Tsitaadid raamatust «Предпоследний герой»

последний момент взгляд его упал на злосчастную дедову тетрадку… И лицо его сразу закаменело, теплый огонек в глазах погас. – Записывай, – сухо сказал он. – Дядя Андрей Форафонов. Дядя Миша Шадуров. Тетя Лена Крылова…

бросил Тау. – Это… Это его… – Настя на секунду задумалась: может ли она, тем более сейчас, именоваться Сениной женой, и поправилась: – Это звонит Настя. В ответ хмыкнули: – Ах, это Настя!.. – В голосе Тау Насте послышалась то ли насмешка, то ли презрение. А затем он с затаенным торжеством отрезал: – Арсения нет. – А где он? – Да ведь он же болеет, – хмыкнул Тау. – Я думал, он дома. С вами. – Спасибо, – пробормотала Настя и во избежание каких бы то ни было расспросов повесила трубку.

только что вошедшему в обиход слову, тусовка) шла вроде бы как обычно – как миллион других пьянок. Пили водку и коньяк, закусывали винегретом и оливье, рассказывали анекдоты

такого признания он исподволь и добивался. – Я сегодня был в парикмахерской на Лесной

меня, и в страшных мучениях!.. Мать говорила столь жарко и так для нее необычно, словно героиня Достоевского

ним… И он вызвался нам помочь… – Вам?! – Ну да, нам с Эженом… Неужели ты думаешь, что я в этой операции не вошла, так сказать, в долю?.. Ну а дальше – дело техники. Финансовой техники…

шечных очков. Когда тот закончил свою вдохновенную речь, ничего не сказал. Затем вдруг

незаконченном споре, снова вернулся на кухню, оказалось

Порой в любых, самых невинных словах он готов был слышать вызов.

Настиным успехам. Она просто знала: муж читает по ней, как по раскрытой книжке. И боялась, что Сеня ее расколет