Свет – Тьма. Вечная сага

– Что? – фыркнул он.

– Пообещай, что найдешь меня там…

– Конечно, – неожиданно мягко и спокойно ответил Ваня, однако в этом спокойствии прозвучало звенящее напряжение. – Всё будет хорошо, малыш. Мы с тобой обязательно встретимся…

– В Аду… – подсказала я, сорвавшимся голосом.

– Не волнуйся, – он нервно усмехнулся. – Я буду с тобой даже в Аду… Вот, Чёрт!..

– Ваня?.. Ваня?!

– Извините, связь прервалась, – произнёс ледяной женский голос.

Я лихорадочно принялась нажимать повторный вызов, но, как назло, попадала не в те кнопки. А когда мне, наконец, удалось нажать нужную, из динамика вместо гудков полились безразличные фразы:

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны обслуживания…

Что-то замерло во мне. Наверное, сердце. Оно перестало биться и окаменело, несколькими тоннами мёртвого груза раздавив грудную клетку. На глаза навернулись слёзы, размыв очертания светившегося в сумерках экрана. Руки безвольно опустились на колени, пальцы разжались, и сотовый телефон выскользнул из них, составив компанию осколкам разбитого пульта. Я понимала, что с Ваней произошло что-то плохое, но не знала, перенёсся ли он в другую реальность или попал в аварию, которую Свет не планировал.

Умер…

Я уронила голову на подлокотник кресла и беззвучно зарыдала, упрекая себя, что отпустила его сегодня.

Лучше бы я осталась с Ваней.

Лучше бы Ваня остался со мной…

Я мучилась выбором – бежать ли на улицу, чтобы искать его разбившуюся машину, или сидеть в квартире и ждать, когда появится Елиазар. Если появится. Каждая секунда нервного ожидания угнетала. Мне необходимо было убедиться, что с Ваней не случилось ничего непоправимого, и, не в силах дальше сдерживаться, я всё же решила отправиться на поиски. Ваня находился где-то за городом, а значит, мне придётся взять такси.

Однако не успела я подняться на ноги, как из динамика телевизора вдруг раздалось шипение, а по экрану пошла рябь, смазывая кадры окрестностей Сочи. Я вскинула голову, мгновенно среагировав на изменение шумового фона, и, ещё не сообразив, что произошло, кожей ощутила его присутствие в комнате.

Елиазар сидел в кресле напротив, симметрично положив руки на подлокотники. Даже он, всегда спокойный и невозмутимый, сейчас выглядел напряжённым: глубокая борозда пролегла между белёсыми бровями, юношеская свежесть ушла с лица, а светлые глаза потемнели, став бездонными. Теперь он напоминал не ужасно загримированного молодого актера, а уставшего от жизни дряхлого старика, каким внушительный возраст и должен был его сделать.

– С Иваном всё в порядке, – сухо произнёс Старец в ответ на мой невысказанный вопрос.

– Он не умер?.. – взволновано прохрипела я, смахивая остатки слёз.

– Он жив, – ответил Елиазар таким же ледяным тоном.

Я шумно выдохнула.

Слава Богу…

То есть Высшим Силам…

То есть неважно кому!

Ваня был жив – и от этой мысли мне сразу стало легче. Я невольно схватилась за горло, почувствовав, как под кожей бешено запульсировала кровь, разгоняемая вновь забившимся сердцем.

– Что произошло?

– Тебе пора, – отрезал Елиазар, поднявшись с кресла.

– Но…

– Тебе пора, – тихо, но с лёгким раздражением и физически ощутимым давлением повторил он.

Неудивительно, что Старец испытывал раздражение и торопился – он просто не мог ждать. Сейчас его заботили иные проблемы, нежели моё беспокойство за друга. Сколько ещё людей ему нужно было обойти и забрать с собой в неизвестность? Сколько раз ему уже задали или зададут подобные вопросы? Я была не единственной сентиментальной и точно не исключительной, чтобы успокаивать меня весь вечер. Тем более, возможно, Ваня уже перенёсся в тёмный мир, пока я доставала Елиазара глупостями.

Что ж, главное я услышала.

В воспалённых старческих глазах я прочла немой укор своей медлительности и сообразила, что мне нужно было действовать, а не валяться на полу безвольной тряпкой. Я с трудом поднялась вслед за Елиазаром. Битва ещё не началась, но я уже не могла владеть собой: от волнения ноги не слушались, всё тело била мелкая дрожь, а сердце не желало успокаиваться, сбиваясь с ритма. И всё же я попыталась собрать в кулак всю свою волю и решительно взглянула на Старца.

– Что я должна сделать? – чётко спросила я.

Елиазар ничего не ответил.

Он просто кивнул в сторону открытого окна, однако я поняла его без слов.

Наверное, сегодня произойдёт сотня подобных попыток суицида. Кто-то объяснит всё воздействием Легата на психику неуравновешенных людей. Кто-то сделает вывод, что метеориты, как и кометы, приносили с собой беды и несчастья, дестабилизировали магнитный фон Земли или придумает какую-нибудь другую чушь. Но даже в этих теориях будет своя доля правды – несчастья случатся из-за падения Легата. Вот только настоящих причин никто и никогда не узнает. А того, кто попытается о них рассказать, запишут в сумасшедшие, и ещё на тысячу лет мир погрузится в блаженное неведение…

Сделав несколько несмелых шагов, я остановилась возле окна. Онемевшими пальцами открыла его шире, забралась на подоконник и посмотрела вниз. Высота, с которой мне предстояло спрыгнуть в объятия мокрого асфальта, ужасала, поэтому непроизвольно я мёртвой хваткой вцепилась в старую раму. В лицо ударил порыв ледяного ветра, принеся с собой ароматы мокрой земли и озона. Я жадно втянула его носом, и обжигающий холод мгновенно наполнил лёгкие и остудил голову.

Быть может, на земле я дышала в последний раз.

Быть может, я не вернусь из тёмного мира живой…

Эта мысль заставила совершенно другими глазами посмотреть на дома вокруг, на переливавшиеся всеми оттенками красного и жёлтого осенние деревья и на огромные лужи, образовавшиеся после недавнего дождя. Лишь в это последнее мгновение я осознала, сколько прекрасного окружало меня в жизни, сколько чудесных мелочей я не замечала раньше, запутавшись в проблемах и хлопотах повседневности, и поняла, как сильно мне не хотелось расставаться с такой простой и близкой красотой.

Но теперь сожалеть было поздно.

Я подняла глаза наверх, ожидая, что увижу там серые дождевые тучи…

И чуть не заплакала.

Светлая полоса на горизонте, обещавшая ночью ясную погоду, разрослась и стала шире. Сквозь неё проглядывал огненный закат – огромное, алое солнце почти село, и лишь крошечный его кусочек ещё сиял над городской застройкой. Золотистым и розовым светом оно подкрашивало края облаков, дома и деревья на дальней стороне улицы, которая виднелась между крышами соседних зданий. Зрелище завораживало и навеивало тоску. Я представила необъятность и бездонность этого неба, за которым таились бескрайние глубины космоса. Представила массы пара, которые даже через сотни и тысячи лет останутся неизменными и будут так же неторопливо проплывать над городами, лесами, полями и океанскими просторами, не замечая происходивших внизу изменений. Какими же крохотными мы являлись по сравнению с ними. Какой краткосрочной была наша человеческая жизнь…

А дальше, за пределами атмосферы, за пределами нашей солнечной системы и галактики, неужели больше нигде не существовало подобного солнца, подобного неба и заката? Неужели Свет и Тьма создали только нас, и только мы бились за них? Сейчас я жалела, что не задала эти вопросы раньше, но надеялась, что ещё смогу получить на них ответы…

– Времени мало, – послышался из-за спины голос Елиазара, остановивший мои унёсшиеся вдаль мысли.

– Да, – тихо отозвалась я, но развернулась обратно в комнату и посмотрела на мирно храпевшего на диване мужчину.

Отца не волновало, что его дочь готовилась выпрыгнуть из окна, что светлый Старец стоял сейчас на расстоянии вытянутой руки и не обращал никакого внимания на бренное тело бывшего тёмного. Свет, как и Тьма, потерял к нему интерес с тех пор, как он погрузился в отравленную парами алкоголя реальность и отключился от всех остальных реальностей, став абсолютно бесполезным и беспомощным. После аварии мы словно поменялись ролями. Отец превратился в моего ребёнка, а я – в его родителя. И как родитель я не хотела оставлять его одного, прекрасно понимая, что без меня он просто пропадёт…

– О нём позаботятся, – ответил Елиазар на мои беспокойные мысли.

Я молча кивнула, ведь мне ничего не оставалось, кроме как поверить ему. Потом тихо, одними губами прошептала, обращаясь к отцу:

– Прощай…

И шагнула из окна.

Часть 2. Тьма.

«Знаешь в чём сила солнца? Оно не боится заглянуть во Тьму».

Анхель де Куатье.

Глава 1. Тёмный мир

Я боялась прыгать.

Я боялась разбиться.

Моё истерзанное тело боялось снова испытать боль.

Все мышцы напряглись до предела, моментально одеревенев от переизбытка адреналина и молочной кислоты, хотя прыжок не потребовал от меня каких-либо физических усилий.

Один шаг – и я стремительно понеслась вниз, к земле, подчиняясь законам Ньютона и отдаляясь от кусочка неба, зажатого между крышами высоток. В ушах засвистел ветер, где-то во дворе залаяла собака, но уже через секунду лай исчез. Исчез и двор, и небо, и мокрые дома, и пожелтевшие деревья. Исчез даже алый свет заката. Остался только противный свист, который зазвучал громче и перерос в жуткий скрежет, разрывавший голову на куски.

Остальное погрузилось в темноту.

Я думала, что падение займёт две-три секунды, но оно всё никак не заканчивалось, словно я падала не на асфальт, а в бездонную пропасть, всё ближе и ближе подлетая к центру земли. Затем перед взором появились красные вспышки и замелькали в бешеном круговороте, словно на разогнавшейся до сверхсветовой скорости карусели.

А дальше я неожиданно поняла, что оказалась на твёрдой поверхности.

Я снова не почувствовала ни удара, ни толчка от встречи с земной корой, как не почувствовала и боли в разбившейся плоти – абсолютно ничего. Свист в ушах стал постепенно стихать, оставляя голову страдать от мигрени, а тело – от слабости и страха. После цветного мелькания желудок начал несмело возмущаться, и я порадовалась, что не успела поужинать после работы, иначе вся еда оказалась бы у меня под ногами.

Стараясь совладать с дезориентацией, я закрутила головой по сторонам, в надежде найти какие-то ориентиры и понять, где теперь находилась. Но пока меня окружала лишь темнота, в которой не виднелось ни единого просвета, и тишина, блаженная вначале, но неумолимо давившая на барабанные перепонки теперь. Я глубоко вздохнула, и шум воздуха, покинувшего лёгкие, прозвучал оглушительно громко. Мне даже показалось, что я услышала эхо, отразившееся от неизвестной преграды впереди, а последовавшее за ним равномерное дыхание напомнило звук двигателя, разгонявшего гробовую тишину.

Пока ко мне не вернулось зрение, я присела и коснулась ладонями земли под ногами, пытаясь хотя бы на ощупь познать небольшой клочок пространства рядом с собой. Земля оказалась горячей и совершенно гладкой. Появилось чувство, будто я водила пальцами по стеклу, на котором не было ни шероховатостей, ни даже пылинок. Поражённая новыми ощущениями, я выпрямилась и поняла, что начала различать смутные очертания далёких гор, которые рваной полосой разделили тёмное пространство под ними и серое, призрачное зарево над ними. А когда глаза ещё немного привыкли, я смогла разглядеть, что это было вовсе не зарево, а низкие, серые тучи, затянувшие небо тугой, беспросветной пеленой. Они шевелились, перетекали из одной формы в другую, бурлили и переливались, словно пар над огромным, кипящим котлом. Где-то над моей головой сверкнула молния, яркой вспышкой пронзившая тьму вокруг и на мгновение ослепившая. В ту же секунду раздался раскат грома, очень похожий на скрежет, который я слышала во время падения. Эхо от него прокатилось по пустынной равнине и запуталось в вершинах кривых скал. Теперь они казались тюремной решёткой, плотным кольцом охватившей поле предстоящей Битвы и не позволявшей никому сбежать с места сражения Высших Сил. Лишь в одном месте в их непрерывной цепочке находилась брешь – проход шириной в сотню метров. По обеим сторонам от него возвышались два особенно скрюченных пика, склонившихся друг к другу, подобно двум молчаливым Стражам, которые испокон веков высматривали на своём посту приближение тёмного Войска.

Я взглянула на их подножие и снова удивилась. Земля действительно представляла собой ровную поверхность, блестевшую, как начищенное зеркало. Но на этом зеркале всё же появлялись трещины, которые достигали в длину нескольких метров и уходили вглубь на неизвестное расстояние. Над трещинами вился вырывавшийся из недр пар, словно над сотней действовавших вулканов, невесомыми клубами устремляясь вверх и растворяясь в воздухе.

Таким я видела тёмный мир в своих кошмарах.

Таким он предстал и наяву.

За тысячи лет здесь не изменилось ничего – время замерло, превратившись в вечность без начала и конца, без изменений и движения, словно его не существовало вовсе. Как и тысячу лет назад, я вернулась в призрачную обитель и стояла на чёрном поле, рассматривая его в реальности, а не в снах или воспоминаниях из прошлого.

И в этой реальности я испытывала ужас…

Что же дальше?

Я снова огляделась и перевела взгляд от тёмных далей на более близкие объекты, но вокруг, насколько хватало глаз, не было ничего, кроме зеркальной глади земли, скал и гигантских валунов, разбросанных возле их подножий. В растерянности я завертелась на месте, чувствуя себя совершенно одинокой и брошенной даже Высшими Силами. А потом справа заметила движение и резко повернула голову, испытав одновременно облегчение, радость и удивление.

Там были люди. Множество мужчин и женщин в обычной одежде: джинсах, куртках, футболках и даже в вечерних платьях. Они находились совсем близко и так же растерянно оглядывались по сторонам. Тёмный мир впускал нас в себя постепенно, неспешно проявляя свои грани, ведь ещё секунду назад этих людей здесь не существовало.

Подхватив возникшую догадку, я совершила разворот на сто восемьдесят градусов и обнаружила у себя за спиной что-то вроде лагеря на месте, которое тоже только что было пустым. Удивительно, но я могла разглядеть мельчайшие подробности, хотя, казалось, от лагеря меня отделяли несколько километров чёрного поля. Я увидела большие серые палатки и ходивших среди них людей, некоторые из которых отличались от пёстро разодетой толпы. Они носили одинаковую одежду – свободные серые рубахи и серые штаны – и держались более раскованно, чем остальные. Что-то приносили, оставляя свою ношу под пологами, что-то рассматривали и проверяли, подходили к растерянным новичкам и увлекали их за собой в бескрайний лабиринт шатров.

Видимо, здесь мы будем находиться какое-то время, пока Свет и Тьма не соберут всех Воинов.

Заметив среди палаток движение тёмной массы, я сощурилась и обнаружила там животных. Но не простых одомашненных представителей копытных, кошачьих или псовых, а странных гибридов, слишком больших и ненастоящих, на равных общавшихся с людьми в серых рубахах. Я увидела огромного волка, которого темнокожий мужчина потрепал по загривку, подняв руку выше своей головы. Бизона, имевшего три длинных змеевидных хвоста и, несмотря на внушительные габариты, грациозно передвигавшегося между натянутыми верёвками. И медведя, который по-человечески сидел возле небольшого костра, вытянув вперёд широкие лапы и словно разговаривая с миниатюрной девушкой, едва достигавшей ему до груди. Остальных, гулявших вдалеке или скрывавшихся за палатками, я не смогла рассмотреть, но не сомневалась, что они представляли собой не менее удивительное зрелище.

Местами сквозь мрак пробивался тёплый свет и других костров, которых оказалось достаточно много. Вот только где люди брали для них дрова – было интересным вопросом, поскольку вокруг не росло ни единого дерева, кустарника или хотя бы травинки. И всё же, несмотря на сверхъестественное происхождение пламени, мне захотелось подойти и согреться возле одного из них, уютно присев рядом, как девушка с медведем. Хотя не могла сказать, что я замёрзла. Температура в Аду, или же Чистилище, приближалась градусам к сорока, а воздух, напитанный влажными парами, создавал эффект парной в бане. Мои волосы давно стали тяжёлыми и мокрыми, джинсы, в которых я перенеслась сюда, потеряли мягкость, а по спине побежали струйки пота.

И всё же меня тянуло к огню.

Я сделала несколько шагов по направлению к лагерю, но потом остановилась, заметив человека, отделившегося от тёплого света и двинувшегося мне навстречу. Вот только с головы до ног этот человек был покрыт таким желанным и одновременно таким ужасающим пламенем. Он горел, будто факел, однако его это совершенно не беспокоило. Я замерла от испуга, но потом поняла, что передо мной находился Дух – Фалег – которого я много раз видела во снах и воспоминаниях. Правда, раньше он казался мне менее человечным, напоминая скорее оживший костёр, а теперь его сутулая фигура, торчавшие из головы раскидистые рога и слишком длинные конечности просматривались гораздо лучше.

Дух остановился. Призывным движением загрёб когтистой лапой воздух и что-то громогласно проревел. Затем развернулся и направился обратно в лагерь. И мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Я несмело двинулась вперёд, стараясь держаться на почтительном расстоянии, ведь от Фалега исходил нестерпимый жар, грозивший спалить любого при неосторожности. Но, несмотря на опасность быть испепелённой, Дух больше не внушал мне ужаса и страха. Даже наоборот – сгорбленный, с неуклюжей походкой и качавшимися в такт неловким движениям рогами, инородными по отношению ко всей его внешности, он казался немного забавным. Однако я вспомнила, с какой силой Фалег разорвал тёмного Воина, и осеклась – его ярости стоило опасаться.

Очень быстро пустырь закончился, и мы запетляли между палатками и притихшими людьми. Они кидали на нас взгляды: то опасливые, то любопытные, то полные надежды – и с уважением отходили в сторону. Разглядывали и уважали, конечно же, не меня, а Фалега, а я являлась лишь ещё одним вновь прибывшим человеком, совершенно неотличавшимся от сотен и тысяч других.

Затем мы остановились. Фалег вытянул перед собой лапу и одним когтем ткнул вперёд, имея в виду, что дальше я пойду одна. На этот раз не издав ни звука, он так же неуклюже развернулся и направился прочь, оставив меня наедине с вернувшейся растерянностью. Я недоверчиво посмотрела в сторону, куда он указал, но там не оказалось ничего нового и никого знакомого, только люди всех рас и национальностей, да большие серые палатки.

А кого я, собственно, ожидала увидеть?

Елиазара?

Ивана?

Давида?

Похоже, меня просто бросили, позволив долго и мучительно самой искать себе пристанище.

Елиазар не рассказывал про эту часть, во снах я ничего не видела, а экскурс в прошлое вообще оказался бесполезен. Я надеялась, что, попав в тёмный мир, всё пойму и вспомню, раз в прошлых жизнях была Воином, но я не помнила ничего. Разум лишь настойчиво твердил, что я была обычным человеком из обычного мира и должна была находиться на земле, а не в потусторонней реальности. А память и интуиция молчали, трусливо забившись глубоко внутрь нестерпимо кружившейся головы.

Не имея других вариантов, я пошла в указанном направлении, надеясь увидеть кого-нибудь или что-нибудь знакомое. Не зря же Дух направил меня именно туда…

Теперь взгляды бросали уже в мою сторону. Но в них читалась не почтительность и страх, а попытка найти поддержку, родственную душу или в прямом смысле слова родственника или знакомого. Я разделяла подобные взгляды и чувства их обладателей. Люди вокруг, как и я, ощущали себя одинокими, брошенными и растерянными и так же искали своё место под бушующим небом. Но я ничем не могла им помочь. Как и они мне.

Время шло, а взгляды и палатки никак не заканчивались. Я уже начинала думать, что пройду весь лагерь до конца, так и не обнаружив то, что искала. В возможность встретить Ваню или Давида верилось с трудом, а о Елиазаре я вообще забыла – по близости не белело ни единого светлого пятна одеяний Старцев. Они словно ещё не спустились в Ад, продолжая собирать по земле людские души. И спустятся лишь тогда, когда собирать будет уже некого…

Вдруг что-то кольнуло меня, заставив остановиться.

Появилось чувство тревоги и опасения, будто я могла пропустить нечто важное. Только что именно – ещё не понимала. Я осмотрелась, снова ничего не обнаружив, и лишь одна девушка почему-то привлекла моё внимание. Словно ребёнок, она сидела на корточках и увлечённо раскладывала какие-то предметы на земле. Девушка выглядела совсем юной и обладала миниатюрной фигурой, которая напоминала скорее детскую, нежели подростковую. Она тонула в складках серой рубахи, делавшей её почти неприметной на фоне такой же серой ткани шатра. И, если бы не странное ощущение, зародившееся в глубине души или разума, я прошла бы мимо.

Заметив моё присутствие, девушка подняла испуганное лицо, а потом быстро юркнула под полог палатки, прихватив с собой все разложенные предметы. Это действие заняло не более секунды. Я даже не успела её как следует рассмотреть, запомнив лишь огромные, карие глаза, не говоря уже о том, чтобы понять, почему она меня заинтересовала. И всё же что-то смутное продолжало копошиться внутри, не давая покоя…

– Здравствуй, новый Воин!

– Ой!

Я подпрыгнула от неожиданного прикосновения, испугавшись сама и испугав светловолосую женщину, подошедшую со спины. Сердце бешено заколотилось, но уже через секунду успокоилось, когда пришло осознание, что опасности незнакомка не представляла. Немного отдышавшись, я смогла сосредоточиться на ней и на причине, по которой она со мной заговорила, ведь больше никто пока не сказал мне ни слова.

На женщине красовалась всё та же серая рубаха, как и на скрывшейся в палатке девушке, как и на многих вокруг. В уголках её глаз и возле губ собрались лучики мелких морщинок, выдавая возраст – около пятидесяти, – а кожа светилась изнутри здоровьем и имела абсолютно белый цвет. Не серый, а именно белый, словно солнце ни разу в жизни не касалось её, а меланин просто не знал, что ему нужно было вырабатываться. Однако, несмотря на свою бледность, женщина не являлась альбиносом. Пшеничного цвета ресницы и брови, не тронутые косметикой, и бледно-голубые глаза, излучавшие доброту и мягкость, как у монахини в каком-нибудь монастыре, дополняли светлый облик. Незнакомка напоминала Ангела, спустившегося с небес в Ад, чтобы спасать заблудшие людские души, и тем труднее было представить, что она сможет кого-то убить…

– Не бойся, – женщина ласково улыбнулась, озарив своей улыбкой тьму вокруг, а потом нежно коснулась моей руки. – Ты среди светлых, тебе нечего бояться. Я – Эмили.

– Елизавета… Лиза, – запнувшись, представилась я.

Странно, но я её понимала, хотя даже не представляла, на каком языке она могла разговаривать. Судя по имени, русской женщина не являлась.

А на каком языке ответила я?

На русском?

Почему-то мне казалось, что нет.

– Там была девушка… – произнесла я, пытаясь уловить, какие издавала звуки. – Я её испугала.

– Это Мелания, – Эмили грустно вздохнула. – Будь с ней помягче, ей очень страшно… Пойдём.

И она потянула меня к шатру, в котором только что скрылась Мелания.

– Это ваша палатка? – я отстранилась, ощутив небольшую неловкость.

– И твоя тоже, – улыбнулась Эмили, снова завладев моей рукой. – Пойдём.

Я ничего не поняла, но решила не сопротивляться, поскольку всё равно не представляла, куда дальше идти.

Пригнувшись под низким пологом, я вошла вслед за женщиной. И в очередной раз удивилась, поскольку внутри палатка оказалась довольно просторной. Здесь с комфортом могли разместиться человек шесть, хотя я думала, что она была рассчитана максимум на двоих. И стояли мы в полный рост – свод возвышался высоко над нашими головами, а снаружи я могла легко заглянуть на другую сторону. Правда, встав для этого на цыпочки. Внутреннее пространство заливал мягкий, тёплый свет, сильно рознившийся с липкой тьмой снаружи. Вот только я не увидела свечей, ламп или фонарей – никакого источника освещения. Светился сам воздух. Я оглядела себя и не обнаружила тёмных пятен ни в складках джинсов, ни в сжатой ладони, ни под ногами. Не отбрасывали теней и предметы интерьера, которых оказалось совсем немного: на светло-золотистом, гладком полу в ряд лежали три тонких матраса, поверх которых были уложены такие же тонкие серые одеяла, а в стороне стоял большой металлический таз и высокий сосуд.

На крайней лежанке, под слегка провисшей стенкой палатки сидела Мелания. Она забилась в самый дальний угол, обхватила колени руками и невидящим взглядом уставилась в точку перед собой, будто не замечая нас. Девушка не собиралась убегать, поэтому я смогла нормально её рассмотреть, одновременно копаясь в своих ощущениях и пытаясь понять, почему она привлекла моё внимание и практически привела в этот шатёр.

Мелания оказалась даже младше, чем я подумала сначала. Наверное, ещё не достигла совершеннолетия, а её маленький рост и миниатюрность вполне соответствовали столь юному возрасту. И ещё девушка была красива. Очень красива. Её чёрные волосы были заплетены в тугую косу, спускавшуюся до талии, а округлое лицо обрамляло несколько выбившихся прядей, создававших слегка небрежный образ. Над большими карими глазами, которые она почему-то старательно прятала, дугой изгибались густые чёрные брови. Мелания не выщипывала их, и это придавало ей естественное очарование. Скорее всего, девушка являлась жительницей какой-то восточной страны, уж очень бы ей подошло сари или наряд для танца живота. Однако представлять хрупкую красавицу с головы до пят замотанную в платок или скрывавшую своё лицо под паранджой мне не хотелось.

– Мелания, это Лиза, – Эмили провела рукой по моему плечу, словно кроме нас троих в палатке находился кто-то ещё.

– Привет, – она бросила на меня взгляд и тут же снова зарылась лицом в худенькие коленки.

Голос девочки оказался таким же тонким и юным, как и она сама. Но, вопреки ожиданиям, Мелания произнесла это просто тихо, а не угрюмо или злобно. Она скорее боялась нас, чем злилась или избегала.

– Привет, – мягко подхватила я и добавила фразу, которую обычно произносили при знакомстве: – Рада познакомиться…

Даже не договорив, я и сама ощутила, насколько глупо и неуместно она прозвучала…

– Ага, – Мелания криво усмехнулась и снова уставилась перед собой, больше не обращая на нас внимания.

– Всё хорошо, – услышала я за спиной подбадривающий голос Эмили. – Дай ей время привыкнуть, а пока подойди сюда…

Я развернулась лицом к выходу, ища женщину глазами. И обнаружила её стоявшей в стороне возле каких-то подставок, на которых были развешаны доспехи, напоминавшие средневековые латы – совсем как в моём сне. Некоторые щитки были абсолютно гладкими, а на некоторых ажурно переплетались сложные узоры, похожие на кельтские и выдавленные наружу непонятным мне способом. Доспехи чарующе и призывно блестели и переливались, вот только выглядели слишком гладкими и ненастоящими, словно их в течение нескольких часов полировали до зеркального блеска для съёмок псевдоисторического фильма.

Заинтересовавшись подобной униформой и позабыв про сжавшуюся в углу девочку, я подошла ближе и несмело коснулась нагрудника, висевшего на одной из подставок. И поняла, что не могла сказать точно, из какого металла он был изготовлен. Да, он блестел и жёстко держал форму, но почему-то создавал впечатление гибкой и мягкой резины. Не чувствовалась и отполированная гладкость, хотя я могла увидеть в доспехах своё отражение. Их внешняя физическая форма совершенно не соответствовала тактильным ощущениям, словно я ела мороженное, которое издавало хруст сочного яблока, или гладила котёнка, шерсть которого напоминала наждачную бумагу…

Рядом с подставками стояли круглые щиты с такими же замысловатыми орнаментами по краям и длинные мечи с украшенными рукоятями. Я провела пальцем по узору, испытав всё те же непонятные ощущения. А затем коснулась одного из мечей, желая убедиться, что хотя бы он являлся настоящим. И мои ожидания оправдались. Лезвие, сделанное из похожего, странного металла, легко погрузилось в верхний слой кожи, разрезав его как горячий нож масло. Я отдёрнула руку, и на месте пореза выступила капля крови…

Похоже, именно этим мы снова будем сражаться за Свет – люди против людей, в доспехах и с мечами, как в Битве, минувшей тысячу лет назад. Неужели Высшие Силы до сих пор выясняли отношения таким примитивным способом? С современными технологиями, со всевозможными видами огнестрельного оружия они всё равно выбирали простые мечи?..

Я мотнула головой, пытаясь выбросить из неё ненужные мысли.

Да, Высшие Силы часто были с нами не до конца откровенными и не посвящали в свои планы. Но, если люди даже спустя тысячи лет дрались на мечах, значит, на то имелись определённые причины. Просто мы их пока не знали…

– Это твои, – Эмили коснулась рукой одной из подставок, выдернув меня из раздумий. – Можешь примерить.

Я осторожно взяла вытянутую деталь, похожую на наруч с болтавшимися серыми ремешками, и покрутила её в руках. Деталь оказалась увесистой, но гибкой. Она на самом деле сгибалась, что буквально повергло меня в шоковое состояние. Я впервые видела такой металл. Одно дело – чуть согнуть длинное лезвие. И совсем другое – согнуть маленькую вещь, имевшую как минимум два ребра жёсткости. Более того, она молниеносно восстанавливала форму, словно кусок резины…

Однако, подивившись пару минут, я вернула наруч на место. Примерять доспехи сейчас не имело никакого смысла. Я и так знала, что они идеально сядут по фигуре, ведь их создали специально для меня…

– То есть я… До Битвы буду жить здесь? С вами? – задала я неловкий вопрос, граничивший с наглостью.

– Конечно, – отозвалась Эмили. – Если захочешь. А если нет, то в лагере найдётся множество мест, где тебе будут рады.

Женщина снова учтиво улыбнулась, но уже в первом произнесённом слове прозвучало столько уверенности, что стало понятно – всё остальное Эмили добавила лишь из вежливости.

– Я хочу, – быстро согласилась я.

Перспектива оказаться снаружи и продолжить неприкаянной тенью бродить между палаток меня совсем не радовала. Тем более гарантии, что я найду кого-нибудь среди тысяч Воинов, не было, а вот заблудиться могла со сто процентной вероятностью. Да и силы на поиски иссякли. После бессонной ночи, мучительного бодрствования на парах, рабочей смены и пока ещё несостоявшегося самоубийства я чувствовала себя совершенно измотанной морально и физически. И мечтала лишь о том, чтобы упасть на один из матрасов и провалиться в сон.

– А какая лежанка моя?

– Та, что в центре. Будешь нашим яблоком раздора, – Эмили открыто рассмеялась своей шутке, но мне почему-то стало не по себе.