Loe raamatut: «За дверью. Часть 2», lehekülg 8
Предназначение этой разветвленной системы подземных ходов мне было совершенно непонятно. Для складских или жилых помещений тоннели были слишком узки, на шахты рудника не походили, для грибных ферм тут было слишком сухо и прохладно. Зачем современным жителям Домината понадобилось модернизировать древние пещеры? Возможно, я мог бы разгадать эту загадку, если бы с помощью магического зрения проследил, куда ведут проходы сквозь толщу скал. Но воспользоваться магией я сейчас не мог из-за амулета. А задавать лишние вопросы спутникам мне не хотелось.
Проход с колеей-направляющей привел нас в большой подземный зал с высоким потолком. Еще два широких тоннеля выходили из него. Они также имели колеи-направляющие, которые пересекались в зале, образуя сложный узор, чтобы машины могли развернуться или разъехаться.
Справа от прохода, из которого мы вышли, я увидел огромную нишу без потолка и пола. Ниша не была освещена, но в свете ламп, укрепленных на стенах зала, я разглядел на ее стенах два вертикальных направляющих желоба, оправленных в металл. Посередине ниши висели три невероятно толстые цепи, каждое звено которых было размером с колесо грузового автомобиля. Точнее, цепи не просто висели, а непрерывно двигались, две – вниз, одна – вверх. Они издавали едва слышимый звон.
Класус подошел к нише и потянул на себя длинный металлический рычаг, торчавший из прорези в полу.
Не успел я раскрыть рот, чтобы задать распиравшие меня вопросы, как Класус произнес:
– Сядем на подъемник здесь. Я надеюсь, что он будет пуст, и никто не станет интересоваться, что мы делали на такой глубине. Впрочем, местные жители нелюбопытны, а Блюстители редко посылают патрули в необитаемые пещеры.
(Блюстителями назывались правоохранительные органы Центрального Иерархата.)
– Для чего нужна вся эта сеть пещер? – спросил я. – Почему сюда провели свет и транспорт, но тоннели пусты?
– Когда-то очень давно тут добывали драгоценные камни, – объяснил Класус. – Потом много тысячелетий шахты и выработки были заброшены и забыты. Лет сто назад в Доминате из-за резкого роста населения потребовалось увеличить производство продуктов питания. Тогда фермеры-грибники занялись поиском и реконструкцией древних пещер, чтобы выращивать в них свои грибы. Тогда-то обнаружили и эти шахты. Их начали расчищать, расширять, освещать и оснащать машинами. Предполагалось на основе древних выработок построить современные механизированные грибные фермы. Проблема была только в том, что воду и тепло для выращивания грибов в эти пещеры надо подводить издалека. На это требовались гигантские средства. У фермеров деньги скоро закончились, их хватило только на то, чтобы привести в порядок подъездные пути к будущим грибным посадкам. А правительство Центрального Иерархата не поддержало планы по разведению грибов. Оно предпочло вкладывать средства в надземное земледелие, более дешевое и, как считалось, прогрессивное. Фермеры-грибники разорились, работы в шахтах прекратились, но запущенные машины по-прежнему продолжают действовать, так как их делали по древним образцам, в расчете на века. Сейчас к власти пришли религионеры, а они вообще не занимаются развитием фермерского хозяйства. Им проще держать свой народ в голоде, говоря, что таково повеление Единого Бога. Так что нижние уровни древнего города по-прежнему никому не нужны. Кое-где по старинке все еще выращиваю грибы, но их едва хватает, чтобы жители Домината не начали умирать от голода.
Крупные округлые грибы были мне хорошо знакомы. Люди и пушистики разводили их в своих подземельях с незапамятных времен. Грибам не требовался солнечный свет, зато они были очень требовательны к температуре и влажности. В рационе жителей Дубля грибы занимали примерно такое же место, как картофель на Земле. Как и картофель, грибы можно было приготовлять разными способами: жарить, варить, смешивать с другими продуктами, поэтому они не приедались. Грибные посадки занимали значительное пространство на подземной базе Браспасты и давали постоянный урожай.
– Здесь, в заброшенных шахтах, прекрасное место для преступников, нищих и, пожалуй, для повстанцев, – задумчиво произнес я.
– Когда религионеры начали устанавливать свой порядок, уничтожать недовольных, непокорных и инакомыслящих, кое-кто рассчитывал найти убежище в древних шахтах. Однако патрули Блюстителей не оставили им ни единого шанса. В этих пустых пещерах просто невозможно спрятаться. Несколько тайных лазов, вроде того, в который я открыл дверь, не годятся для того, чтобы укрыть множество людей. И откуда сюда доставлять продовольствие, одежду, оружие? Поэтому почти все борцы с тиранией религионеров ушли на другую часть Дубля. А те, которые остались, живут наверху, в современных районах. Ведь среди других людей спрятаться проще, чем в пустых пещерах. Конечно, некоторые более пригодные, чем эти, для жизни пещеры сейчас нелегально заселили обнищавшие, лишившиеся жилья на верхних уровнях люди и пушистики Домината. Религионеры знают о них и держат под контролем. Хотят – посылают патрули Блюстителей для арестов, хотят – позволяют некоторое время пожить спокойно.
– А что мы будем делать, если встретимся с патрулем Блюстителей?
– Откроем двери и сбежим на свою часть Дубля. Потом проникнем в Доминат через другие двери, в другом месте. Город этот велик, так что незаметных лазеек для магов по крови всегда предостаточно.
Я услышал тихий гул в нише. Гул постепенно нарастал, и я понял, что к залу, в котором мы находились, приближается подъемник. Шум исходил сверху. Не прошло и трех минут, как подземное транспортное средство опустилось и остановилось вровень с полом зала. Всю ширину ниши заняла массивная металлическая платформа, на которой вполне свободно могли бы разместиться двадцать пять – тридцать человек. По бокам она была огорожена невысоким, мне по пояс, решетчатым заборчиком. Такой же заборчик огораживал проем в центральной части, через который проходили цепи. Под платформой находился какой-то механизм, состоящий из громадных шестеренок и мощных крюков. Когда платформа двигалась, двумя крюками она зацеплялась за звенья цепей, двигавшихся вниз. Чтобы платформа остановилась, крюки повернулись и отцепились, в то время как цепи продолжали двигаться через проем. С боков платформы находились толстые ролики-колеса, катившиеся по направляющим желобам. Именно они при движении издавали глухой гул, отдававшийся от каменных стен ниши. Попасть на платформу можно было через проход, проделанный в ограждении.
Друг за другом мы прошли на платформу. Я заметил, что в полу имеется еще одно прямоугольное отверстие, из которого торчат два рычага высотой мне по грудь, отходящие от механизма под полом.
– Держитесь крепче! – предупредил Класус.
Он отжал один из рычагов, крюки повернулись и зацепились за звенья двигающихся цепей. Платформа резко дернулась, так что я едва устоял на ногах и вынужден был ухватиться за ограждение. Платформа стала быстро опускаться, увлекаемая цепями. Вдоль вертикальной шахты, по которой двигалась платформа, изредка были установлены такие же голубые лампы, как и в тоннелях. Так что освещение было хотя и скудным, но достаточным для обычного, не магического зрения.
– Почему мы едем вниз? – удивился я. – Разве мы не на нижнем ярусе?
– Подъемник движется только в одну сторону, – ответил Класус. – Сейчас шахта развернется, и подъемник направится кверху.
Заметив, как много у меня невысказанных вопросов, Браспаста пояснила:
– Система пещер соединяется сложной системой цепей. Цепи постоянно двигаются по одним и тем же траекториям, проложенным по шахтам и тоннелям. К цепям прикрепляются платформы. Платформа – это не просто лифт, она может менять направление движения, отцепляясь от одних цепей и присоединяясь к другим. Управляется она с помощью вот этих рычагов. С помощью рычага в зале отец остановил платформу, как будто бы нажал на кнопку лифта. А теперь платформа продолжила движение в том направлении, в котором ее тянет цепь.
– Почему бы нам сразу не прицепиться к той цепи, которая идет вверх?
– Потому что следом за нашей платформой могут спускаться другие. По этой шахте движение разрешено только в одну сторону.
Класус сказал:
– Просто надо знать схему подземной системы подъемников. Тогда можно легко и безопасно добраться в нужное место. Если же кто-нибудь присоединится к цепи в неправильном направлении, то врежется в другую платформу. Это то же самое, что правила дорожного движения на дорогах городов. Их надо знать и выполнять, иначе можно попасть в серьезную аварию.
Пока мы разговаривали, шахта, по которой двигалась наша платформа, начала плавно поворачивать в сторону. Примерно сотню метров она тянулась горизонтально. Направляющие колеса платформы катились по желобам на полу и потолке. Еще через три десятка метров шахта повернула кверху.
– Долго нам подниматься? – поинтересовался я.
– Мы не поедем прямо наверх, – ответил Класус. – Сначала сделаем пару пересадок, чтобы немного запутать следы.
Наша платформа, не останавливаясь, проследовала мимо слабо освещенной голубыми лампами пещеры. Я лишь успел разглядеть в полумраке, что она наполовину завалена необработанными глыбами камней. То ли в ней произошел обвал, то ли это были неубранные остатки горной породы, оставшейся от прокладки тоннелей.
Также без остановок мы миновали еще два уровня древних подземных поселений. На следующем уровне платформа остановилась. Я сосредоточился, мысленно восстановив перед собой дверь на горную вершину в Тассисудуне – мой самый первый магический проход, который я уже неоднократно использовал. Краем глаза я заметил, как застыли лица моих спутников. Наверняка, каждый из них сейчас готов был в доли секунды открыть дверь в хорошо известное ему безопасное место. Но бежать нам не пришлось.
Ссутулившись и не поднимая головы, на платформу зашли, или, точнее, робко проскользнули три пушистика. В отличие от своих собратьев, живших на свободной от религионеров планете Дубля, эти выглядели крайне отощавшими и изможденными. Их тела едва прикрывали жалкие лохмотья, скорее всего, выброшенные людьми. Сквозь прорехи в одежде можно было разглядеть тусклую, какую-то полинялую шерстку. Запах от них исходил, прямо скажем, не совсем приятный.
Наверное, на этом уровне в пещерах разместилась довольно большая колония пушистиков. В полутемном зале я увидел разбросанные вещи, расстеленные подстилки. Среди развалов тряпья копошились несколько взрослых пушистиков и их детей. Сейчас все они замерли и с испугом смотрели в нашу сторону.
– Вам куда? – спросила Снаватта у вошедших на платформу пушистиков. Вопрос она задала коротко и отрывисто, точно так, как разговаривали бы с пушистиками люди Центрального Иерархата, чье сознание было промыто и искорежено религионерами. Однако в голосе матери Браспасты я уловил нотки жалости и сочувствия.
– Мы будем довольны уже тем, что вы позволите нам воспользоваться этим подъемником, – со всей возможной подобострастной вежливостью произнес один из пушистиков. – Если вы прикажете, мы подождем следующий…
– Мы едем до Развязки-семнадцать, – сказал Класус. – Если вас это устраивает, то мы не будем иметь ничего против вашего общества.
– Позвольте выразить вам огромную благодарность! Это даже больше, чем мы смели надеяться. – Сказал тот же пушистик, приложив руки к груди.
Класус пожал плечами и повернул рычаг. Подъемник продолжил путь наверх. Пушистики забились в дальний от нас угол и о чем-то шептались между собой. Без использования магии я не мог расслышать их слов.
Я думал, что мы будем постоянно подниматься вертикально вверх, но внезапно шахта сделала изгиб, и мы поехали под углом в сорок пять градусов. Затем наша шахта соединилась с другой. По ней тоже двигались цепи: четыре – в одну сторону и две – в другую. Объединившись, шахты образовали вдвое более широкое пространство, в котором могли бы разъехаться две платформы.
Класус каким-то хитрым образом передвинул рычаг управления, шестеренки под полом лязгнули, крюки отцепились от одной пары цепей и соединились с другой, двигавшейся параллельно. Произошло это так быстро, что платформа не успела покатиться вниз под уклон, и без рывка продолжала плавно подниматься. Через пару сотен метров широкая шахта вновь разделилась на два тоннеля. Тот, по которому теперь двигались мы, сначала тянулся почти горизонтально, а потом повернул кверху, постепенно увеличивая угол наклона.
Мы без остановок миновали еще пару пещер. Одна была пуста, а в другой я успел заметить нескольких человек, расположившихся под землей среди груды хаотично нагроможденной мебели: массивных кроватей, огромных шкафов, неподъемных сундуков. То ли подземные жители устроили здесь склад подержанной мебели для последующей перепродажи, то ли они намеревались с комфортом обставить свои владения, то ли просто собирались пустить мебель на дрова.
Затем шахта вновь пошла почти горизонтально и соединилась с другой. Класус сделал еще одну пересадку. Новая шахта проходила через более обжитые пещеры. Подземные залы стали просторнее, освещались они лучше, и от них отходило больше тоннелей. Теперь на каждом уровне я видел людей. Некоторые из них поворачивали головы в сторону нашей платформы, но большинство занималось своими делами. Должно быть, поездки на подъемниках были тут делом привычным.
На одном из уровней платформа остановилась. Я насторожился, готовясь к появлению патруля религионеров, но на платформу зашли четверо простых подземных жителей: неряшливо выглядевших, бедно одетых, неприятно пахнувших. Они не произнесли ни слова, только бегло, как бы невзначай, оглядели нас и косо посмотрели на вжавшихся в дальний угол пушистиков.
Класус повернул рычаг, и платформа продолжила путь наверх. Вскоре я понял, почему люди не спрашивали о том, куда движется подъемник. Пересадочных тоннелей больше не было, а через один уровень Класус сам с помощью того же самого рычага остановил платформу.
– Все, конечная станция! – объявил он.
Перед моими глазами предстала огромная пещера, служившая чем-то вроде подземного вокзала. Она имела сильно вытянутую форму и состояла из трех ярусов.
По обеим сторонам первого, нижнего яруса в стенах были проделаны ниши для подъемников. На полу извивались многочисленные колеи-направляющие, по ним ездили небольшие машины с открытыми кабинами и кузовами. В отличие от подъемников, машины имели самостоятельные двигатели, расположенные внутри большого, полутора– или двухметрового колеса, катящегося по направляющей колее. Кабина водителя располагалась слева от колеса. Ведущее колесо одновременно являлось и рулевым. Сзади, под кузовом, находились два маленьких колеса, двигавшихся уже не по колее, а по обеим сторонам от нее. Насколько я мог заметить, трехколесные грузовые машины не имели заднего хода. Колеи-направляющие пролегали так, чтобы к подъемникам машины подъезжали боком, а после разгрузки или загрузки разворачивались по плавной дуге. Именно поэтому колеи-направляющие образовывали на полу сложный узор из прямых, дуг и окружностей.
С платформы, остановившейся в соседней нише, несколько мускулистых, по пояс раздетых людей вручную перегружали в кузов машины решетчатые ящики с грибами, доставленные с подземной фермы.
На втором ярусе пещеры виднелись входы в большие тоннели, из которых появлялись и в которых исчезали грузовые машины. Машины перемещались с первого яруса на второй по наклонным пандусам.
Наверх машины везли дробленую горную породу, ящики с грибами, какие-то металлические отливки, изготовленные в подземных мастерских. Вниз, к подъемникам, машины в основном спускались порожняком, только в некоторых кузовах виднелись мотки проводов, лампы, инструменты, пустые ящики из-под грибов.
Третий ярус пещеры был пешеходным. Уходящие во все стороны тоннели там были уже, но лучше освещены. Со второго яруса на третий вели вырубленные в камне или сделанные из металла лестницы. Несколько подвесных металлических мостов соединяли пешеходные тоннели по разным сторонам пещеры.
Устройство подземного вокзала, названного Класусом Развязкой-семнадцать, конструкцию трехколесных машин и перевозимые ими грузы я рассмотрел в то время, когда мы шли от подъемника к ближайшему пандусу. По нему мы поднялись на второй ярус, а затем по каменной лестнице – на третий. Класус и Снаватта шли впереди, а я и Браспаста – в трех шагах за ними.
На нас, равно как и на приехавших вместе с нами людей и пушистиков, никто не обращал внимания. Водители машин были заняты выбором оптимального маршрута по колеям-направляющим и тем, чтобы их пути не пересеклись с другими машинами. Грузчики на нижнем ярусе не отвлекались от тяжелой работы. На третьем ярусе людей было немного. В основном, это были или торопящиеся на погрузку-разгрузку бригады рабочих, или уходившие на отдых уставшие труженики.
Дождавшись, когда рядом с нами в пределах слышимости не оказалось ни одного живого существа (кроме Класуса и Снаватты), я спросил у Браспасты:
– Почему тут нет Блюстителей?
Она усмехнулась:
– Ты думаешь, что под властью религионеров люди относятся к делу более ответственно? Охранники государства и собственности здесь такие же ленивые, как в Изначальном мире, в Мире Магии или на Земле. Блюстителям достаточно того, что они взимают плату с владельцев грузов. А заниматься постоянным патрулированием, ловить преступников – все это для них слишком хлопотно, да и опасно.
Пешеходный тоннель привел нас к длинному эскалатору. Он двигался со скоростью вдвое большей, чем в московском метро или в муравской подземке. Мы с Браспастой запрыгнули на ступени следом за Класусом и Снаваттой.
Эскалатор поднял нас метров на двести и доставил в следующую пещеру. Хотя пещерой назвать это подземное пространство уже было нельзя. Мы оказались в светлом зале правильной прямоугольной формы. Стены, пол и потолок, в отличие от грубо вырубленных нижних уровней, покрывали полированные каменные плиты с красивыми муаровыми узорами. С потолка свисали литые металлические люстры, украшенные большими гранеными кристаллами. В зале стояли скамейки, а у дальней стены я увидел закусочную и витрину с одеждой.
Я понял, что мы оказались на современной станции подземного транспорта. Его принцип действия остался таким же, как и у старинных подъемников, изменения коснулись только внешнего вида и удобства. В стенах зала находились прямоугольные ниши, но, в отличие от грубо отесанных древних шахт, они были облицованы такими же каменными плитами, как и весь зал. Современные подъемники походили на большие кабины колеса обозрения. Они имели сплошные стены, пол и потолок. Тянувшие их цепи и направляющие колеса были вынесены за пределы пассажирской зоны и скрыты под кожухами. Внутри вдоль стен были установлены скамейки, похожие на сидения в метро. Только входы в кабины-подъемники, как и у предшественников, оставались постоянно открытыми.
На стенах между нишами были развешаны плакаты. Слова, напечатанные крупными темно-синими буквами на бледно-розовом фоне, гласили: «Стоять в кабине подъемника во время движения – преступление перед Богом!» По-видимому, это напоминание-угроза религионеров относилось к правилам поведения внутри кабин.
Посмотрев повнимательнее в сторону закусочной, я обнаружил плакаты другого содержания: «Чревоугодие и получение удовольствия от вкушения пищи – преступление перед Богом!» «Чем меньше ты ешь – тем меньше твое преступление перед Богом!»
Немногочисленные люди выходили из одних кабин и пересаживались в другие. Несколько человек стояло возле закусочной и сидело на скамейках.
Сойдя с эскалатора, Класус и Снаватта, спокойным шагом, словно каждый день ходили этой дорогой, направились к одной из ниш.
В этот момент в соседней нише остановилась кабина, и из нее на станцию вышли три человека в серо-малиновой форме Блюстителей. В руках они держали палки длиной примерно в метр. По рассказам Браспасты и ее родителей я знал, что эти палки являлись одним из видов вооружения Блюстителей. Они использовались в качестве дубинок, но в то же время при нажатии на кнопку в рукоятке из конца палки высовывался отравленный шип с парализующим ядом. К счастью, нам, магам по крови, этот яд не причинял никакого вреда, а вот обычного человека или пушистика обездвиживал за несколько секунд. Для приведения в чувство необходимо было вводить противоядие, в противном случае человек или пушистик умирал через двое-трое суток.
Увидев Блюстителей, я на доли секунды замер. Но Класус и Снаватта, не останавливаясь и не глядя по сторонам, спокойно продолжали идти к намеченной нише. Браспаста тоже не сбилась с размеренного шага. Я мысленно отругал себя за то, что мое колебание могло привлечь к нам внимание. Браспаста опередила меня на шаг, но я незамедлительно ее догнал.
Блюстители стояли на месте и, казалось, не слишком внимательно оглядывали зал. На нас их взгляды задержались не дольше, чем на других людях. Мы остановились возле нужной нам ниши. Блюстители оказались сбоку от нас, и краем глаза я мог следить за ними. Ожидание кабины казалось бесконечным. Вдруг, не говоря друг другу ни слова, Блюстители направились в нашу сторону. Я уже приготовился к тому, что кто-нибудь из них ткнет отравленным шипом мне в спину, но Блюстители всего лишь прошли позади нас, направляясь к закусочной.
В нише остановилась кабина. Она была пуста, и мы быстро вошли внутрь. На стене кабины возле входа я увидел прямоугольный щит с множеством маленьких кнопок. Разноцветные ломаные линии соединяли группы кнопок, и возле каждой кнопки имелась поясняющая надпись. Я сразу догадался, что это план подземных путей и одновременно механизм для задания маршрута кабине.
Пока Снаватта, Браспаста и я рассаживались на скамейках вдоль стен, Класус нажал нужную кнопку в верхней части щита. Когда он убрал палец, кнопка осталась утопленной. Кабина тронулась в путь. Класус тоже устроился на скамейке.
– Еще немного, и мы ступим на улицы Домината, – обратилась ко мне Браспаста.
– Давно бы уж, – проворчал я. – Уже пошел второй час, как мы прошли через дверь, а конца дороги не видно.
– Это, возможно, не самый быстрый, но зато самый безопасный способ проникновения на территорию религионеров, – сказала Снаватта.
Я пожал плечами:
– На их месте я бы на каждой подземной станции организовал контрольно-пропускной пункт с турникетами. Кстати, а почему с нас нигде не потребовали платы за проезд? Неужели все подъемники бесплатно возят пассажиров и грузы?
– Учесть все подземные перемещения людей и грузов просто невозможно, – ответил Класус. – Поэтому издавна повелось так, что с горожан и с приезжих в Доминат взимается плата не за количество поездок, а за количество дней, проведенных в городе. Религионеры не стали нарушать эту традицию. Блюстители проверяют не билеты, а оплату сегодняшнего дня. Граждане Домината, как правило, имеют долговременную карточку, на которой отмечается оплата с такого-то по такое-то число.
Отец Браспасты вынул из кармана своей просторной одежды прямоугольную картонную карточку с надписями и цифрами и лукаво мне подмигнул:
– Мы со Снаваттой честно оплатили свой проезд на несколько месяцев вперед. А вот наша доченька не платит по своим принципиальным соображениям.
Браспаста насмешливо фыркнула:
– Подумаешь! В сравнении с остальными нашими «преступлениями» против религионеров, проезд без оплаты – это сущий пустяк! Кроме того, я не так часто проникаю в Доминат, как вы.
Я понял, что обо мне никто не позаботился, и спросил:
– Что мне делать, если Блюстители потребуют предъявить карточку с оплатой? С помощью магии я бы мог легко от них отделаться. Но как быть с амулетом?
Браспаста хлопнула себя ладонью по лбу:
– Я же совсем про это забыла! На, держи!
Она вынула из кармана и передала мне несколько разноцветных бумажек. Я сразу узнал в них денежные купюры Центрального Иерархата. На подземной базе для нужд повстанческого движения всегда хранилось несколько коробок с деньгами. Я видел деньги, но никогда ни одной бумажки не брал себе. Зачем они были нужны мне, магу по крови, если в любой момент я мог и без них получить все необходимое? Я полагал, что забота о деньгах навсегда осталась в прошлом. И вот оказалось, что мне надо обходиться без магии и вспоминать, как жить обычной жизнью смертных созданий.
Я деловито пересчитал деньги:
– Где я смогу купить карточку с оплаченным проездом? Сколько это будет стоить?
Браспаста едва не рассмеялась:
– Вряд ли Блюстители станут проверять у тебя документы, если ты не будешь выделяться из толпы. В самом крайнем случае сунешь им вот эту бумажку, и они будут довольны. Я, когда бываю в Доминате, всегда так делаю.
– То есть честно платить за проезд ты не хочешь, и предпочитаешь давать взятки сотрудникам правоохранительных органов при исполнении?
Браспаста кивнула:
– Именно так! Как сказал папа, я действую так из принципа. Я способствую разложению и деморализации государственного строя враждебных нам религионеров.
– Кстати о религионерах! – я решил высказать давно зревшие в голове сомнения. – Каким образом мы определим, что амулеты на самом деле действуют? Вдруг религионеры почувствуют нас, но решат устроить ловушку? В этот раз они ничего не предпримут против нас, а когда с амулетами мы отправимся на действительно важную операцию, то вот тут-то и нападут.
– Да, пожалуй, простая прогулка по Доминату не докажет действенность амулетов, – задумчиво согласился Класус. – Нам надо каким-то образом спровоцировать религионеров на нападение, если они ощутят наше появление в Доминате. Мы должны побывать там, куда беспрепятственно пускают простых жителей Центрального Иерархата, но где наше появление будет расценено как угрожающее религионерам.
– Может быть, нам подойдет храм Похвального Самоуничижения? – предложила Снаватта. – Он недалеко от того места, где мы выйдем на поверхность.
– Отлично! – расплылся в улыбке Класус. – Религионеры, несомненно, помнят то, что мы устроили в этом храме в позапрошлом году. Если мы войдем в храм, и религионеры нас почувствуют, то, конечно же, решат, что мы решили повторить то же самое. Тогда они обязательно попытаются нас остановить.
– А что вы устроили в этом храме? – заинтересовался я.
Но я не получил ответа на свой вопрос. Наша кабина остановилась, и через открытый вход внутрь ворвались солнечные лучи. Мы наконец-то добрались до поверхности.
Возле ниши, ожидая своей очереди, толпилось множество народа, и мы быстро покинули кабину, освобождая место новым пассажирам. Тем более что большой плакат на станции предупреждал: «Задерживать движение транспорта – преступление перед Богом!»
Оказавшись среди множества людей, мы, разумеется, уже не имели возможности открыто разговаривать друг с другом. Класус и Снаватта, как и раньше, пошли впереди, указывая дорогу, а мы с Браспастой двинулись следом за ними. Я не забывал о том, что должен вести себя незаметно и естественно, как обычный житель Домината, поэтому разглядывал все вокруг, не крутя головой, а только при помощи бокового зрения.
Станция, на которую мы прибыли, была в несколько раз длиннее подземной. Дело в том, что ниши для кабин находились только с одной ее стороны, тогда как другая была полностью застеклена и открыта для солнечного света. Я понял, что станция врезана в крутой склон горы. Одной стороной она была обращена к подземной части Домината, а другой – к надземной.
Доминат как бы сползал вниз по склону горы. Верхняя, более старая часть города, все еще была тесно связана с традиционными подземными жилищами. Здесь дома соседствовали с пещерами, тоннелями и шахтами в отрогах горы. Да и сами старые дома зачастую представляли собой лишь сложенные из камней фасады, тогда как задние части зданий уходили внутрь горы. Строительство новых надземных районов велось на относительно ровном месте у подножия горы, и там дома строились полностью над землей.
До храма Похвального Самоуничижения мы шли пешком то по лестницам, то по пандусам, то по вырубленным в склоне горы галереям. Пешеходные улочки в старой части города были узкие и извилистые. Однако здесь имелись и современные эскалаторы, установленные на наиболее длинных и крутых участках пути, и широкие дороги с многорядными колеями-направляющими для трехколесных машин, проложенные, наверняка, на месте сломанных домов.
Одну из таких дорог нам надо было пересечь. Машины ехали по колеям-направляющим в обе стороны довольно плотным потоком, так что я удивился, когда увидел, что на пересечении пешеходной улочки с дорогой нет ни светофора, ни перехода. Более того, перед дорогой был установлен большой плакат, на котором красовались слова: «Пересекать дорогу перед движущимся транспортом – преступление перед Богом!»
Тем не менее, я видел, что люди впереди нас, ничуть не обращая внимания на плакат, перебегают дорогу, лавируя между быстро едущими машинами.
Еще больше я удивился, когда мы приблизились к дороге, и я увидел другой плакат, обращенный к водителям: «Не пропустить переходящего дорогу пешехода – преступление перед Богом!»
Однако водители не выполняли это распоряжение и даже не сбавляли скорость на пересечении своей дороги с пешеходной улочкой.
Класус и Снаватта остановились, выжидая удобный момент, чтобы проскочить между машинами.
Я тихо сказал Браспасте:
– Похоже, что власть религионеров в Доминате не очень-то и крепка. Их распоряжения нарушаются всеми жителями. Ты мне про это не рассказывала.
– Ты ошибаешься, – ответила Браспаста. – Разве ты забыл основную доктрину религионеров? Она гласит, что каждое живое существо самим фактом своего существования совершает преступление перед Богом. Поэтому практически каждое действие, так или иначе, является преступлением с точки зрения религионеров… Бежим!
Мы перебежали дорогу в опасной близости от машин.
Так как на другой стороне дороги прохожих рядом с нами не было, Браспаста продолжила:
– Блюстители могли бы сейчас нас арестовать за то, что мы сделали. И в то же время они могли бы арестовать водителей за то, что те нас не пропустили. Вообще, Блюстители в любой момент времени могут арестовать человека или пушистика, и обязательно окажется, что он виновен в каком-нибудь преступлении, а то и в нескольких сразу. Поэтому жители Центрального Иерархата и других стран под властью религионеров давно уже перестали обращать внимание на отдельные запреты. Все равно здесь невозможно жить, не совершая преступлений. Это как идти под проливным дождем и считать упавшие на тебя капли. Здесь все живут в постоянном ожидании ареста и наказания. Религионеры целенаправленно насаждают у народа комплексы вины и страха. С помощью этих комплексов они добиваются беспрекословного подчинения и бездумного повиновения. Люди и пушистики, сознание которых с детства подвергается религионерской обработке, искренне считают себя ничтожными, преступными, недостойными созданиями, вся надежда которых – на милость религионеров, заступающихся за них перед грозным Единым Богом.
