшая Марта.

– Только кружки мне не помните, – попросила трактирщица, возвращаясь за стойку.

– Не боись, мать, мы легонько, – икнул самый нетрезвый из них и даже приподнял кружку в воздухе, словно бы собирался произнести тост, но затем он передумал и просто сделал глоток.

Кион отвернулся и тоже отхлебнул от своей порции эля. Он уже второй раз слышал о том, что люди пропадают на дорогах. Странно, что местный правитель ничего не делает. Хотя, зная этих правителей, скорее всего ему дела нет до тех, кто пропадает где-то там, за стенами города. А вот если кто-то начнет пропадать уже в самом городе, да еще при этом окажется каким-нибудь аристократом, то наверняка местный правитель зачешется, так как если он ничего не станет делать, то в этом случае пострадает его репутация.

Кион раздраженно отпил еще глоток с кружки. Взять бы всех этих правителей, королей да графов и заселить их куда-нибудь на маленький остров и пусть они там сами с собой разбираются, а простой народ спокойно проживет без них, без их войн и без их равнодушия, ни во что не ставящее жизни людей.

Кион гневно засопел и проходящая мимо Марта с пустым подносом в руках сильно и больно потрепала его за щеку.

– Если будешь так ноздри раздувать, то они лопнут, – засмеялась женщина и скрылась на кухне.

От ее звонкого смеха Кион успокоился и сам едва не рассмеялся. Наверняка со стороны он выглядел забавно. Кион отхлебнул очередной глоток с кружки и снова навострил уши, через шум таверны стараясь уловить еще какие-нибудь слухи. Двое громил, что сидели за столом позади него, пьяно обсуждали небезопасность местных дорог за городом. Когда они принялись размышлять, что за зверь утаскивает несчастных путников с дороги, то оба не сошлись во мнениях. Один из них считал, что виноват был медведь. Большой и злой и, скорее всего, черный. В то время как второй выдвинул версию поинтереснее – по его словам, путников утаскивало некое мифическое существо с телом льва и хвостом в виде змеи. Кион сразу понял, что речь зашла о химерах, но оба пьянчуги не могли вспомнить название этого животного.

– Их же не существует, – начал возмущаться тот громила, кто был уверен, что виноват во всем медведь.

– То, что их никто не видел, не значит, что они не существуют, – поспешил не согласиться с ним сторонник теории про химер. Кион про себя назвал одного из них «медведем», а второго «химерой».

– А я тебе говорю, их не существует, – продолжил настаивать медведь, – Ты, небось, в Деда Мороза до сих пор веришь?

– А вот его сюда не приплетай, – химера ткнул пальцем в своего собеседника, – Он точно существует, я его своими глазами видел!

– Да? И когда же?

– В детстве!

– Так то твой батя нарядился, чтобы создать тебе дух праздника, – отмахнулся медведь и осушил свою эль, после чего подозвал Марту и попросил наполнить их пустые кружки.

– Я что, батю своего в костюме переодетого не узнаю? – фыркнул химера, дождался, когда трактирщица принесет им уже полные кружки и с упоением сделал большой глоток, – Ерунды-то не говори.

– Это я-то ерунду говорю? – удивился медведь. С кружкой в руках он поднялся со стола и обратился к уже переполненному залу, – Дорогие посетители, кто-нибудь из вас все еще верит в Деда Мороза и эту, как ее… Тварь такая, с телом льва и хвостом змеи.

– Химера, – подсказал Кион, едва сдерживаясь от смеха.

Медведь повернулся к нему и пьяно указал в его сторону пальцем, шатаясь на ногах. При этом из его кружки, которую он все это время не выпускал из рук, расплескался весь эль.

– Во, точно! – воскликнул он, – Хмера.

– Химер нам еще не хватало, – фыркнул кто-то в зале, – Мифы они и не более того.

– А я тебе говорю, они существуют! – заорал химера, резко вскочил на ноги и облил элем того посетителя, который посмел причислить химер в мифические существа.

Облитый элем посетитель не стал терпеть такой наглой выходки. Он тоже схватил свою кружку с элем и выплеснул напиток прямо в лицо химере, после чего хорошенько размахнулся, но кинуть кружкой в обидчика так и не успел.

– Хотите, чтобы я вас всех самолично вышвырнула на улицу?! – раздался по всему залу грозный голос Марты и Кион даже втянул голову в плечи, словно он был одним из виноватых пьянчуг.

Посетители замерли, а потом расселись обратно по своим местам. В зале на минуту воцарилась тишина, но потом привычный шум вернулся в таверну, но на этот раз обошлось без пьяных выкриков и ругательств.

– То-то же, – довольно хмыкнула Марта и подмигнула Киону, – Поэтому я всегда и прошу плату сразу. Чтобы не пришлось выпроваживать за дверь тех, кто не успел заплатить.

Марта продолжила протирать стойку и Кион сделал несколько глотков с кружки, оставляя немного эля на дне. Он снова сравнил трактирщицу с Эльвирой и укрепился в своем предположении, что они обе могли бы поладить. Гул голосов набрал прежние обороты и бард решил выйти на улицу и проветриться. Однако едва он ступил за порог, как порыв легкого прохладного ветра обдул его, заставляя передумать и вернуться назад. Тепло зала таверны приятно прогнало тот холод ночи, что успел зацепиться за Киона. Бард, поразмыслив немного, вернулся в свою комнату и отправился спать.

Всю ночь ему снилось, что химера с телом льва, хвостом змеи и головой медведя гналась за ним по мощеной длинной дороге. Дорога была прямая, а впереди маячил замок короля. Вместо солнца над замком возвышалась сапфировая звезда. Однако сколько Кион не бежал, он никак не мог добраться даже до ворот замка. Казалось, с каждым шагом замок только отдалялся. Зверь уже дышал в спину барда и вот-вот готов был прыгнуть на него и растерзать.

Кион сделал отчаянную попытку свернуть с дороги, но что-то помешало ему, зацепившись за его ноги. Рыжий бард глянул вниз и увидел, что их опутала крепкая густая паутина. Над самым ухом раздался рев медведя. Кион обернулся и увидел два блестящих ярких голубых глаза уже у самого своего лица, а затем он резко проснулся.

Раннее солнце уже освещало эти земли и его свет постепенно прогонял ночную темноту с комнаты. Кион провел рукой по лицу, стараясь забыть эти ужасные глаза, но громкий рев до сих пор раздавался в ушах. Бард сел в кровати, откинул одеяло и внимательно осмотрел свои ноги. Паутины нет. Кион вздохнул с облегчением. Всего лишь сон. События последних дней странным калейдоскопом скрутились в его сознании, выдав в итоге ночной кошмар. Интересно, в такой час Марта работает? Было бы неплохо попросить у нее кружку горячего чая, чтобы взбодриться и отойти от вчерашнего эля, хотя Кион выпил не так уж и много.

Бард спрыгнул с кровати и заметил в углу бадью для умывания, наполненную водой. Каждое утро одна из работниц Марты приносила в комнаты ведра с водой, но Кион просыпался так поздно, что вода успевала остыть. Сегодня же, благодаря его кошмару, Кион умылся еще теплой водичкой, вытер лицо о чистое полотенце, что лежало рядом, затем оделся и вышел из комнаты. Он спустился вниз в зал и обнаружил, что никого там не было, ни одного посетителя. Стулья аккуратно стояли, задвинутые под стол, а пол уже кто-то вымыл начисто. Кион в который раз подивился работоспособности Марты и ее погоней за чистотой.

Бард заглянул на кухню и заметил, что на печи готовилась еда в большой кастрюле, но никого в помещении не оказалось. Почесывая в затылке, Кион вышел обратно в зал и в этот момент входная дверь распахнулась, впуская за собой яркие утренние лучи солнца.

В таверну вошла Марта и прикрыла за собой дверь. В руках у нее была глубокая корзина, накрытая сверху белым полотенцем, но судя по ароматному запаху, тут же наполнившему собой весь зал, в корзине лежал свежеиспеченный хлеб. Женщина не сразу заметила барда, но когда все же обратила на него внимание, то только усмехнулась.

– Сейчас не полдень, – сказала она и направилась через весь зал в сторону Киона, что стоял у стойки.

– Что? – не понял бард и Марта снова добродушно усмехнулась.

– Утро, говорю, на улице. А ты обычно спишь до полудня, так что можешь вернуться пока в комнату. Да и завтрак еще не готов. Вот, за хлебом ходила.

Марта дернула рукой с корзиной и Кион понял, что она выходила за покупками. Но прежде чем женщина успела скрыться на кухне, бард попросил ее сделать крепкого чаю, а сам сел у стойки и принялся терпеливо дожидаться своего напитка.

Долго ждать не пришлось и вскоре Марта вынесла ему кружку с чаем и небольшую тарелку, которая полностью была заполнена сладостями.

– Только аппетит не потеряй из-за печенья, – подмигнула женщина и снова скрылась на кухне.

Кион принялся с упоением поглощать угощение, не забывая запивать все это чаем. За этим делом он размышлял, чем бы ему заняться сегодня. Плащ и меч он сможет забрать только завтра, так что вечером не стоит выходить к тайнику. Да и незачем пока – монет в мешке барда было еще предостаточно.

Кион откусил кусочек от печенья. Монет в мешке пока хватало, а в тайнике было еще больше, так почему бы их не начать тратить? Кион пожевал печенье, а когда с кухни вышла Марта, спросил ее, какие развлечения есть в городе.

– Развлечения? – задумалась трактирщица и убрала со лба выбившуюся прядку волос, – Слыхала я, что где-то в этой части города иногда проводят петушиные бои, но я не знаю, где это. Еще устраивают всякие соревнования, но такое только по крупным праздникам, а ближайший будет лишь осенью.

– Петушиные бои? Это что? – удивился Кион.

– Да все просто, – начала объяснять Марта, – Берут двух петухов и выставляют их друг против друга, а зрители перед этим делают ставки на одного из них. Угадаешь с победой, получишь двойную сумму. Не угадаешь – потеряешь монеты.

Марта принялась протирать тряпкой столы, оставив Киона в размышлениях. Бард почесал за ухом, допивая свой чай. Какое варварство эти их петушиные бои! Поэтому Кион просто обязан в них поучаствовать. Точнее, испытать свою удачу. Марта сказала, что проводятся такие бои где-то в этой части города, но где именно, она не знала. Пожалуй, пришло время прогуляться.

Кион вернулся в комнату, прикрепил свой новенький кошель к поясу и спустился обратно в зал. Он махнул Марте на прощание и вышел на улицу.

Раннее солнце уже чуть выше поднялось над горизонтом. Его яркие лучи приветливо трогали весь город, создавая вдохновенное настроение. Кион прокрутил в голове новую рифму, которую он только что придумал. Бард пожалел, что у него не было с собой пера и бумаги, чтобы записать все свои стихи.

Кион продолжил шагать по извилистым улицам города. Вопреки его ожиданиям, даже в такой ранний час здесь уже полно было народу и все спешили куда-то по своим делам. Впрочем, час был ранним только для рыжего барда, для остальных жителей это было привычное утро.

Поймав случайного прохожего, Кион расспросил его о петушиных боях, сделав вид, будто сегодня бард впервые попал в город. В ответ местный житель рассказал, что подобными увлечениями не интересуется и продолжил свой путь, не дав ничего ответить Киону. Тогда бард опросил другого случайного прохожего, но тот вообще впервые слышал о подобном.

Кион прошел дальше по городу и вскоре вышел к рынку, который в такой ранний час оказался переполнен людьми. Походив между лавками и оценив едва ли не каждый товар, Кион снова попытался расспросить жителей об их забаве с петушиными боями. Ему повезло только на третий раз, когда какой-то мальчишка лет пятнадцати на вид и в порванной одежде подробно расписал, где обычно проводились такие бои.

– Только днем там пусто, – сказал мальчуган, – Вечером нужно приходить, после заката.

– Отчего так? – поинтересовался Кион, – Эти бои вне закона?

– Да не, – беззаботно махнул рукой его молодой собеседник, – Просто традиция такая.

Кион кивнул и собрался уже было пойти своей дорогой, но мальчуган дернул его за рукав и огромными глазенками заглянул в лицо барду.

– Разве за информацию не полагается платить? – нагло спросил мальчишка и состряпал при этом такое жалостливое лицо, что Кион едва не расхохотался.

Малец напомнил барду самого себя, когда он начинал изображать совсем не то, о чем думал на самом деле. Кион внимательнее посмотрел на мальчишку. Тощее тело, рваная одежда и грязные волосы. Как он вообще до этого выживал на улицах? Бард ловко достал из кошелька золотой и, подкинув его в воздухе, протянул мальчишке.

– Обещай, что на эти деньги купишь себе чего-нибудь поесть и нормальную одежду, – попросил Кион.

– О-о, целый золотой! – воскликнул малец и забрал монету, продолжая разглядывать ее в свете утренних лучей, – Обещаю купить себе сытный обед. А вот одежду не буду. Мне в рванье охотнее подают.

Кион расхохотался и потрепал мальчугана по его взъерошенным каштановым волосам. Вот же наглец! Охотнее ему милостыню подают, видите ли. Впрочем, сам Кион был с ним согласен, а потому направился вдоль лавок рынка, разглядывая товары. Но не успел он и двух шагов сделать, как кто-то дернул его за подол рубашки. Бард обернулся и увидел, что малец последовал за ним.

– Если тебе чего нужно будет, дядь, ты мне говори, – уверенно шмыгнул носом наглец, – Я тебя легко по городу проведу. А то вы, приезжие, вечно в нем путаетесь.

– А в ответ я должен буду тебе заплатить, да? – усмехнулся Кион.

– Первые три экскурсии будут бесплатно, – улыбнулся наглец.

Кион пообещал, что подумает и мальчуган тут же растворился в толпе. Бард принялся ходить вдоль лавок, разглядывая товары. На глаза ему попалась деревянная и раскрашенная фигурка медведя, который стоял на задних лапах и широко разинул пасть. Казалось, он вот-вот взревет. В голове Киона пронесся медвежий рев, который он слышал в кошмаре. Бард моментально вспомнил об этом сне и его настроение тут же почернело, несмотря на прекрасную погоду на улице. Мало того, что он видел недосягаемый замок короля и сапфировую звезду, насмешливо висящую высоко в небе, так его еще едва не задрала химера. Но что самое ужасное, о чем Кион даже не хотел вспоминать, это была паутина, сильно стянувшая его ноги и мешающая бежать. Казалось, она была как веревка.

Из-за этого кошмара бард вспомнил то, что хотел все это время забыть – людоедку и ее иллюзии, которые уже начали тогда вырисовываться на краю зрения Киона. А еще эта ее силища дико напугала барда и при воспоминании о том, как ведьма легко сломала его цепи на руках, Киона вновь пробила мелкая дрожь. Ему даже показалось, что два ярких голубых глаза наблюдали за ним из толпы, но когда он обернулся, то увидел обычных жителей, снующих туда-сюда.

Кион вдохнул побольше воздуха и поплелся обратно в таверну. Ему резко расхотелось прогуливаться по городу или искать место, где по вечерам проводили бои с петухами. Сейчас барду хотелось только одного – добраться до таверны и закрыться в своей комнате.

* * *

К вечеру Киону стало легче и он даже отругал себя, что так сильно всполошился из-за воспоминаний о Сэре. Ведьма осталась в своем логове. Это можно было легко понять по слухам со столицы. Король казнил еще нескольких преступников после Киона, а самого рыжего барда в розыск не объявляли. Значит, людоедка осталась в своей пещере. Да и зачем ей покидать то место – король ведь вечно ее подкармливал неугодными людьми.

Кион спустился в полный людей зал и занял свободный стул у стойки трактирщицы. Марта разносила еду среди столов, а когда вернулась, то поставила перед Кионом тарелку с вареным рисом, сверху щедро приправленным морковью.

– Вот, поешь, а то ты сегодня весь день в комнате проторчал, – сказала Марта и всунула Киону в руку деревянную вилку.

– Мне нездоровилось, – соврал бард и принялся жадно уплетать ужин.

– Смотрю, теперь тебе лучше, – улыбнулась Марта.

Кион вытащил деньги и хотел отдать ей за еду, но Марта не приняла монеты.

– Сегодня за счет заведения, – сказала она и легонько потрепала барда по плечу, – Кушай и поправляйся.

Марта отправилась выполнять заказ очередного посетителя, оставив Киона наедине с тарелкой. Тот ощутил укол совести, но спорить с трактирщицей не стал и спрятал монеты обратно в кошель. Он быстро доел свой ужин и покинул таверну.

На улице стоял приятный холодок. Кион зашагал по освещенной факелами и фонарями дороге, вспоминая слова мальчугана о том, как пройти в то место, где по вечерам устраивали петушиные бои. Кион свернул один раз, потом второй, прошел вперед по дороге и понял, что вышел не туда. Тогда он развернулся и зашагал обратно, чувствуя, как в нем закипает гнев на этот город. Кто вообще додумался сделать такие узкие и запутанные улицы? Создавалось впечатление, что дома здесь изначально строились в хаотичном порядке. В этом городе даже не было карет или повозок, которые могли бы отвезли человека на другой конец этого запутанного муравейника. А если бы и были, то просто не проехали бы по таким узким улицам.

Кион свернул за угол и направился вдоль дороги. В первый свой день в этом городе он по привычке предположил, что здесь имелся транспорт, который мог вмиг доставить его хоть на другой конец города, но увы, он ошибся. Постоянно приходилось ходить пешком и занимало это много времени. Город хоть и был явно меньше столицы, но все еще довольно большой. Кион даже начал опасаться, как бы он мозоли не натер на ногах от постоянной ходьбы.

Бард снова завернул за угол и до него донеслись чьи-то восторженные крики. Судя по шуму, впереди было много народу и они что-то делали, от чего все приходили в восторг и синхронно улюлюкали. Решив, что место с проведением петушиных боев уже совсем близко, Кион ускорил шаг, завернул за один угол, прошел вперед, завернул за второй и вышел к тупику. Только он не был пустым – здесь собралась толпа, полукругом расположившись вокруг чего-то, чего Кион не видел за их спинами.

Бард подошел поближе и вытянул шею, с любопытством осматривая то, из-за чего толпа вновь пришла в восторг. Он заметил двух петухов, яростно набросившихся друг на друга. Один был белым, а второй – темный с красивым хвостом. Каждый раз, когда один из них клевал другого, толпа бурно реагировала, выкрикивая слова поддержки и поднимая кулаки в воздух. Вскоре бой был объявлен законченным и примерно треть от всей толпы собралась в углу у одного мужчины, одетого в кожаный доспех и сидевшего за столом. Кион заметил, что он отсчитывал людям деньги, сверяясь с бумагой, лежащей на столе. Рядом с ним стояла парочка громил в легкой кольчуге без рукавов.

Кион сообразил, что именно у этого мужчины и делаются ставки. Когда люди разошлись и к столу стали подтягиваться неудачники, проигравшие деньги в прошлом раунде и желающие отыграться и сделать еще одну ставку, Кион смешался с ними и стал терпеливо дожидаться, когда очередь дойдет до него.

– На кого ставите? Черного или белого? – лениво спросил мужчина в кожаном доспехе, едва удостоив Киона взглядом, когда подошла очередь барда.

– На обоих, – заявил Кион и протянул две монеты. Он проиграет одну ставку, но вторая явно отыграется и вернет ему потраченные деньги. Он, конечно, ничего не выиграет, но и не проиграет. План был безупречный.

Мужчина поднял глаза и уже внимательно посмотрел на барда, а тот продолжал нагло улыбаться.

– Ты здесь впервые? – спросил мужчина, – По правилам нельзя ставить на обоих противников сразу.

– Почему? – Кион даже слегка растерялся.

– Потому что такие умники, как ты, сюда приходят каждый день. Или ставь на одного или проваливай.

Кион поджал губы, поколебался немного, потом решил сделать ставку на белого петуха, пока очередь позади него не начала недовольно роптать о том, что бард всех задерживает. Он занял место у низкого забора, за которым потом и будут клевать друг друга два пернатых бойца и принялся терпеливо ожидать начало боя. Когда все желающие сделали ставки, двое мужчин выпустили петухов и за заборчиком началась настоящая жестокая бойня. Продолжалась она не долго и вскоре черный петух был объявлен победителем, а Кион проиграл свои монеты. Бард решил сделать еще одну ставку и на второй раз ему повезло. Потом он ставил монеты каждый раз на разных петухов еще и еще и в итоге вместе с толпой таких же игроков Кион просидел у забора в тупике до самого утра, пока не начало светать. Тогда мужчина в кожаном доспехе объявил о конце боев и толпа начала расходиться.

Кион вернулся на дорогу и зашагал обратно в таверну, с трудом сориентировавшись на кривых улицах. К сожалению, сегодня ночью его удача явно спала и кошель Киона стал ощутимее легче. Он проиграл больше, чем выиграл, но это только подхлестнуло его попробовать снова в следующий раз. Только нужно будет принести побольше монет. Тех, что сейчас были в мешке под доской в его спальне в таверне, Киону вполне хватит, чтобы посетить еще парочку боев. Но если он снова так много проиграет, то придется барду наведаться к тайнику. Впрочем, крольчиха обещала, что сегодня плащ будет уже пошит, так что Кион, продолжая идти по улице пружинистой походкой, решил, что позже он наведается к портнихе и заберет свой заказ, а после зайдет и к кузнецу. Если повезет, то и меч будет ждать Киона сегодня.

Довольный собой, бард вернулся в таверну, поднялся на второй этаж, стащил с ног туфли и прямо в одежде устало плюхнулся в кровать. Едва его голова коснулась подушки, как он тут же заснул.

ГЛАВА 7

Всю следующую неделю Кион по вечерам наведывался в тупик, где проводили петушиные бои. Он часто выигрывал, но и проигрывал тоже и деньги, которые были изначально в его мешке, стали потихоньку заканчиваться. К тому же, эти бои уже наскучили Киону и он подумывал подыскать в городе какое-нибудь другое развлечение.

Кион шел обратно в таверну. На улице никого не было в такой час. Ночь вот-вот должна была отступить и поменяться с утром, но пока что небо было темное. Кион на днях забрал меч у кузнеца и плащ у крольчихи. Оружие сейчас на каждом шагу покачивалось в ножнах, придавая барду излишнюю уверенность. Кузнец постарался на славу и сделал именно такой клинок, о котором просил бард – не слишком длинное лезвие, не слишком тяжелое оружие и с идеальным, для Киона, балансом. Меч практически полностью был идентичен его прошлому оружию, разве что выглядел немного по-другому. Но к новому мечу все равно стоит привыкнуть, прежде чем Кион начнет махать им так же виртуозно, как и прошлым своим клинком, оставшимся у Эльвиры.

Бард продолжил шагать по виляющим улицам. Несколько дней назад он опять наткнулся на того мальчугана, которому в прошлый раз отсыпал целый золотой. Парнишка помог Киону лучше понять путаные улицы города и бард приложил все усилия, чтобы хоть как-то запомнить расположение различных зданий и заведений с лавками. Кион все еще путался в поворотах улиц, но теперь делал это чуть реже, чем раньше.

Бард без приключений добрался до таверны Марты, вошел в переполненный людьми и шумом голосов зал, поднялся наверх по лестнице, зашел в свою комнату и закрыл за собой дверь, отрезая весь шум зала. Кион отстегнул пояс, к которому крепились ножны и меч, положил его на старое кресло, а сам прилег на кровать, предварительно сбросив туфли.

Бард уставился в косой потолок, в голове у него пронеслась очередная рифма и Кион с тоской подумал, что давненько он не сочинял ничего романтичного для богатеньких леди. Впрочем, это была не столица и богатеньких леди здесь было не так много, к тому же все они обитали в другой части города.

Кион задумчиво почесал кончик носа, а потом сполз с койки и заглянул под нее. Он поддел пальцами доску и вытащил из-под нее заметно похудевший мешок. Внутри находились монеты и несколько драгоценных камней, которые Кион так и не отнес в ювелирную мастерскую, хотя уже узнал, что подобная лавка имеется в городе. Только вот расположена она была в том районе, где как раз и селились аристократы. Идти туда было далеко и Киону пока что не слишком хотелось это делать, разве что только поглазеть на местных аристократок и сравнить их с теми, что были в столице.

Кион переложил несколько монет в опустевший за эти дни кошель и спрятал мешок обратно, не забыв вернуть доску на место. Стоило бы наведаться к тайнику и пополнить запасы своих монет. К тому же, всю эту неделю Кион так ни разу и не проверил сундук под корнями дерева. А что, если его хозяин забрал сундук и перепрятал в другое место? Или еще хуже – кто-то другой нашел тайник и присвоил его себе. В голове Киона ярко вспыхнула картина с опустевшими корнями дерева и разрытой землей. Бард моментально забрал мешок из-под досок, вскочил на ноги, нацепил обратно пояс с мечом и туфли и выскочил за дверь, не забыв ее закрыть за собой. В руках он нес плащ, который надевал на ходу.

Кион покинул таверну, закинул капюшон на голову и в предрассветной тьме, освещенной лишь факелами на стенах домов, зашагал быстрым шагом в сторону городских ворот. По пути он вышел к жилым домам, у которых рядом имелись небольшие огороды. Кион пошарил в темноте у одного такого, нашел лопату и, довольный собой, запихнул ее под плащ, скрывая от посторонних глаз, хотя таких не было в этот поздний час.

Стражники у ворот тихо о чем-то болтали между собой. Сейчас никто не пытался войти в город и досматривать им было некого. Кион с досадой закусил губу, соображая, как бы ему отвлечь стражу у ворот. Ему не хотелось, чтобы они заметили лопату. А вдруг они решат проследить за Кионом и найдут его тайник? Нет, этого нельзя было допустить.

Бард спрятался за стеной ближайшего дома, вытащил из кошеля одну монетку и кинул ее на мостовую. Монетка звонко покатилась по дороге, в тишине ночи это прозвучало еще громче. Стражники встрепенулись и повернулись на звук. Один из них пошел проверить, в чем дело, но второй остался на месте и Кион едва не выругался. По его плану, они оба должны были отойти от ворот, но на деле все оказалось иначе.

Кион осмотрелся в поисках чего-то, что можно было бы кинуть второму стражнику и отвлечь уже его. Дальше разбрасываться деньгами бард не хотел. Его взгляд упал на увесистый камень. Кион схватил его и сжал в ладони. Если бросить камень на траву за спиной стражника, тот решит, что кто-то пробежал мимо и пока будет искать несуществующего нарушителя, Кион проскочит через ворота.

Бард, довольно усмехнувшись, размахнулся и бросил камень в сторону второго стражника. Но вместо того, чтобы закинуть камень в траву, как планировал Кион, он попал им прямо по затылку стража. Тот дернул головой, застыл на секунду на месте, затем его ноги смешно подкосились и стражник по стене медленно сполз на землю.

– Ох, блин, – выдохнул Кион и посмотрел в сторону его отошедшего товарища. Кажется, тот уже собрался возвращаться назад к воротам.

Бард, не долго думая, резкой тенью проскочил мимо ворот и оглушенного блюстителя порядка. Теперь они решат, что на них кто-то напал и, возможно, удвоят охрану. Это помешает барду беспрепятственно посещать тайник, но Кион подумает об этом позже. Сейчас главное было наполнить мешок монетами под завязку.

Кион в темноте предрассветной ночи бродил по траве, опираясь только на свою память, от которой было мало толку в этой тьме. К счастью, скоро начало светать и Кион сумел скорректировать свой путь. Он слегка сбился с дороги и если бы светила луна, такого бы не произошло, но барду пришлось в потемках шагать по траве, отдаляясь все дальше и дальше от главной дороги. Надо было брать с собой факел, об этом дырявая голова Киона никак не подумала.

К знакомому дереву с тайником бард вышел уже тогда, когда лучи солнца показались за горизонтом и само оно приветливо выглянуло из-за него. Кион широко зевнул и понял, что ужасно хочет спать, но упрямо перехватил лопату в руках и принялся копать. С ней дело пошло гораздо быстрее и уже скоро Кион перекладывал монеты в мешок. Из-за этого тайник заметно обеднел, но бард разровнял руками монеты и украшения в сундуке, чтобы это было не так заметно. Он закрыл крышку, задвинул сундук обратно под корень и хотел было начать его закапывать, но резко остановился.

Кион заметил у себя на руках и ногах паутину. Сначала он с надеждой подумал, что просто где-то по пути сюда нечаянно потревожил произведение какого-то паука, но тут же с отчаянием заметил, что паутина поднималась выше по его запястьям и ногам. Это могло означать только одно – ведьма-людоедка его выследила.

Кион медленно обернулся, чувствуя, что буквально столбенеет от страха. Позади себя он увидел женщину с длинными белыми волосами, которая носила черное платье с прозрачными рукавами, украшенными шелковыми нитями. Судя по изношенности ее платья, женщина эта довольно много путешествует. Однако вопреки ожиданиям Киона, перед ним стояла вовсе не Сэра.

– Так вот кто повадился ходить к моему золоту, – произнесла она красивым голосом. Кион даже бы влюбился в этот голос, если бы не был сейчас напуган до смерти.

Бард сглотнул и не осмелился ничего ответить. Ведьма посмотрела на него своими неестественно яркими голубыми глазами и Кион отмел все сомнения, что были у него до сих пор. Она тоже людоедка, как и Сэра. А Кион надеялся, что она просто ведьма. Быть может, тогда бы он сумел с ней договориться. Но людоедке он не мог ничего ответить, будучи полностью парализованным от страха.