Не перегори. Как не потерять интерес к жизни и работе

Группа риска по эмоциональному выгоранию: портрет личности

Есть личностные черты, которые делают человека более уязвимым для развития эмоционального выгорания. К группе риска можно отнести людей, которым свойственны следующие черты и установки.

1. Трудоголики подвержены выгоранию прежде всех остальных. Это люди, которые строят свою жизнь вокруг собственной работы. Для них работа и карьера первичны, и ценность их жизни напрямую зависит от того, сколько и насколько успешно они работают. Работа ставится во главу ценностной иерархии, на нее «крепятся» все остальные жизненные смыслы.

2. Люди с нарушенным механизмом регулировки поведения «устал-отдохни». В советские времена это называлось «гигиена труда и отдыха». В наши дни эта гигиена, разумеется, продолжает быть актуальной. Если, чувствуя усталость, человек разрешает себе отдыхать – он использует именно этот механизм, предотвращая выгорание. Но многие родители повреждают этот алгоритм у своих детей. Ребенка заставляют достигать спортивных успехов, учиться только «на пять». Если он получил четверку – это не оценка, «ты что-то не доделал, не доучил». В лучшем случае провинившееся чадо выслушивает длинные нравоучения, в худшем – применяются физические наказания. Многим из нас запрещали отдыхать: «Мы в твои годы уже работали! Отдохнешь на том свете. Кто не работает – тот не ест». Складывается следующая ассоциация: если человек только работает и не отдыхает – он «заработает» хорошую жизнь.

3. Перфекционисты. Общая черта людей, страдающих перфекционизмом, – постоянное недовольство качеством своей работы. Они зациклены на достижении нереалистичного идеала. Таких людей еще называют «достигаторы». Они живут в парадигме: это недостаточно хорошо, а значит, не считается. Нужно работать лучше. А когда получается лучше – надо, чтобы получалось еще лучше. Это приводит к хронической фрустрации: их труд никогда не получает их собственного одобрения, они бесконечно переделывают, доделывают, улучшают, находясь в постоянном психоэмоциональном напряжении.

4. Как ни странно, талантливые люди. Они по-настоящему одарены в своей области. Успехи или неудачи в этой сфере могут переживаться экзистенциально глубоко. Какой-то промах, иногда и просто несовершенство в сделанном, грозит обвалом самооценки, утратой смысла собственной жизни. Эмоциональное напряжение, высокая цена ошибки, заоблачная планка ожиданий, требования к талантливым людям, предъявляемые средой, – все это создает психотравмирующие обстоятельства, которые могут способствовать эмоциональному выгоранию, разочарованию в работе, в себе.

Особенности эмоционального выгорания в различных профессиях

Я хочу подробнее рассказать о тех, кто чаще всего сталкивается с эмоциональным выгоранием. Потому что их истории – классический пример того, как организован феномен этого заболевания. Прежде всего я говорю о людях помогающих профессий. И тут «на передовой» врачи, учителя и социальные работники. Это специалисты, наиболее плотно вовлеченные в проблематику тех, с кем они работают. А следовательно, риск выгорания достаточно высок. Например, скорость выгорания медиков в ковидных госпиталях была рекордно высокой, в красной зоне симптоматика появлялась за 2–3 месяца. И среди них были замечательные специалисты, что вдвойне обидно. Ведь многие могли бы помочь себе, распознав выгорание и вовремя обеспечив себе возможность восстановления.

Медики

Я – врач, и поэтому знакома с темой изнутри. С институтской скамьи нас учат: для медика на первом месте потребности пациентов. Все остальное – по остаточному принципу. Мы наследовали эту шкалу ценностей еще студентами. Врач – это служение. К сожалению, тема здоровья самого врача – физического, эмоционального, психического – «была не раскрыта». А профессия медика насыщена стрессом как никакая другая. Начиная с вредного воздействия различных видов излучения, которое может влиять на сердечно-сосудистую систему, центральную нервную систему. И заканчивая прямой угрозой жизни, когда пациент в наркотическом опьянении дерется и требует морфия. Это, кстати, случай из моей личной практики медсестры на «Скорой помощи».

Труд большинства медиков связан с высочайшим нервно-эмоциональным напряжением, с ответственностью за здоровье и жизнь других людей. Постоянная вовлеченность в чужие, иногда неразрешимые проблемы, соприкосновение с трагедиями, ежедневный контакт с больными людьми и их близкими. Все это несет мощный отрицательный заряд, с которым нужно как-то справляться.

Добавьте сюда жесткие внешние требования: врач должен быть профессиональным, компетентным, деликатным, доброжелательным. Медики находятся под пристальным наблюдением общественности и руководства. Врач что-то сказал не так, «косо» посмотрел на пациента – тот пишет жалобу. На нее реагируют проверкой, что приводит к дополнительному профессиональному стрессу. И получается, что ожиданий и требований к медикам все больше, а ресурсы, чтобы реализовать эти требования, не пополняются.

Именно у медиков есть одна специфическая сложность, черта профессии – им трудно обратиться за помощью. Тяжело открываться, делиться своими проблемами, рассказывать о страхах, бессоннице, «плохих» чувствах.

Ко мне за профессиональной помощью обратились трое медиков, работавших в ковидных госпиталях. Только на приеме они смогли говорить о своих трудностях. О том, что им страшно заразиться, принести болезнь в семью. О проблемах со сном. О том, как больно узнавать о смерти пациента, с которым беседовал еще вчера. И те, кто пришел на прием к психологу, скорее исключение. Большинство их коллег не обратились за профессиональной помощью. Максимум, чем они себя поддержали, – сами выписали себе рецепт на антидепрессанты.

Есть общие черты, по которым можно без труда узнать «выгорающего» врача. Приходишь на прием, а врач все поглядывает на часы. Он опаздывает или заканчивает прием раньше времени. Откладывает или переносит встречи с пациентами. Попытка работать усерднее не приносит желаемых результатов. Он перестает общаться с коллегами, налегает на различного вида стимуляторы: пьет кофе в неразумных, опасных количествах, курит каждый час. Часто у такого медработника появляется своеобразный «юмор висельника». Его преследует чувство вины, ощущение неудачи и самообвинения. Частый гнев сменяется обидами и горечью. Эта симптоматика проявляется не только на работе, но и дома, и в кругу друзей, если до этого круга удается добраться. Ухудшается внимание, усиливается сопротивление изменениям, появляется циничное отношение в больным. Врач утрачивает моральный нейтралитет, обвиняя пациента в заболевании: «Что же вы так себя запустили? Надо было раньше обратиться за помощью». В итоге человек становится равнодушным, перестает творчески мыслить. Появляется мысль оставить работу: я никчемная медсестра, я плохой врач или фельдшер.

Оксана, 45 лет. Работала участковым терапевтом, пошла работать в ковидный госпиталь. Отработала 3 месяца в графике сутки через двое. В госпитале трудовая смена выглядела так: надеваешь на себя защитный костюм, и за всю смену есть 2–3 небольших перерыва, когда можно выйти из красной зоны, попить чай, перекусить. А потом снова «на передовую». А там огромное количество пациентов, боли, страданий, смертей. Проработав 3 месяца, она вернулась в районную поликлинику, но с удивлением обнаружила, что больные ее раздражают. Она постоянно чувствовала злость, даже грубила пациентам: «Вот вы проблему запустили, это ваша вина, чего вы теперь от доктора хотите?» Ухудшился сон, а по ночам стали сниться пациенты, с которыми работала в ковидном госпитале. Начались эмоциональные срывы на старшего сына и мужа, причем настолько интенсивные, что муж заговорил о разводе. Его претензия к жене звучала так: «Ты стала неадекватная, тебя все бесит. Ты игнорируешь свои домашние и супружеские обязанности, не уделяешь мне внимание».

Подобных историй очень много. Так происходит выгорание у медиков. Чувство усталости и истощения становится постоянным, что приводит к разрушению психического и соматического здоровья. Эмоциональное истощение сопровождается ощущением безнадежности, загнанности в клетку. И появляются тревога, депрессия, личностная отстраненность. Чем выше степень выгорания, тем больше чувство безысходности, так называемого эмоционального тупика. Когда человек глубоко разочарован в своей работе, в себе-профессионале. Степень выгорания можно определить по интенсивности избегания контакта с пациентами. Чем выше выгорание, тем больше врач старается изолировать себя от подопечных.

Педагоги

Учителя выгорают так же часто, как врачи. Преподаватели в школах и вузах, воспитатели в дошкольных учреждениях – каждого из них может затронуть синдром эмоционального выгорания. Причем, степень риска не зависит от стажа работы. Опытные педагоги испытывают длительное воздействие различных стрессов, а выпускник пединститута может столкнуться с экстремально трудным вхождением в профессию.

Как и в примере с медработниками, учителя подвергаются давлению целого комплекса стрессов. Это ежедневная эмоциональная перегрузка, а зачастую и самоотверженные попытки «посеять разумное, доброе, вечное». Это высокий уровень ответственности за своих учеников. Еще один стрессовый фактор – частые конфликты внутри коллектива. В последние годы увеличилось количество учащихся с трудным поведением. Интернет пестрит роликами, где доведенный до белого каления преподаватель демонстрирует «непедагогичное поведение», а ученики, сняв его на телефон, запускают видео в Сеть.

Кроме того, в российских реалиях, учитель скорее женская профессия. Мужчин-учителей не так уж много: физкультурник, трудовик, иногда историк или физик. В вузах мужчин, конечно, больше. Но преподавательский состав – это в большинстве случаев все-таки женщины. Это значит, что к профессиональному стрессу добавляется вся женская домашняя нагрузка. Ведь готовку, уборку, воспитание собственных детей никакая профессия не отменяет. Такое сочетание приводит к серьезному дефициту времени для отдыха, собственного развития, ухода за собой, общения с близкими. Да и заработок учителей часто далек от их пожеланий. В Москве финансовая ситуация лучше, а в регионах зарплата учителя может быть до стыдного низкой. И, к сожалению, социальный статус педагога в наших реалиях не очень высок. Комбинация этих стрессов способствует развитию эмоционального выгорания.

Наталья, 38 лет, работает преподавателем английского языка в колледже. Кроме интенсивной основной нагрузки ведет факультативы. Согласилась на предложение взять работу в научно-методическом отделе. Сначала выполняла работу качественно, «с огоньком», чувствовала интерес и даже азарт. Из-за большого объема дел стала задерживаться на работе. Со временем заметила, что быстрее устает, как будто работает «на севших батарейках». Приходит домой обессиленная, не может заниматься домашней работой – просто падает на диван и лежит. Нет сил на контакт с детьми и мужем. Отметила, что стало снижаться либидо. Муж стал жаловаться на отсутствие внимания с ее стороны. Наталья обратилась за помощью к врачу-психиатру. Врач выписал антидепрессанты. На какое-то время работоспособность повысилась, но снова сменилась упадком сил, неудовлетворенностью, раздражением в адрес студентов. Отказалась от факультативов по английскому языку.

В случае Натальи эмоциональное выгорание развивалось в связи с чрезмерной нагрузкой и большой ответственностью. Еще одним фактором были неоправдавшиеся зарплатные ожидания. И, как следствие, ухудшение психического состояния.