– Так я могу и сейчас что-то выкинуть. Отчего нет? – парировал я. – Информация-то от времени эффекта не потеряла.
– Эйр, позвольте мне, – включился в разговор Джайс. – Сейчас хоть спокойная обстановка, можно всё осмыслить без лишних опасений. А наверху? Не дай Бог, я бы вас разрубил из-за бурных мыслей.
«Эйр?»
– Исключено. – прервал его Теккенен. – Экстракт быстродействия работает как часы. Очень и очень быстрые часы.
– Право, вы меня поняли. Вам только повод дай.
– Какой?
– Слово вставить. Или целую тираду.
– Ну так и есть! – Олли почти подпрыгнул на месте. – Никак я с вами не наговорюсь. Это комплимент, к слову.
– Вот спасибо, – вмешался я, не слишком захваченный порывом Теккенена. – Только нам бы вернуться к изначальной теме.
Старик пожал плечами.
– Да пожалуйста.
– Хорошо. Скажите-ка мне, каким это несуществующим способом я должен защититься от посягательств всемогущего лорда на свою жизнь?
– А она вам нужна? – задал Теккенен очень странный, как мне показалось, вопрос. Джайс непонимающе покосился на него.
– Кто?
– Ваша жизнь.
Я открыл было рот для ответа, но не смог вымолвить ни слова. Мне вдруг стало до жути холодно. Память начала живо выплёскивать на меня кадры прошедших событий. Вплоть до самого начала.
«Боль. Через силу я открыл глаза и обнаружил себя лежащим в луже крови посреди пространной пустоши. Вокруг сновал ветер. Земля отдавала холодом. Чёрно-пепельное небо. Боль. Боль…»
Дрожь, подкравшись незримой тенью, схватила меня за плечи, заколотила, затрясла, зарокотала.
«Зачем всё это? Дождь. Пурпур. Всполох. Старик-убийца. Один Патриций нормальный. Он же не виноват, что попал в поток. Наверное… Почему наверное? Точно. Или…»
Я схватился за голову и тяжко застонал. Теккенен, похоже, смутился.
– Эйрен… Я что-то не то сказал?
– Конечно, не то! – с чувством обрушился на него Джайс. – Совсем такт потеряли в своей берлоге.
– Я не хотел…
– Молчите уже, с вас довольно. Эйрен, вы меня слышите?
Голоса, путаясь в моём потускневшем сознании, звучали отдалённо. Голова не желала ничего воспринимать, с чрезмерно-бесполезным упорством пытаясь ответить на огорошивший меня вопрос.
«Зачем всё это? Зачем всё это… Зачем…»
– Дьявол! – мысль, не спросив разрешения, вырвалась наружу. – Хватит крутить это пятидесятый раз! Какой смысл, если всё равно всё только хуже?!
– Эйр, сядьте. – голос Джайса обрёл свинцовый оттенок, не потеряв, впрочем, мягкости.
Ощущение реальности, покинувшее меня ранее, показалось вновь. Робкое, неуверенное, но даже таким оно было мне нужно, как никогда. Я стоял в центре комнаты, чувствуя собственную, пусть и остывающую, но оттого не менее безумную, гримасу.
«Что… когда я успел вскочить?»
Серые глаза Теккенена не выражали ничего чрезмерно заметного, но вот в патрициевых омутах явно читалось беспокойство, перемешанное, что характерно, с сочувствием.
«Возьми себя в руки. Тебе надо остыть. Да, это непросто. Да, у тебя есть причины для… беспокойства, как бы мягко это ни звучало. Да, есть причины! Но стоит ли…»
Сверху послышалось негромкое хлюпанье. Олли недовольно поднял взгляд.
– Что, опять этот поганый ливень? Эйрен, не вы ли мне тут погоду портите?
Его слова, произнесённые в шутку, неожиданным образом облегчили моё положение.
«Не стоит. От моих волнений, должно быть, никакой пользы. А от чего будет польза?.. Нет, нет, опять этот капкан. Нельзя попадаться.»
– Конечно, в каких смертных грехах ещё его обвините? – возмутился Джайс. – Шамана в нём увидели?
– Да я же не всерьёз, ну в самом деле! Хотя мог бы, откровенно говоря.
– Ага, мы и не сомневались, – в голосе Патриция возникли существенные язвительные нотки.
Я осторожно сел. Сознание перестало бушевать, но в порядок приходить не торопилось. Холод никуда не делся, лишь слегка ослабил хватку.
«Так. Теперь нужно избавиться от этого чувства. Я не знаю, что делать. В этом всё дело. А с делом нужно покончить. Покончить с собой…»
– Дьявол! – вопль заставил моих спутников содрогнуться. – Нет!
– Тише, тише, всё в порядке, – принялся успокаивать меня Джайс.
– В порядке?! В преисподней больше порядка!
Вспышка иссякла так же скоропостижно, как и возникла. Обессиленный, я скатился на пол. Комната плыла перед моими глазами, её очертания, сливаясь друг с другом, безжалостно рвали надломленный рассудок на части. Тело отказывалось откликаться и казалось мне ледником, в котором и придётся быть захороненным. Внезапно меня что-то потащило наверх. Я снова оказался на диване, прямо в глаза мне, в упор, лицом к лицу, кто-то смотрел.
– Есть идея. Олли, вам нужно удалиться. – голос, похоже, принадлежал Джайсу.
– Не забывайтесь, это мой дом.
– Сейчас же.
«Точно Джайс. Я даже так слышу этот свинец.»
Теккенен, судя по затихающему бурчанию, повиновался. Дверь задвинулась.
Глава 11
Целую вечность, как мне показалось, Патриций сидел бок о бок со мной в полнейшей тишине. Нахлынувшая ранее агония стала понемногу отступать, так что вскоре и зрение вернуло в строй кое-какие немаловажные контуры. Я даже заметил почти непрерывное над собой наблюдение со стороны Джайса, хоть и делал он это вовсе не так очевидно.
«Как тут не заметить. Будто рядом со мной можно рассматривать стену.»
Как ни странно, мысли тоже слегка улеглись, но я боялся пока пускать их обычным чередом.
«Может, попытаться заговорить? А вдруг снова… Нет, даже не думать об этом. Рано.»
Я жутко не хотел сорваться в очередной раз. Но и ожидание никаких идей по поводу схождения с мёртвой точки не давало, разве что, может, совсем немного удерживало меня на плаву.
– Что же делать… – пробормотал я, даже не заметив этого.
Патриций, уловив мои слова, оживился.
– Эйр? – осторожным шёпотом позвал меня он.
– Я здесь, – ответил я и тут же, осознав, что говорю, поспешно зажал себе рот свободной рукой.
Джайс, выдержав небольшую паузу, продолжил:
– Не нужно бояться. Он только этого и ждёт. Не давайте ему собой управлять.
Я безмолвно смотрел на Патриция. Тот, поймав тревогу в моих глазах, вздохнул.
– Я вас понимаю. Да, ситуация тягостная, иначе и не сказать. Но всегда есть выход. Должен быть.
Тишина. Патриций продолжал:
– Мы должны во всём разобраться. Иначе нельзя, иначе все ваши роковые ожидания точно сбудутся. Тархар победит.
– Вы не понимаете, – очень тихо, сквозь руку сказал я. – Не на ваших плечах это бремя. На моих.
– Понимать, по сути, не так уж сложно. Но чувствовать, переживать – абсолютно иное дело. Я вас понимаю. Правда. Но на большее претендовать, боюсь, никто не в силах.
Пауза.
– Эйрен. Поймите, не всевышний лорд терзает вас, нет. Вы сами. Отпустите то, что держите в себе и что не даёт вам покоя.
– Не могу.
– Вы думаете, что снова сорвётесь, и это не лишено смысла. Но смысл истинный в том, что так вами манипулируют. Хворь ли, Тархар, неважно. Вы испытали страшное и теперь запечатали все двери, дабы вновь не столкнуться с ним. Но поддаваться страху нельзя, иначе, запертый в себе, вы себя и погубите.
– Чего вы хотите? – неуверенно спросил я.
– Будьте откровенны со мной.
Последняя фраза походила даже не на просьбу – на мольбу. Я всё ещё колебался, но Джайс, уловив мою нерешительность, решился, видимо, на что-то ещё.
– Тогда я буду первым. Вы, верно, помните, как я напал на вас на поверхности?
Хоть вопрос и был откровенно риторическим, я согласно кивнул.
– Я обнаружил себя несущимся на вас с Теккененом чудовищем. Чувствовал пронизанные злобой глаза, ужасающий облик, уродливую бичеподобную руку. Я видел, как рассёк двух Часовых одним ударом, как вы пытались заморозить меня, как впоследствии выбирались из-под размахов. Видел всё, что вы испытывали, осознавая, что перчатка не желает работать. Немного страха. Смятение. Боль.
Патриций горько вздохнул.
– Опыт достался мне жутчайшим образом. Можно очнуться посередь пылающих руин, ничего не помня, но догадываясь о своей причастности, а можно, потеряв власть над телом, наблюдать за тем, какие кошмары воплощает в жизнь неведомый демон прямо на ваших глазах, и не иметь никакой возможности исправить ситуацию. Я говорил, что всегда можно что-то сделать, и я по-прежнему в это верю. Но бессилие не было выдумкой, и мне пришлось это осознать. Оно куда страшней, чем может показаться. Бессилие ломает веру, выбивает почву из-под ног. Эйр, я знаю, что такое боль. Я прошёл сквозь неё, и я не дам вам в ней утонуть, что бы вы там ни говорили. Не позволю.
Хаос, захвативший мою душу, задрожал.
«К дьяволу. Будь что будет.»
– Я перестал понимать, зачем живу. Пока мы носились по поверхности, у меня не было ни времени, ни возможности задать себе этот вопрос. Но сейчас всё вскрылось, и теперь я, мягко говоря, потерян.
– Так ещё и лорд в придачу.
– Вот именно. Лорд-охотник. – я скривился. – Чем я ему так приглянулся?
– Давайте не будем торопиться, – чуть осадил меня Джайс. – Вы поняли, что, оказывается, у вас нет смысла жизни. Нам нужно его найти.
Я изумлённо уставился на него. Патрициево лицо было совершенно серьёзным.
– Спасибо за попытку, но, боюсь, вы вряд ли сможете что-то исправить.
– Стоит попытаться, – Джайс продолжал вести свою линию. – Давайте. Вот взять, к примеру, нашего бессовестного благодетеля. Для него, как я понимаю, смысл жизни в том, чтобы защищать Гектора от посягательств со стороны этого вашего инквизитора… Адама Лоста, если я правильно запомнил.
– Да-да, Лост. И с вами я пока согласен.
– Хорошо. А также Теккенен проникся разного рода технологиями и разбил прямо в земле шикарный, не побоюсь этого слова, исследовательский центр.
Образовавшаяся беседа немного оживила меня.
– Я же с ним, считайте, весь день проходил, – подключился я наконец. – Возможно, что и его техническая занятость направлена исключительно на продвижение оборонных планов.
– Так или иначе, мы пришли к тому, что держит старика в Альтериуме. Точнее, кто, если только мы сами в свои же небылицы не уверовали по ошибке.
– Положим, так. Но что дальше? – я все никак не мог взять в толк, чего добивался Джайс.
– Это как элементарный пример. Пример того, что даже здесь. – подчёркнул Патриций. – Даже здесь есть возможность найти себе повод отказаться от всяких самоуничтожительных деяний. Теперь осталось выяснить самое важное. Эйрен, на данный момент вы попали в тупик, но что могло бы, на ваш взгляд, вас из этого тупика вызволить? Ради чего, хотя бы теоретически, вы могли бы жить?
Я грустно опустил голову, не слишком надеясь на то, что смогу хоть к чему-то прийти. Мысль объявилась сама, будто вынырнув из-под одеяла мрака.
– Я мог бы жить, будь я кому-то нужен. А иначе… какой толк от всего этого? Я нужен одному Тархару. Мёртвым.
– Не говорите так. Не только Тархару вы нужны. Вовсе нет.
– Ну и кому же?
Патриций изрядно смутился. Наконец, приняв какое-то решение, он ответил:
– Зови меня Патриком. – и покраснел.
Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать.
– Я… не совсем понимаю, к чему вы… ты… вы клоните…
Впервые за всё время вечная невозмутимость Джайса улетучилась, словно её и не существовало – он сидел, уронив взгляд в пол, не решаясь даже покоситься на меня.
«Что это значит? Постой. Неужели…»
Альтериум встретил меня холодно, и я никак не мог отделаться от преследовавшей меня злобной промозглости. Но в тот момент сердце поймало какой-то новый незнакомый ритм. Я почувствовал немыслимое – тепло. Новорождённое, робкое, но уже такое сильное.
С минуту мы просидели в полнейшей тишине. Я удивлённо рассматривал своё потепление, Джайс, казалось, вовсе потерял связь с реальностью, однако, сделав над собой усилие, поднял свои омуты прямо на меня.
– Если вы так нуждаетесь в поддержке, я готов ею стать.
Не знаю, показалось мне или нет, но я почувствовал, что краснею. Думать снова стало трудно, только теперь по другой причине.
«Ну и что с ним делать? Отказать? Как же я откажу-то, по какому праву… Нет, ну нельзя же так сразу. Он сам не знает, о чём говорит, во что ввязывается. А во что он ввязывается? Самому бы знать. Везде сомнительные перспективы. Ещё и эти хлюпания сверху, что за дела? Неважно… Думай, Эйрен, думай. Это риск, но он сам на него идёт, осознанно. В конце концов, мы с ним в похожих положениях. И что с того? А то, что… Или нет… Так, а ну прекрати. Стоит попробовать.»
– На «ты», так на «ты». Но со мной будет только плохо. Посуди же сам – я здесь всего день, а такое чувство, что уже кому-то насолил. И этот кто-то настроен серьёзно.
Патрик, обрадовавшись моему согласию, пустил в ход свои обычные возражения:
– Да сдюжим мы, никуда не денемся. Ты ведь тоже подумай: как это всесильный лорд не смог за этот день до тебя добраться? Так, может, не такой он и всесильный?
– Послание-то дошло, и весьма резво, – не соглашался я. – Голос, положим, мог звучать везде, но силуэт из сгустка тумана был вызван целенаправленно.
– Возможно, у него ограниченные возможности. По сути, у нас всего два разумных варианта, – пустился в рассуждения Джайс. – Либо Тархар не может в сию же минуту тебя убить. Либо не хочет.
– Не хочет? Ага, как же.
– Тот же вопрос и к тому, зачем ему в принципе твой хладный труп.
– Неизвестно. Как и неизвестно, хочу ли я это знать.
– Спорный вопрос. Если бы его мотивы могли нам как-то помочь, было бы неплохо овладеть этой информацией.
– Точно. Осталось всего лишь прочитать его мысли, – прокомментировал я саркастически.
– Может, и впрямь попробуешь?
–Насчёт этого не уверен. Вот приморозить его к его же титулу я могу, и с радостью.
– Послушай… – затормозил Патрик. – Что именно сказал тебе Тархар тогда?
– Я, лорд Эвелхейм Тархар, отныне и навсегда стану твоим кошмаром. Теперь этот мир – и твой тоже. Дьявол. Совершенно не представляю, как я умудрился это запомнить.
– Ничего необычного. Такие… заявления впечатываются намертво, без всякого на то разрешения.
– Подправить бы это.
– Но сейчас оно нам на руку. Надо подумать… – Джайс умолк, но тут же возобновил разговор. – Заметь вот что: прямой угрозы-то не прозвучало. Последняя фраза и вовсе странна до безобразия. Может, нам не стоит воспринимать всё в штыки?
– Я не стал бы спорить, не звучи оно крайне нехорошо. Мягко говоря. Дело-то в том, что я знать не знаю, что он там имел в виду, а лучше от этого не становится, скорее наоборот. Неизвестность, прикрытая клочком непонятных данных, картину ясней не делает и не сделает в принципе.
– Да ты совсем оправился, как я смотрю, – одобрительно-поддерживающе сказал Патрик. – Что же, это правда – будущее туманно. Не представляю даже, что нас может ждать. Слишком много вариантов, исключать нечего.
– У нас с тобой всего один адекватный информатор. Где он ходит, кстати? Стоит, поди, под дверью, параноик.
– Я всё слышу! – раздалось из-за двери с неприкрыто фальшивым возмущением. – И шутки у вас печальные.
– Ага, ещё и подслушивает, – в тон ему ответил Джайс, едва сдерживая улыбку.
Дверь чуть приоткрылась.
– Могу себе позволить, дом-то мой.
– Ладно вам, не кипятитесь, – сказал я. – Вы как раз вовремя.
– Да, едва не опоздал на чай, – проигнорировав мои слова, продолжал гнуть свою линию Теккенен. – Какой конфуз, какой конфуз. Куда я опаздываю в своём жилище – вопрос, конечно, излишний. Вы-то, господа, уже знаете на него ответ, правда?
– Заперлись у меня в гостиной и занимаются не пойми чем. Заговор плетут, поди. – весьма ловко спародировал старика Патрик. – А мы и не заперлись даже.
– Потому что не знали, как, – Олли не унимался. – А никак. Тут всеми процессами, в том числе и механическими, занимаюсь исключительно я.
– Вас окончательно занесло. – сухо заметил я.
– Да, и впрямь уже хватит с меня.
Теккенен, отбросив таким образом свою псевдообиду, легко скользнул внутрь, вдвинув вслед за тем дверь обратно, и устроился в центре, как и до ухода.
– Ну, гости дорогие, – начал он, – на чём мы там остановились?
Никто уже толком ничего не помнил, миновавший хаос унёс столпы воспоминаний, оставив их, ничем не подкреплённых, слабых, среди почти беспамятных руин. Джайс, по-видимому, и пытался со мной на пару это недоразумение искоренить, судя по очень сосредоточенному выражению его лица, чего нельзя было сказать о Теккенене, который только и делал, что переводил взгляд с меня на Патриция и обратно без конца, как бы ожидая продолжения от нас.
«Развёл громополыхание, теперь в наблюдателя играет. Разумно, как же. Уходите. Что?»
Последняя мысль возникла как из воздуха. Кому бы я мог направить это «уходите»?
«Наверное, остаточный эффект от прошедшего. Стоит ли тут чему-то удивляться? Нет, не думаю.»
На самом же деле изумление не прекращало свои визиты и, похоже, не собиралось их прекращать. Возможность перестать удивляться нескончаемым странностям Альтериума вроде как лежала на поверхности, но относилась скорее к списку чрезмерно реальных иллюзий, нежели к чему-то действительно осуществимому.
К моему удивлению, разговор вдруг возобновил Олли:
– Давайте с самого, гм, животрепещущего. Забудем на время мои… разногласия с Лостом, сейчас это не главное. Хотя на самом деле… Нет, – осадил себя он, уловив, что соскальзывает с темы. – Нет, нет, нет. Стало быть, вопрос такой: что вы собираетесь делать дальше?
Джайс, надумавший, видимо, побольше моего, отреагировал немедленно:
– Лично у меня больших планов нет, так что я собирался присоединиться к Эйру и выяснить наконец, что тут вообще происходит. Ты как, не против? – обратился он уже ко мне.
– Нисколько. Так оно и сподручнее будет.
– Будет-будет, уверяю тебя.
– Да вы уже фамильярничаете вовсю! – воскликнул старик, впрочем, не весьма удивлённо. – Ловкачи какие, однако.
– Вы бы к делу вернулись, командир, – попытался развернуть Теккенена Патрик. – Или вы тоже хотите?
– Э, нет, – отмахнулся он. – Мы первый день знакомы, вы о чём вообще? Кхм. Командир?
– Не иначе.
– Ну и кем я тут командую, интересно?
– Усами своими. С ними только в поход и идти.
Олли фыркнул.
– Шутки шутками, а в поход идти вам. Если кто и знает про намерения Тархара, так это троица Основателей. Я про них вам уже говорил.
– Сторм, Стоун и Хлад, – повторил фамилии вслух я.
– Точно так. Впрочем, не факт, что даже они смогут как-то прояснить корень событий.
– Неужели никто, кроме них, не обладает информацией? – спросил Джайс. – По логике вещей, эти ваши Основатели должны были просветить остальных.
– И просветили. Однако вопрос о предназначении Альтериума всегда обходился стороной. Если кто и спрашивал в лоб, ответа не получал ни в коей мере.
И тут меня посетила мысль.
– А что, если нет никакого предназначения? Ну вот скажите, с чего мы взяли, что каждое действие, допустим, того же Тархара, обязательно имеет приемлемый в общем смысл?
– Резонно. – поддержал меня Патрик. – Хотя, если так подумать, смысл есть всегда. По крайней мере, должен быть.
– Но какой? Мог ведь лорд создать сей могильный ряд, скажем, забавы ради?
– Попахивает садизмом.
– Похоже на него, между прочим. Иначе с какой целью было заселять сюда людей вместе с этой злополучной Хворью?
– Господа, теперь вас понесло куда-то, – остановил наши рассуждения Теккенен. – Не забывайтесь, скоро уже светает, а сидеть в бункере при свете дня вам категорически невыгодно.
Я кивнул, Джайс тоже.
– Хорошо. Ну так что же? Куда мне вас направить-то…
– Мистер Теккенен, а где обитает ваш ненавистный инквизитор? – задал вопрос Патриций, не дав старику пуститься в раздумья.
– Лост? К северо-востоку отсюда, занял единственный в округе холм. Смотрите, не приближайтесь лучше к нему.
– Нет? А я, признаться, хотел к нему заглянуть.
Глаза Теккенена округлились.
– С ума сошли? Это же чистой воды самоубийство.
– По вашим словам. Мнения субъективны.
– Но это факт! – загорячился Олли. – Факт, слышите?
– Положим, вы в это верите, но враждует-то он, как я понял, только с вами. Откуда вам знать, что он инквизирует всех подряд?
– Вы сильно хотите это проверить?
– Весьма сильно.
– Ну и… Эйрен, вы-то что молчите? Ваш напарник.
Я же никак не мог определиться. Намерения Патрика по первому впечатлению казались чем-то немыслимо безрассудным, однако в то же время рассуждения его выглядели вполне логично. В самом деле, перспектива настраиваться неприязненно по отношению к Лосту, основываясь только на маниакальной непредрасположенности Теккенена, мне нравилась не больше всего остального.
«Что же делать? Рисковать или нет? Всё так туманно.»
– Эйр, не знаю, что ты думаешь, но нам, как мне видится, не пристало избегать возможностей познакомиться с каким бы то ни было представителем местной фауны.
– А если он и впрямь так опасен, как говорит мистер Теккенен?
– Мы будем готовы. Олли, у вас случаем не найдётся какой-то лишней амуниции? Хоть самой завалявшейся. Неловко об этом просить, конечно, но…
– Да что уж там, – отмахнулся старик. – Обеспечение обездоленных – не самая привычная моя миссия, что и говорить, но всегда надо с чего-то начинать.
– Обездоленные? Мы? Посмотри на себя, подземный житель!
Я и Теккенен удивлённо уставились на Джайса. Тот, похоже, только начал.
– Устроился вдали от света, обложился техникой и химикатами и думает, что имеет право называть всех прочих, как ему заблагорассудится!
– Патрик…
– Довольно поощрять тишину! Благотворитель, тоже мне!..
Джайс оборвался, как оторванный от системы жизнеобеспечения. Лицо его помертвело, но ожило в ту же секунду, смятённое, полное стыда и непонимания.
– Простите…
– Забудьте. Просто забудьте. Таков порядок вещей.
Но слова старика не устраивали Патрика.
– Как? Как это забыть?
Увы, никто не мог дать ответа на этот вопрос, ибо, как бы ни желал Джайс обратного, вопрос был риторическим. Он, думаю, и сам это понимал, но какой человек не ищет путей, даже невозможных, немыслимых, если хвататься больше не за что?
Впрочем, Теккенен нашёл, что сказать:
– Забыть не выйдет. Нет. Бороться? Тоже нет. Но вы должны научиться с этим жить.
Патрик встряхнулся. Согласно мотнул головой.
– Справимся.
Олли довольно заулыбался.
– То-то же! Ну, не будем тянуть, тем более здесь нам делать больше нечего.
Он вскочил с дивана и во мгновение ока оказался у уже отворившейся двери. Джайс тоже переместился к нему, я же не был так уверен.
– Мы не закончили.
– О, мне ли не знать! – воскликнул Теккенен. – С Хворью, как вы заметили, больно не побеседуешь. Больно.
– Ну так а что делать? Мы, насколько я могу судить, ещё ни черта не уразумели.
– Время, Эйрен. Бесценный дар, который мы теряем уже сейчас. – старик бросил короткий взгляд внутрь пальто, отчего засуетился ещё больше. – Третий час глубинной тьмы. Всё, не упирайтесь, пойдёмте!
«Был бы иной вариант. Уходите. Да что такое?»
Не задерживаясь больше, мы покинули гостиную. Уходя, я, влекомый возникшим вдруг чувством, обернулся. Свет в комнате уже погас, но картина, застилавшая стену, пробивалась к моему взору даже через мрак, такая же скорбная, топкая, запутанная.
«Слёзные болота. Буквально ли? Всё может быть.»
– Чего вы там застыли?
«Они мне знакомы. Хоть я там и не был. Я уже в них.»
– Эйрен!
Вздохнув, я побежал догонять остальных.
Глава 12
Пара минут торопливой ходьбы привела нас в обширный вытянутый зал цилиндрической формы, выполненный в витиевато сплетённых чёрно-белых тонах, с плоским, будто бронированным, полом. В центре стоял идеально выкованный куб, окаймлённый глубоко-синими светополосами. Олли, вытащив из ближайшей стены один за другим два стула, пригласил нас.
– Никаких возражений, я буду показывать, мне ни к чему.
Не задерживаясь, мы заняли места. Теккенен навис над кубом и принялся что-то колдовать над ним, успевая и говорить при этом:
– С собой я ношу только самое необходимое, а его, знаете, в избытке. Компрессия всё упрощает, но, в конце концов, несоизмеримое с содержанием моих близлежащих запасов количество различных агрегатов хранится здесь – в арсенале.
– Многое приходится предусматривать? – спросил Джайс, с интересом наблюдая за махинациями старика.
– Не представляете, насколько. Альтериум дьявольски изменчив и требует от своих обитателей невозможного. К счастью, мы справляемся.
Он сделал паузу.
– Дела обстоят так, что медлить не то чтобы не следует – медлить нельзя. Вы не знаете, что будет завтра, но чем большее число вариантов предусмотрите, тем выше шанс не искать срочно ответы на уже бушующие вопросы. Сделали вы, положим, какую-то байду ненароком. Бесполезную – не то слово. А практика твердит обратное: нет в Альтериуме бесполезного, нет и всё. Железобетонное правило, а таких здесь днём с огнём не сыщешь.
– И всё-таки они есть, – констатировал факт я. – Может, ещё что-нибудь упомните?
– Понимаю ваш интерес, но помочь, увы, не могу. Не мастак я формулировать эти, гм, правила. Живу я с ними, это правда, но задумываться о них не приходится. Когда уж…
Патрик фыркнул, всплеснув руками:
– Как же! Не мастак он…
– Точно вам говорю. Мысли-то я выражаю, положим, и неплохо…
– Даже очень, – подтвердил я.
– Ну-ну. Но с размышлениями более глубокими я знаком не в полной мере. Так, от случая к случаю.
Куб, издав какой-то механический визг, сменил свечение с синего на зелёное. Перед Теккененом, как по волшебству, прямо в воздухе возник такой же зелёный полупрозрачный экран, шириной почти как сам цилиндр арсенала.
– Воздушный экран, – опередил вопросы Олли. – Эйрскрин, так проще.
Он выбросил вперёд обе руки, а следом резко развёл их в стороны. В тот же миг на экране, сопровождаемые центральным всплеском, образовались стройные ряды неясных конструкций. Теккенен стал махами передвигать изображения, обнаруживая новые, ещё более причудливо выглядящие. Мы с Джайсом, мягко говоря, были удивлены. Патрик, пока я думал, чем конкретным мне поинтересоваться, поспешил удовлетворить своё любопытство.
– Как вы это делаете?
– Долго рассказывать. Впрочем, я попытаюсь уложить всё поплотнее. Итак. Относительно недавно, занимаясь изучением глубинных пород, я наткнулся на совершенно уникальный и доселе не встречавшийся мне минерал. В одном из отдалённых источников я узнал его название – мнемонит. Свойства его, к слову, там указаны не были, равно как и возможные применения, что заинтересовало меня ещё больше. Однако месяц усердных исследований не дал никаких результатов. Камень неопределённой окраски, очень прочный и стабильный издали, при моём приближении начинал являть весь возможный цветовой спектр без всякой системы, постоянно меняя при этом физические свойства, порой даже теряя полную твёрдость. Я было отчаялся, но тут меня посетила идея, которая и решила всё.
– Мы вас не задерживаем? – поинтересовался я.
– Нет-нет, как раз нужно время подобрать вам инвентарь. Продолжим. В одних из дней, фактически случайно находясь рядом с моим образцом мнемонита, я начал вспоминать минувшие происшествия и вдруг заметил едва уловимую схожесть мелькавших в разуме воспоминаний с состояниями камня. Тут-то и свершился прорыв. Оказалось, мнемонит каким-то образом засекает работу человеческой памяти и воображения, отображая их на своём облике. На основе этого открытия мне удалось создать устройство, считывающее мою память и проецирующее её в упорядоченном виде на эйрскрин. В теории, можно отобразить что угодно, но здесь смысл имеет только список пригодных для использования предметов. Управлять им можно и кинетически, и ментально. Лично я предпочитаю первый вариант, так удобнее.
Олли, остановившись, сделал хватательное движение в нижнюю область экрана, потом, прокрутив ещё немного, зацепил два угловых элемента, вслед за чем резко убрал руки за спину. Экран, помелькав, растворился в воздухе, подсветка куба снова стала синей, а в плоскости пола перед Теккененом открылись три квадратных люка, откуда незамедлительно поднялись ровные, абсолютно чёрные колонны с размещёнными на их верхах предметами. Старик подошёл к левой колонне и снял с неё довольно массивный наруч, выполненный в сочетании насыщенных чёрного и жёлтого цветов.
– Грозовой наруч, – пояснил он, направившись тем временем к Патрику. – Джайс, прошу вас.
Патрик, не медля, подошёл к Теккенену.
– Эйрен уже кое-чем оснащён, – он бросил взгляд на мою перчатку. – а вам тоже обязателен защитный механизм.
– Правда, я так и не понял, как она работает, – отметил я. – Мистер Теккенен, вы же специалист, так, может, вы посмотрите?
Старик досадливо покачал головой.
– Я и сам, знаете, горю желанием. Однако, к большому сожалению, существует незыблемое правило, запрещающее нейтральному населению пользоваться научными достижениями Ордена и тем более подвергать их исследованиям любого характера.
– Простите, что прерываю, – вмешался Патриций. – но о каком Ордене идёт речь?
– Орден криомантов. Обособленная организация, занимающаяся поддержанием порядка в Альтериуме. Её руководство набирает на службу добровольцев, наиболее устойчивых к влиянию Хвори, оснащает их новейшей собственной техникой и отправляет сформированные отряды патрулировать территорию нашего не шибко дружелюбного мира. Орден также активно пытается понять природу Хвори и научиться с ней бороться. Безуспешно, насколько я знаю.
– Да, вы о них упоминали, – вспомнил я. – Приставка «крио», кажется, имеет отношение к холоду?
– Прямое. Все научные достижения Ордена базируются на крио-технологиях. Перчатка, которую вы носите, является основным атрибутом любого криоманта.
– Постойте, – возник Джайс. – Мистер Теккенен, вы буквально только что вели речь о запрете использования техники криомантов нейтральным населением?
– Да…
Тут все всё и поняли. Я схватился за перчатку, потянул, довольно сильно. Она словно не замечала моих усилий.
– Дьявол… Можно же её как-то снять!
Теккенен вполне красноречиво покачал головой.
– Как мне известно, открепить её от обладателя может лишь лидер Ордена, коим неизменно является один из Основателей – Артур Хлад. Орден – сугубо его детище.
– Допустим, – я глотнул воздуха. – А последствия?
– Трудно сказать, – слова старика сделались тяжёлыми. – Вы, конечно, ничего с этой дланью, по сути, не делали. Но они не поверят. Церемониться, боюсь, тоже не станут. Они вас убьют, Эйрен, а потому вам обоим нужен шанс. Я предоставлю его, но дальнейшее – в ваших руках.
– Они смогут нас найти?
– Во всякой длани Хлада установлен детектор местонахождения, так что за вами уже вполне могли отправить небольшой отряд. Не знаю, как быстро они вас настигнут, но так или иначе стоит поторопиться. А сейчас прошу меня извинить – нужно отлучиться.
Теккенен, так не выпустив из рук наруч, предназначавшийся Джайсу, схватил оба остальных предмета с других столбов и пулей вылетел из арсенала. Едва за ним закрылась дверь, моя голова, будто колокол под обстрелом, задребезжала. Я осел на пол, стязаемый неимоверной болью, краем глаза увидев корчившегося рядом Патрика, испытывавшего, похоже, то же самое.