Loe raamatut: «Через горы и моря», lehekülg 6

Машина Ю Хаоляна не могла проехать из‑за толпы людей, Дяньдянь побежала туда. У Сяохао, посмотрев в сторону прилавков, сказала: «Мама, я только что встретила Чутоу. Он даже не поздоровался со мной, такое ощущение, что он сердится на меня. Ты не знаешь, в чём дело?». Мама сразу изменилась в лице и шёпотом сказала: «Ох, ты его сильно обидела. Он здесь всем уже уши прожужжал, говорит, что ты стала чиновником, что тебе дела нет теперь до племянника». У У Сяохао ёкнуло сердце: «Почему он так говорит?». Мама сказала: «Ты обещала помочь ему с продажей рыбы, по 8–9 юаней за 1 цзинь, а муженёк твой сначала забрал рыбу, а потом рассчитался с ним по 3 юаня за 1 цзинь. Ну, скажи, куда это годится? Ведь он бросил дом, семью, тяжёлым трудом добыл эту рыбу… А тот сделал вид, что хочет помочь, а на самом деле ободрал как липку, разве так поступают с родными людьми?». Услышав это, от негодования всё внутри у У Сяохао закипело: ах ты, Глазное яблоко! Так деньги застлали глаза, что и родню не признаёшь, – выругалась она про себя.

Она снова посмотрела в сторону рынка, не увидев там Чутоу, она решила отправить ему смс: «Чутоу, извини, я только что узнала от своей мамы, что мой муж обманул тебя, я переведу тебе недостающую сумму. Желаю тебе счастливого Нового года!»

Тем временем Ю Хаолян поравнялся с ними, тёща скромно улыбнулась ему: «О, ты приехал?»

Ю Хаолян только прищурился в ухмылке, ничего не ответив, и поехал дальше.

У Сяохао ещё больше разозлилась. Ю Глазное яблоко, ты что, и вправду слепой? Ах да, ты же чиновник во втором поколении, оттого ты душевно слеп и глух. Столько лет женаты, а всё задираешь нос перед тестем и тёщей. Даже путём поприветствовать не можешь.

Наконец, они подошли к родительской хижине. Ю Хаолян уже вышел из машины и выгружал вещи из багажника. Рядом стоял тесть, подперев бока руками, и бормотал: «Приехали и хорошо, зачем так много вещей везли, это очень много, очень много». Увидев дедушку, Дяньдянь закричала: дедушка! Дед повернулся к ней, с трудом согнув руку в локте, достал из кармана купюру в 100 юаней, и с забавной улыбкой сказал: «Дяньдянь, дедушка припас для тебя деньжат». Дяньдянь взяла купюру и поклонилась деду в знак благодарности.

Они вошли в дом, присели. Мать У Сяохао сразу взялась за чайник, но Ю Хаолян сказал: «Не нужно, мы сейчас поедем, другая бабушка уже приготовила обед, ждут нас». У Сяохао так хотелось подольше посидеть в родном доме, но, взглянув на часы, она увидела, что уже 11 часов. Она встала: «Пойду, проведаю сестру». Мать сказала: «Сходи, сходи, у твоей сестры горе». У Сяохао поспешно спросила: «Что случилось?». Мать сказала: «Твой зять сбежал». У Сяохао ещё более взволнованно спросила: «В смысле сбежал?». Дальше она не осмелилась сказать, только робко посмотрела на старика, отец расширил глаза и вдруг заорал: «Захотел сбежать и сбежал, что ж с того! В семье У минус один человек!». Дяньдянь схватилась за щёки, округлившимися глазами она глянула на маму: «Как страшно!». У Сяохао сказала мужу: «Выйдите с Дяньдянь на улицу».

Когда они вышли, У Сяохао спросила: что случилось с зятем, мать сказала: «Всё из‑за упрямства твоего отца. Он заставлял его сменить фамилию». Всхлипывая, она рассказала как было дело: «В начале зимы несколько местных учёных стариков собрались, чтобы продолжить составление генеалогического древа клана У. Отец же хотел, чтобы на древе у него было потомство, поэтому он начал давить на зятя, чтобы тот сменил своё имя Чэнь Вэйчжун на У Вэйчжун. Чэнь Вэйчжун отказался и сбежал в свою родную деревню, уж Праздник весны на носу, а он до сих пор не вернулся.

У Сяохао посмотрела на отца. Они с мамой родили трёх дочерей, и очень хотели сына. В какой‑то момент решились уехать и стали людьми, которых здесь называли «нарушающие принцип планового деторождения». Вернулись через несколько лет с ещё двумя дочками. Отец был крайне подавлен. Он назвал детей Сяоцао (букв.: маленькая травка), Сяохао (букв.: маленькая полынь), Сяолянь (букв.: маленькое семечко лотоса), Сяопэн (букв.: маленькая сорная трава) и Сяо’ай (букв.: маленькая полынь). И каждый раз, видя их, сердился, постоянно ругался на них, мог пнуть ногой или, схватив за плечо, отшвырнуть в сторону. Так и не родив сына, отец стал ждать зятьёв. Десять лет назад, по знакомству, к ним из горной деревни, находящейся за тридцать километров отсюда, приехал Чэнь Вэйчжун и женился на Сяоцао. Обе стороны решили, что после свадьбы Чэнь Вэйчжун не будет менять свою фамилию, а ребёнку дадут фамилию У. Кто ж знал, что у них родятся две дочери и ни одного сына.

Неожиданно в дом вошла Сяоцао. Она поприветствовала Сяохао и, бахнулась на колени перед отцом: «Отец, сжалься над своей дочерью, неужели я стану разведёнкой? Сегодня уже 28‑е число, новогодняя ярмарка в самом разгаре, а Чэнь Вэйчжун до сих пор не вернулся! Я сегодня утром, откинув гордость, позвонила к нему домой, родители сказали: если будете настаивать, чтобы он сменил фамилию, он больше не вернётся в Уцзячжуан».

Отец потряс её за плечи: «Если он не возьмёт нашу фамилию, на мне род прервётся! На генеалогическом древе у нашей семьи из поколения в поколение было имя, и теперь, на мне, род прервётся! Это же какой позор, позор! Я свою дочь отдал Сяо Чэну, почему же он не пожалеет меня?»

У Сяохао помогла Сяоцао подняться, и спросила отца: «В составлении древа ничего не изменилось? Вносят только имена сыновей, имена дочерей всё так же нельзя?»

Отец сказал: «Да, у меня пять дочек, но всё это бесполезно, я полный ноль!»

У Сяохао была полна горечи и негодования. Она спросила отца, кто составляет родословную. Он сказал, что главный у них – У Цзясюань. У Сяохао сказала: «Я схожу поговорю с ним. Всё течёт, всё меняется. Правила составления родословных тоже должны меняться. В других местах давно уже имена дочерей тоже вносят в родословные, если так, то наш род не прервётся на тебе, отец, не так ли?». Отец сказал: «Тогда скорей иди, разыщи и поговори с ним. Если так будет продолжаться, то я точно выпью яду, лучше уж умереть, чем так позориться!»

У Сяохао попросила свою старшую сестру отвести её к У Цзясюаню. Этому старцу было более 80‑ти лет. Он учился в частной школе и много лет проработал в деревне бухгалтером. Он любил выпить хорошего вина, поэтому У Сяохао зашла по дороге на небольшой рыночек и купила коробку очень хорошего вина. Вскоре они подошли к его дому. Войдя в дом, она ласково сказала: «Дедушка, здравствуйте!» и ещё: «Решила проведать Вас на Праздник весны». У Цзясюань посмотрел на коробку с вином, погладил свою белоснежную бородку и сказал: «Председатель уезда преподносит мне вино, как такое возможно?». У Сяохао шёпотом спросила сестру: «Откуда он знает, что я стала председателем?». У Сяоцао сказала: «Наш отец с осени хвалится этим, всем в деревне уши прожужжал, все в курсе». Сердце У Сяохао загорелось огнём: это же была моя мечта, чтобы отец гордился мной, кажется, она осуществилась, он больше не считает свою дочь полынью.

Усевшись перед старцем, У Сяохао сразу же рассказала ему обо всём. У Сяоцао стояла рядом с глазами полными слёз. Старец сказал: «Как он мог сбежать? В прошлом все мужчины, которые женились и жили в доме жены, с готовностью жертвовали собой и меняли свои фамилии». У Сяохао сказала: «Это в прошлом. Теперь же во многих местах люди поменяли свою точку зрения в отношении составления родословной, теперь там в родословную вносят и дочерей. Например, в какой‑то семье есть несколько дочерей, в родословную пишут не только имя каждой, но и имена их мужей. Если так поступить, то мой отец не будет чувствовать, что на нём род прервался, и не будет принуждать зятя сменить фамилию». У Цзясюань на мгновение задумался, затем, кивнув головой, сказал: «Я слышал об этом, но сам я был такого мнения, что установления предков мы не вправе менять. Но раз ты просишь об этом, то мы тоже изменим свои взгляды. Пусть твоё большое имя войдёт в нашу родословную, как говорится, «своей славой приумножить славу своих прародителей». Ведь в нашем роде У ещё не было человека, который смог стать председателем».

Когда они вышли из дома старца, У Сяоцао тут же позвонила мужу и сказала, что ему не нужно менять фамилию, возвращайся скорее. Затем она передала телефон сестре и попросила её поговорить с Чэнь Вэйчжуном. У Сяохао сказала ему, что ей удалось убедить дедушку У Цзясюаня изменить порядок составления родословной, теперь как мужчины, так и женщины будут вноситься в родословную. Чэнь Вэйчжун сказал: «Хорошо, я сегодня после обеда приеду».

У Сяоцао обняла сестру и, плача, сказала: «Сяохао, ты спасла свою сестру…»

Вернувшись в дом к родителям, её встретил Ю Хаолян со словами: «Скорей, нам нужно ехать, дед уже заждался нас, только что звонил, сказал, чтобы поторопились». У Сяохао пришлось спешно прощаться с родителями. Двое стариков схватили заранее приготовленные коробки с продуктами и быстро понесли их к машине. Это были пакет с жареными лепёшками, пакет жареного арахиса, ведёрко арахисового масла и два кочана пекинской капусты. У Сяохао понимала, что всё это они приготовили для них от чистого сердца, это нужно было принять, поэтому она погрузила продукты в машину.

Когда они выехали из поселения, У Сяохао увидела, что ярмарка ещё открыта. Подъехав к прилавкам, она сказала Ю Хаоляну остановиться. Ю Хаолян спросил: «Зачем?»

– Спроси, сколько здесь стоит рыба.

– Зачем мне спрашивать об этом? Нам не нужна рыба.

У Сяохао гневно посмотрела на него: «Тебе не нужна рыба, но ты продал рыбу, которую дал тебе Чутоу! Ты знаешь, как тяжело ему пришлось? Он полгода находился в море, а хозяин вместо денег дал ему 3 тонны рыбы. Я попросила тебя помочь ему, а ты ограбил его! А ты в курсе, что об этом уже во всём Уцзячжуане знают, перешёптываются между собой, как это у меня хватило совести приехать!». Ю Хаолян сказал: «А он ещё и недоволен? Его вонючая рыба – это залежалый товар, если бы я не сбил цену, то кому она нужна была бы? Да я потратил немало времени прежде, чем нашёл покупателя». У Сяохао сказала: «Да, это нормально – сбивать цену. Но ты заплатил ему по 3 юаня за 1 цзинь, это же слишком мало! Ты должен вернуть ему недостающую сумму!»

– С какой стати я должен ему? Как говорится: «не деньги нас наживали, а мы деньги нажили».

– Хочешь прибыли, так наживайся на других. Но Чутоу ты должен вернуть деньги!

Видя, что он молчит, она продолжила: «Если ты не переведёшь ему денег, то придётся мне перевести ему деньги со своей зарплатной карты».

Услышав это, Ю Хаолян резко, раздражённо ударил по рулю: «Делай, как знаешь, мне всё равно».

4

У Сяохао вместе с мужем и дочерью и с подарками в руках вошла в небольшое двухэтажное здание, располагавшееся в самом конце двора партийного комитета округа Пинчжоу.

Ю Далянь сидел в кресле, он не встал, увидев их. Лишь прищурил свои глаза, вокруг которых за годы жизни образовалось множество морщин, и сказал: «Вы должны были в 12 часов приехать, почему опоздали? И опоздали вы не на несколько минут, а целых на 18 минут». Дяньдянь сказала: «Дедушка, ваш дом – это же не школа. Немного опоздали, ведь ничего страшного!». Ю Далянь сказал: «Да, здесь не школа, но вам бы не помешала хорошая школьная дисциплина. Медлительны, ленивы – так вы ни в чём не добьётесь успеха». Дяньдянь сказала: «А другой дедушка, как только увидел меня, сразу дал мне денюжку, а ты, увидев меня, сразу начал поучать. Какие вы разные! Прекрати, хорошо? Желаю вам огромного богатства! Достанем “красные конверты”!». И протянула руку дедушке. Ю Далянь пробормотал: «Что за ребёнок, когда успела научиться думать о деньгах? На, это тебе!». Он вынул красный конверт из ящика журнального столика, Дяньдянь схватила конверт: «Ага!», и побежала на кухню к бабушке.

У Сяохао положила подарки, которые держала в руках, на столик, Ю Далянь взглянул на них и спросил: «На работе раздали?». У Сяохао сказала: «Нет, нынче в управлении ничего не дарили».

– Хэй, у вас ничего не дарили, в Пинчжоу ничего не дарили. Это так «правила восьми пунктов» вас напугали? Новое руководство ЦК нагнало страху, что все приняли куриное перо за стрелу!». У Сяохао улыбнулась: «Постановления ЦК разве могут быть куриным пером?»

Свёкор глянул на сына, который копошился на кухне. Помолчал немного, и, положив руки на подлокотники кресла, принял серьёзный вид: «Сяо У, ты сдала с успехом госэкзамен, стала заместителем председателя, служишь на благо общества, я очень доволен и рад. Я всегда хотел, чтобы мой сын, Хаолян, пошёл этим путем, но он не оправдал моих надежд. Ему уже 30 лет, а он всё ещё ничего не добился в этой жизни, мне очень горько. Однако, сын не смог, невестка смогла. Ты вступила на этот светлый путь государственной службы, очень хорошо, крайне хорошо. Но ты ещё молода, опыта мало, и для того, чтобы твоя дальнейшая работа успешно продвигалась, чтобы успехи твои были очевидными, я бы хотел рассказать тебе всю поднаготную…»

У Сяохао пришлось сделать вид, что она внимательно слушает. Свёкор продолжал: «Сяо У, ты знаешь, что быть на государственной службе – это значит быть проницательным и проворным? Какое у чиновника должно быть самое большое умение? Ты должен понимать, каков ты в глазах руководителей. Что бы ты ни говорила, ни делала, во всём нужно дать руководителю понять, что ты в этом неплохо разбираешься, что ты способный. Если руководитель считает, что ты можешь это сделать, значит, ты обязательно должна это сделать; если же он думает, что это тебе не по силам, тогда лучше с ним согласиться…»

Услышав эти слова, У Сяохао почувствовала презрение в своём сердце. Она не желала больше его слушать, поэтому просто достала свой телефон, и притворилась, что смотрит новости. От маленьких, не видных из узких щёлок, глаз свёкра ничего не ускользало. Он упёрся руками в подлокотники кресла и встал: «Не хочешь слушать, не надо. “Не прислушиваешься к старшим – жди скорых неприятностей”». У Сяохао поспешно сказала: «Я слушаю, почему не слушаю?», и стала убирать телефон. Но свёкор уже был рассержен, и, не обращая на неё больше внимания, подошёл к лестнице и поднялся наверх.

Увидев это, Ю Хаолян подошёл к ней и шёпотом сказал: «Ты умудрилась расстроить отца? И ещё смелости хватает, не идти вслед за ним и извиняться?». У Сяохао сделала вид, что не слышит его, и снова достала свой телефон. Ю Хаолян заскрежетал зубами и прищурился: «У Сяохао, что, крылья окрепли, да? Когда ты впервые появилась у меня дома, ты так себя не вела!». У Сяохао, понизив голос, сказала: «Хватит, я сама себя ненавижу!»

У Сяохао действительно ненавидела себя. Тогда она была нищенкой, и ей было не до гордости, не смогла отказать Ю Хаоляну, и стала частью этого маленького дома, стала невесткой в этом доме. Родом из бедной семьи, когда‑то она смогла поступить в уездную школу № 1. И хотя она не испытывала симпатии к Ю Хаоляну, узнав, что он старший сын главы округа Ю, она невольно высоко оценила его. В Уцзячжуане она с почтением смотрела на секретаря партийной ячейки, а руководящие кадры в уезде казались ей небесными воинами и генералами. А тут, отец Ю Хаоляна оказался заместителем главы округа! Поэтому, когда Ю Хаолян пригласил её познакомиться с его семьёй, она со жгучим любопытством согласилась. Она хотела посмотреть, как живёт высокое начальство.

Была зима. Когда она вошла в дом, то почувствовала, как жаркий воздух ударил ей в лицо. В то время ни в классах, ни в комнатах в общежитии, нигде не было отопления. Но здесь, в доме семьи Ю, все были одеты в лёгкие кофты и футболки, словно у них дома была весна. Когда Ю Хаолян сказал ей снять верхнюю одежду, она вся покраснела и решительно отказалась, потому что под пальто на ней был надет поношенный синтетический свитер, который весь был в катышках, и было бы слишком неловко, чтобы его увидели в этом доме.

Она сидела очень напряжённо, когда начальник округа спросил её, откуда она родом. Услышав её ответ, начальник Ю вдруг разговорился. Он сказал, что хорошо знаком с местностью Уцзячжуан. По молодости он участвовал в хозяйственной кампании «Учись у Дачжая в сельском хозяйстве», и руководил там строительством объектов водного хозяйства. Он спросил У Сяохао о её семье, однако, услышав, что в их семье пятеро дочерей, он тут же изменился в лице, и сказал: «Однако, твой отец храбрый человек, родить столько детей!». У Сяохао так сильно смутилась, что пожелала провалиться в мышиную норку, только бы спрятаться от глаз Ю. Она посмотрела на основание одной стены, затем на основание другой, и не увидела ни одной мышиной норки. Оказывается, в доме начальника округа мышей не бывает.

Не найдя мышиную норку, она в оцепенении уставилась на что‑то, стоящее на полу у стены. Из этой непонятной штукенции непрерывно выходил пар. Ю Хаолян заметил её недоумённый взгляд и объяснил: «Разве не знаешь? Это увлажнитель воздуха».

У Сяохао слышала про увлажнители, но не понимала, зачем они нужны. Не понимала и не осмеливалась спросить, поэтому ей просто пришлось слушать, как начальник Ю укоряет её отца.

После той поездки и вплоть до окончания средней школы У Сяохао больше ни разу не была у родителей Ю Хаоляна. Ю Хаолян не давал ей проходу, делал всё, чтобы угодить ей, много раз приглашал к себе домой, но она каждый раз отказывалась, потому что у неё сформировался серьёзный страх перед отцом Ю Хаоляна. Каждый раз, когда она думала о том, чтобы ещё раз встретиться с ним, у неё кровь стыла в жилах. Видя, что учёба Ю Хаоляна летит по наклонной, она советовала ему взяться за ум, но Ю Хаолян сказал: «Неважно, поступлю я в университет или нет, разве мой отец не найдёт для меня работу?». У Сяохао говорила ему, что в городе полно хороших девушек, что ему надо найти себе подходящую по положению и происхождению, что она из бедной семьи, и они не подходят друг другу. Ю Хаолян отвечал: «Подходящую по положению и происхождению? Катись оно всё! Ты – самая красивая девушка в нашей группе, ты мне нравишься, и я хочу, чтобы ты стала моей женой. В этой жизни ты даже и не мечтай выйти замуж за кого‑то другого!». Видя, что он словно помешался, она ещё больше невзлюбила его, и была безразлична ко всем его ухаживаниям и красивым словам о любви.

Когда закончились вступительные экзамены, на следующий день после того, как она получила уведомление о зачислении из Шаньдунского университета, к ней в Уцзячжуан неожиданно заявился Ю Хаолян на машине своего отца. Когда он вошёл в дом У Сяохао, пожилые родители остолбенели. Он сказал: «Мой отец – начальник округа, мы с У Сяохао – одноклассники. Я влюбился в неё и хочу быть её парнем. Я знаю, что у вас трудности с деньгами, и вы не можете оплатить за её обучение. Я привёз ей деньги». Сказав это, он достал из сумки пачку банкнот по 100 юаней. Пожилые люди взглянули на деньги, но не решались принять их, их руки беспомощно висели и сильно дрожали. У Сяохао сказала: «Мне не нужны твои деньги, Ю Хаолян, убери». Её отец впился в неё взглядом: «Тебе не нужны эти деньги, но у нас нет денег на твоё обучение». У Сяохао знала, что у них действительно не было денег, и она не знала, откуда взять такие деньги на обучение.

Она колебалась, Ю Хаолян положил деньги на стол и, развернувшись, вышел. Отец сделал вид, что бежит за ним, и крикнул вдогонку: «Зять, зять, ты даже глотка воды не сделаешь?». Он, вместе с тремя младшими дочками, подошедшими к дверям, смотрел вслед Ю Хаоляну, пока машина не скрылась из виду, затем весело засмеялся: «В доме появился второй зять, у нас появился второй зять». У Сяохао сердито сказала: «Пошло оно всё! Наш отец продал меня!»

В день, когда У Сяохао должна была ехать в Цзинань, Ю Хаолян приехал к ней домой на своей машине. Он сказал, что получил водительские права, и его отец купил ему машину, так что теперь он сможет лично отвезти У Сяохао в университет. Три сестры растерянно смотрели друг на друга и только охали: ой‑ой! Старшая сестра У Сяоцао спросила: «Сяо Ю, в какой университет ты поступил?». Ю Хаолян прищурился и улыбнулся: «Я уже работаю, регулирую движение транспорта!»

Сев в машину Ю Хаоляна, У Сяохао посмотрела на сестёр и соседей, вышедших поглазеть на них. Они с завистью смотрели на неё. И в этот момент её безобидное тщеславие было вполне удовлетворено. Затем она подумала о бедности своей семьи, подумала о ненависти своего отца к ним, его дочерям, и, закрыв лицо, зарыдала!

В тот день Ю Хаолян отвёз её к себе домой. К счастью, начальник округа на тот момент находился в командировке, мать Ю Хаоляна была очень добра к ней, она приготовила для неё целый стол разных блюд, тогда она впервые попробовала морской огурец, морские ушки, ласточкины гнёзда, герициум и другие деликатесы. После ужина мать ушла наверх, они с Ю Хаоляном остались вдвоём в гостиной и смотрели сериал. Была серия о том, как император Канси отправился в дом одного министра с личным визитом. Смотрели они телевизор недолго, Ю Хаолян вдруг подхватил её на руки и понёс в спальню рядом с гостиной.

Прошло 16 лет с тех пор, У Сяохао посмотрела на спальню, и перед её глазами будто вспыхнула кроваво‑красная молния. Она глубоко сожалела о том, что произошло тогда, и ненавидела этот маленький дом. Она не хотела оставаться здесь ни секунды, хотела сразу же уехать. Но она знала, что должна сесть со всеми за стол, иначе как бы она объяснила дочери свой отъезд.

Неожиданно зазвонил телефон, это был Ли Яньми, он сказал ей, что она как можно скорее должна приехать в Цзепо. У Сяохао спросила: «Что случилось?»

Ли Яньми сказал: «Случилась беда! Погибли люди!»

Услышав это, она быстро приняла решение: Ю Хаолян с дочкой остаются, вечером садятся на поезд и приезжают в Юйчэн. Она берёт их машину и едет в Цзепо. Выходя из здания, она услышала, как на втором этаже старый начальник округа, тяжело кашляя, громко сказал: «Чтобы разобраться с этим происшествием, необходима политическая проницательность и смекалка. Необходимо в первую очередь успокоить людей, чтобы устранить нежелательные последствия!»

У Сяохао поняла, что свёкор, должно быть, слышал её телефонный разговор, и воспользовался возможностью, чтобы поделиться с ней своим «политическим» опытом.

5

У Сяохао стояла возле разрушенного дома в деревне Яотуань, и смотрела на его развалины. В результате взрыва он практически сравнялся с землёй. Она стояла, вдыхая густой запах гари, и слушала душераздирающий плач мужчины и женщины. Погибли дедушка и их сын. Ей было стыдно, она чувствовала себя виноватой в том, что здесь произошло.

В посёлке Цзепо есть три деревни, в которых изготавливаются петарды, и где почти в каждом доме есть мастерская. Каждый год после сбора урожая каждая семья закупает порох и бумагу, и начинает трудиться от зари до зари: бумагу сворачивают в рулон, засыпают в него порох, основание рулона замазывают глиной, вставляют стержень, продевают верёвку… Так они трудятся до зимы, затем накануне Нового года продают готовые петарды, так, одна семья может заработать десятки тысяч юаней за несколько дней. Однако изготовление петард крайне опасное занятие, одно неверное движение и может произойти взрыв. Как‑то люди из отдела инспекции безопасности рассказывали: несколько лет назад один человек из деревни Яотуань взял горстку пороха, положил на весы‑безмен, чтобы взвесить. Неожиданно гирька ударилась о чашу весов, полетели искры, чаша загорелась, взрыв… Тогда погибли три человека. В другой деревне кто‑то наступил твёрдой подошвой на рассыпанный на земле порох, по цепной реакции все петарды, что лежали в доме, стали взрываться, того человека просто разорвало на части. Ещё в одном доме причина взрыва была ещё более нелепа: хозяин изготовил целую комнату петард и побоялся, что их могут украсть, поэтому ночевать остался в этой комнате. Посреди ночи он проснулся, хотел сходить в туалет, дёрнул шнурок лампы, в этот момент лампочка оторвалась, упала на пол и разбилась, в результате чего произошел взрыв, тот мужчина погиб.

У Сяохао – ответственная за безопасность, она контролирует производственную безопасность более десятка предприятий в уезде, безопасность дорожного движения, предотвращение лесных пожаров и т. д., но больше всего её беспокоит производство петард. Как раз несколько дней назад она вместе с Ли Яньми съездила в эти три деревни, они зашли в несколько домов, где хозяева изготавливают петарды, она велела им быть крайне осторожными, чтобы не допустить несчастных случаев. Но она не заходила в каждый дом, чтобы проверить и предупредить хозяев, и не зашла в тот самый дом, перед развалинами которого она сейчас стояла.

Она спросила Ли Яньми, спросила секретаря деревни, но никто из них не знал причину взрыва. Тогда она подошла к хозяину этого дома. Он сказал, что они с женой сегодня с самого утра ушли на ярмарку продавать петарды. Их 5‑летний сын с дедушкой остались дома. Никто не знает, зачем дед с внуком зашли в амбар и что они там делали. Но сила взрыва была такой мощной, что сотряслась половина деревни, а обломки, части тел и крошки пороха разлетелись по всему району взрыва.

Побывав на месте происшествия, У Сяохао поехала в Цзепо, там должно было состояться экстренное совещание по поводу взрыва. Она слышала, как Ли Яньми говорил, что секретарь и председатель в срочном порядке явились в Яотуань, и ругали его на чём свет стоит. У Сяохао сказала: «Меня тоже ждёт выговор».

И действительно, как только она вошла в небольшой конференц‑зал уездной администрации, она сразу же услышала гневный голос секретаря: «У Сяохао, чем ты занимаешься? Сегодня рабочий день, а ты бежишь в Пинчжоу навестить родственников. Передняя нога там, а у задней – происходит взрыв! Ты понесёшь полную ответственность за это!»

У Сяохао кивнула и сказала: «Да, я беру на себя полную ответственность, Вы можете меня наказать». Усевшись, она почувствовала, как волной нахлынула обида: я сегодня уехала домой навестить родню, потому что я буду на дежурстве на Праздник Весны, что, между прочим, Вы и утвердили, секретарь Чжоу.

Сидевший чуть дальше председатель сказал: «Про то, кого следует наказать, мы поговорим потом. А сейчас первоочередной вопрос – какие меры стоит предпринять для устранения последствий взрыва и решить другие вопросы, связанные с этим». Секретарь сказал: «Прежде всего, необходимо не допустить утечки в СМИ!». Хэ Чэншоу сказал: «Боюсь, что утечки информации не избежать, но мы можем сказать, что произошёл взрыв газа во время приготовления пищи, а не взрыв петард». Ли Яньми сказал: «Точно, а я могу сейчас же позвонить родственникам погибших и сказать им, чтобы они всем говорили про это». Секретарь покачал головой и спросил: «Согласятся ли они?». Хэ Чэншоу сказал: «Давайте поможем им, выплатим компенсацию, отстроим новый дом до Нового года, тогда они согласятся». Секретарь возразил: «Откуда деньги возьмём? Отдел по гражданским делам, у Вас есть что сказать?». Заведующий по гражданским делам Юань Сяосяо скривился: «Я могу только выплатить денежное пособие, не более».

У Сяохао посмотрела на этих людей и почувствовала тошноту. Скрывать правду, замять дело, разве так решают подобные дела? Но с другой стороны, если рассказать всё как есть, выложить в СМИ, доложить вышестоящему начальству, то это определённо очернит репутацию Цзепо, и она, как зампредседателя, ответственная за безопасность, точно пойдёт под суд. Она представила, как через несколько дней приходит распоряжение сверху о её наказании, и на этой бумаге большими буквами написано её имя «У СЯОХАО». Внутри неё всё сжалось, она почувствовала страх.

Хэ Чэншоу вышел из конференц‑зала. Но очень скоро вернулся с телефоном в руках и с волнением сказал: «Всё решилось, всё решилось».

Он сказал, что только что разговаривал по телефону с господином Му из ШэньЮ Групп. Он вложит 700 000 юаней, из которых 600 000 пойдет в качестве пособия, а 100 000 на строительство дома. Деньги поступят сегодня же, пособие он переведёт на счёт пострадавшей семьи, строительная бригада завтра приступает к работе. До Нового года у пострадавших будет новый дом с двумя комнатами.

Ли Яньми, Юань Сяосяо и Лю Далоу тут же зааплодировали, У Сяохао тоже, не удержавшись, несколько раз хлопнула в ладоши. Она подумала: а председатель то хорош, позвонил куда надо и вопрос решён. Но в следующий момент она увидела лицо секретаря, оно было холодным и строгим. Она подумала: почему он недоволен? У него есть лучшее решение?

Председатель тоже посмотрел на секретаря.

– Ну что, Вы согласны? Если нет, то я немедленно уведомлю господина Му, чтобы он не переводил деньги, – жёстко сказал он.

Секретарь наклонил голову, почесал затылок. Затем убрал руку, резко поднял голову, посмотрел в потолок и, наконец, сказал: «Хорошо, сделаем, как ты сказал, чтобы Цзепо встретил Новый Год спокойно и счастливо».

В канун Нового года с утра У Сяохао и Ли Яньми приехали в Яотуань. На месте взрыва, действительно, уже высился дом, более десятка рабочих убирали подмостки. Они взглянули на дом: крыша из светло‑ синей черепицы, стены из красного кирпича, окна, двери, внутри – свежепобеленные стены. Хозяева, муж с женой, хотя всё ещё убитые горем, но всё же выглядели уже более спокойными. Мужчина, держа У Сяохао за руку, снова и снова благодарил правительство. У Сяохао не знала, что сказать, поэтому только говорила умерить печаль и беречь здоровье. Когда Ли Яньми пожал ему руку, он прошептал ему: «Взрыв газа! Запомнили?». Мужчина кивнул и сказал: «Запомнил, взрыв газа, взрыв газа». Услышав их разговор, У Сяохао больше не смела смотреть им в глаза, она постояла немного и пошла.

Вернувшись в уезд, У Сяохао сразу же отправилась к секретарю с докладом. Секретарь выслушал её и сказал только одно слово: «Хорошо». Затем сказал, что сейчас уезжает в город, вернётся второго числа, если что‑нибудь случится на её дежурстве, то немедленно звонить ему.

В тот день дежурными в управлении оставались заместитель секретаря Дань и она, У Сяохао. Днём Дань Вэньцзю позвонил У Сяохао и сказал, что его мать заболела и ему нужно поехать к ней. У Сяохао сказала: «Езжай, я справлюсь».

Она сидела у себя в кабинете, как вдруг осознала, что она сейчас – самый главный человек, который несёт ответственность за весь Цзепо, и почувствовала колоссальное эмоциональное напряжение. В уезде 37 деревень, населения 32 тысячи человек, десятки предприятий и тысячи рыболовных судов. Кто ж может знать, случится ли что‑нибудь в новогоднюю ночь? Одного, двух, трёх человек нет на месте, если что‑то произойдёт, смогу ли я одна справиться?

Она вышла из кабинета и обнаружила, что на этаже никого нет. Она спустилась на первый этаж, зашла в кабинет партийных рабочих и увидела сидящего перед компьютером Лю Далоу, он играл в шахматы с онлайн‑противником. Увидев У Сяохао, он встал и сказал: «Прошу прощения, круглый год работаешь не покладая рук, редко бывают передышки, вот, сегодня немного свободен, решил сыграть в шахматы, чтобы отвлечься». У Сяохао сказала: «Играйте, играйте, только, пожалуйста, не пропустите телефонный звонок. Если вдруг какая‑то чрезвычайная ситуация, немедленно сообщите мне об этом».