Loe raamatut: «Листья жизни. О жизни, смерти и любви»

Font:

Редактор Борис Григорьевич Забудский

ISBN 978-5-4474-9173-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Книга эта давно ждала своего часа, хотя могла и должна была выйти (может, без нескольких стихотворений) много лет назад. Я не преследовал цель собрать и втиснуть в эту книгу все, что писалось за многие годы. У меня и при издании первой книги, которая вышла по случаю, скоропостижно, не было таких замашек, а сейчас об этом и речи быть не может.

Эту книга необычная, ее можно читать и слушать в исполнении автора. Ссылка на аудиокнигу приводится в конце книги. Чтобы слушать аудиозапись, ваше устройство должно быть подключено к интернету.

В книгу вошли стихи, написанные с 1969 по 2014 год. Ко многому из того, что написано мною в ранние годы, давно пропал мой собственный интерес, так как это уже «дела давно минувших дней». Что-то из того, что я хотел бы включить в эту книгу, у меня просто не сохранилось. Что-то исчезло безвозвратно вместе с ненадежным носителем информации – моей собственной памятью, что-то безвозвратно разошлось по рукам на обрывках бумаги и обложках книг, что-то осталось навсегда в моей памяти и записных книжках, как отжившие и отцветшие листья на дереве жизни. И Бог с ними. Всему своё время.

Даты, указанные под стихами, проставлены по моим рукописям и носят информационный характер, дополняющий их смысл и содержание. Свои отзывы, замечания и пожелания можете оставлять на сайте автора.

Итак, листайте мои «Листья жизни».

По голым нервам ходят биотоки

Двадцатый век

…И друг за другом умирают дни
Не века, а – тысячелетья,
Зажжём, друзья бенгальские огни,
И пусть в былое канут лихолетья.
Был век суров. Скрипели жернова,
Народы в пыль веков перетирая,
И глухо в почву падали слова,
И гнулась ось под бурями земная.
Двадцатый век. Чего не слилось в нём?
Идя вперёд от призрачных наитий,
Он поражал то ангельским умом,
То ужасом невиданных открытий.
То мор, то СПИД, то голод, то война,
То революций вихрь нас кружил,
То падала берлинская стена,
То колокол Чернобыля звонил.
Гагарин к звёздам пропахал нам путь,
Но с птичьей лёгкостью средь них летая,
Мы, как щенки слепые, ищем суть
Вещей, в которых истина святая.
И будто летом дождевых червей
Земля рождает, так рождает вечно
Безумцев, гениев, убийц, вождей,
И всё течёт чредою бесконечной.
Всё в мире этом смысл имеет свой,
Кто понял это, будь, блажен вовек.
Но был бы мир пустотой и неживой,
Если б не главный смысл – Человек.
И пусть уходят, умирают дни.
Не века, а тысячелетья…
Зажжём, друзья, бенгальские огни
И пусть в былое канут лихолетья.

1999.

Лето в Коблево

Но солнце южное, но море…
Чего ж вам более, друзья?
Благословенные края!
А. С. Пушкин.

Опять звенит, сверкает лето.

В объятьях солнечных земля.

Лучами спелыми согреты

Заколосились вновь поля.

В краю садов и винограда

То дождь, то солнце, то прохлада,

И мы пакуем чемодан,

Как только отпуск летний дан,

Бросаем дом, свои дела

И путь дорога пролегла —

Нас море Черное зовет.

Кипит у берега волна,

Над горизонтом даль дымится.

«Нептун», «Жемчужина», «Волна»,

«Лазурный берег», «Луминица» —

Названий пестрая страница,

Воздушных зданий корпуса

И моря вечная краса —

Таким вам Коблево явится.

Не спорю с вами я, друзья,

Есть интереснее края,

Но прелесть в Коблево своя:

Здесь жизни тихая струя

Течет, лениво дни листая,

Сказал бы я, кусочек рая,

Боюсь, что кто-то не поймет.

Про все забыв на белом свете,

Сегодня солнце щедро светит

На обнаженные тела,

И, раскалившись добела,

Лучами весело играет,

И в брызгах волн морских сверкает —

Какая чудная пора!

По мне, друзья, было бы лето

Двенадцать месяцев в году,

Я бы не сетовал на это

И не считал бы за беду.

Люблю, когда сверкают грозы,

Мне зной милее, чем морозы,

Скажу врачам наперекор,

Что их советы – это вздор.

Полезней солнце для ума,

Чем наша кислая зима

С ее бесцветными глазами.

Но как изменчива погода —

Угас вдруг солнечный пожар.

Все в меру, говорит природа,

От солнца может быть и жар.

Над морем небо поседело,

Роняя капли то и дело.

Бежит от моря пёстрый люд,

Закрыт причал, пустынно тут.

Летит за валом белый вал

И моря пенится бокал.

Но улыбнулась вновь природа

И одарила ярким днем.

И снова пляж, толпа народа

Шумит под солнечным огнем.

Вновь моря гул и смех звенит

И солнце катится в зенит;

Плеск волн и смех веселья шум

Питают мой остывший ум

И звучных рифм желанный строй

Опять летает надо мной.

А ночь тиха. На небосклоне

Вновь круглолицая луна.

Её безрукий ветер тронет

И в море скатится она.

Но ветра нет, и все не так —

Луна, как новенький пятак,

Блестит, и медный лунный свет

На море свой оставил след,

И под небесной недотрогой

Пролег он лунною дорогой.

1982

«Никогда на Камчатке я не был…»

Никогда на Камчатке я не был,
Там вулканы, как маки цветут,
Полыхают и тянутся в небо,
Огнедышат, тревожат, влекут.

Там в краю, где ни разу я не был,
Где шальные гуляют ветра,
Там такое же синее небо,
Но другие совсем вечера.

Жизнь то крутит, то гнет, то стегает,
То накинет на шею аркан,
Но порой от всего пробуждает
Тот далекий камчатский вулкан.

Я брожу по холодным планетам,
Я миры среди звезд создаю,
Был я богом и нищим поэтом
И у пропасти был на краю.

Я на Землю спускаюсь. О, Боже!
Вижу слезы и вижу кровь.
До чего же я, Господи, дожил!
До чего ж довела любовь.

И прозрев, как от молнии белой,
Люди, вновь возвращаюсь я к вам
И врачую я словом и делом,
Исцеляясь от этого сам.

А в краю, где ни разу я не был,
Между сопками бродит туман
И, дыша в раскаленное небо,
Без меня догорает вулкан.

1986

О жизни и смерти

Зачем мы живем? Почему человек умирает? Эти вопросы с детства занимали мой ум. Отчаянье охватывало мою душу при мысли, что жизнь так бессмысленна, быстротечна и конечна, что настанет час, и для меня все исчезнет – мир и я сам в нем. В тоже время жизнь без конца казалась такой же бессмысленной, как и смерть. Ведь, если жизнь будет бесконечной, тогда она теряет свою бесценность, незачем и некуда спешить, все можно сделать завтра. Однажды, когда я был опасно болен, и мне казалось, что дни мои сочтены, я спросил у дяди Федора, заядлого рыбака и страстного любителя игры в шахматы: «Вы хотели бы жить вечно?» Его простой ответ поразил меня своей мудростью и любовью к жизни. «Конечно, – сказал он, – жить вечно, вечно ездить на рыбалку, играть в шахматы – это так прекрасно!» С тех пор вечная жизнь мне не кажется бессмыслицей.

…Я так хочу, чтоб люди вечно
Ловили рыбу у пруда,
Чтоб жизнь летела быстротечно,
Как легкокрылые суда.
Чтоб бил аккорд волною звонкой,
От мира ахала земля,
Чтоб женщина была девчонкой,
Чтоб были небо, Ты и Я.

1975

«Дни летят, как птичьи стаи…»

Дни летят, как птичьи стаи,
От тебя я далеко.
Не грусти, моя родная —
На душе моей легко.

Значит, скоро будет встреча,
Скоро мы с тобой вдвоём
Ночью городом пустынным,
Взявшись за руки, пойдем.

Только жди меня, подруга,
Не жалей прошедших дней,
Не легка была разлука,
Встреча будет тяжелей.

Тяжелее и светлее,
Ведь друг другу мы нужны,
Вижу я на ясном небе
Очертание Луны.

Скоро вспомним мы с тобою
Те былые наши дни
Когда в целом мире были
Только мы с тобой одни.

Кубань, Крымск, 1973

«Я попал в волшебную больницу…»

Я попал в волшебную больницу,
Где нет таблеток и уколов.
Природа, мудрая царица,
Врачует нас за частоколом.

«Мне дом сегодня твой приснился…»

Мне дом сегодня твой приснился,
О, тетя милая моя!
Как будто вновь я возвратился
В родные сельские края.

Я вновь входил в твою «землянку»,
В избу с двухскатным потолком,
Где все сверкало спозаранку
И пахло свежим молоком.

Все также «ходики» стучали,
Которых нет уже давно,
И детства светлые печали,
Вдруг промелькнули, как в кино,

Но где же ты? Твой дом так светел.
На стенах буйство красок дня,
Так мало радостей на свете.
А ты не встретила меня.

Зачах давно твой сад вишневый,
Исчез с лица земли твой дом, —
Тлетворный дух хозяин новый
После себя оставил в нем.

Густою лебедой, печальной
Все заросло, пустырь кругом,
Лишь куст сирени одичалой
Напоминает о былом…

Уже не бывать мне твоим гостем —
Напрасен этот горький стих;
Давно лежишь ты на погосте
И не узнаешь снов моих.

1989

Прохожая

Хрустело лето на зубах
Наливом яблок спелых,
Июльский день в слезах дождя
Плыл мерно тенью белой.

А мимо шла – глаза в глаза,
Одна, ни с кем, ничья
Земная женская краса,
И ход замедлил я.

Склоняли головы цветы
На клумбах городских,
Была такой прекрасной ты,
Что даже дождь притих.

Земля звенела под тобой,
Стучали каблучки.
И видел я перед собой
Две тонкие руки.

Крутые плечи, легкий стан,
Как крылья, взлет бровей,
Прозрачной кофточки туман
И холмики грудей.

Твой взгляд еще раз на лету
Поймал в толпе народа…
О, Боже! Что за красоту
Создала мать Природа!

1986

«Ты рядом, ты рядом со мною…»

Ты рядом, ты рядом со мною,
Здесь в комнате стены глухи,
Садись, я тебе почитаю,
Свои почитаю стихи.

День выдался ныне чудесный.
Ты отблеск такого же дня.
А то, что поэт я безвестный —
Такая судьба у меня.

Давно я играю с судьбою,
Веду с ней безрадостный бой.
Не знать в этой жизни покоя —
Удел мой и жребий такой.

Душа моя, поле изрыто,
Ответь: где рождается ложь?
Все черными нитками шито,
Где правда, где ложь, не поймешь.

Но не дам, чтоб унылой дорогой
Свезли завтра в новом гробу
Усталость мою и тревогу,
А с ними злодейку-судьбу.

Умри же со мной до рассвета,
Сними свое платье и брошь.
Родится строка у поэта,
И ты ее первой прочтешь.

Ты рядом, ты рядом со мною,
И за откровенность прости.
Я рад, что сегодня с тобою
Я душу могу отвести.

1974

«Ох, глаза твои бездонные!..»

Ох, глаза твои бездонные!
Равнодушие в них и муть,
Но боюсь я в глаза эти черные
Даже издали заглянуть,
Потому, что пойду за тобою,
Потому, что сведешь с ума, —
Станет радость моя тоскою,
Побелеет моя голова.

«Люблю тебя – души не чаю…»

Люблю тебя – души не чаю,
Но с каждой встречей‚ все ясней
Под женской маской различаю
Черты коварности твоей.
О, как плетешь ты тонко сети,
Как хитро речи лишь свои.
И я бессилен – с каждой встречей
Я, разрывая твои сети,
Тону в объятиях любви.

1974