Третий лишний

© Золотаревская Д., 2022

© «Издание книг ком», о-макет, 2023

Часть первая

День Победы

В мае 1945 года Надя училась в первом классе московской школы. Ей нравилось учиться: каждый день на уроках она узнавала много нового и интересного.

Вечером восьмого мая Надя сложила в портфель все книжки, тетрадки, промокашки, карандаши и ручки, которые были ей нужны завтра на уроках. Умылась, постелила постель, разделась, легла в кровать и быстро заснула.

Надя спала крепко и не слышала, что происходило ночью. А ночью наступила Победа. Об этом громко и ликующе объявило радио. Надины мама и папа, как и все другие люди в Москве и по всей нашей стране, не спали всю ночь. Они выбегали на улицы, поздравляли друг друга, обнимались, целовались. Многие плакали от счастья.

Утром Надя проснулась в восемь часов.

– Мама, почему ты меня не разбудила? Ведь я могу опоздать в школу! Мне надо было встать раньше, – с обидой сказала Надя.

– Доченька, тебе не надо сегодня идти в школу! Сегодня у нас праздник – День Победы, – радостно объяснила ей мама.

Надя возразила:

– Мама, учительница нам не говорила вчера, что мы не будем сегодня учиться. Я пойду в школу!

Сколько мама не объясняла дочке, Надя стояла на своем. Быстро встала, оделась, умылась, наспех съела бутерброд с маслом, взяла портфель и пошла на уроки.

По дороге она не встретила никого из школьных знакомых, но продолжала упрямо идти вперед.

…А вот и школа. Вокруг – никого… Надя открыла входную дверь. Полная тишина. В коридоре Надю встретила только одна женщина, подметавшая пол.

– Девочка, почему ты пришла в школу? – удивленно спросила она. – Разве ты не знаешь, что сегодня занятий не будет? У нас праздник!

Только после этих слов Надя поняла:

– Война окончилась! Сегодня – День Победы!

Надя вышла из школы.

– Победа! – весело захлопали молодые листья деревьев в школьном сквере. Доброе весеннее солнце ласково улыбнулось Наде и проводило ее до самого дома.

Праздничные бутерброды

Кончался апрель. Приближалось Первое мая. Шел второй год после победы в Великой Отечественной войне. Вечером 30 апреля женщины, жившие в коммунальной квартире старого московского дома, вышли на кухню. Вдоль стен там стояли четыре личных столика каждой из соседок. Хозяйки зажгли свои керосинки, керогазы, электроплитки и принялись готовить праздничные угощения. Варили холодец, готовили салаты, жарили кур. Пекли сдобные сладкие пироги с яблоками и с вареньем. Они колдовали на кухне до самого позднего вечера для того, чтобы в праздничный день быть свободными от забот о закусках и отдыхать. Конечно, завтра в каждой комнате будут веселые семейные застолья. Все радовались, что тяжелые военные времена остались позади.

Лена жила вместе с мамой и папой в маленькой комнате этой квартиры. Она была уже большой девочкой: училась во втором классе. Худенькая, стройная, волосы по утрам заплетала в две косички. Ее большие карие глаза с длинными ресницами смотрели на мир радостно и доверчиво.

Утром первого мая мама сказала Лене:

– Леночка, хочется, чтобы на праздник у нас были бутерброды с красной икрой. Купи их, пожалуйста. Деньги я тебе дам.

– Куда мне пойти за бутербродами? – спросила Лена.

Мама рассказала дочке:

– Лучше всего за покупкой бутербродов пойти не в магазин, а на ближайшую трамвайную остановку. Трамвайная линия проходит вдоль Ярославского шоссе. По нему скоро будет идти первомайская демонстрация. На трамвайных остановках в праздники ставят переносные столики, на которые продавцы выкладывают жареные пирожки, бутерброды с икрой, а также с сыром и разными колбасами. На столиках бывает еще много других вкусных вещей: печенье, шоколад, конфеты, бутылки с лимонадом и другой газированной водой. В таких временных буфетах все продается дешевле, чем в магазинах. Бутерброды с красной икрой раскупают быстро. Если ты пойдешь сейчас, то, наверно, еще успеешь взять для нас десять штук. Купи и сразу же возвращайся домой.

Утро выдалось теплое и солнечное. Лена надела новое летнее синенькое в белый горошек шифоновое платье и новенькие красные кожаные туфельки. Взяла деньги, сумку и быстро пошла за покупкой.

Когда Лена пришла на трамвайную остановку, она увидела столики, на белоснежных скатертях которых лежало много вкусных вещей. За столиками стояли улыбающиеся продавщицы в белых халатах и с белыми шапочками на головах. Вокруг ходили празднично одетые веселые люди.

Бутерброды с красной икрой на столиках тоже были. Лена купила их, положила в чистый пакетик. Свою покупку положила в сумку и хотела уже возвращаться домой.

Тут она увидела: с левой стороны шоссе к центру города шла демонстрация. Шествие занимало все широкое Ярославское шоссе. Впереди каждой большой группы демонстрантов шли руководители организации, в которой работали проходящие в колонне люди. Они несли транспаранты, на которых было написано название предприятия и рассказано, какую работу выполняли его сотрудники.

Люди в движущихся колоннах несли флаги, плакаты с праздничными призывами и лозунгами, цветы, портреты вождей. Лена увидела много больших портретов товарища Сталина.

Лене было интересно все, что она увидела вокруг. Люди, шедшие в колонне по шоссе, пели веселые песни, шутили, переговаривались друг с другом.

Около столиков с закусками на трамвайной остановке тоже было оживленно. Торговля шла бойко. Вдруг Лена заметила около одного из столиков знакомую девочку Наташу, которая училась во 2-м «Б» классе. Наташа купила несколько жареных пирожков, шоколадку «Аленка», лимонад. Как и Лена, она загляделась на проходящую мимо них демонстрацию.

– Наташа, как хорошо, что я тебя встретила! – обрадовалась Лена.

Она предложила Наташе:

– Давай пойдем вместе с демонстрацией. Хочется попасть на Красную площадь. Там на трибуне мавзолея стоит товарищ Сталин. Я очень хочу увидеть Сталина!

Наташа чуть-чуть задумалась, а потом поддержала Лену:

– Давай пойдем! Я никогда не видела Сталина. Хорошо бы пройти в колонне недалеко от него!

Девочки подбежали к демонстрантам и хотели встать в колонну. Вначале их не пускали: каждый человек знал тех, кто идет рядом с ним, а посторонних людей брать с собой демонстрантам запретили. Но через некоторое время одна добрая молодая женщина взяла девочек за руки, и они пошли рядом с ней.

К праздничному буфету Лена подходила в десять часов утра. А в одиннадцать часов она вместе с Наташей шла с демонстрацией на Красную площадь. Солнышко поднималось над головами, становилось жарко.

Веселая демонстрация увлекла Лену. Про маму и папу, которые ждали ее дома, она совсем забыла. Радостно шагала вперед, осматриваясь вокруг.

Колонны демонстрантов двигались вперед очень медленно. То и дело они останавливались. При каждой остановке люди становились в большие круги, в центре каждого круга играли баянисты, начинались веселые пляски. Многие люди танцевали парами вальс и танго.

К двенадцати часам дня девочки уже устали. Наташа вспомнила, что ей надо было бы прийти домой.

– Дальше я не пойду. Давай вернемся, – сказала она Лене.

– Нет, Наташа, я обязательно дойду до Красной площади. Я так решила! Обязательно увижу товарища Сталина, – ответила Лена.

Наташа ушла, а Лена упрямо продолжала идти вперед вместе с демонстрантами.

В два часа дня демонстрация в очередной раз остановилась, и начались пляски под баян. До Красной площади было еще далеко. Лена устала, ей стало грустно. Новые туфельки натерли ей ноги. Идти было трудно. Но идти назад она и не думала.

Девочке хотелось есть. Она помнила, что в сумке несет бутерброды с икрой.

«– Я обещала маме принести бутерброды домой,» – объясняла себе Лена.

Она приоткрыла пакет с бутербродами, лежавший в сумке. Слизнула с одного бутерброда одну икринку, а потом снова закрыла пакет и сумку. Когда колонна двинулась вперед, Лена пошла вместе со всеми. К бутербродам она больше не притрагивалась.

К Красной площади демонстранты подошли только к шести часам вечера. Солнце уже перестало сильно греть. Поднялся ветер.

Долго колонна демонстрантов, в которой была Лена, стояла на Манежной площади, а потом ее вдруг пустили идти вперед. Колонна, наконец, зашагала по Красной площади.

Установленные там радиорепродукторы громко кричали:

– Слава советскому народу! Слава дорогому товарищу Сталину! Ура! Ура!

Демонстранты дружно подхватывали призывы, несущиеся из репродукторов. Лена поддерживала всех:

– Ура! Ура!

Головы всех проходящих по площади людей были повернуты вправо, в сторону мавзолея. Лена тоже смотрела направо. К сожалению, ее колонна проходила по Красной площади вдали от мавзолея, ближе к ГУМу. Поэтому вожди на трибуне мавзолея выглядели маленькими, их лица были видны плохо. Да и вождей к этому времени на трибуне осталось мало. Товарища Сталина среди них не было…

Лена расстроилась, на глаза у нее навернулись слезы: ее мечта не сбылась.

Колонна, в которой шла Лена, довольно быстро прошла по Красной площади, подошла к Васильевскому спуску. Оттуда люди стали расходиться в разные стороны. Девочка вдруг поняла, что осталась одна. Она чуть не плакала:

– Куда идти? Я теперь нахожусь так далеко от дома и не знаю, как туда добраться…

Лена спустилась на набережную. Там стояло много грузовых машин. Эти грузовики должны были забрать участвовавших в демонстрации людей из организаций, направивших утром своих сотрудников на Красную площадь. Люди находили свои машины, и по лесенке каждый забирался в кузов этого грузовика.

Лена растерянно оглядывалась по сторонам, не зная, что же делать дальше.

Вдруг ее увидела молодая женщина, рядом с которой Лена шла в колонне.

– Да это же та девочка, которая шла вместе с нами, – объяснила эта женщина своим друзьям. – Ее зовут Леной.

Женщина окликнула Лену:

– Леночка, почему ты здесь стоишь? Давай залезай в машину, мы подвезем тебя до твоего дома.

Лена обрадовалась, она не заставила себя долго ждать, быстро оказалась в кузове грузовика и села рядом со своими попутчиками. Когда все собрались, машина тронулась вперед.

…Вот, наконец, и Ярославское шоссе. А вот и трамвайная остановка, от которой Лена отправилась в путешествие. Около нее девочка попросила остановить машину. Поблагодарила своих спасителей, попрощалась с ними и вышла из машины на тротуар. Часы показывали почти восемь часов вечера.

Дорога в сторону дома до родного переулка была не очень длинной. Но уставшая девочка с ногами, натертыми новыми туфельками, шла еле-еле.

Когда Лена подошла близко к своему дому, ее заметила девушка Ира, жившая в одной квартире с Леной. Ира обрадовалась:

– Лена, наконец-то ты пришла! – воскликнула она. – Иди скорей домой! Твоя мама ищет тебя с самого утра. Она очень беспокоится, ходила в милицию: заявила, что у нее пропала дочь.

Только теперь Лена поняла, что натворила. Она испугалась, что дома ее сильно накажут родители, подумала, что, может быть, даже бить ремнем будут.

Испуганная девочка вошла в комнату. Дома были мама и папа.

Мама кинулась к Лене, обняла ее, стала целовать:

– Доченька, родная, как я рада, что ты нашлась!

– Мамочка, я принесла домой все бутерброды с красной икрой, которые ты мне велела купить. Ни одного бутерброда я не съела, – объяснила расстроенная девочка.

– Леночка, надо было поесть бутерброды, зачем же было мучиться? – сказала мама.

– Иди скорей кушать, ведь ты сильно проголодалась за целый день!

Мама накормила дочку вкусными праздничными закусками. А бутерброды, которые принесла Лена, совсем засохли за целый день…

Пока Лена сидела за столом, мама рассказала ей, что ходила в милицию, плакала там, рассказывала милиционерам, что дочка-второклассница с утра ушла и не вернулась домой. Она просила, чтобы милиция начала разыскивать ее дочь.

– Ваша девочка ушла из дому во время демонстрации? – спросил дежурный милиционер.

– Да, – ответила она.

Милиционер успокоил маму:

– Гражданочка, ваша дочка вернется домой после окончания демонстрации. Это ведь не первый случай, когда дети уходят вместе с демонстрацией. Не беспокойтесь, все будет в порядке. А если не придет домой поздно вечером, тогда уж начнем искать…

Мама поверила милиционеру, пошла домой. Он оказался прав…

Мама пошла к телефону-автомату, позвонила в милицию:

– Дочка пришла, – сказала успокоившаяся мама.

Помощница

У Дарьи Дмитриевны были две дочки. Старшей дочери Любе недавно исполнилось десять лет, а младшей Вере – два года. Муж Дарьи Дмитриевны, отец Любы и Веры, уехал в длительную командировку на дальний север – хотел заработать для семьи побольше денег. Дарья Дмитриевна осталась с девочками одна. Дария Дмитриевна работала бухгалтером в детском саду. Люба училась в школе, во втором классе. Вера ходила в ясельную группу того же детского сада, в котором работала ее мама.

В феврале Вера сильно заболела. У нее поднялась температура, начался сильный кашель. Дарья Дмитриевна вызвала врача на дом. Врач осмотрела и прослушала малышку.

– У Веры сильный бронхит, может начаться воспаление легких, – сказала врач. – Я выпишу для вашей дочки лекарства. Вам я дам больничный лист.

Дарья Дмитриевна стала ухаживать за младшей дочкой. Старшая дочка во всем помогала маме. Дарья Дмитриевна посылала Любу в магазин за молоком и за другими продуктами.

– Ты моя добытчица, – говорила она Любе. – Без тебя я бы не справилась.

Любочка гордилась тем, что мама называет ее добытчицей. Ей были приятны мамины похвалы.

Сотрудница из детского сада позвонила Дарье Дмитриевне, поинтересовалась самочувствием Веры и сказала, что можно будет получать из детского сада на дом для Веры обеды, которые полагались ей в детском саду. Дарья Дмитриевна решила, что будет посылать в детский сад за обедами Любу. Люба училась в школе во вторую смену, поэтому перед тем, как пойти в школу, могла сходить в детский сад за едой для сестры.

Дарья Дмитриевна положила в сумку Любы посуду для еды из детского сада и сказала дочке:

– Любочка, перед тем как пойти на уроки в школу, сходи, пожалуйста, в детский сад. Получи для Веры обед.

– Хорошо, мама, – ответила Люба.

В час дня Люба взяла сумку с посудой для обеда и пошла в детский сад. В детском саду за обедами для больных детей стояла очередь из трех человек, поэтому Люба получила еду позже, чем надеялась. Быстро пошла домой, отдала сумку с обедом маме, взяла портфель и почти побежала в школу.

К своему классу Люба подошла в то время, когда урок уже начался. Оказывается, она опоздала на целых десять минут. Люба постучала в дверь класса, и, приоткрыв дверь, робко попросила учительницу:

– Зоя Федоровна, разрешите мне, пожалуйста, войти в класс.

– Как ты смела так сильно опоздать на урок! Закрой дверь, уходи домой! На следующий день без мамы в школу не приходи! – грубо прикрикнула на Любу Зоя Федоровна.

Зоя Федоровна была еще не старой женщиной. Она была худощавой, ее бледное лицо выглядело унылым, казалось, что она обижена жизнью. Прямые светлые волосы, стянутые в лежавший почти у самой шеи небольшой пучочек, казались сухими и неприглядными. Дети в классе чувствовали, что работа с ними – неприятная нагрузка для Зои Федоровны.

Люба хотела объяснить учительнице, что опоздала на урок потому, что ходила в детский сад за обедом для больной сестренки, а в детском саду пришлось стоять за обедом в очереди. Но Зоя Федоровна не стала слушать Любу, встала из-за стола, подошла к двери и захлопнула ее.

Люба чуть не заплакала и медленно побрела домой. Она долго-долго шла по улице, не решаясь вернуться домой. Люба всегда знала, что дома ее любят, что мама хвалит ее, называет своей помощницей и добытчицей. Да и в школе Люба училась на одни пятерки, чувствовала, что ее уважают. А тут вдруг такое грубое отношение!

Дома Люба ничего не хотела говорить маме.

«– Зачем я буду огорчать маму! Ей и так тяжело живется,» – подумала девочка.

Но Дарья Дмитриевна сразу поняла, что у дочки произошло что-то неприятное, да и домой она вернулась из школы слишком рано.

– Что с тобой, Любочка? – встревоженно спросила Дарья Дмитриевна.

Люба долго молчала. Потом она твердо сказала:

– Мама! Я больше никогда не пойду в школу.

Больше Люба ничего не стала говорить. На следующий день Люба, как вчера, принесла из детского сада обед для Веры. Сняла пальто, молча села на диван.

– Любочка! Почему ты сидишь? Тебе ведь пора идти в школу! – сказала Дарья Дмитриевна.

– Мама! Я больше никогда не пойду в школу, – как и вчера ответила Люба.

Так продолжалось еще два дня. В конце концов, Люба рассказала маме обо всем, что произошло в школе. Дарья Дмитриевна поняла переживания дочери. Она пошла в школу, поговорила с Зоей Федоровной. Учительница выслушала Дарью Дмитриевну, но по-прежнему не хотела простить Любе ее поведение.

– Зоя Федоровна! Люба очень ранимый человек. Прошу Вас, относитесь к ней помягче, – сказала Дарья Дмитриевна.

Зоя Федоровна прислушалась к ее словам. Учительница зашла домой к Дарье Дмитриевне, побеседовала с ее дочерью. На следующий день Люба вернулась в свой класс.

Под лестницей

Алена училась в 5-м классе московской школы. Когда в школе заканчивались занятия и у детей начинались летние каникулы, мама Алены еще не уходила в отпуск, поэтому она в июне отправляла дочку в подмосковный пионерский лагерь от института, в котором работала.

Алена была общительной и веселой девочкой. Ее глаза лучились улыбкой. Алена радовалась всему вокруг. В то же время она была самолюбивой и застенчивой.

Алена любила отдыхать в пионерском лагере. Ей нравился звук пионерского горна, который по утрам звал: «Вставай, вставай, одежду надевай!» Нравились лагерная утренняя линейка, подъем флага. Интересным было все, что проходило в лагере днем и по вечерам: большие костры, песни и шутки у костров, концерты художественной самодеятельности.

Расстраивало Алену только то, что после обеда обязательно должен был быть мертвый час. Всем ребятам вожатые велели расходиться по своим палатам, расстилать постели и ложиться на полтора часа спать. А если спать совсем не хочется? Ну что ж, не хочется, и не надо! Только надо все время тихо лежать под одеялом. С девочками, отдыхавшими на соседних кроватях, ни в коем случае не разговаривать.

Отрядная вожатая Валечка строго следила за тем, чтобы в палате во время мертвого часа соблюдалась тишина. После того, как пионерки под ее наблюдением укладывались отдыхать, Валечка уходила из палаты, но возвращалась время от времени: ведь ей надо было проверять, как себя ведут девочки.

Большинству девочек спать совсем не хотелось. Лежать и молчать было скучно и тяжело. Начинались разговоры. Но вот в палате появлялась Валечка, и разговоры быстро смолкали.

Алена в мертвый час не спала. Она поворачивалась в постели так, чтобы видеть свою подружку Нелю, кровать которой стояла справа от ее кровати. Неля тоже даже не пыталась заснуть. Конечно, девочки не могли удержаться от того, чтобы поговорить друг с другом.

Алена и Неля обсуждали, как они начали готовиться сегодня утром к выступлению на концерте художественной самодеятельности. Вдруг в палату зашла Валечка. Девочки не успели притвориться, что лежат молча.

– Алена, почему ты разговариваешь с Нелей? – грозно спросила Валечка. – Еще одно замечание, и я накажу тебя.

Сказав это, Валечка вышла из палаты. Алена и Неля снова начали разговаривать. Через несколько минут опять появилась Валечка.

– Алена, ты все же не послушалась меня! Я наказываю тебя: оденься, выйди из палаты и встань под лестницей, – сердито сказала Валечка.

Алена ничего не ответила Валечке. Молча надела на себя красное платье и туфли. Быстро вышла из палаты. Валечка ушла, а Алена подошла к входной двери в корпус, вблизи от которой начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Под лестницей был небольшой полутемный уголок. Туда и встала Алена.

Этот уголок под лестницей был хорошо знаком Алене и другим девочкам и мальчикам из лагеря, чьи палаты находились в этом корпусе. Под лестницу обычно отправляли всех, кто провинился и был наказан.

Алена сильно обиделась на Валечку: считала, что не сделала ничего плохого.

– Буду стоять здесь, пока Валечка меня не отпустит. Прощения у нее я ни за что просить не стану, – подумала Алена.

Во время мертвого часа рядом с Аленой оказалась еще одна провинившаяся девочка. Эта девочка оставалась под лестницей недолго.

– Валечка, прости меня, я больше так делать не буду, – попросила она проходившую мимо вожатую.

– Ладно, прощаю тебя, – великодушно ответила Валентина.

Наказанная и получившая прощение пионерка быстро убежала в свою палату. Алена вообще не могла понять, как у человека может повернуться язык, чтобы попросить прощения у вожатой.

Закончился мертвый час. Ребята встали, оделись, заправили постели и пошли на полдник. Алена продолжала стоять под лестницей.

Шло время. Место под лестницей не пустовало. Там появлялись один за другим несколько человек. Наказанные освобождались из плена довольно быстро.

– Валечка, прости меня, я больше так делать не буду, – жалобным тоном обращался к проходившей мимо них Валентине каждый из них. Каждый из провинившихся получал милостивое прощение и убегал к своим друзьям.

Алена стояла. Она очень переживала, что наказана, но стойко переносила свои невзгоды. Ждала, что Валентина заметит ее и простит. Но Валентина не обращала на Алену никакого внимания, хотя часто проходила мимо нее.

…Стало темнеть. Все ребята уже пришли с ужина. Алена сильно устала, проголодалась, но гордость не позволяла ей обратиться к вожатой с просьбой о прощении.

– Девочка, почему ты здесь стоишь? – удивленно спросил Алену проходивший мимо Влад – вожатый другого отряда.

Алена рассказала ему:

– Меня наказала Валечка за то, что я разговаривала во время мертвого часа со своей подружкой.

– Почему же ты так долго здесь находишься? Освобождаю тебя. А с Валентиной я поговорю, – сказал Влад. – Иди ужинать, пока еще не закрыли столовую.

Алена покинула место своего заключения. Пошла в столовую, а после ужина вернулась к подругам.

– До чего же упрямой оказалась эта девчонка! Давно бы могла попросить у меня прощения, и я бы отпустила ее, – ответила Валентина рассказавшему ей эту историю Владу.

Маме, приехавшей к дочке в родительский день, Алена об этом случае и своих переживаниях ничего не сказала.