Loe raamatut: «Косатки», lehekülg 3
2. Андрей
Пока Андрей, задыхаясь от скорости и эмоционального возбуждения, бежал через затопленные многодневным дождем лесные заросли, он заметил две вещи: хлеще всего по лицу бьют ветки березы, а когда устаешь бежать, то начинаешь думать о всяких мелочах гораздо более ярко, чем о реально серьезных вещах. Например: как может измениться жизнь, если его сейчас догонят. В экстремальных ситуациях не только тело ищет спасения от опасностей, но и мозг пытается убежать от тревог.
Погоня продолжалась не дольше десяти минут, но Андрею она казалась вечностью. Взрыв эмоций взломал ход времени, и мгновения жизни молодого человека с острыми, как у дворового кота чертами лица шли не секунда за секундой, а дерево за деревом.
Криков погони и выстрелов то ли в воздух, то ли в него больше не слышно, но это совершенно не повод останавливаться или сбавлять ход. Поэтому, сжав свои по-юношески маленькие и неотесанные кулаки, преследуемый несся во весь опор утопающих в земле ног, попутно считая лицом ветки низко пригнувшихся деревьев, которые тоже боялись угодить под выстрел.
Кто преследует Андрея? Он и сам не знает. Да ему, в принципе, это безразлично. Также безразличны были и трое его преследователей в балаклавах и черных с ног до головы костюмах, куда более приспособленных для ненавязчивой лесной погони, чем полустрогие одеяния Андрея. Погоня, однако, скоро стала им неинтересна, и по команде самого невысокого из неизвестных прекращена. Воздух гулко сотрясся от череды выстрелов, совершенных с целью передачи Андрею энергии на покорение самых глухих и далеких от трассы просек.
Спустя время, если хоть кто-нибудь осмелился спросить у Андрея, желал бы он изменить свое решение бежать, на любое другое, он бы без промедления согласился. Но жизнь такова, что не человек управляет случаем, а случай управляет человеком. Человек, лишь слепо руководствуясь инстинктом и эмоциями, выбирает один из множества путей рикошета от случая.
В тот день налетчики никого убивать не собирались. Без необходимости. Их мысли и желания были сконцентрированы не на вершении участи Андрея, а на невзрачной, черной спортивной сумке, которая неприметно лежала под пассажирским сиденьем его внедорожника, протаранившего кусты в кювете.
Первоначально в планах грабителей было: догнать, остановить и «вырубить» жертву. Возможно, потом еще связать для надежности. Такое вот преступное великодушие. Но Андрей этого не знал, и знать наверняка не мог. Поэтому, когда его авто стала подрезать лихая отечественная легковушка, а из её окон показались стволы пистолетов в мясистых руках, он предпочел дать резко вправо и вылететь с дороги, как можно ближе к лесу, дабы получить шанс на спасение своего драгоценного существования.
Перестраховался. Человеку это свойственно. Не зря же говорят, что у страха глаза велики. Правда кто-то предпочитает называть это явление – береженого бог бережет. Та же история, как с колбасой или сосисками по акции в каком-нибудь сетевом супермаркете. Производитель ставит срок истечения годности продукта с уверенным запасом, а маркетологи, боясь за свои теплые рабочие места, сбивают цену, когда этот самый срок приближается. В то время, как научившийся выживать покупатель знает, что крахмал и соя его любимых мясных деликатесов будет в форме еще на несколько дней дольше, чем указано на упаковке. А если потребитель холостяк, то и на целую неделю дольше. А может и на полторы.
Но это все лирика. Андрей не участвовал в вооруженных погонях так же часто, как ходил в магазин за колбасными изделиями. Он вообще первый раз в жизни оказался участником погони. Именно поэтому теперь бедняга уходил лесом. Весь потный и грязный, отхлестанный по лицу, с завалившимися во все места лишайником и мелкой шелухой коры. А бандиты в это же время почти вальяжно грузились в свою легковушку вместе с его спортивной сумкой.
– Легкие деньги! – пробасил самый крупный из налетчиков.
Он довольно хлопал по сумке, в то время, как его «коллега» нетерпеливо выискивал собачку молнии её главного отсека.
– Не говори гоп, пока все не проверил! – отрезал он.
Через несколько секунд собачка была найдена, а сумка небрежно распахнута. Трое налетчиков с облегчением рассмеялись, и чуть ли не в один голос гаркнули: «Гоп!». К ним не присоединился только водитель. Он старался не отвлекаться от дороги, его часть операции еще не закончилась, и не закончится, пока все благополучно не доедут до пункта назначения. А потому человек за рулем позволил себе лишь слегка растечься в наглой ухмылке.
Машина уносилась прочь от места преступления, скрываемая сумерками. Она подскакивала в решете дорожных колдобин и трещин, отчего пассажиров в салоне болтало, а спортивная сумка, лежащая в их ногах, глухо подпрыгивала и била оцинкованное днище своим содержимым. Глаза её новых владельцев горели огнем потерявшегося где-то за тучами и горизонтом солнца. Все, как один, неизвестные мечтательно изучали проносящуюся мимо ленту нескончаемого лесного массива. Каждый из них внутри себя чувствовал такую усталость, какую испытывает шахтер после работы в несколько смен подряд. Только, в отличие от шахтеров, вместе с усталостью их нервы щекотал невероятный душевный подъем. В невзрачной спортивной сумке, плотно налегая друг на дружку пачками, лежали заботливо обналиченные оранжевые и зеленые купюры с изображениями Хабаровска и Ярославля общей суммой более, чем в двадцать пять миллионов рублей. Выходило по «пять с копейками» на брата, плюс столько же информатору.
***
Андрей задыхался. Он больше не мог бежать. Усталость становилась сильнее страха, и он все-таки остановился оглядеться и прислушаться. А если повезет, то и собраться с мыслями.
Лес молчал. Андрей припал на колени. Силясь укротить тяжелое дыхание, он вслушался в темноту.
Вокруг ни звука. Лишь редкие, крупные капли равнодушного дождя простреливали тишину. Вакуум пугал Андрея. Ему хотелось слышать чужие шаги и голоса, хотелось чувствовать того, кто загонял его словно дикого лесного зверя. Хотелось иметь ориентир на этих людей, чтобы знать, где они и насколько безопасно ему брать передышку. Но он не слышал ничего, кроме дождя, и это вызвало в нём отчаянную панику.
Неподалеку от себя беглец увидел огромную коряво сваленную сосну, и решил укрыться в безобразной хватке её вывороченных корней. В таком импровизированном убежище стало немного спокойней. Еще и дождь больше не мог доставать его.
Капли воды застревали на кончиках корневых волосков, а затем, медленно надуваясь, тяжело сваливались у подогнутых под себя ног Андрея. Играя острыми скулами, молодой человек все думал, думал, думал..
Сколько стоит моя жизнь? Двадцать пять миллионов? А сколько она весит? Нет-нет.. Сколько стоят эти чертовы двадцать пять миллионов? Мою ли жизнь? Или настоящую, счастливую жизнь тех, ради кого я пошел на все это? Счастливую и безопасную. Стабильную, свободную, правильную. Стоит ли моя жизнь этого? Да.. должна стоить!
Философская передышка подняла моральный дух Андрея. Он крепко сжал пальцы в кулаки и закрыл глаза. И тут же представил лица двух самых дорогих ему людей – жены и дочки.
– Аленушка! Пося! – вслух произнес он.
В воображении Андрея вспыхнули образы его любимых девочек. Они улыбались ему одинаково нежными улыбками, и проняли насквозь взглядом двух пар ярко-зеленых глаз.
Уже про себя Андрей снова повторил их имена. Он не обращался к своей супруге никакими словами вроде кисы или заи, всегда и везде он называл ее Аленушка, а оставаясь вдвоём – любимая. К своей же дочери – Полине, которой едва исполнился год, он испытывал такой трепет, что обращался к ней исключительно, как доченька, или же Пося. И спрятавшись под корнями свернутой сосны, он представил, что его мечты все равно сбываются. Что прямо в этот миг они втроём счастливы, в полной безопасности, вместе. И Андрей снова и снова внутри себя повторял их имена.
Так бы он и пролежал в мечтаниях в своем лесном укрытии до самого рассвета, когда можно будет хоть немного оглядеться вокруг и понять, куда его занесли ноги. Но в кармане насквозь промокшей куртки просигналила короткая мелодия, и несколько раз вздрогнул телефон. Экран подсветкой выхватил замученное лицо Андрея, он прочитал смс, и засмеялся, забыв о всякой предосторожности.
«МЧС России сообщает: Штормовое предупреждение! В ближайшие часы и до конца суток ожидаются ливни с грозой и шквалистым усилением ветра. Покиньте опасные места!».
Угомонив смех, Андрей задумался о том, что же все-таки опасней: человек, с которым ни за что не договориться или природа, которая и вовсе не вступает ни с кем в разговор? И где безопаснее: в лесу во время шторма, или в обществе людей?
Так или иначе, уже почти одиннадцать ночи, и Андрею нужно найти место, где его телефон будет более-менее пристойно ловить сигнал. Он знал: дома ждут его звонка и очень волнуются. Но Алена не станет звонить, пока не изведет себя до последнего нерва. И пока не успокоит, и не уложит спать Посю. Позвонить первым, означает – сберечь нервы своей семьи, убедить, что все хорошо в любой час дня и ночи.
А сейчас индикатор сигнала предательски моргает то минимальным уровнем, то поиском сети. Выбора нет. Андрей одновременно в лесу и, возможно, среди диких людей, которые добра ему не желают. Он глубоко выдохнул и стал выбираться из своего укрытия.
С полчаса беглец опасливо пробирался в сторону мнимых просветов лесной ловушки. На часах почти половина двенадцатого, еще минута другая, и нервы его супруги не выдержат, она станет звонить сама, и ему придется врать и успокаивать её. А если он все-таки успеет набрать её первым, то придется только врать, а это пусть немного, да проще.
Сумерки окончательно сгустились. Это не пугало Андрея. Хотя в любой другой ситуации его сознание, наверняка, стало бы вырисовывать из загадочной черной пустоты все самые изощренные опасности леса. Но только не в этот раз. В его нынешнем положении вместе с ночью на плечи молодого человека спустилось неожиданное спокойствие. Ведь, если он не в силах выделить в таком мраке ни одного четкого силуэта леса, то, значит, и его никто не может заметить. Если не шуметь. Правда, ему приходилось каждые двадцать шагов останавливаться, ложиться на затопленную дождем землю и, прикрывая экран телефона всем телом, приглядываться – не появился ли сигнал.
***
– Есть! Есть! Есть сигнал! Наконец-то! – прошептал про себя Андрей, уткнувшись носом в мох и гнилые листья у корней очередной трескучей сосны.
Дождь разыгрался совсем не на шутку, но беглецу на это наплевать. Капли ручьями стекали с треугольника его подбородка и тонкого ската носа, а он улыбался, будто только что сбил джек-пот у однорукого бандита.
– Але! Але! Аленушка! – начал разговор с любимой фразы Андрей. Он хотел, чтобы у неё даже и мысли не возникло, что может происходить что-то пугающее.
– Привет, Андрюша! – яснее ясного, Алена давно беспокоится, и уже собралась переживать, когда ее телефон зазвонил самой долгожданной мелодией. Поэтому в миг звонка она не знала, что чувствовать и говорить.
– Ну, как ты там? Как Посечка? Уже спит? – спросил Андрей.
– Только заснула! Долго не хотела укладываться, плакала! – тонким, певучим голосом ответила Алена, – А я в порядке, только вот что-то тоже о тебе переживаю! Не знаю почему! Столько времени, а тебя всё нет! – девушка взяла паузу, отвлекаясь на сон дочери, – Ты где? Все нормально? Завтра такой день. Я уже почти все собрала, а тебя еще нет! А вдруг я что-то забыла? Будешь потом без плавок у бассейна скакать! – Алена приободрилась, все-таки звонок мужа ее успокаивал.
Андрей обожал, когда девочки смеются, и ему еще больше захотелось в тот же миг оказаться рядом с Аленой и Полиной. Но он не мог этого сделать, и какое-то горькое отчаянье, от которого невыносимо трудно стало сдерживать спокойствие в голосе, охватило его.
– Я?.. Я на сервисе! Представляешь, машина сломалась и встала! Добрые люди дотянули до ремонта, теперь вот сижу, жду – чинят! – Андрей протяжно выдохнул в надежде, что ему удалось быть достаточно убедительным.
– И долго тебе еще там? – снова забеспокоилась Алена.
– Не знаю, самому хочется понимать хоть примерно, но не знаю. Вроде, ничего серьезного не сломалось, но механики все равно говорят – придется покопаться. У них тут из инструментов полтора ключа на два человека. Это же деревня!
– Ясно! Ну, ты все равно постарайся поскорее, милый! Только не торопись! Я тебя очень жду! Ты, кстати, там под дождь не попал? Не промок? У нас сегодня весь вечер тучи хмурились, моросило. А сейчас что-то вообще черным заволакивает, точно конец света собирается! А мне в конец света без тебя никак! – Алена засопела в трубку, словно пытаясь прижаться носом к мужниной шее.
– А мне без тебя! Ты – начало моего света! – Андрей чуть было не раскис в точности, как земля под его телом, но все же удержал себя в руках. – Под дождь? Нет, не попал! Я же в машине всю дорогу! – он вытащил свободную от телефона руку из большой мутной лужи, которую весь разговор, и сам того не замечая, на нервах бултыхал ладошкой.
– Ну, слава богу! Я рада!
– Я тоже. Слушай, Аленушка.. – Андрей замешкал на какое-то мгновение, – У меня телефон разряжается, а зарядить негде. Представляешь, нет у них зарядок для моего! Это же деревня, тут у всех «яблоки». Давай, я его пока что поберегу. Наберу тебя, когда машину отремонтируют, и буду готов дальше ехать, хорошо?
– Да..? Да.. Тогда, до связи! Я тебя люблю!
– Я тебя тоже. Я обязательно успею!
– Я верю! И очень жду.
– Цел..
По линии трещинами пробежали короткие гудки, а затем тишина. Сигнал пропал, и отрезал молодых людей друг от друга.
– ..ую! Если ты меня слышишь.
Андрей перевернулся на спину, и нескончаемый поток дождевых капель, едва задерживаемый хвойными лапами елей, накинулся ему на лицо и глаза. Неспешным в своей обреченности движением он убрал телефон во внутренний карман тяжелой, как бетонная плита, куртки и невидящим взглядом уставился вверх. Туда, где за вымокшими шевелюрами деревьев и непробиваемым слоем густо-серых облаков пряталось небо. А по небу едва отличимые в ярком сиянии звезд обязательно мигали проблесковые маяки самолетов. Железные птицы несли своих пассажиров в такие места, которые одним словом можно назвать – счастье. Видя над головой красочные силуэты самолетов, оставляющие за собой ватные трассы конденсационных следов, каждый воображает, что те, кто летит в них – непременно летят к своей мечте. И, скорее всего, никто и думать не смеет о том, что все может быть совсем наоборот.
Андрей закрыл глаза, зажмурив веки так крепко, как мог. Пока он общался с супругой, то и думать забыл о всяком дискомфорте и своем незавидном положении. Но мучительные эмоции погони ни за что не оставили его насовсем. Сразу же после того, как сигнал безвременно разлучил его с супругой, передохнувший страх вернулся. Протекая по пульсирующим сосудам Андрея, он образовал новую взрывоопасную смесь. Страх смешался со стыдом. Стыдом, который принесла ему ложь любимому человеку. Андрей прекрасно понимал, что сделал все правильно, но, не смотря на это, не мог себя простить. Из-за страха казалось, что охота за ним еще не закончена, и вскоре его обязательно отыщут и убьют. И, возможно, пару минут назад у него был последний разговор с Аленой. И в этот последний разговор он ей врал, а когда с ним покончат – правда вскроется наружу, и девочки узнают о его лжи. Ложь станет их последним, а значит – самым главным воспоминанием о нем.
Бедняга зажмурился крепче прежнего.
***
После того как Андрей отключился, Алена какое-то время стояла у кроватки Полины и, совершенно не двигаясь, и почти не дыша, любовалась своим сладко сопящим сокровищем. Затем она вышла из детской, оставив в дверном проеме маленькую щелочку. Идти в спальню, или в заваленную вещами и сумками гостиную она не желала. В эту ночь ей особенно не хотелось ложиться спать без мужа. Даже после звонка ее мучила необъяснимая тревога, и попытка спрятать свои переживания во сне казалась предательством.
Две бледно-желтых половинки бра, развешанные на стене по разным сторонам складного стола, освещали кухню уютным полумраком. У противоположной окну стены телевизор передавал новости.
Алена подошла к окну. Новости она не любила, но и оставаться один на один со своей тревогой не решалась. Прекрасно зная себя, девушка понимала, что просто не выдержит и перезвонит Андрею первой, несмотря на уговор, и тогда беспокоиться будут уже двое.
Отражаясь в оконном проеме мерцающе-синими тонами, картинка из телевизора передала лучезарную улыбку телеведущей новостей. Она безэмоционально рассказывала что-то про оптимистичное настоящее и, несомненно, светлое будущее. Ее слова подкрепляли прогнозами загипнотизированных камерой аналитиков, цитаты из проектов законов, какие-то графики и интервью с холеными членами правительства. Картинка переключилась, и в отражении на стекле, прямо в районе балкона последнего этажа дома напротив вспыхнуло бородатое лицо специального корреспондента. Он пересказывал последние известия то ли из Ирана, то ли из Ирака, где примерно одновременно были обнаружены нефть и террористы. А в придачу к ним несправедливость и неспособность местных властей самостоятельно бороться с этой самой несправедливостью, и распоряжаться своими энергетическими ресурсами.
Алена все-таки не выдержала и выключила телевизор. Ей было плевать на целый мир разом, ведь весь ее мир дрожал от беспокойства всего-навсего за одного человека. Картинка с экрана больше не отражалась в окне. Мрачные силуэты громоздких деревьев во дворе скрипели и гнулись от усиливающегося ветра.
***
Как и обещало сообщение от МЧС, погода ощутимо ухудшилась. Ветер резкими порывами набросился на лес, толкая деревья ветками друг на друга, отчего те ломались и периодически падали, глухо колошматя о землю.
Пристыдив себя за разговор с Аленой, на Андрея нахлынули обрывки множества счастливых воспоминаний их жизни. Он представил, что лежит в теплой, уютной кровати, занавески спальни просвечивают белые ночи, а рядом с ним, сложив по-турецки свои загорелые с бархатной кожей ножки сидит Алена. У нее в руках гитара, с которой она ловко управляется тоненькими, изящными пальцами, наигрывая его любимые мелодии, и поет ему обо всем на свете. А сам Андрей, не отрываясь, слушает и смотрит на нее. На то, какая она забавная, какая хрупкая на фоне гитары, какая невообразимо красивая и родная. И ему хочется, чтобы этот момент стал его днем сурка.
– Поднимайся! – сказал молодой человек сам себе, утирая лицо от дождя. Он перевернулся на живот и достал из куртки телефон, – Уже завтра.
Индикатор заряда показал сберегающий режим. Энергии действительно осталось не так уж и много. Андрей поймал себя на циничной мысли, что хотя бы в этом не наврал супруге.
Идти обратно к трассе было страшно, да и куда это – к трассе? И пусть Андрей пытался разумно убеждать себя, что преследователи больше не бегают по лесу в поисках его следов, все еще не мог поверить самому себе до конца. Так же, как и допустить мысли о том, что они просто взяли и уехали, а не стерегут его в засаде возле побитой машины.
Андрей обычный человек и, как и любой обычный человек, он всегда воображал ситуации и себя в них не так просто, как это было на самом деле. Ведь если бы все случившееся в тот день происходило не с ним, а с кем-то другим, или если бы, сидя дома, в удобном кресле, он смотрел остросюжетный фильм с точно такими же событиями, то непременно стал бы плеваться в экран на глупость спасающегося, на его роковую трусость. Искривившись в идиотской усмешке, он бы недоумевал, как главный герой этого второсортного триллера не может сообразить, что все злодеи давно свалили по своим злодейским делам. И еще бы в очередной раз заметил – почти во всех более-менее близких к реальной жизни остросюжетных фильмах злодеи умнее и сообразительнее остальных персонажей. Напал, отнял, испарился – все. Никаких тебе лишних мыслей, сомнений или переживаний. А их униженные жертвы бегают по лесам, трясутся от страха, и им даже в голову вовремя прийти не может, что боятся больше некого. Никто не станет их убивать. Ведь незачем и было. Плохим дяденькам нужна была только сумка, и они ее забрали. Если бы им нужен был труп непутевого коммерсанта, его бы расстреляли еще на ходу, прямо в машине. И нет такого дурака, который станет несколько часов подряд сторожить подозрительную для любого проезжающего мимо иномарку, съехавшую в кювет, ради только того, чтобы дождаться перепуганного, непредсказуемого в своем страхе предпринимателя, у которого итак уже все забрали. И только идиот не может въехать, что людям в масках нечего бояться за конфиденциальность своих личностей. Да и если бы кто их и узнал, или они и вовсе пошли на дело безо всякой конспирации – им все равно за это ничего не было. Простой предприниматель, добившийся своего собственным умом и руками, а не в стиле кровожадных девяностых, не станет ввязываться ни в какие кровавые вендетты (это все теперь сказки с канала ВТН и документальные фильмы; наследие новейшей истории), и уж тем более не пойдет писать заявление в полицию. Заявление о краже незаконно обналиченных денег – пока еще диковинка даже для России. Украсть нелегально заработанное другими – самый быстрый и безопасный способ разбогатеть в нашей Федерации вот уже на протяжении тридцати лет. А то и больше. Так, что долго бы подобный фильм Андрей смотреть не стал. И на через чур сопливой и глупой сцене зачертыхал бы весь отечественный кинематограф, и переключил канал на новости. Вот где реальные истории о том, как люди убивают друг друга целыми толпами, а то и государствами за бюджеты и ресурсы третьих государств. А политики первых, провозглашая себя независимыми защитниками-освободителями обиженных и униженных, клеймят друг дружку последними словами. С пеной у рта они доказывают свою правоту, забрызгивая слюной камеры и диктофоны журналистов во время интервью и всякого рода пресс-конференций. Вот у них-то точно цена человеческой жизни эквивалентна определенной сумме денег. И курс стоимости жизни каждого человека равняется примерному курсу валюты его страны по отношению к доллару. Вот это триллер! Вот это интересно, вот это щекочет нервы!
От подобных мыслей и рассуждений в желудке Андрея всегда разыгрывался тошнотворный мятеж. Его подсознание начинало выделять шквал негативной энергии и ненависти ко всему мировому порядку. И эта энергия не находила выхода, откладываясь в нем нервозностью и раздражительностью. Но у любой медали две стороны. Какой бы ни была энергия, она остается энергией. И именно ее негатив дал Андрею ежесекундной решительности доказать всем, что его риск и его деньги – были и есть не цена жизни, а цена счастья. Цена заслуженного, собственноручно заработанного счастья.
Прибиваемый каплями крупнокалиберного дождя, Андрей поднялся. Он оглянулся во все стороны, желая убедиться, что не помнит, не видит и не может сориентироваться, откуда прибежал и куда двигаться теперь.
На Западе люди уверенно пользуются ориентацией в направлениях сторон света, находя по ним необходимые точки назначения. В то время, как Андрей в лице представителя варварской части мира из достижений в спортивном ориентировании мог похвастать лишь тем, что способен, облизав указательный палец, узнать, откуда дует ветер. А еще по расположению мха на коре дерева определить, где север. Жаль только, что в тот день его палец, как и он сам был насквозь вымочен настырным дождем, а ветер заправским боксером бил со всех сторон одновременно. Да и мох на любом из бесконечного количества деревьев мог указывать хоть на север, хоть на юг, хоть на.. В общем, куда угодно, но не туда, где Андрей найдет укрытие и помощь. Единственным выходом для него было: бродить по округе в поиске худо-бедно приличного сигнала сети на телефоне. И отныне его больше всего остального страшило то, что сигнала его мобильный больше не поймает, или ради поимки ему придется лезть на самую верхушку самой ворчливой сосны и, пережив нападение бандитов, он погибнет в результате падения, когда в кромешной темноте сорвется вниз, поскользнувшись на мокрой, неустойчивой ветке-убийце. От таких фантазий у бедняги закружилась голова, а его тело трепетно передернуло.
Все, абсолютно все мысли материальны. Будь они прямые или же мысли-самообманы, в которых человек убеждает себя, что думает вовсе не то, о чем думает, а совсем наоборот – это неважно, они все равно материальны. Есть лишь один незначительный критерий, который отчего-то дает человеку наглость самонадеянно полагать о неверности вышеуказанного утверждения; этот критерий – время. Время материализации каждой отдельной мысли. Каждой из них, чтобы стать реальностью нужно свое количество мгновений или лет.
В общем и целом, Андрею по жизни везло. В том числе и в материализации мыслей. Забегая немного вперед: космос услышал его просьбы, и он, в конце концов, нашел и помощь, и сигнал. Но сперва наперво исполнилась его более скорая на одухотворение мысль..
Спустя сорок минут тщетных попыток поймать сигнал с земли, Андрей все-таки решился забраться на самую надежную на его непрофессиональный взгляд сосну. И, разумеется, набрав рекордную для своего неюного возраста высоту, он поскользнулся и сорвался вниз, в падении считая лбом душистые, хвойные ветки; и приземлился в ставшую уже почти родной грязь. Без сознания.
***
За окном сверкнула гроза, Алена вздрогнула от неожиданности. В детской расплакалась Полина.
– Ну чего ты, милая?
Алена спешно зашуршала занавесками, пытаясь прикрыть пространство комнаты против яркого света грозовых вспышек. Но малышка все не унималась.
– Ты тоже из-за папочки переживаешь? – Алена взяла дочь на руки и стала укачивать.
В дебрях ее мыслей кружил вихрь эмоций, и он гнул и запутывал каждую из них в унисон тому, как гнул и запутывал макушки деревьев хищный ветер за окном.
– Ну-ну! Успокойся, душа моя! Успокойся, не плачь. Папа скоро приедет. Он же нам обещал! А папа всегда держит свои обещания.. всегда!
Алена стала напевать дочери мотив какой-то колыбельной из тех, что ей самой перед сном напевала мама, В ее памяти всплывали дни их с Андреем знакомства.
С того времени прошло не многим более пяти лет. К моменту встречи они были достаточно взрослыми, наученными буднями людьми. Наученными, но пока еще не закаленными. И, может быть, еще не представляли цену жизненного пути, но прекрасно знали, что у всякого поступка, у всякого события, да просто у любого нового дня есть цена, которую каждый платит за себя сам. И человеком остается лишь тот, кто насильно не лезет в чужой карман, чтобы оплатить счета за свои поступки.
Это был тот самый возраст, когда человек пока еще хочет, но уже не может полностью доверять ни себе, ни другим. Зажимая подмышкой полную папку счетов, свалившихся на него, как снежный ком на голову, почти сразу после того, как его всем миром отправили «в жизнь», и он стал самостоятельным, человек все еще стоит в длинную очередь за счастьем, о котором так много читал, засиживаясь до утра в родительской библиотеке. Но с каждым новым счетом все чаще и чаще поглядывает на соседнюю очередь, в ней люди сперва оплачивают пошлину за те услуги, которые принимают за счастье, а потом берут талон со своим порядковым номером в определенное окошко одной из множества касс, над каждой из которых непременно написано: клиент всегда прав! И чем больше человек стоит и смотрит на платную очередь, тем сильнее его опутывает соблазн плюнуть на все, забыть идеалы своей мечты и перебежать к соседям. Просто потому, что он видит, как та – платная очередь движется в то время, как его словно стоит на месте, укорачиваясь ровно на столько, сколько сдавшихся перебежало из его очереди в соседнюю. Почти никто не хочет тратить свою жизнь, простаивая годы и годы за настоящим счастьем, когда можно по тарифу оплатить пошлину за платное; быстрое, яркое, ароматное и под заказ красивое. Именно в этот момент человек окончательно решает для себя, кем ему быть: настоящим или взрослым.
Тогда Алена с Андреем и встретились. Они буквально столкнулись лбами, когда девушка, скрипя сердцем, и чуть не падая в обморок от волнения, шагнула в сторону платной очереди, а Андрей на всех парах мчался из платной обратно в наивную.
– Ой-й, мамочки! – от резкого удара тяжелой стеклянной дверью, Алена не удержалась на ногах и упала на резиновый противоскользящий настил парадной лестницы.
Человек, из-за которого она ушиблась и к тому же испачкала костюм, даже не сразу заметил ее. Он выходил вполуоборот, выкрикивая по следам своего отступления какие-то радостные ругательства. А когда обернулся и увидел у своих ног в меру молодую, и не в меру симпатичную девушку, уставившуюся на него напугано-раздосадованным взглядом, то не сообразил, что вина за ее положение целиком и полностью лежит на нем.
– Девушка, Вам плохо? – озабоченно поинтересовался Андрей.
– Сейчас или вообще? – растерялась Алена.
– С вами что-то случилось? Почему вы на полу? Отчего Вы так низко пали? – Андрей заметил, что у них одинаковый цвет глаз, а его тонких ироний девушка отчего-то не понимает.
– Вы шутите, молодой человек? Я заходила, а Вы меня дверью сшибли вообще-то!
Андрей немало удивился, но бодрости духа не растерял, а даже наоборот. Все, происходящее с ним в этот день, молодому человеку казалось счастливым проведением, подарком судьбы, которая награждает его за верный выбор и правильные поступки. Алена же с первого толчка дверью привиделась ему зеленоглазой вишенкой со спелыми раздосадованными губками на подарочном торте благоговения.
– Я? – не переставая улыбаться, Андрей по-ребячески приподнял брови, – В таком случае, я смиренно приношу Вам свои извинения и руку! – он протянул Алене обе ладони, предлагая подняться, – Не поверите, обычно в этих дверях сбивали и обижали только меня!
– Сбивали? – Алена ловко ухватилась за Андрея и поднялась, глядя ему в глаза, – Это значит, больше не сбивают?
– Эмммм.. Нет! Это, скорее, значит – больше не будут!
– Сначала Вы сбили меня с ног, а теперь сбиваете с мыслей! Откуда такая уверенность, вы прорицатель? – Алена не сводила глаз с Андрея.
Несмотря на очевидную абсурдность, столь беспредметный разговор давался им удивительно легко.
– Потому что я сюда больше не приду! – Андрей сделал паузу, оглядев Алену с ног до головы, – И Вам тоже не советую!
Девушка порядком оторопела перед таким неожиданном ответом, и только тогда заметила, что до сих пор держится с молодым человеком за руки. Отпрянула от него, и уже чуть насторожено поинтересовалась:
