Похищение

17
Настоящее

Мне снился отец. Не знаю, где я была – в этой комнате или где-то еще, – но он стоял рядом.

«Ну, Амели, – спросил он. – Что бы ты выбрала?»

Я покачала головой и сказала, что еще не решила.

Отец давно мне не снился, поэтому хочется верить, будто этот сон что-то значит. Вдруг всплывает воспоминание: я стою у его кресла, а он задает мне тот же вопрос.

– Ну, Амели, так что бы ты выбрала?

– Повтори еще раз, пожалуйста, – попросила я.

– Если бы я предложил тебе миллион фунтов сейчас или пообещал дать фунт сегодня, завтра удвоить сумму, и на следующий день тоже, и продолжать удваивать каждый день в течение месяца, что бы ты выбрала?

У меня замерло сердце.

– Пришли деньги от больницы?

Отец покачал головой, и мои плечи поникли.

– Это всего лишь гипотетический вопрос, – сказал он.

На минуту я задумалась.

– А в месяце тридцать или тридцать один день?

– Твой ответ от этого изменится?

– Наверное, да, ведь если на тридцатый день сумма превысит пятьсот тысяч, то на следующий день будет больше миллиона.

Папа улыбнулся.

– Пусть будет тридцать один.

– Тогда я выбираю этот вариант – но только если ты пообещаешь не умереть до конца срока, – добавила я.

– Ты очень умная, Амели, – засмеялся отец, потрепав меня по руке. – С тобой все будет хорошо.

Возможно, сон – это предзнаменование, и отец пытается сказать мне, что я выберусь отсюда.

Я иду в туалет, выцарапываю на стене восьмую отметину. Сегодня суббота, двадцать четвертое августа. У меня замирает сердце: мы здесь уже неделю. И никто за нами не пришел.

Ополаскиваю ложку, которой ела кашу, прохожу шесть шагов к входной двери, останавливаюсь, приседаю, чтобы положить ложку рядом с тремя другими. Но почему-то не могу их найти. Ерзаю на корточках – может быть, я не так близко к двери, как мне казалось. Вытягиваю руку, касаюсь косяка, веду пальцами вниз, шарю по полу. Ничего. Но они должны быть здесь, как всегда! Правее – тоже ничего. Ложек нет.

Я потрясена. Ложки были здесь вчера, а теперь исчезли – но когда?! Их не забирали, когда принесли мне кашу, это абсолютно точно. Я слышала, как тюремщик забрал вчерашний поднос и вышел из комнаты. Если бы он остановился, я бы знала: услышала бы стук пластмассы, когда он положил ложки на поднос. Но посторонних звуков не было, и это может означать только одно: их забрали в другое время.

Испугавшись, неуверенно направляюсь к матрасу, прижимая ложку к груди, и сажусь. Я думала, эта комната – моя. Моя вселенная. Но все иначе. Похитители могут войти, когда захотят, например, пока я в туалете или ночью. Могут забрать ложки, наблюдать за мной спящей, подслушивать под дверью туалета. Это знание опустошает.

Меня накрывает желанием сбежать. Отталкиваюсь от пола и, держась за стену, иду к окну. Нашариваю доску, веду по ней руками, нащупываю левый край и ищу дырку от вытащенного гвоздя. Нахожу ее, и вот он – следующий гвоздь.

Пытаюсь ухватить его двумя пальцами, но шляпка слишком крепко прибита, не вытащить. Подсунув ноготь под шляпку, пытаюсь ее раскачать. Но ничего не выходит.

Пробую другими ногтями, и к тому времени, когда удается проверить всю доску по периметру, я задыхаюсь, пальцы болят, ногти обломаны. Сдуваю волосы с лица. Без инструмента щит ни за что не оторвать. Становится ясно: если я и выберусь, то только через дверь.

Но что потом? В коридоре тоже кромешная тьма, я это точно знаю, ведь когда ко мне приходят, не видно ни проблеска света. Как ориентироваться в незнакомом пространстве в темноте? Как выйти из дома? Если повернуть в коридоре налево, то можно отыскать дорогу к двери, ведущей в подвал.

А вдруг она заперта? Ну хорошо, пусть она будет открыта, я спущусь по двенадцати каменным ступеням, пройду по коридору к двери, через которую мы попали сюда восемь дней назад, – но она, скорее всего, тоже будет заперта.

Где-то в доме есть выход на улицу – где-то на первом этаже, где держат меня, возможно справа. Вероятно, главная дверь закрыта, но поблизости может быть ключ или окно, которое я смогу разбить. Просто нужно отыскать путь в темноте.

Но весь дом вряд ли погружен во мрак, и дверь в мою комнату не единственная в коридоре. Должны быть и другие, которые ведут в комнаты с незаколоченными окнами, которые я могла бы открыть или разбить. Оказавшись снаружи, я брошусь искать помощь.

Я все обдумала. Если у меня получится обездвижить похитителя, когда он принесет поднос, я смогу забрать у него очки ночного видения и воспользоваться ими, чтобы пройти по неосвещенному коридору. Но у меня нет никакого оружия, только собственные силы, а чтобы одолеть тюремщика, этого недостаточно.

Как все происходит, когда он приносит мне еду? Закрыв глаза, воспроизвожу в памяти его движения: вот он отпирает дверь, входит, направляется к моему матрасу, ставит поднос на пол, берет предыдущий поднос, возвращается к двери, выходит, запирает ее за собой.

Я распахиваю глаза. Он никогда не медлит, выходя отсюда, никогда не перехватывает поднос по-другому, чтобы держать его только одной рукой, а второй – распахнуть створку. А это значит, что, входя в комнату, похититель не запирает за собой дверь, а оставляет ее открытой.

Сердце от волнения колотится. Если все это правда, я действительно могу выбраться.

18
Прошлое

– Ну, Амели, что скажешь? – спросила Жюстин.

Мы приехали на вечеринку и стояли в огромном холле офиса «Эксклюзива». Я уставилась на потолок атриума, усеянный тысячами крошечных лампочек.

– Потрясающе, – пробормотала я. – Неужели все это действительно принадлежит «Эксклюзиву»? Все здание?

– Да – вернее, Неду. Впечатляет, правда?

Она взяла меня за руку и повела в сторону главного зала, где небольшими группками стояли гости в красивых платьях и дорогих костюмах, а на заднем плане играла живая музыка.

– Пойми меня правильно, для работы это отличное место. Но присутствие публики немного разбавляет убийственную обстановку.

– В каком смысле?

– Неду трудно противостоять. Он может уволить тебя без всякой причины. Как случилось на днях с Сэм. Он заставил ее уйти – раз, и все. – Жюстин щелкнула пальцами. – Она не сказала ни слова, просто собрала вещи и ушла.

– Он на такое способен?

Подруга пожала плечами.

– Нед Хоторп делает все, что ему заблагорассудится.

Глаза разбегались. Из боковой двери справа то и дело выскакивали элегантные официанты и обходили гостей с подносами шампанского и канапе. Вдоль задней стены установили демонстрационные кухни.

– Великолепно, – заметила я. – Это правда все ты организовала?

– Мне помогали.

Мы прошли мимо столика с блюдами, на которых высились горки икры.

– Сколько еды! – поразилась я.

– Здесь представлены все кухни мира, которые только приходят на ум, – объяснила Жюстин. – Итальянская, французская, малазийская, американская. Любую назови – наверняка найдется.

– А где Лина и Кэролайн? Они же вроде сказали, что собираются перекусить…

– Кажется, вон там. – Жюстин наклонилась ближе ко мне, и я учуяла отчетливый аромат ее духов с нотками розы. – Смотри, а вот и босс.

Я бросила взгляд туда, куда она показывала, и увидела темноволосого мужчину, пробивающегося сквозь толпу в компании еще двоих, один из которых был в темном костюме. На голову ниже спутников, Нед Хоторп двигался легко, ему явно было комфортно в собственном теле. Я смотрела, как они подходят к столику в углу. Нед и один из его приятелей сели, а второй остался стоять рядом.

– Кто это с Недом? – спросила я.

– Его лучший друг, Мэтт Алджерсон. Он наследник – вместе с сестрой – всего состояния Алджерсонов, – сказала Жюстин. – Мне нравится его рубашка, подходит к моему платью.

– Нет, я про второго мужчину, в черном костюме.

– А, так это Хантер. Телохранитель Неда.

– Телохранитель? У Неда есть телохранитель?

– Так мы его прозвали, – засмеялась Жюстин. – Он его охранник и водитель.

С секунду я рассматривала незнакомца. Хантер был не так красив, как Мэтт Алджерсон или даже Нед Хоторп, но было в нем что-то, отчего он казался мне невероятно привлекательным.

– Симпатичный, – пробормотала я.

– Ага. – Жюстин схватила меня за руку. – Пошли, познакомлю тебя с Недом.

– Нет! – в ужасе отказалась я. – Нельзя его беспокоить.

– Еще как можно.

Она потащила меня через весь зал к столику Хоторпа, по пути к нам присоединились Лина и Кэролайн. Жюстин представила меня и Кэролайн Неду и Мэтту Алджерсону; ее босс предложил всем шампанского, а потом завел с Линой и Жюстин рабочий разговор, так что мы с Кэролайн уселись чуть поодаль. Принесли игристое, и когда я вежливо отмахнулась от бокала, мой взгляд встретился со взглядом телохранителя Неда.

Жюстин вскочила.

– Идемте! Найдем какой-нибудь еды!

В этот миг – в платье, расшитом серебристыми пайетками, с выбившимися из прически прядями темных волос, с запрокинутой от смеха головой – она выглядела такой счастливой.

– Идем же, Амели! – позвала Жюстин, когда я осталась на месте. Но я улыбнулась и покачала головой, мне хватало и того, что я сижу и смотрю, как другие веселятся. Каково это – иметь возможность позволить себе спустить сотни фунтов или даже больше за привилегию присутствовать на таком гламурном мероприятии?

Зная, что телохранитель Неда стоит где-то позади меня, я повернулась к нему и спросила:

– А вы не хотите перекусить?

– Когда я на работе – нет. – Он насмешливо улыбнулся.

– Да, конечно. Прошу прощения. – Я покраснела.

Наши глаза встретились, и на мгновение весь мир остановился. В центре столика стояли бутылки с газированной водой, и я потянулась за одной из них, чтобы скрыть замешательство. Налив стакан, я бросила быстрый взгляд на Хантера и обнаружила, что он по-прежнему смотрит на меня.

Еще сильнее разволновавшись, я посмотрела на Жюстин, которая болтала с Мэттом Алджерсоном, в руках они держали маленькие тарелки с закусками. Пока я таращилась, их разговор прервал подошедший Нед и встал прямо напротив Жюстин. На ее милом лице мелькнуло недовольное выражение; я улыбнулась, увидев, как подруга резко отодвинулась от босса к Мэтту. Я не могла понять, делает она это потому, что ей нравится Алджерсон, или пытается досадить Хоторпу.

Что бы это ни было, Нед вскоре сдался и вернулся к столу.

– Ты ведь на меня не работаешь? – спросил он, садясь рядом.

Я улыбнулась и покачала головой.

– Нет, я работаю на Кэролайн, подругу Жюстин и Лины.

– И что это за работа?

– О, что-то вроде домработницы с проживанием. Но я еще и учусь.

– И чем хочешь заниматься в будущем?

– Правом.

Нед кивнул.

– Адвокат нужен всем, – одобрительно сказал он, а затем с любопытством посмотрел на меня. – И как тебе такая работа?

– Очень нравится. Работать на Кэролайн – просто мечта, она ко мне очень добра. Но после Рождества к ней переезжает мужчина, так что придется подыскивать что-то другое.

– А что, он тебе не нравится? – улыбнулся Нед.

Я засмеялась.

– Дело не в этом, он один из самых приятных людей, которых я встречала. Они сказали, я могу и дальше жить там, но зачем путаться под ногами?

Он полез в карман и достал визитную карточку.

– В следующем году нам в журнале понадобится еще один ассистент. Работа простая: отвечать на звонки и электронные письма, а также следить за моим расписанием. Если думаешь, что тебе такая должность подходит, позвони, и я организую собеседование с отделом кадров. Еще придется познакомиться с Вики, моей помощницей, поскольку работать ты будешь на нее. – Он помолчал. – Что скажешь? Хотела бы ты попасть в «Эксклюзив»?

Я подумала о Лине и Жюстин, о телохранителе Неда – уверена, тот слышал каждое слово.

– Да, думаю мне бы это очень понравилось.

К нашему столику подошла молодая женщина, одетая в более повседневный наряд, чем те, в которых красовались дамы на вечеринке.

– Мистер Хоторп?..

– Да? – Нед поднял на нее взгляд.

– Я Салли Уэбстер, из «Мэйл».

Вид у Неда стал суровым.

– Это закрытый прием.

Девушка не обратила на его слова никакого внимания.

– Можно задать вам вопрос насчет Фонда Хоторпа? Это правда, будто ваш отец не хочет, чтобы вы были с ним как-то связаны? Можете ли подтвердить, что вы почти не разговариваете?

Но не успела она договорить, как охранник Неда подтолкнул журналистку к двери.

19
Настоящее

Вчера вечером похититель принес ужин, и я хотела спросить его, когда он успел забрать мои ложки. Но если я признаюсь, что заметила их исчезновение, то выдам кое-что о себе: он будет знать, что пропажа ложек выбила меня из колеи. Так что пусть думает, что мне все равно. Однако мне было не все равно – настолько, что я забыла послушать, оставил ли он ключ в двери.

Сегодня нужно быть внимательнее.

И вот, наконец, он приходит. Натянув плед, прислоняюсь головой к стене и закрываю глаза: пусть думает, будто я не совсем проснулась, хотя все мои чувства обострены. Затаив дыхание, отчаянно прислушиваюсь к каждому звуку. Но трудно расслышать, вытащил ли он ключ из замка, прежде чем войти, или оставил.

Тюремщик ставит на пол новый поднос, берет старый.

– Спасибо, – говорю я. – Хорошего дня.

Зачем я это сказала? Проклинаю свою нервозность. Нужно взять себя в руки. Похититель направляется к двери – я была права, он выходит, не задерживаясь. Дверь закрывается, затем тут же раздается звук поворачивающегося в замке ключа. Бью кулаком в воздух; это именно то, на что я надеялась. Входя в комнату, он оставляет ключ в замке.

Сегодня есть овсянку труднее – она все время одинаковая. Но я знаю, что они делают. Если бы каждый день приносили разную еду, мне было бы чего ждать. Появилась бы некая надежда. А надежда – это не то, что похитители хотят вселить в пленников.

Не знаю, то ли мои уши стали лучше улавливать звуки, то ли Нед говорит громче, чем обычно, но сегодня я слышу его прямо с того места, где сижу – не сами слова, а взлетающий вверх и опускающийся голос. Я отодвигаю поднос с дороги, матрас – от угла, ложусь на живот и опускаю голову.

– …не собираюсь каждый день жрать это дерьмо!

– Значит, поголодаешь, – огрызается его собеседник.

Придвигаюсь чуть ближе.

– А лучше молись, чтобы твой отец заплатил, иначе останешься здесь о-очень надолго.

Закрываю глаза. Джетро Хоторп все еще не заплатил выкуп.

– И хватит ныть, – продолжает мужчина.

– А вы чего ждали? – пронзительно верещит Нед. – Меня держат здесь как животное, пичкают одной и той же едой изо дня в день.

– А ты думал, тут пятизвездочный отель?

– Ни о чем я не думал, и меньше всего – что меня похитят, – говорит Нед. – Знаешь, тебе это с рук не сойдет. Ты не представляешь, кто я такой, какие у меня связи.

– О, не переживай, уж мы-то знаем, кто ты, – следует негромкий ответ.

Слышится резкий треск, и я вздрагиваю от неожиданности.

Нед вскрикивает, я сворачиваюсь в клубок, утыкаясь головой в колени. Не хочу больше слушать, но приходится; это может оказаться важно для моего плана побега.

– Да кто ты, мать твою, такой? – кричит Нед, пытаясь казаться крутым. Но, несмотря на всю его браваду, я знаю: он напуган.

– Заткнись и слушай. С твоим отцом мы связались больше недели назад и уже начинаем терять терпение. Будем звонить снова, а ты уж постарайся дать ему понять, что это – последний шанс. Передай: если откажется сотрудничать, получит кое-какую посылку. Кое-что, принадлежащее тебе. – Он тянет паузу. – Или ей.

– С ней можешь делать что пожелаешь, мне плевать. Прикончи ее и отправь ему тело, если хочешь.

Моя голова дергается, словно мне влепили пощечину. Внезапно мои мысли устремляются к Жюстин и Лине. Я отмахиваюсь от них. Пока нельзя думать о подругах, нужно сосредоточиться на том, как отсюда выбраться.

Нед начинает говорить:

– Пожалуйста, папа, просто сделай, как они просят, иначе все кончится плохо. Это серьезно, папа! Они настроены серьезно. Меня тут держат как животное, большую часть времени с мешком на голове. Здесь нет туалета, есть почти нечего…

Внезапно его голос обрывается. Кто-то издает сухой смешок, и это не Нед.

– Лучше болтай поменьше, а то папаша подумает, что немного лишений тебе только на пользу, и оставит тут подольше. Давай говорить прямо – отец что-то не торопится тебя возвращать.

– Заткнись! – неожиданно громко звучит голос Неда.

Снова треск, крик, приглушенные звуки, скрежет ножек стула, который тащат по полу, хлопок двери.

Я все еще лежу неподвижно, прижавшись лицом к полу. Значит, тот, что с Недом, не Карл. Нед узнал бы его по голосу, а не спрашивал бы похитителя, кто он такой. Сердце мое замирает. Наш похититель – незнакомец, и от этого все становится еще хуже. Хуже для меня. Он увидел то, что видели все остальные, и решил, будто мы с Недом любим друг друга. Вот почему они забрали меня – подумали, будто я чего-то стою. Теперь, когда Нед сказал меня прикончить, они знают правду.

Надо бежать, и чем скорее, тем лучше.

20
Прошлое

Я вышла из офиса «Эксклюзива», притворяясь, что вовсе не высматриваю у здания машину Неда, как делала каждый вечер. Если машина стояла у дороги, я махала Хантеру, сидевшему за рулем, и охранник всегда улыбался в ответ. Но ни разу не предпринял попытки выйти и заговорить со мной. Иногда мне казалось, лучше вообще перестать с ним здороваться, но я боялась, что, если так сделаю, он плохо обо мне подумает.

Несколько папарацци поджидали Дафну Данаэр, которая приехала на интервью. А может, караулили Неда. Журналисты часто за ним охотились; люди были увлечены семьей Хоторп, пресса обожала сравнивать Неда и его отца. Причем сына всегда изображали в черном свете. Джетро описывали как благородного человека, который неустанно трудится на благо Фонда, а Неда – как плейбоя, что все время околачивается возле футболистов и рок-звезд, пытаясь заманить их на страницы его глянца. Я жалела Неда. Мне Хоторп-младший нравился: он был веселым и щедрым.

На обычном месте у здания машины Неда не оказалось, поэтому я остановилась и притворилась, будто роюсь в сумочке, а сама пыталась высмотреть – не припарковался ли Хантер чуть дальше. Я прекрасно понимала, что потребность видеть его каждый день становится просто смешной.

Вдруг краем глаза я заметила, как что-то несется ко мне по тротуару. Я подняла взгляд, но убраться с дороги не успела, самокат врезался прямо в меня, и я грохнулась на землю.

Вокруг собралась толпа.

– Вы целы?

– Чертовы самокатчики, их нужно запретить! Меня и самого как-то чуть не сшибли.

– Можете подняться? Давайте помогу?

– Все хорошо, я ею займусь. Амели, сможете встать?

Я посмотрела вверх и увидела, что надо мной склонился Хантер.

– Наверное…

– Ну вот, я помогу. – Он взял меня за руки и поднял. Коснувшись правой ногой земли, я поморщилась.

– Сильно болит? – спросил Хантер.

– Кажется, просто синяк.

Он подобрал мою сумку, которая по-прежнему валялась там, где я упала.

– Не хотите посидеть у меня в машине и отдышаться?

– Да, идея хорошая.

– И лучше проверить лодыжку, – сказал Хантер, открывая дверь и помогая мне устроиться на пассажирском сиденье. – Возможно, потребуется помощь врача.

– Да ладно, все и так пройдет. Если смогу разуться.

Я наклонилась и попыталась развязать шнурок, стараясь не дергаться от боли.

– Позвольте, я помогу.

Он присел, а я стала смотреть, как его пальцы медленно расшнуровывают кроссовок, а затем аккуратно снимают обувь с моей ноги. Я отвела взгляд, стараясь не краснеть от ощущения рук Хантера на своей коже, пока он снимал с меня носок.

– Больно? – спросил Хантер, надавливая на лодыжку.

– Не очень, – соврала я.

– Она не сломана, но ушиб сильный. Тут нужен лед. Где вы живете?

– В Кэмдене.

Он достал телефон.

– Дайте мне минуту, а потом я отвезу вас домой.

– Да не стоит… – начала я, но Хантер уже разговаривал с Недом.

Я хотела поболтать с ним по дороге в Кэмден, выяснить что-нибудь. Но Хантер пристально следил за движением, да и в любом случае я не представляла, о чем говорить. По рассказам Жюстин, ему было около тридцати, но больше я ничего не знала. Помимо этого, мне удалось выведать одно: Хантер работает на Неда примерно пять месяцев. Как говорила Жюстин, Нед нанял Хантера, чтобы тот защищал его от папарацци, поэтому все в «Эксклюзиве» тайно называли его телохранителем.

Я повернулась посмотреть на него, и на долю секунды он заглянул мне в глаза, а потом снова сосредоточился на дороге.

– Давно вы работаете на Неда? – спросила я, хотя уже знала ответ.

– Месяцев пять.

– А вы всегда хотели стать охранником?

– Да, всегда мечтал быть у кого-то на побегушках, – совершенно серьезным тоном ответил он.

Я улыбнулась.

– И как вышло, что вы им стали?

– Обстоятельства.

– А чем занимались раньше?

Хантер снова посмотрел на меня: его глаза были очень темными, почти черными.

– Вы задаете слишком много вопросов.

Я покраснела, опасаясь, что перешла некую черту.

– Извините.

– Все в порядке. Но это длинная история.

Я хотела сказать, что с удовольствием ее послушаю, но Хантер замолчал, и я тоже.

Мы больше не разговаривали, пока автомобиль не остановился у дома, где я теперь жила.

– Спасибо, – сказала я.

– Подождите здесь минутку. – Хантер вышел из машины.

Я смотрела, как он направляется в ближайший супермаркет. Неужели действительно пошел за покупками? Я сидела и думала о том, как мне повезло: я нашла однокомнатную квартиру недалеко от Кэролайн.

Вернулся он с пакетом для заморозки.

– Лед, – объяснил Хантер, открывая мою дверцу.

– Спасибо, – с благодарностью сказала я и принялась рыться в сумочке в поисках кошелька. – Давайте я…

– Вот уж точно нет.

Он помог мне выбраться и настоял, что проводит до лифта.

– Какой этаж? – спросил Хантер.

– Третий.

В тесном пространстве казалось, что он слишком близко, такой высокий, пахнувший терпким лосьоном после бритья. Когда мы поднялись на третий этаж, я вздохнула почти с облегчением.

Хантер дождался, пока я отопру дверь.

– Берегите себя, – сказал он, когда я проковыляла к себе в квартирку.

– Да, спасибо.

Я закрыла дверь, взяла чистое полотенце из ящика в маленькой кухоньке. Затем, сжимая пакет со льдом, переместилась на диван и улеглась, думая об одном: стоило позволить сбить себя самокатом, чтобы побыть с Хантером.