Авторы XXI века. Октябрь 2020

Редактор Дмитрий Волгин

Редактор Оксана Смирнова

Дизайнер обложки Яна Малыкина

© Яна Малыкина, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-6172-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТИХИ

Олеся Пепелкова

С глаз долой – из сердца вон, говорят

 
С глаз долой – из сердца вон, говорят
Только ты всегда в сети, так что вряд ли
Только, если отключить интернет,
Ты же снишься, и секрета тут нет.
Ты мерещишься повсюду в толпе,
Что ж мне делать, коль хочу я к тебе?
Я не глупая… для тебя я ноль
И слова мои пустое, и я
Я – то знаю, что любовь – это яд,
Но куда же мне девать эту боль?
С глаз долой – из сердца вон – это ложь!
Сколько времени прошло, как вчера
Снова снится, как сидим у костра,
Жаль, что эту ночь уже не вернёшь,
Хотя лучше бы тебя мне не знать,
Может, снились бы ночами цветы
И в толпе тебя не стала б искать,
Но… любви бы не узнала, увы.
 

Мне казалось, я точно справлюсь

 
Мне казалось, я точно справлюсь
Даже выдохнула, вперёд шагнула,
Но как только в глаза взглянула
Поняла, что себе лукавлю.
Ты – наркотик, и я зависима
Мне тебя бесконечно мало
Моя жизнь без тебя бессмысленна,
Но с тобой бы я точно пропала.
Как найти себе оправдание или лучше противоядие,
Мне все кажется, что я спятила,
То взлетаю, то в пропасть падаю
На крутых виражах беспомощна,
Я прошу меня не судить,
То смеяться, то плакать хочется,
То себя ненавидеть, то снова тебя любить.
 

Ты знаешь, бывает не важно

 
Ты знаешь, бывает не важно
И птицы на небе и даже закат
Я раньше верила, что однажды
Я снова встречу твой взгляд,
А теперь и это не важно
В мире стало все бесполезно
И завтра больше не завораживает,
Потому что завтра исчезло.
 

Я дрожу до кончиков пальцев

 
Я дрожу до кончиков пальцев,
Когда знаю, что тебя снова встречу
Ты для меня, как праздник,
Как предновогодний вечер.
Чуда жду и оно так близко,
Что дыхание замирает
И в бокале шампань искрится,
Чудо рядом вот – вот случится,
Но… куранты и чудо тает.
Я от встречи жду слишком много,
Ты судьба не моя, но все же
Не суди меня слишком строго
И пиши иногда, … если сможешь.
 

Я её ненавижу, потому что тебя люблю

 
Я её ненавижу, потому что тебя люблю
Хотя знаешь, ненависть это слишком громко,
Ведь она без тебя для меня равна нулю,
Просто взрослая женщина с глазами ребёнка.
И ты скажешь неважно моё отношение к ней
И посмотришь не очень-то добрым взглядом,
Но и ты меня тоже понять сумей
Да, я рада за вас,
Но я очень хотела с тобою быть рядом
Эта ревность сводит меня с ума,
Я дышать не могу, ты же знаешь
Я устала от мысли, что я одна,
Но… ты не держишь меня и не отпускаешь.
 

Приснись мне, пожалуйста, ночью

 
Приснись мне, пожалуйста, ночью
Я так по тебе скучаю
Казалось, забыла, а сердце не хочет
Ты знаешь, ведь так бывает
Приснись… во сне все обманчиво,
Не взвешивай все «против» и «за»
Улыбки твоей вполне мне достаточно,
Чтоб счастьем светились глаза.
Твой образ, увы, исчезнет с рассветом,
Конечно, я все понимаю,
Но ты ведь даже не вспомнишь об этом,
Приснись… Я безумно скучаю.
 

Ты знаешь, что такое пустота?

 
Ты знаешь, что такое пустота?
Это кричишь и слышишь своё эхо,
Это темно и точно не до смеха
И дрожь по коже – умерла мечта.
Это когда не пишутся стихи
И, кажется, весь мир исчез, а ты остался
И не понятно за какие же грехи
Ты с этой жизнью недорасчитался
Представь, гроза и ливень дико хлещет
Ты у обрыва на земле сидишь
И точно знаешь, время лечит,
Но жизнь взамен, с пустой душой ты смерти не противостоишь.
Я точно знаю, что такое пустота.
 

На меня посмотрел и продолжил курить

 
На меня посмотрел и продолжил курить,
Но мурашки побежали по коже,
И ты ничего уже не мог изменить,
Я, к сожалению, тоже
Мой мирок резко сузился до тебя
Только б видеть и слышать чаще,
Я б за встречу с тобой тогда все отдала,
Я жила, я была настоящей
Я ломала себя, не могла не любить,
И хотела со всеми быть честной,
Очень долго пыталась тебя забыть,
Но, увы,… бесполезно.
Это было сто тысяч веков назад
В прошлой жизни… теперь я взрослее
Если встречу тебя, отведу просто взгляд
Я же сильная, я сумею.
 

Давай контрольный, стреляй скорей

 
Давай контрольный, стреляй скорей
Ты со мной ещё не закончил,
Мне очень больно, не жди не жалей
Последний выстрел и в ночь.
Проиграла, не могу ничего изменить
Я открыта для выстрела… Ну же!!!
Без тебя не могу я дальше жить,
Без тебя мне никто не нужен.
 

Виталия Кавун

Вновь душа превращается в песню

 
Вновь душа превращается в песню.
Понеслись надо мной облака,
Рвётся снова душа в поднебесье,
Чтобы выпить кровавый закат.
 
 
Рвётся снова душа в омут ночи,
Чтобы тьме объясниться в любви.
Лунный диск будет вновь позолочен.
Примет ночь устрашающий вид,
 
 
Тени вновь трепетать будут в пляске
И по стенам квартир поплывут.
Ночь кустами расскажет мне сказку
О местах, где лишь бесы живут.
 
 
И сквозь сон беспокойный застонет
Пыльный город. Моргнут фонари.
И слышны будут жуткие звоны
Этой ночью до самой зари.
 
 
Вновь душа превращается в песню,
В песню хаоса, древнего зла,
И влечёт за собой тебя в бездну,
Твоя мудрость где раньше жила.
Вновь душа превращается в строки.
И весь мир хочет ими обвить.
На тебя смотрят грозные боги
И хотят поскорей умертвить.
 
 
Вновь душа превращается в пламя.
Ночь светлее, чем тысячи дней.
Вновь душа превращается в память,
Чтобы ранить тебя побольней.
 
 
…А теперь она новый твой  Космос,
И ты в нем только звёздная пыль.
Убегать из него уже поздно.
Потому научись просто быть.
 

О чем этой ночью ты плачешь, зима?

 
О чем этой ночью ты плачешь, зима?
О том ли, что ночь скоро станет короче?
О том ли, что грозная, мутная тьма
Уйти на покой в пору лета захочет?
 
 
О том ли, что солнце растопит снега,
В ручьях отразится что ясное небо,
Что не переспоришь весну ты никак
Своих холодов беснованьем нелепым?
 
 
Не плачь, седовласая, лучше смирись
И слез дождевых на меня не расходуй.
Позволь мне сухой добрести до зари,
В душе чтоб моей не промокли пустоты,
 
 
А раны на ней, что созвездьем лежат,
Чтоб не растворились до осени новой.
Не плачь, все равно нет дороги назад.
Пропой лишь ветрами прощальное слово.
 

Мистики снова душа попросила

 
Мистики снова душа попросила,
И к Басурманским я склепам пошла,
С мёртвыми чтоб разделить свою силу,
Выбраться душам их дать из котла.
 
 
Стражей деревья немые стояли
Серым, холодным, бессмысленным днём,
Неба врата, не скрывая печали,
Плакали мелким осенним дождём.
 
 
Между могилами шла я, грустнея, —
Передалась скорбь безмолвных скульптур.
Мёртвые, ставши живее, сильнее,
Быстро забыв про камней глухоту,
 
 
Вновь заиграли на флейтах старинных.
Слышался пенья загробного звук,
Смерть мне казалась простой и невинной,
С трепетным холодом ласковых рук,
 
 
Голос пел нежно, и звал он тоскливо,
И на тот зов, не спеша, я пошла;
Плакало небо и плакали ивы,
Им, а не мне, не хватало тепла.
 
 
Я же искала покой свой, мне просто
Смерть, как родную, хотелось обнять.
Шла… И вдруг к выходу вышла с погоста.
Смерть, мне вовеки тебя не понять.
 

Я проснулась, мне не тесно

 
Я проснулась, мне не тесно,
Ночь просторна и чиста,
Мне открыто все, известно,
Ведь со мною пустота.
 
 
Пустота. Я с ней сильнее,
Тьмою заменяю свет,
Став ночным бездонным небом,
Тем, чего как будто нет,
 
 
Тем, что будто бы забыто.
В пустоту уходит страх,
И с коварством, ненасытно,
Словно чёрная дыра,
 
 
Все вбираю неизбежно.
Пустота. Ей нет границ.
Пустота. И нет надежды.
И навеки мир в тени.
 
 
Охлаждённый, чуть дрожащий,
Мир в тени, а тень во мне.
Мёртвый мир, но настоящий.
Пустота, все дело в ней.
 
 
Я проснулась. Мне не тесно.
Ночь просторна и чиста.
Тьма, в которой все известно.
Тьма, и с нею – пустота.
 

Отпустите в мой собственный ад

 
Отпустите в мой собственный ад,
В одиночества сладкое горе,
И верните мне ржавый закат
Над взбесившимся города морем,
 
 
Над безбашенным пьяным весельем,
Асфальтированным безразличьем.
Ночь послужит мне мягкой постелью,
Пьяный крик превратится в привычку.
 
 
Я желаю сердитого шторма,
Ночи с громом, дождями размытой,
Ночи, ночи без цели и формы,
Чтобы просто остаться забытой,
 
 
Чтоб идти и, крича, быть неслышной,
Выпускать свою боль незаметно,
Почему кто-то в спину мне дышит,
Почему не качаюсь от ветра?
 
 
Где ты, молнии яркая бритва?
Где ты, звонкий убийственный град?
Повторяю я вместо молитвы:
Отпустите в мой собственный ад.
 

Оливера Шестакова

Читатель

 
Читатель,
это стихотворение
– мост между мной
и тобой.
 
 
Руки вытянуты
через пропасть
разнообразия.
Лучи, которые путешествуют
в пространстве и времени.
 
 
Читатель,
увидишь ли ты,
что была ночь
во время написания
этого стихотворения
и что полная луна
вошла в мою комнату,
легла на подушку
рядом со мной
и ждала,
когда я усну.
 
 
Увидишь ли ты,
что под моим окном
цветущие лилии
пахнули опьяняюще
и что это стихотворение
разбудило меня,
попросив
написать его.
 
 
Когда читал,
чувствовал ли ты
на мгновение,
что ты не
один?
 
 
Читатель,
сумеешь ли ты
читать
между строк?
 

Созревание

 
Первое произнесено слово
это рождение,
а начало бытия
это предложение.
 
 
И дальше
с самого начала
это истории и романы.
 
 
Из праистории
кругозор неба
высеченный в камне
о значении рассвета.
 
 
Я продолжаю
свой ежедневный
ход по кругу,
на котором точки
роятся
без конца и начала.
 
 
Только в центре круга
есть стихотворение
и освещает всё,
как улыбка
в уголках губ.
 

Нежность

 
Иногда,
в белом свете утра,
мечтаю быть рекой.
 
 
Брожу между
тенистыми лесами
и зелёными полянами.
 
 
В волнах рифмы дрожат
и разговаривают с птицами.
 
 
Ночью моё
шёлковое платье
усыпано звёздами,
и я несу серебряный лук луны
вокруг моей шеи.
 
 
Чтобы утолить жажду
косули приходят ко мне
напиться
из моих ладоней,
жаждущих нежности.
 

Наталья Вертененко

За морошкой

памяти Н. Рубцова

 

 
Вот и снова поспела на болоте морошка,
Налилась золотым янтарём.
Знать, пора брать плетёное дедом лукошко,
И шагать мне знакомым путём.
По тропинке заросшей и почти незаметной,
Побегу поутру я чуть свет.
Слышу иволги песню, верной спутницы лета,
Напою ей тихонько в ответ.
А вот ельник колючий, где груздей да лисичек
Россыпь кинет не жадный июль,
Столько их наберёшь, даже рук не хватало,
А я дальше бегу и пою.
Добежала, дошла я до знакомого места:
– Здравствуй севера милого дар!
Она не часто растёт, чтобы не было тесно,
Разливает медовый пожар.
 

Моя Вытегория

 
Моя Вытегория, край Вологодский,
Короткое лето, без края зима.
Цепляет макушки сосновые солнце,
В берёзовых рощах танцует листва.
 
 
Леса необъятны, а в чащах – болота,
Грибов в них и ягод, лишь знай, собирай,
Всегда здесь удачной бывает охота,
Хорошей рыбалка – здесь северный рай!
 
 
Озёр есть немало, без счёта речушек.
Все сёла, деревни стоят у реки.
И множество дальних рыбацких избушек,
Довольны уловом у нас мужики.
 
 
Пусть где-то края есть богаче, теплее,
Но сердцу мил здешний неброский уют.
Люблю я черёмухи белой метели,
Люблю, как зимою снега запоют.
 

Коростель дергач, нелюбящий летать

 
Спрятавшись, поёт в траве духмяной
Коростель, и песнь летит окрест,
Через луг, сквозь лес, через туманы,
Подзывает ухажёр невест.
 
 
Как дергач зовёт к себе подругу,
В удивлении даже соловьи,
Прокричит всю ночь, будя округу,
Предвкушая сладости любви.
 
 
Лишь заря платком по небу алым
Полыхнёт, и солнца светлый луч
Заблестит, он, песняром усталым,
Попритихнет до вечерних туч.
 
 
И пока цветёт чабрец высокий,
Серенады громкие звучат.
Хвост пучком – танцует длинноногий
Для дергачек, пёстреньких девчат.
 
 
Лето загрустит, в края чужие
Побежит, не любящий летать,
Он пешком, сквозь травы неживые,
Чтоб вернуться по весне опять.
 

Вологодские кружева

 
Мелькают руки лёгкие, скань ложится ровно,
Морозные узоры свиваются проворно.
К вилюшечке вилюшка, хитросплетений ряд.
Жар-птица на подушке и яблоневый сад.
 
 
Летят снежинки белые – это ли не диво?
Берёзовых коклюшек напев неторопливый,
Ажурное плетение, линий чистота,
Навеяна метелями чудо-красота.
 
 
Струится кружев дивная песня с переливом,
Родные Вологодские белые мотивы,
Сплетается в узоры искуснейшая вязь,
Традиций вековая мистическая связь.