Очень медленно и мучительно мозг вспомнил, а потом осознал, что я находилась в палатке, в другом мире и в другой реальности. И здесь влияние Тьмы становилось сильнее с каждой секундой. Голубое сияние пришло снова. Тьма звала и заманчиво обещала то, чего так жаждала моя душа. Желание согласиться превратилось в непреодолимую тягу, а противостоять ей оказалось даже сложнее, чем в ту злополучную ночь. Я знала, что Тьма могла обманывать, что она могла жестоко и беспощадно обходиться с ненужными ей людьми, и убедилась в этом лично. Как убедилась и в том, что Свет тоже мог проявлять жестокость.

Я запуталась. Границы между ними практически стёрлись, и я не знала, как отличить правду от лжи или отдать кому-то из них предпочтение. Пока я находилась на стороне Света, поскольку того хотела мама и поскольку таким являлся мой Выбор. Но останусь ли я здесь? Сомнения не позволяли дать точного ответа. Да и мозг в этот раз лихорадочно соображал, стоило ли пугаться. Страх перед Тьмой выработался на уровне рефлексов, но теперь они начинали барахлить, словно неисправный мотор. Я даже не знала, почему проснулась – я ведь совершенно её не боялась. Просто проснулась и всё, словно кто-то помог мне выбраться из затянувшегося сна. Который, кстати, мне даже немного нравился…

– Так будет постоянно.

– А? – я вздрогнула, а потом начала мысленно себя ругать.

Надо же, я вспомнила палатку, но совершенно забыла про двух женщин, спавших рядом со мной.

– Так будет постоянно, – чуть громче повторила Мелания.

Нас разделяло всего полметра каменного пола, но её голос звучал гулко и тихо, будто пробиваясь сквозь толщу воды. В непроницаемом мраке я не могла разглядеть лица девочки, но мне почему-то казалось, что она лежала на спине и задумчиво смотрела наверх, туда, где должен был заканчиваться навес.

– Тьма будет приходить каждую ночь, – снова зазвучало её тихое сопрано. – Она постарается переманить тебя и не упустит ни единой возможности…

– Откуда ты знаешь?

– Я тут уже несколько дней… Я видела, какими угнетёнными просыпаются люди… Тьма ко всем приходит и всех зовёт. Битвы ещё не начались, но некоторые уже ушли от… Вас к ней.

– Ты её боишься?

– Нет, – девочка вздохнула, а потом жарко зашептала: – Поддаться я не боюсь! Один раз я уже сделала это! Там, в нормальном мире, я выбрала тёмных… А оказалась среди светлых и до сих пор не понимаю, почему. Наверное, кто-то из Высших ошибся. Я не должна здесь находиться. Я чужая. Я ваш враг. И завтра я могла бы убивать вас…

– Ты говоришь ужасные вещи…

– Но это правда! Я сделала свой Выбор – я выбрала Тьму! Вот только она не захотела меня забрать…

– Чего же ты тогда боишься?

– Того… Что я ненужная! – выпалила Мелания, и я уловила горькие нотки в её тоненьком голосе. – Тьма приходит ко всем, но не ко мне. Она больше меня не зовёт. Я ей не нужна… А я и не хочу! Я передумала! Я пришла сюда тёмной, но никто из светлых не отвернулся и не выгнал… Меня всю жизнь отовсюду выгоняли, а здесь… Особенно Эмили. Она заботится обо мне как мать, которую я никогда не видела…

– Но это же здорово! Тебе не придётся каждую ночь испытывать страх, как другим…

– Пока да, – отозвалась Мелания. – Но вдруг она позовёт?.. Вдруг я снова поддамся?..

– А ты не думай об этом. Думай о том, что здесь лучше…

– Ты сама-то в это веришь?

– Да… – ответила я, но осеклась, вспоминая чувства, которые вызвал сегодняшний сон. – То есть… Я не знаю.

– Вот и я не знаю… Я совершенно запуталась… Наверное, как и все мы…

– А Эмили Тьма тоже искушает?

– Да, – отозвалась Мелания, и мне показалось, что её голос стал мягче. – Но Эмили другая – ей никакая Тьма не страшна! В земной жизни она была монахиней.

– А кем была ты?

– Никем, – выплюнула девочка. – Родители бросили меня. Я была обузой. Жила на улице, а у нас если ты родился на улице, никому не нужный, то там и умрёшь…

В воздухе повисла гнетущая тишина. Мелания замолчала, наверное, снова переживая боль и одиночество, глубоко укоренившиеся в душе. А я боялась ей помешать. Чем я могла её утешить? Наше положение не допускало никаких утешений, поскольку ничего хорошего с нами случиться не могло. Прошлая жизнь девочки была ужасной, а теперь станет ещё хуже. Если Мелания сможет выжить – она вернётся туда, откуда пришла, и эта мысль отнюдь не вызывала радости.

Однако меня поразило, насколько трезво Мелания рассуждала для своих лет. Хотя трудные дети с незавидным прошлым всегда взрослели быстрее, нежели холёные и изнеженные родителями любимчики. А ещё они гораздо сильнее злились на мир и на людей и потому являлись для Тьмы идеальным материалом. Таким как Мелания. Я не верила, что девочка ей не нужна. Испытания, разочарования и несправедливость жизни должны были сделать из тринадцатилетней девчушки сильного и свирепого Воина. А её местонахождение среди нас означало лишь, что у Тьмы имелись причины пока Меланию не трогать.

– Знаешь, это очень взрослые рассуждения, – наконец, нарушила я тишину.

– А я рано повзрослела! – огрызнулась Мелания. – Мне пришлось! Пришлось научиться обманывать, воровать и попрошайничать! Я не хотела всего этого, но по-другому я бы не выжила!

– Иногда нам всем приходится делать ужасные вещи…

– Разве? А ты в восемь лет голодала неделями, потому что старшие ребята отбирали у тебя еду? Спала на улице, накрывшись картонной коробкой? Твои пятки когда-нибудь грызли крысы? Или, может, тебя избивали за то, что посмела оставить себе конфету?

– Нет… – я осеклась, осознав, насколько моя жизнь была проще.

Меня до её возраста хотя бы окружала забота родителей, а Мелания никогда не знала подобного и никогда уже не узнает. Мне стало по-матерински жаль несчастную девочку. Захотелось помочь ей, защитить, поддержать. Но разве я могла?..

– Сожалею… – вырвался у меня вздох досады.

– Почему? – с вызовом спросила Мелания.

– Просто… Ты столько натерпелась в свои годы, а теперь должна сражаться за людей, которые тебя бросили…

– А мне здесь хорошо! – неожиданно заявила она. – Здесь тепло, есть одежда, еда и свой угол! И я готова убивать кого угодно, лишь бы всё это не потерять!

Я снова замолчала, не зная, что ответить, чтобы не распалять Меланию ещё сильнее. Мне стало жутко от её слов, но я понимала, что в них скрывалась доля правды. И доля справедливости. Девочка искренне верила, что, наконец, нашла своё место в жизни. И возможно, здесь действительно было её место, поскольку многие из нас вернулись в данном перерождении с единственной целью – принять участие в Битвах.

В том числе и я…

– А что произошло у тебя? – на этот раз Мелания нарушила затянувшуюся паузу.

– Тьма убила мою маму, – тихо произнесла я, не раскрыв до конца всей правды.

– Сочувствую… Но ты хотя бы её помнишь. Она целовала тебя перед сном, заклеивала болячки, утешала…

– Не так уж и часто, – поспешила я остановить её разыгравшуюся фантазию. – Пол жизни мама пролежала в психушке – Тьма свела её с ума, прежде чем убить…

– Девочки, спите! – сквозь сон проворчала Эмили, потревоженная нашим разговором. – Болтовня может стоить вам жизни…

Последние слова она произнесла уже невнятно, почти неразборчиво и снова провалилась в свой светлый сон.

Наверное, мы обе почувствовали себя неловко и потому послушно замолчали, зарывшись в одеяла почти до глаз. Во всяком случае, я слышала, как заёрзала в постели Мелания, и мне показалось, что она повторяла мои действия.

– Ты боишься завтрашнего дня? – шёпотом спросила я, чтобы снова не разбудить женщину.

Очередной нелепый вопрос.

Все люди в лагере боялись или волновались перед предстоящей Битвой. Даже мирно спавшая Эмили, которая казалась такой спокойной и беззаботной, всё равно боялась. Она просто не могла не бояться.

– Конечно, – так же тихо ответила Мелания. – Но я не боюсь умереть, если ты об этом. Гораздо больше я боюсь предать вас… Я знаю, что способна на предательство.

– Я постараюсь тебя отговорить… – произнесла я, хотя прекрасно понимала, что мои уговоры вряд ли сравнятся с обещаниями Тьмы.

– Ну, постарайся… – усмехнулась Мелания.

– Девочки!

Оклик Эмили остудил нас, и мы снова замолчали.

Я натянула одеяло на голову, чувствуя себя, словно школьница, которую отчитывали за проказы, но совсем не обиделась. Сейчас Эмили являлась единственной здравомыслящей среди нас, поскольку осознавала, что невыспавшийся Воин – плохой Воин. И нам следовало к ней прислушаться.

Некоторое время я ещё лежала, разглядывая мрак перед собой, пока сквозь него не стали проглядывать смутные очертания провисших стен и блеск доспехов, стоявших в углу. Возможно, так шутило моё воображение. Или золотое свечение постепенно набирало силу, что означало скорое наступление утра, а также дня первой Битвы, которую я могла встретить совершенно разбитой. Внутреннее чутьё подсказывало, что у меня ещё оставалась пара часов на сон, вот только закрывать глаза оказалось страшно. Я боялась снова увидеть голубое сияние Тьмы, боялась испытать сомнения или поддаться искушению, поэтому просто лежала, уставившись в невысокий потолок. Мелания тоже не спала, но разговоров мы больше не заводили. Каждый погрузился в свои мрачные мысли, и лишь изредка я слышала учащенное сопение или тяжёлые вздохи девочки.

Ночь, а вернее её остаток выдался неспокойным, совершенно не способствуя приятному отдыху. Где-то вдали всё отчётливее звучали раскаты грома, а через некоторое время, полчаса или час, сквозь тонкую ткань стал пробиваться тусклый свет молний. Сначала вспышки были едва различимы – я даже не поняла, почему вдруг смогла разглядеть внутренности крошечной палатки. А затем всполохи стали повторяться всё чаще, предвещая жуткий рассвет. Периодически над лагерем проносился душераздирающий вой и непонятный скрежет, словно кто-то выворачивал скалы наизнанку. Никогда в жизни я не слышала подобных звуков, от них по коже проносились испуганные мурашки, однако вскоре страх вступил в борьбу с любопытством – мне безумно захотелось посмотреть, что же происходило снаружи. И всё же, повинуясь предупреждению, я осталась в своей постели.

Ровно на двадцать минут.

Невыносимо было просто лежать и ждать наступления рассвета, а потому вскоре я не выдержала и встала. Очень тихо, чтобы снова не разбудить Эмили и уснувшую Меланию, быстро натянула одежду и сапоги, подошла к выходу и с замиранием сердца откинула полог.

Снаружи ничего не изменилось: нас окружала всё та же темнота, те же редкие всполохи освещали гладкое поле, а низкие чёрные тучи затягивали пространство над головой. Ни ужасных Демонов, ни Духов, ни тем более людей, которые, все как один, боялись покидать свои хрупкие убежища по ночам. Лагерь вымер, а жуткие звуки приближавшейся грозы и те почему-то стихли.

Я вышла из палатки и сделала несколько несмелых шагов. Но со мной ничего не произошло, и потому стало казаться, что Запрет выходить ночью являлся лишь способом заставить нас сидеть на одном месте. Осмелев, я пошла дальше, плутая между натянутыми верёвками и потухшими кострами и совершенно не волнуясь, что могу не найти дорогу обратно.

Остановилась я, лишь достигнув края лагеря. Палатки закончились, и передо мной раскинулось ровное поле, будто зеркало, блестевшее в свете одиноких молний. Насколько хватало глаз, до того, как взор упирался в чёрную полосу скал на горизонте, оно пустовало, и, казалось, даже пар из трещин сочился как-то медленно и сонно. Странно было осознавать, что вскоре это пространство заполнится людьми и непонятными существами. И начнётся настоящая бойня, как в самых страшных кошмарах, как многие тысячи лет начиналась она до нас и как будет начинаться снова и снова, даже когда мы уйдём в небытие…

Я вновь подняла глаза на низкие тучи.

Интересно, а что находилось за ними? Существовало ли в тёмном мире небо или что-то похоже на небо? Или там не было ничего, кроме бесконечной темноты, подобной темноте вселенной? В каком пространстве и в каком времени размещалось это ужасное место?..

Сейчас я мучилась теми же вопросами, которые не давали покоя людям на земле до открытия законов астрофизики и изобретения телескопов. Устройство своего мира и своей вселенной мы изучили – а как насчёт других миров и других вселенных? Или других измерений, подобных тому, в котором мы оказались сейчас? Пока учёные не знали даже об их существовании, и всё же я стояла на краю чёрного поля и смотрела на чёрное небо, которых не должно было быть…

В задумчивости я ещё раз окинула взглядом удручающий пейзаж, однако на этот раз заметила явное изменение – у подножия горного хребта растянулась цепочка крошечных оранжевых точек. Они еле заметно шевелились и медленно ползли по склону, напоминая огненную змею. Я потёрла глаза, желая убедиться, что мне не почудилось, но огоньки никуда не исчезли…

– Это Стражи.

Эмили подошла так тихо, что я испугалась, но совсем не удивилась.

– Ты следила за мной? – спокойно спросила я, даже не повернувшись.

– Конечно, – мягко отозвалась женщина. – Нужно было убедиться, что ты не наделаешь глупостей.

– А если бы я решила уйти?

– Я бы поняла это. И отпустила тебя. Все бы отпустили, – она замолчала и тоже обратила свой взор к кривым скалам, словно украшенным мерцающей гирляндой.

– Они возвращаются? – спросила я после некоторого молчания, понимая, насколько тщетными являлись мои вчерашние попытки найти Давида.

– Да, – просто ответила Эмили.

– Значит, Битва скоро начнётся?

– Да.

– Я должна их дождаться.

– Нет, – так же просто, но очень настойчиво ответила женщина.

– Почему?

– Потому что нельзя. Сейчас ты должна думать о Битве, а не о Страже. Тебе нужно подготовиться, поесть, одеться…

– Я не хочу есть! – раздражённо и немного обижено бросила я.

Я откровенно не понимала, почему о Давиде думать было нельзя, а о такой ерунде, как томатный суп, думать было можно!

– Не волнуйся, – успокаивающе произнесла Эмили и коснулась моей руки. – Ты обязательно его встретишь, когда придёт время.

– Откуда ты знаешь?

– Здесь всё так работает. Если ты хочешь кого-то найти, то обязательно найдешь. При условии, что он тоже этого хочет…

– И если Свет позволит, – фыркнула я.

Однако её слова, словно ножом, полоснули по сердцу, ведь я на самом деле боялась, что Давид не захочет меня знать. Я отчётливо помнила его нежелание со мной видеться, пусть это было просто сновидение, и всё же. До сих пор я надеялась, что встречу его здесь. Меня поддерживала эта надежда, это ожидание и желание понять, что нас связывало. Но если этого так и не случится, если Давид меня не вспомнит, хватит ли мне сил и воли, чтобы выстоять в одиночку?

– Мне нужно их дождаться… – жалобно простонала я, чувствуя, что больше не могла находиться в неведении.

– Нельзя, – снова повторила Эмили. – Нам лучше вернуться.

Я хотела возразить, но её тон не терпел никаких возражений. Эмили была гораздо тверже, чем могло показаться вначале. Она напоминала маленькую и светлую скалу посреди тёмного мира, спокойную и несокрушимую в своей уверенности. За внешностью ангела скрывались железная воля и сила, которые не просматривались с первого взгляда, но которым невозможно было противостоять.

– Хорошо, – тихо ответила я и, бросив на далёкие скалы последний тоскливый взгляд, пошла вслед за женщиной обратно в лагерь.

А там уже начинали просыпаться люди. С угнетённым видом они выходили из палаток и собирались возле разгоравшихся костров. У многих на лицах читалась озадаченность, а некоторые неподвижно сидели, словно в трансе, невидящим взглядом уставившись на тарелки с бесцветным варевом. И не составляло труда догадаться, какие сны снились им этой короткой ночью и какие мысли теперь посещали их головы.

Возле нашей палатки тоже горел костёр, заранее разведённый кем-то, или чем-то, и над ним болтался большой, дымящийся котёл, к которому подходили люди за своей порцией завтрака. Никто из них не проронил ни слова. Они молча зачерпывали жидкое варево, устраивались возле огня и так же молча его поглощали. Эмили практически насильно усадила меня на свободное место, достала откуда-то из-под полога две миски, наполнила их и сунула одну мне.

– Ешь, – приказала она, первой нарушив нависшее над лагерем молчание.

– Нужно разбудить Меланию, – обеспокоенно произнесла я, уставившись на еду.

– Сама проснётся. Здесь до обеда не поваляешься.

– Ну, да… – невесело усмехнулась я. – А кто разводит эти костры?

– Я… Я не знаю, – нехотя призналась Эмили, словно ей было стыдно чего-то не знать. – Они просто появляются.

– Странное место…

– А ты чего ожидала? – фыркнула Мелания над моим ухом. – Что выглянет солнце, и кучка волонтеров будет раздавать всем мороженое?

– Я же говорила, сама проснётся! – засмеялась Эмили и по-матерински нежно посмотрела на девочку.

– Доброе… Утро, – споткнувшись на полуслове, ляпнула я.

Я так привыкла произносить подобную фразу в земной жизни, что даже не задумывалась о её смысле. Она являлась обычным пожеланием, актом вежливости, но оказалась совершенно неуместной здесь – в мире, где ничего хорошего, а уж тем более доброго, произойти просто не могло.

В ответ Мелания усмехнулась и снова скрылась в палатке, забрав свой завтрак с собой.

– Надеюсь, она выживет, – произнесла я, и, наверное, в моём голосе и взгляде читалась такая же нежность. – Будет обидно, если ребёнок умрёт за тех, кого даже не знает…

– Здесь нельзя надеяться, – спокойно ответила Эмили. – Здесь нужно выживать. Поверь, Мелания умеет это делать гораздо лучше, чем мы с тобой…

И вновь прозвучал звон колокола.

Он гулким эхом прокатился над лагерем, над пустынным, парящим полем, посеяв в сердцах и без того испуганных людей ещё больший ужас и страх. Этот звук я слышала вчера, и он означал, что пришло время спать. А что же теперь – он являлся сигналом к началу Битвы или чем-то другим?..

Люди разом подняли головы и устремили взгляды в сторону кривых скал, по которым ещё недавно ползла вереница огоньков. Но теперь они опустели, вновь превратившись в чёрное пятно на фоне серого неба, и только на скрюченных пиках сияли две еле заметные, тусклые звёздочки – оранжевая и голубая – словно крошечные маяки в мире хаоса и мрака.

– Что это? – я встревожено посмотрела на Эмили, которая не подняла голову, как остальные, а сжалась в крошечный комочек, втянув её в плечи.

– Подъём, – почти прошептала она. – Доедай, нам пора собираться.

Аппетит у меня так и не появился, поэтому я поставила на землю нетронутую миску и направилась в палатку. Готовиться к Битве. Вот только я совершенно не представляла, как буду натягивать на себя груду неизвестного железа, держать в руках длиннющий меч, а главное – как смогу сражаться, не владея оружием в принципе…

Внутри я застала Меланию. Она не теряла времени даром и в одиночку полностью облачилась в отполированные доспехи. Правда, несмотря на латы и воинственный вид, на Воина так и не стала похожа, в силу своих лет и в силу невысокого роста напоминая скорее закованного в железо карлика. И всё же с поразительной лёгкостью эта миниатюрная и хрупкая девочка подхватила практически полностью закрывавший её щит и сделала в воздухе несколько взмахов оружием, разминая руку. Я замерла, зачарованно наблюдая за её движениями, но Мелания заметила моё присутствие и резко развернулась.

– Извини… – промямлила я.

Девочка сверкающей молнией вылетела из палатки, снова едва не сбив с ног меня и подошедшую Эмили.

– Я просто… – попыталась я оправдаться хотя бы перед женщиной, но светловолосая мягко втолкнула меня обратно.

– Не переживай. Мелании нужно время, чтобы принять нас. Жаль, что его слишком мало…

– Я чувствую себя виноватой перед ней. Только не знаю, почему, – призналась я, стянув с подставки огромный нагрудник и попытавшись приладить его к себе.

– Тебя не должна смущать её хрупкая внешность. Мелания – сильный Воин, иначе бы Высшие Силы не призвали её. Поэтому не думай о ней, думай о себе. Тебе нельзя забывать, кто ты и для чего находишься здесь. Тебя тоже выбрали, а значит, Свет возлагает на тебя большие надежды… Давай я помогу тебе одеться.

Эмили буквально впихнула меня в доспехи и ловко застегнула и завязала бесчисленные застёжки и ремешки, скреплявшие их. Потом оделась сама и показала, как нужно было держать щит и меч. Только урок фехтования преподать, к сожалению, не успела.

– Твоя душа вспомнит, не волнуйся, – попыталась она меня успокоить, но как-то неуверенно.

– Ты ведь и сама не знаешь, верно? – спросила я.

– Верно… Но я надеюсь… – прошептала она и, не проронив больше ни слова, вышла под бушующее небо.

Меланию мы нашли возле костра. Она сидела тихо и неподвижно, сложив руки и голову на рукоять меча, словно читая молитву перед боем. Но почему-то я была уверена, что девочка не молилась. Ощутив наше присутствие, Мелания встрепенулась, поднялась с земли и с мрачным лицом направилась вместе с остальными людьми прочь из лагеря.

То, что происходило дальше, напоминало массовое паломничество умалишённых. Люди в сверкающих доспехах протянулись между рядами серых палаток. Будто под гипнозом, они аккуратно обходили догоравшие костры и брошенные на земле вещи, послушно двигаясь в одном направлении – туда, где их ожидала гибель. И я ничем от них не отличалась. Подхватив под мышку шлем, закинув за спину щит и крепко сжав рукоять меча, конец которого то и дело волочился по земле, я шла, ведомая неизвестно кем и неизвестно куда. В голове крутились Ванины слова: «Просто делай то же, что и остальные…» – и я решила выбрать их своим девизом на сегодня, поскольку других вариантов у меня просто не было.

Я не видела, кто шёл впереди, но этот кто-то вскоре остановился, и люди начали расползаться по обе стороны, образуя ровную линию. Казалось, нас хватит, чтобы занять всё пространство между сомкнувшимися вокруг скалами. Однако, обернувшись назад, я увидела ещё множество и множество людей, которые выстроились бесконечными рядами за нашими спинами.

Люди замерли в напряжённом ожидании, и лишь я одна ёрзала на месте, не в силах успокоиться. Я оглядывалась по сторонам, но в каждых глазах читала такой же страх и недоумение, какие наполняли и меня. С тревогой Воины рассматривали узкий проход в скалах, из которого вот-вот должна была появиться Армия Тьмы. По крайней мере, так я запомнила из своих снов, но что должно было произойти сегодня, знали только Высшие Силы.

Как сложно было поверить, что этот день всё-таки настал. Настал сегодня, сейчас, наяву. И я уже не могла проснуться в самый опасный момент…

Я нервно покосилась на своих спутниц, почему-то вспомнив шутку Эмили про яблоко раздора. Женщина находилась справа от меня и с выражением спокойной уверенности на лице изучала однообразный пейзаж. Слева тихо, будто мышка, стояла Мелания, угрюмым взглядом впившись в дымящую трещину недалеко от нас. Густые брови сползли к переносице, и я могла лишь догадываться, о чём сейчас думала маленькая девочка, сжимавшая в руке кусок отточенного металла. Мне захотелось её защитить, заслонить своей спиной, чтобы у неё остался хоть какой-то шанс выжить. Но Мелания вдруг вскинула голову, и я увидела её глаза. Она являлась самой младшей среди нас, но единственной, кто действительно не боялся.

Мой же разум тонкими иголками пронзал ужас. От томительного ожидания ноги превратились в два ватных свёртка и едва выдерживали вес тела и обмундирования, надетого сверху. Доспехи, ещё недавно казавшиеся лёгкими и удобными, теперь неподъёмной тяжестью давили на плечи и ужасно мешались. Хотелось сбросить их, распрямиться и… Кинуться, куда глаза глядят, но здесь просто некуда было бежать. Нашу Армию словно зажали в каменном кольце, преградив все пути к отступлению, и единственный выход находился перед нами.

Однако там ждала лишь смерть…

Когда напряжение достигло невозможных высот, я дрожащими пальцами перехватила едва не выскользнувший шлем и натянула его на голову, чтобы хоть как-то скрыть свой страх. Моему примеру тут же последовали люди, находившиеся в зоне видимости – наверное, сегодня не я одна приняла решение копировать действия окружающих. Однако комфорта он не добавил, поскольку обзор резко сократился. Через небольшую щель просматривался лишь крошечный кусочек пространства впереди, а периферия зрения скрылась за защитными пластинами. И без того горячий воздух возле лица совсем раскалился – он обжигал органы дыхания и лёгкие, во рту мгновенно пересохло, а губы начали слипаться. Но я не стала снимать шлем, поскольку кусок металла на голове теоретически мог спасти мне жизнь.

В воздухе началось движение, и я невольно вскинула голову. Из плотных скоплений туч плавно выплыли огромные фигуры с призрачными, желеобразными крыльями – Ангелы. Они остановились в стороне от нашего Войска, где уже собрались Старцы и Духи. Я пригляделась и смогла различить красный свет одной из фигур. Той самой, что возникла когда-то давно на Ваниной кухне. Фигуры Гавриила – Вестника, несущего знамения, Ангела, призвавшего меня и оставившего на виске отметину в виде креста. И непонятное событие, до смерти напугавшее тогда, вдруг показалось совсем незначительным, вызвав лишь печальную улыбку…

Когда сущности заняли свои места, над полем раздался пронзительный звон. Он напомнил прежние удары колокола, обозначавшие приход ночи или утра, только был гораздо громче и страшнее. Люди замерли. В воздухе повисла звенящая тишина, а уже через мгновение её сменила торопливая возня и звяканье металла – Воины в спешке начали поднимать своё оружие и выставлять вперёд щиты, не отрывая испуганных взглядов от горизонта.

Сейчас…

От этой мысли по телу прокатился болезненный спазм, который вот-вот мог излиться наружу истерикой или потерей сознания. Я столько раз думала об этой минуте, столько раз представляла её и пыталась себя морально подготовить, но в результате оказалась совершенно не готова встретиться лицом к лицу со своими самыми ужасными кошмарами и фантазиями. Голова закружилась, перед глазами всё поплыло, но я постаралась взять себя в руки и лишь сильнее стиснула рукоять меча.

Разум тут же заполонил миллион мыслей, перебивавших друг друга: «А если я ничего не смогу?» «А если меня убьют в первые мгновения боя?» «А если я всё-таки струшу и кинусь бежать?..»

Нет, далеко убежать не получится. Скалы не выпустят меня с поля, а Свет и Тьма – из непонятной реальности.

Выхода просто не было…

Вместе с осознанием этой истины потянулись томительные секунды, которые отсчитывала пульсировавшая в висках кровь.

Одна…

Две…

Три…

Четыре…

И вдруг земля под нашими ногами задрожала, покрывшись новыми трещинами. Из них моментально вырвался густой пар, белёсой стеной перекрывший и без того стеснённый обзор. За одно мгновение температура вокруг подскочила на несколько десятков градусов, и я почувствовала, как по спине потекли струйки пота. Дышать стало практически невозможно. Я задыхалась. Лёгкие требовали воздуха, и я жадно хватала его пересохшим ртом, но это не приносило ни облегчения, ни такого желанного кислорода. Я зажмурилась, чтобы выступившая на лбу испарина не попала в глаза…

Но это я бы увидела даже с закрытыми глазами.

Во Вратах Тьмы, затмевая собою призрачный свет серого горизонта, поднялось огромное тёмное облако. Изнутри оно то и дело светилось кровавыми всполохами, за которыми следовали оглушительные раскаты грома, словно небо, до того бурлившее над нашими головами, разверзлось и пролилось на землю адским потоком. С бешеной скоростью облако расползлось во все стороны, подобно чернильному пятну, выпущенному гигантским осьминогом. Оно росло и стремительно приближалось как буря, как ураган, как шторм. И через мгновение поглотило нас, отобрав способность видеть и погрузив в полнейший хаос. Перепуганные люди потонули в обрывках чёрного тумана, из которого появлялись всё новые и новые Воины Тьмы. Замелькали доспехи, оружие и искры. Где-то рядом брызнула кровь, с ног до головы покрыв меня багровыми пятнами.

Неожиданно ощутив у себя на лице тёплые капли, я вздрогнула и очнулась от оцепенения.

Парализующий ужас и растерянность вмиг исчезли, сменившись единственным чувством, порождённым царившим вокруг безумием – страхом быть убитой. Я более не стояла в нерешительности, перестала задумываться над своими действиями и контролировать тело. Оно действительно всё вспомнило само. Внутри словно повернули какой-то рычаг, запустивший древние инстинкты самосохранения и желание бороться за свою жизнь. Оружие перестало казаться тяжёлым и неподъёмным. Я, словно игрушку, подбрасывала в воздух отточенное лезвие и опускала его на человеческую плоть, раня, отсекая конечности и отрубая головы. В лицо били струи крови, пыли и пара. Я захлёбывалась в них, но продолжала яростно прокладывать себе дорогу, испытывая странное возбуждение и злость. Всё перемешалось, превратившись в жуткую мясорубку, из которой сознание выхватывало лишь убитых мною людей. Они превратились в одну большую мишень, которую я поражала методически, бездумно и жестоко. Я не различала своих и чужих, ведь всех нас сковывали одинаковые доспехи и все мы держали в руках одинаковое оружие. Но я просто знала, что убивала тёмных, и просто знала, где они находились, чтобы их убивать.

Потом я пропустила удар. Нападавший полоснул меня по спине, однако лезвие его меча удачно отскочило, не причинив особых повреждений. На секунду я потеряла равновесие, но устояла на ногах и с разворота отсекла Воину верхнюю половину туловища, разрезав его между пластинами доспеха. Мужчина рухнул на землю двумя отдельными частями, однако это зрелище меня ничуть не тронуло. Он был лишь очередным убитым мною тёмным, поэтому я продолжила резню, стараясь не задумываться о своих действиях…

Я не знала, сколько жизней успела отнять, сколько конечностей отрубить и сколько человек изувечить, пока случайное воспоминание не вернуло моё сознание в тело – два огня зловеще блеснули из-под шлема одного из Воинов, воскрешая давно минувшие, страшные события. На мгновение я замерла, снова и снова прокручивая в памяти момент своей смерти и вспоминая глаза своего убийцы. Они запомнились красными вспышками, но теперь горели чистым, зелёным пламенем. Вмиг позабыв о вновь приобретённых инстинктах, я растеряно огляделась в попытке разобрать, не звал ли меня кто-нибудь, как это было во сне. Но вокруг звучали лишь стоны умиравших и раненых людей, сливавшиеся с лязгом сходившегося оружия.

Eelmine 1 ...20 212223 24 ...37 Järgmine

Свет – Тьма. Вечная сага

Глава 2. Первая Битва

Selle raamatu lugejad loevad ka