Loe raamatut: «Адаптер», lehekülg 29
– Эй, ну-ка прекрати! – дернула Каролина за плечо подругу, уже знакомую с ее долгой задумчивостью, из которой подчас Риту нельзя было вывести часами. – У нас нет времени на твои размышления.
– Да, да. Конечно. Спасибо, Каролина, – Рита смущенно улыбнулась, приходя в себя после короткого погружения в глубины своего сознания.
– А у тебя такой нет? – Каролина резко одернула куртку Оскара и оголила шею, отметки не было.
– Я рабочий, она центр, – ответил Оскар, поправляя воротник после невежливой выходки Каролины, но она даже бровью не повела, с хитрым прищуром посматривая на Оскара.
– Что значит центр? – спросила Рита, в голове у нее зародилось одновременно сотня мыслей, бесцельно сталкивающихся друг с другом, но ни одна из них не хотела стать яснее, ведя ее все дальше в непонятную пустоту, от которой кружилась голова. Она помотала головой, разгоняя набежавший туман.
– Когда ты ушла, ну тогда, помнишь, – начал Оскар, Рита утвердительно кивнула. – Цыган сказал, что его точно посадят, что таких как ты трогать нельзя.
– Не понимаю, почему? За что папу посадили?
– Всех сажают за одно и то же. Через полгода дело рассыплется и его выпустят. Можно отлавливать таких как я, но «белую кость» трогать нельзя. Так цыган сказал.
– А для чего отлавливают? Я ничего не понимаю! – возмутилась Каролина.
– Как для чего? Хм, тебе, пожалуй, рано об этом знать.
– Я уже взрослая, давай говори! – Каролина ощутимо ударила его в плечо, Оскар поморщился, потирая ушибленное место.
– Нам надо идти, – он принялся оттирать котелок снегом, лицо его помрачнело, сильно напряглись желваки, заострились скулы.
Каролина хотела еще спросить, но Рита строго посмотрела на нее, и она, слегка кипя от возмущения, взяла салфетки и пошла к дальним кустам.
– Я поняла, – сказала Каролина Оскару, после того, как Рита скрылась в тех же кустах, – получается твой цыган помогал этим уродам?
– Цыгану нужны были деньги. Он говорил, что кто-то должен заплатить, а цена для каждого разная. Я за себя заплатил, – Оскар бросил на нее испытующий взгляд, ища презрение в ее глазах, но Каролина смотрела в сторону и поддергивала носиком, глаза ее блестели. – Не надо меня спрашивать больше.
– Хорошо, больше не буду. Извини меня, пожалуйста, – всхлипнула Каролина, смахнув с ресниц набухшие слезы.
До станции было более десяти километров, ноги вязли в рыхлом снегу, иногда девочки проваливались по пояс в ямы, вскрикивая от неожиданности. Оскар вел их известной ему дорогой, свободно ориентируясь на местности. Редкий лес закончился, переходя в заброшенные поля с обледенелыми истуканами брошенной техники.
Они подошли к высокому бетонному забору, уходящего в бесконечность в обе стороны. Оскар посмотрел на часы и сказал, что надо подождать пару часов, пока патруль не пролетит. Они спрятались в темной нише забора, предназначение которой было непонятным, и стали ждать.
Рита расстелила на землю спальник, и они, облокотившись на рюкзаки, вскоре заснули.
Оскар бережно разбудил девочек, когда слабое зимнее солнце уже скатилось к закату, посматривая красным глазом сквозь легкую дымку снежного тумана. Он уже натопил снега и приготовил походную кашу из сублимированного обеда.
–Пойдем, как стемнеет, – сказал он, ставя перед ними дымящийся заманчивыми ароматами котелок.
– Ты такой хозяйственный. Не зря мы тебя с собой взяли, да, Рит? – Каролина аккуратно отправляла в рот дымящуюся ложку, а Рита только весело кивала в ответ, набив полный рот.
– А куда мы поедем? – спросила Каролина.
– Куда захотим, надо только выбрать нужный поезд, – Оскар разложил планшет, выводя расписание.
– А как мы поедем, там же товарные вагоны, не на крыше же? – спросила Рита.
Оскар негромко рассмеялся, девчонки, согретые едой, заразительно захохотали.
– Нет, не на крыше. В каждом поезде есть операторский вагон, для персонала, но он всегда пуст. Самое сложное выбраться на станции прибытия, тут уж как повезет.
– А что будем делать, если не повезет? – спросила Каролина, изучая маршрутную сетку товарных поездов.
– Там решим, что толку сейчас гадать, – пожал плечами Оскар.
– Значит, нам надо выбрать ту станцию, на которую поезд придет ночью, верно? – спросила Рита.
– Да, думаю, да.
– Вот, нам нужен вот этот поезд, – указала на номер Каролина. – Он будет через три часа.
– А, знаю, – кивнул головой Оскар. – Мы на нем к цыгану домой ездили.
11.
Альбина сидела за серым металлическим столом и смотрела на свои скрученные от нервного напряжения руки, ставшие похожими на обезьянью лапу. Пальцы, непроизвольно дергаясь, отказывались слушаться, тело било пульсирующей дрожью.
– Не стоит так нервничать, – располагающим к себе тоном сказал Павел Андреевич. – Может, хотите чаю или чего покрепче, а? Мы же не звери, мы хотим Вам помочь, Альбина Викторовна.
Альбина посмотрела на него красными, раздраженными от невозможности больше плакать глазами и криво усмехнулась.
– Избавьте меня от Вашей любезности, – металлическим голосом ответила она.
– Вы не стесняйтесь, ночь долгая зимой, все устают.
–Почему Вы меня держите тут уже больше двух дней? Вы меня арестовываете?
– Нет, что Вы, боже упаси, – Павел Андреевич картинно развел руками. – Мы пригласили Вас как друга, поговорить. Вы поможете нам, а мы поможем Вам.
– Чем я могу Вам еще помочь, я все рассказала.
– Не очень понимаю, куда Вы спешите, – пожал плечами Павел Андреевич и сел за стол. – В Ваших же интересах пока не появляться в Городе.
– Это уже мне решать.
– Безусловно, право на принятие решений. Права, да-да, – он ехидно усмехнулся.
– А еще есть право не нарушать закон, ой, простите, это обязанность.
– А что я нарушила? Что Вы мне шьете?! – возмущенно крикнула она.
– Не надо кричать, а то я могу подумать, что Вы пытаетесь меня оскорбить, не так ли?
– Нет, что Вы. И в мыслях не было, –ласковым тоном ответила Альбина, но в глазах ее вспыхнула такая искра ненависти, что Павел Андреевич побледнел от гнева.
– Жаль, искренне жаль, что мы не можем таких как Вы просканировать, с Р-ками то все проще. Ноя верю в наших законотворцев, скоро, я Вас тогда первой приглашу, договорились? – от гнева у него пульсировала вена возле глаза.
Альбина громко расхохоталась, вкладывая в каждый звук все свое презрение к нему.
– Вы что, смеетесь надо мной?! – вскричал он.
– Нет, что Вы. Это бессонная ночь, усталость, ну Вы понимаете, – презрительно спокойно ответила она.
– А Вы, Вы, – он вскочил и зашагал по комнате. – Вы кончите также, как Ваш отец. Тебе это понятно, мразь?!
– Вы меня оскорбляете. Я требую внести это в протокол, – Альбина помахала рукой в потолочную камеру.
– Я тебя сгною, сдохнешь, как твой папаша! – кричал он ей в лицо. – И выродка твоего тоже! Тебе же понравилось с ним, да? А знаешь, как девочкам было хорошо, как они просили его не делать так больше, знаешь, знаешь?!
– Это все неправда, – спокойно сказала Альбина, вытирая салфеткой с лица его слюну.
– Откуда ты знаешь? Тебя же там не было! Зачем он себе девчонку взял? Как думаешь? Помочь решил?! Ты совсем дура! Вот, все его дела! – он бросил перед ней какой-то документ, она даже не посмотрела на него.
– Вы не можете меня тут держать. Прошу отпустить меня домой, – медленно выговаривая слова, сказала она, с отвращением глядя на его перекошенное гневом лицо. – У Вас ничего нет, ничего.
–Твоего хахаля я сгною, он у меня выйдет инвалидом, поняла?! Поняла?!
Альбина дернулась от его слов, он это заметил и довольно улыбнулся.
–Требую отпустить меня. Либо предъявляйте обвинение, либо отпускайте, – она заставила себя успокоиться, отбросив мысли о том, что они могут сделать с Женей, но волна воспоминаний об отце, которого сломанного возвращали с каждого допроса, заставила ее беззвучно зарыдать.
Павел Андреевич, довольный эффектом, гордо ходил взад и вперед.
– Я же тебе помочь хочу. Ты же молодая, пока. Тебе разве не хочется иметь нормальную семью, а? Ну брось ты этого мудака, что других нет? Давай, помоги мне, я помогу ему, понимаешь? Ты мне, я тебе – и все, разбежались, а? – ласково увещевал он ее, сев рядом. Альбина пристально посмотрела на него и громко, истерично захохотала. Она долго не могла остановиться, подпитывая свой неистовый истеричный хохот каждым его нервным движением, гневными выкриками, видом его перекошенного лица. Она хохотала ему в лицо, наконец, он не выдержал и, громко хлопнув дверью, выбежал из комнаты.
12.
Товарная станция горела яркими огнями, лениво отблескивали хромированные цистерны, тянущиеся бесконечным потоком вдаль за горизонт, неторопливо работал мостовой кран, как пушинки перекидывая огромные контейнеры на площадку с уснувшего состава. Все вокруг двигалось в такт спокойной мелодичной музыке, написанной давно неизвестным композитором. Изредка под лучи прожекторов попадались тени пробравшихся шпионов, быстро перебегающих по темным эстакадам для легкой техники над нитками путей. Камеры деловито поворачивались в их сторону, долго о чем-то думая, но потом отворачивались обратно, теряя интерес.
Поезд стоял на главном пути, единственном, от которого до перрона было совсем недалеко. Локомотив пыхтел сжатым воздухом, загораясь разными огнями сигнальных фонарей.
Оскар оставил девочек в темном углу пирамиды из ящиков на перроне, брошенной уснувшим рядом погрузчиком, заехавшим на ночь на зарядную станцию, и побежал к локомотиву. Не страшась грозной машины, он юркнул под него, скрывшись из виду. Девочки взволнованно смотрели ему вслед, подрагивая от игривого возбуждения.
Через несколько минут, показавшимися им неимоверно длинными, пшикнула и раздвинулась стенка соседнего с локомотивом вагона, открывая узкий проем. Из его черноты на свет показалась фигура Оскара, уверенно спрыгнувшего на землю.
– Идемте, – шепнул он, беря в руки оба рюкзака. Не смотря на ношу, девочки едва успевали за его стремительным шагом.
Оскар закинул рюкзаки в вагон, потом неожиданно легко поднял Каролину с его сумкой, помогая ей взобраться. Рита налегке сама запрыгнула наверх, подтянувшись на руках.
– Добро пожаловать на наш рейс! – сказал Оскар, нажимая на скрытый от глаз рычаг, дверь зашипела и закрыла их в вагоне. – Сейчас включу свет.
Оскар защелкал переключателями, яркий свет зажегся неожиданно, ослепив в всех, кроме Оскара, который предусмотрительно закрыл глаза.
– Я пойду, проверю агрегаты, а вы пока располагайтесь, – распорядился он на правах хозяина и скрылся за узкой дверью, ведущей в глубь вагона.
Они находились в жилом отсеке. По стене стояли три двухэтажные металлические кровати, застеленные бежевыми простынями, и укрытые толстым синим покрывалом. На одной кровати были аккуратно утрамбованы подушки и одеяла. Рита сразу вызвалась спать на верху, выбрав кровать подальше от нагнетательного клапана, уже начавшего тихо ворчать вентилятором. В глубине вагона что-то загудело, забулькало. Вернулся довольный Оскар.
– Все, можно ехать. Они все заправили, у нас даже воды будет вдоволь.
– Откуда ты все знаешь? – удивилась Каролина, с уважением смотря на то, как он вытирал салфеткой замасленные руки.
–Не знаю, никогда об этом не думал. Знаю и все. Мне кажется, что я всегда это знал.
– Это твоя специализация, верно? – спросила Рита, оторвавшись от осмотра шкафчиков, одиноко стоявших с торца вагона.
– Вроде того. Мне цыган тоже самое говорил, но я не думал об этом. Зачем? Разве я могу что-то поменять?
– А разве не можешь? – удивилась Каролина. – Я думаю, что каждый человек может многое изменить.
– Человек может и может, но не я, – безразлично ответил Оскар, скидывая куртку на свободную кровать. – Цыган говорил, что человек может думать, что он что-то меняет, но на самом деле это оно меняет его.
– Слишком сложно! – воскликнула Рита. – Я хочу спать. Вот, держите.
Она покидала им из шкафчика комплекты пижам светло-сиреневого цвета. Оскар пожал плечами, но спорить не стал. Каролина, величаво, сняла свою куртку и повесила в пустой шкаф.
– А есть тут ванна? – спросила она, придирчиво рассматривая переданной ей Ритой комплект.
– Да, вторая дверь справа, – ответил он.
Каролина удалилась, через минуту зашумела вода.
– Вот, тут еще есть, – Оскар достал из тумбочки безразмерные туфли.
Рита сняла свои массивные ботинки, с удовольствием ощутив легкость и свежесть, и провалилась в туфлях. Они были на много размеров больше и напоминали на ней клоунские ботинки. Ходить было тяжело, но терпимо. Она взяла свой комплект пижамы и туфли для Каролины и зашаркала в ванную.
Пока они переодевались, Оскар приготовил чай, молочно-белый, с солоноватым вкусом. Чай все пили молча, весело поглядывая друг на друга. Долгожданное спокойствие овладевало ими, ноги сами несли их на кровать, и скоро все уснули, так и не почувствовав, когда поезд, закончивший загрузку, тронулся в путь.
Первой проснулась Рита, дневной луч солнца открыто гулял по вагону, пробиваясь сквозь приоткрытые жалюзи автоматически открывшихся окон. Внизу спала Каролина, не обращая внимания на назойливый луч, гулявший в свое удовольствие по ее лицу, она только морщила нос, и недовольно хмыкала. Рита бесшумно соскользнула с кровати на пол, чувствуя себя полностью отдохнувшей. На соседних нарах спал как убитый Оскар, за всю ночь и утро он так и не поменял положения, лежа на спине, вытянувшись вдоль кровати.
Она подошла к окну, глаза щурились от солнечного света, медленно привыкая к яркому великолепию белоснежной равнины, ослепительно сверкающей в лучах солнца, уносящейся далеко от нее, скрываясь под голыми островами редких деревьев. Совсем близко пронесся блестящий серый луч, Рита от неожиданности отшатнулась от окна, зажмурив глаза от яркой вспышки. Вернувшись, она догадалась, что это был экспресс, магнитные пути находились довольно далеко от них, но игра света, а может и разогретый воздух между ними в холодной зимней атмосфере придавали сложению встречных скоростей пугающую нереальность. Пейзаж за окном поменялся, окрасившись серой краской бесконечных бетонных стен, видимо они проезжали город.
Рита посмотрела на своих спящих друзей и, решив дать им еще полчаса подрыхнуть, и пошла осматривать кухню. Она оказалась очень тесной, за маленьким столом, раскладываемым из стены, с трудом уселись бы двое, безликие хромированные дверцы стенных шкафов, водяной кран, да простая печка – больше ничего не было. Несмотря на всю скупость помещения, припасы, плотно утрамбованные в шкафах, были вполне достойными, Рита ожидала найти там вездесущие «пластмассовые пайки», как называл их папа. Странно, но она больше не испытывала той гнетущей тревоги за него и Альбину, она была уверена, что все тягости, выпавшие на их долю, временные и скоро закончатся. Это чувство пришло к ней сегодня, в момент пробуждения, она проснулась от него, радостно стучавшегося в ее сердце.
Напевая незатейливую мелодию, она соорудила нечто, на ее взгляд оригинальное, из разных наборов, залила водой и поставила в печку. Печка зашумела вентиляторами, наполняя кухоньку механической трелью.
– Привет, – зевнула в дверях Каролина, волосы у нее были всклокочены, а глаза еле-еле открывались после сна, – сколько мы проспали?
– Не знаю, часов десять, может больше, – пожала плечами Рита, придирчиво выбирая тарелки. – Оскар спит еще?
– О, да. Я его пару раз в бок пихнула, он даже не пошевелился.
– Пусть спит, пока, – Рита наконец подобрала посуду, довольная своим выбором. – Все равно скоро разбужу.
– По-моему, такого не разбудишь, – широко зевнула Каролина и махнула рукой, уходя в ванную комнату.
–Разбужу, – уверенно сказала Рита.
Из печки вкусно запахло обедом, вернувшаяся Каролина нетерпеливо мялась у двери, неодобрительно глядя на бездушный таймер.
– Пора будить, – сказала Рита.
– Давай, давай, а я посмотрю.
Они вернулись в комнату, Рита села рядом с Оскаром, а Каролина, встала поодаль, чуть вздернув нос в ожидании своей правоты. Оскар спал спокойно, не издавая лишних звуков, грудная клетка еле заметно колыхалась в такт редкому дыханию.
–Раз, два, три, – посчитала Рита и, поймав момент между вдохом и выдохом, резко надавила ему пальцем за мочкой левого уха.
Оскар открыл глаза и долго смотрел вверх.
– Который час? – спросил он хриплым голосом.
– Какая разница? – удивилась Каролина. – Разве нам скоро выходить?
Оскар взглянул на свой браслет и зевнул.
– Мы сходим ночью, после трех часов. Тогда будет большая станция.
– А нам туда надо? – засомневалась Рита. – Мне помнится, что наша станция дальше, вроде.
– Верно, но на ней нас точно примут, а ночью даже Система спит.
– Система никогда не спит, – уверенно сказала Каролина, – мне так папа говорил.
– И да, и нет, – Оскар сел на кровать, потирая виски пальцами. – Цыган всегда говорил, что Систему создали люди, а значит, в ней заложены людские пороки.
– Хм, нецикличный алгоритм, – задумчиво проговорила Рита, Оскар и Каролина недоуменно взглянули на нее. – Да это я так, подумала, что если Система не будет иметь уязвимостей, то она превратится в цикличный алгоритм и произойдет саморазрушение.
– Не поняла, объясни подробнее, – Каролина села рядом с Оскаром и ткнула его локтем в бок, Оскар охнул, но не поддался на провокацию.
– Я сама пока не поняла, так, в голову пришло. Потом обдумаю.
– Так, Оскар, – назидательно начала Каролина, – иди умывайся, а потом мы, так уж и быть, накормим тебя обедом.
– Ладно, – Оскар тяжело встал и направился в ванную.
– Как ты его разбудила? – потребовала объяснений Каролина.
– Нас так в Комбинате будили, – показала на точку за мочкой уха Рита, – когда мы впадаем в… забыла, ну не важно. Короче, когда не можем сами проснуться, то надо высчитать до трех и надавить сюда.
– Не понимаю, а как это? Что значит впадать?
– Не знаю, у меня такого не было. Но я видела у других. Просто знаю, не помню откуда,
– она пожала плечами. – Если еще вспомню, расскажу.
– Не буду тебя мучать, пока не буду. Есть пошли!
Каролина с Оскаром сели за маленький стол и стали назойливо звенеть вилкой об тарелку, требуя еды. Рита, старалась делать все как можно медленнее, делая вид, что не замечает их возмущения.
– А прикольно получилось, – сказала Каролина, справившись первая со своей порцией.
– Я бы не додумалась так смешать. Добавка есть?
– Да, только всем разложи, – строго сказала Рита, видя, как Каролина примеряется, все ли влезет к ней в тарелку.
– А может кто-то не будет? – с надеждой спросила Каролина.
– Я не буду, – созналась Рита. – Я наелась, делите поровну.
– Это похоже на то, что я ел дома у цыгана, – сказал Оскар, – но там готовят не из автоматов.
– Эх, я бы тоже хотела приготовить из настоящих продуктов, – вздохнула Рита.
– Фу, самой чистить, резать, нееее, – фыркнула Каролина, – не зря же человечество прошло триста лет прогресса. Мы рождены для более высоких целей! Так говорят, но я в это никогда не верила. Хочу научиться печь как Альбина, чтобы все сделать самой.
– Да, я помню твой последний шедевр! – рассмеялась Рита.
– Ну и что! Все равно было вкусно!
– Вкусно, но мало – половина сгорела!
Они дружно рассмеялись, Каролина показывала, как она вытаскивала из печки свой шедевр, Рита заливалась от хохота. Оскар долго сдерживался, но потом расхохотался, глядя на них.
– Чего ты ржешь! – возмутилась Каролина. – У меня талант!
– Я умею готовить рыбу. Мы пару раз ходили на рыбалку с цыганом. Я сам научился, он мне подсказывал. Если получится, я вам приготовлю, вы такого никогда не ели, – он сбил своей улыбкой наигранное возмущение Каролины, она смущенно потупила взгляд.
– Ты обещал, – сказала она.
– Если я обещал, я сделаю, – твердо ответил он.
– Скучно, чем займемся? – после молчания спросила Каролина.
– Не знаю, а чем мы можем заняться? – спросила Рита. – Сети тут нет, можно книгу почитать, но планшет включать не хочу.
–Я знаю очень простую игру,– сказал Оскар. – Но не знаю, будет ли вам интересно.
– Что за игра? – оживилась Каролина.
– Она называется «Три обезьяны». Идемте в комнату, тут мало места, – Оскар встал и сложил тарелки со стола в каталитическую мойку.
Девчонки вышли первыми, шушукаясь между собой о чем-то. Оскар вернулся с маленькой чашкой в руках. Порывшись в своей сумке, он достал со дна небольшой бумажный блокнот и обгрызенный карандаш. Они уселись на его кровать, Рита прислонилась к стенке вагона, позвонками считая места стыков и стрелки старых путей. Делала она это машинально, укладывая данные в одномерный массив, высчитывая базовый план реконструкции, отмечая для каждого значения степень удара. Эта бессмысленная работа успокаивала, и она могла все обдумать в фоновом режиме, переключив себя и все эмоции только на игру и друзей.
– Правила очень простые. Один загадывает слово, лучше загадывать простые слова. Иначе будет сложно отгадать. Тот, кто загадывает, затыкает себе уши, – он положил маленький футляр с затычками для ушей. – Тот, кто будет отгадывать, завязывает глаза, нужен платок или полотенце.
– У меня есть! – Каролина подбежала к своему рюкзаку и достала яркий разноцветный шейный платок.
– А что будет делать третий? – спросила Рита.
– Третий должен молчать. Отгадывающий задает простые вопросы о загаданном предмете, а немая обезьяна показывает глухой вопрос руками, глухая отвечает на него да или нет.
– А если глухая обезьяна не так поймет вопрос, как его показала немая? – спросила Каролина, примеряя платок на Рите. – Ты будешь первой отгадывать.
–Я не против, – согласилась Рита и повязала себе на глаза платок.
– Хорошо, тогда я загадаю первое слово, – Оскар взял блокнот и вырвал из него кусочек бумаги. Он написал на нем короткое слово, так, чтобы Каролина не увидела, и спрятал его под перевернутую чашку. – Ну что, начнем? Попробуем не более десяти вопросов.
Он заткнул уши, Каролина в задумчивости почесала нос и хотела что-то сказать, но вспомнив, что она немая обезьяна, жестом рук показала, что ей все понятно.
– Можно начинать, – неожиданно громко сказала глухая обезьяна.
– Это живое? – спросила слепая обезьяна.
Немая обезьяна задумалась, долго почесывая голову. Ее лапы стали неуверенно двигаться, изображая не то волну, не то бег кого-то.
– Да, – ответила глухая обезьяна.
– Ага, – развеселилась слепая обезьяна. – Оно большое?
Теперь немая обезьяна точно знала, что показывать. Ее лапы раскинулись в разные стороны, показывая необъятный размер.
– О да, огромное! – громко ответила глухая обезьяна.
– У него есть хвост?
Немая обезьяна повернулась боком и стала расправлять воображаемый хвост. Глухая обезьяна громко рассмеялась от этой нелепой картины, за что тут же получила удар в живот.
– Да, – просипела глухая обезьяна.
– Хм, – задумалась слепая обезьяна. – У него есть рога?
– Нет, – ответила глухая обезьяна на бодание со стороны немой обезьяны.
– У него есть рог или клыки?
– Это два вопроса, выбери один, – покачала головой глухая обезьяна, в ответ на грозный вид немой обезьяны, у которой то вырастали клыки, то торчал рог на лбу.
–Тогда другой вопрос, – заулыбалась слепая обезьяна. – У него большие уши?
Немая обезьяна взяла две маленькие подушки и приложила их к ушам.
– Да, очень большие!
– Это слон! – воскликнула слепая обезьяна и сняла повязку с глаз.
– Проверь сама, – вытащила затычки из ушей глухая обезьяна и показала на чашку.
Рита резко ее перевернула и схватила бумажку, не решаясь проверить. Одним глазом взглянув на четыре неровные буквы, она радостно закричала, подпрыгивая на месте.
– Слон! Слон! – восклицала она.
– Это было слишком просто, – недовольно буркнула Каролина.
– Если загадывать слишком сложные слова, то мы до утра не разберемся.
– Я следующая! – Каролина забрала у Риты повязку.
– Чтобы тебе такого загадать? – Рита осмотрелась вокруг и довольно хихикнула. Написав слово на бумажке, она сунула ее под чашку и заткнула уши.
– Это живое? – спросила слепая обезьяна.
– Нет! – расхохоталась глухая обезьяна, глядя на старающуюся немую обезьяну.
– Черт! – воскликнула слепая обезьяна.
Незаметно наступил вечер, то и дело в вагон заглядывали любопытные отблески сигнальных фонарей, в вагоне становилось все темнее. Загаданные слова становились все сложнее, некоторые угадать так и не удалось. Даже Каролина, старавшаяся обскакать друзей, согласилась, что последнее слово было слишком сложным.
– Надо ложиться спать, – рассудил Оскар, сверившись с часами. – Нам вставать через шесть часов.
– А почему так рано? Остановка же в три часа? – удивилась Каролина.
– Надо собраться, поесть перед дорогой.
– Ой, вот есть не хочу, – сказала Каролина. – Я в обед много съела.
– Хочу, не хочу, – передразнил Оскар, – нет таких слов. Надо и все.
– Давайте спать, – Рита залезла на свой верхний ярус кровати.
– Если не высплюсь, то ты понесешь мой рюкзак! – Каролина грозно посмотрела на Оскара и пошла умываться.
– Чего это она тут приказывает? – спросил Оскар Риту.
– Видимо ты ей нравишься, – хохотнула сверху Рита. – Так что радуйся.
– Да ну, – отмахнулся Оскар и завалился на кровать.
Когда Каролина вернулась, все уже спали. Она поворчала вполголоса, незлобно ругаясь на них, что они ее не дождались, но вскоре сама уснула под мерное покачивание бесшумного вагона.
