Loe raamatut: «Верь мне», lehekülg 4

Глава 11

Павел Харовский

Посмотрел на листок, в который раз медленно скользнув взглядом по мелким аккуратным буквам.

Откуда это всплыло сейчас?

Сам текст ложился в печальную картинку истерии, обожания и боли. Но повторяющее слово выбивало все то хорошее, что подразумевало письмо.

Эта фамилия.

В детстве я тоже видел картинку, только она была более красочная, я её боялся. Я от нее прятался, а картинка настигала и ломала в крошку детскую веру и доверчивость.

Гнилая картинка, пахнущая мерзостью, ведь даже ребенком надеялся, что я им не родной сын.

Она всегда была холодна со мной, зла и высокомерна. От одного моего вида мать вся тряслась от ненависти. Я не понимал почему. Все мелким за ней таскался, когда няньки усмотреть не могли. Плакал часто, а она губы поджимала сильнее. Так ее и запомнил – вечно злой с этими сморщенными губами – ниточкой. Если мать просто молча показывала неприязнь, то отец выдавал все то, что думает мне в глаза.

Няньки меня жалели и называли "Бедный ребятенок". Я не хотел их жалости. Ничьей вообще. Озлобленная манера отца постепенно срослась и со мной, я мстил всем будучи еще сопляком, брошенным и никому нахрен не нужным.

А позже, уже в старших классах узнал, что я подкидыш. И моя биологическая мать умерла в нищете. Родным мне по крови был только отец, он выплюнул мне это, когда я в очередной раз его опозорил. Ублюдок, который был ничтожеством по рождению. Он забрал меня младенцем и сделал сотню анализов, которые действительно показали наше родство.

Он вычеркнул мою мать из своей жизни, как ненужное барахло. После связи с отцом, ровно через год она попросила взять сына себе. Я верил и надеялся, что она меня любила, по-глупости хотела мне лучшей жизни. Как в этом письме она плакала, умоляла простить..Юнец верил в это, как ни во что уже и верить не мог.

Считал, что отец просто не дал ей быть со мной рядом. Наивный глупец.

Тогда я еще лелеял какие-то надежды и жалел себя. Пока отец и это у меня не забрал.

– Что? Ты думаешь ей нужен был? Да она еще деньги в обмен на тебя забрала. Мало того, что подкинула мне неблагодарного ублюдка, так еще и содрала целое состояние. Туда ей и дорога.

– Заткнись, не смей так говорить!

– Не нравится? Ты все еще думаешь, что нужен кому-то? Да ты ноль, без меня ты никто. Ничтожество. Должен в ногах валяться и благодарить, что я вытащил тебя из дерьма!

– Никогда! Слышишь, никогда этого не будет!

Я ушел из дома, месяц выживал по подвалам с такими же никому не нужными отбросами. А он так и не вспомнил обо мне. Меня никто не искал. Я был никому не нужен, как он и говорил.

Настоящая мать написала завещание. Меня долго не могли разыскать, так как папаша мне даже имя сменил. Ха! У меня появились деньги, наследство. Она так и не воспользовалась откупом отца. Не успела. Умерла через месяц. В первую очередь взял фамилию настоящей матери. Назло ему!

И вот снова эти письма, в руках уже второе послание. Копии.

Люди работают над адресатом, но пока безуспешно.

Безразличны строки, угрозы не вижу, но сам факт, что кто-то рылся и выискивал информацию, даёт право и мне развязывать руки.

Я все помню. Ничего не забыл.

Только одно действует на человека. Страх. Кто у меня ворует я ломаю руки. Если шпионит – лишаю возможности нормально жить не только ему, а всей его семье. Это справедливость.

Отца тоже настигла справедливость.

Годами позже и без моей помощи.

Я только руки в крови его замарал.

Выбил ему глаз, который он все время брезгливо отводил от меня. Оставил один, что бы смотрел им в зеркало, видел каждый раз меня и вспоминал ублюдка. Хотя не уверен, что у лежащего, привязанного и запичканного препаратами старика еще появляется желание туда смотреть.

Возвращаясь мыслями к бумаге, я понимал, что и девчонка не просто так появилась. Впихнули малолетку поближе, было ли тщательно спланированное нападение в темноте?

Интересно, откуда уверенность, что я поведусь? В этом направлении нужно тоже дожать. Найти тех алкашей и стрясти с них подробности.

С Анастасией Миловской два столкновения. А верю ли я в совпадения?

Нет.

Чутье. Да.

Боль – да.

Жуткий ужас в глазах. Можно сыграть. Беззащитность слепить. Но найти ту грань, что меня могла завлечь?

Они просчитались.

Морду набил – злобу выместил. И успокоился. Девка есть девка. Даже лица не разглядел. Да и насрать на неё если честно. Удачно в тот момент подвернулась с этими гопниками.

Она так смешно терялась. Мяла руками свою эту блузку и мямлила что-то под нос . А мне вдруг захотелось еще больше её смутить. Поиграть. Грязно. Злость смылась в драке, я жаждал зрелищ. А потом и это ушло. Накрыло усталостью и апатией.

Если бы я захотел, то трахнул её прямо там в той грязной подворотне. Нагнул бы, придавив к стене.

Мне бы она точно дала. Тут и гадать нечего. Но мне было скучно.

Я не остановил её. У меня даже мысли не возникло пойти за ней следом. А зачем? Вкусная девочка без лица. Но они так все похожи, так какая разница какая она, эта еще одна?

Глава 12

– Развлекать?! Что вы имеете ввиду?

Я напрягаюсь от его слов.

Мужчина подносит стакан к губам, но не делает глоток, будто передумав, а поднимает выше к глазам. Поворачивает в руке, жидкость стекает на донышко и я громко сглатываю в тишине.

Замечаю как он смотрит на меня сквозь стекло.

На несколько секунд я перестаю дышать, дожидаясь его ответа, но Павел молчит. Опускает стакан и одним движением допивает алкоголь.

Что-то похожее было вчера в машине, когда он тянул время и пихал мне в лицо фотографию. Блеск в глазах выдает интерес.

Боже, да ему это нравится.

Получает удовольствие от запугивания?

– А о чем ты подумала в первую очередь, Настя? Расскажи, поделись со мной своими страхами. Такая маленькая и послушная девочка. Такая хозяйственная. – Ставит стакан на стол рядом с пустой тарелкой, другой рукой наливает из бутылки до самых краев. Интонация его голоса ровная, я не слышу издевки или намека на оскорбления. – Она убирала, всю ночь не спала. Готовила еду по списку, который так вежливо передала ей Татьяна.

Догадываюсь, что мужчина смотрел камеры и видел чем я занималась в доме. Или нет? Навряд ли Павел успел посмотреть видео за двадцать минут. Да, я засекала время его отсутствия пока варила кофе.

– Смелая Настенька.

Ненормальный.

О чем он вообще?

С каждым произнесенным словом меня бросает то в жар, то в холод. Я даже чувствую как у меня кожа на голове покрылась мурашками. Капец просто.

Не выдерживаю выражения понимания на мужском лице и тяну взгляд ниже. Лучше бы я этого не делала. Наверное, его смешок лучше всяких слов показывает реакцию на мои расширенные глаза.

Павел же в одних штанах. И я сразу врезаюсь в мощную грудную клетку с завитками волос на груди. Мужчина двигает рукой и с тихим смехом опрокидывает стакан в себя. Пристально наблюдаю, как сжимаются и расслабляются мышцы. В этом есть что-то пикантное, ужасно неправильное, что взрослый мужик сидит передо мной без футболки, демонстрируя накаченные плечи и сильные руки. Как эти все мышцы называются?! Уверена – это тело прекрасно знает, как действует на других.

Голым он вышел ко мне для устрашения?

– А боится, что я залезу под белые трусики?

Что?! По мне так заметно? Но как он произнес. Как смягчился его голос и каким бешеным цунами пронесся по моим натянутым нервам.

Не хочу на него смотреть, но еще хуже будет продолжать пялиться на его неприкрытую грудь.

– Может, мне стоит поехать домой?

Страшно, что он не отпустит. Именно сейчас, когда мы одни, когда в сильных руках крепкий алкоголь и он глотает его как водичку.

– Вы пьете. Поговорим с вами завтра.

Я даже успеваю подняться и сделать шаг назад и замереть. Ведь Павел делает тоже самое.

– Настенька я угадал?

Между нами стол и несколько метров, которые я мысленно высчитываю. Где моя сумка? Так, прошлой ночью я спала здесь на веранде и она должна быть в столовой.

Следуя за мыслью и глупо вглядываюсь за стеклянные двери, соединяющие большую кухню с уютной верандой. Отвлекаюсь и метры, разделяющие нас, сокращаются. Мужчина огибает свой стул и движется в мою сторону.

О Боже.

Не придумав ничего лучше, двигаюсь в другую сторону от Павла и возвращаюсь к столу. Кружим по кругу и я ,наверное, впервые вижу на его лице радостное выражение.

Мужчина точно не сумасшедший?

Разве адекватный человек будет испытывать удовольствие от вида ужаса и страха, ничего другого мои застывшие мышцы лица выдать не могут.

Несколько часов сна не пошли мне на пользу, может поэтому мне мерещится что-то жуткое в его взгляде?

– О чем думаешь? Все нормально?

И он еще спрашивает. Вообще не нормально, когда тебя загоняют по кругу и ведут нелепую игру. Я буду думать так. Иначе реальная паника переходит все границы.

– Давайте это прекратим, пожалуйста. – Не выдерживаю и останавливаюсь первая. Вот только мужчина продолжает огибать стол и резко вскидывает ладонью.

Может он хотел схватить меня за руку для перемирия или вовсе ударить, все это остается загадкой, а я подскакиваю на месте и несусь в сторону выхода. Догоняет слух быстрое шлепанье босых ног по паркету.

От страха я бегу и не чувствую ног, слезы застилают глаза, только ощущаю его тяжелое дыхание за спиной. Надвигающегося кошмара, как в самом страшном фильме ужасов про маньяка.

Врезаюсь в дверь и лихорадочно пытаюсь её открыть.