Непрошеный шанс

От автора

Перед Вами первая книга из серии «Роковая дружба».

Вдохновением для этой, равно как и остальных книг, послужила музыка. Слушайте, пойте, танцуйте и наслаждайтесь! Ниже плейлист для этой книги. Надеюсь, вам понравится.

Кстати, каждая песня здесь действительно имеет свой смысл.

Плейлист

Bon Jovi – In These Arms – главная тема Книги

Airbourne – Too Much, Too Young, Too Fast – Главная тема Джея

Joan Jett & The Blackhearts – I Hate Myself For Loving You – Главная тема Хлои

KISS – Heaven’s On Fire

Status Quo – Old Time Rock’n’Roll

Bruce Springsteen – I’m Goin’ Down

Santana – Evil Ways

Guns N’ Roses – Don’t Cry

AC/DC – Shoot To Thrill

Slade – Radio Wall Of Sound

Joe Bonamassa – Steal Your Heart Away

The Offspring – Pretty Fly (For A White Guy)

Van Halen – (Oh) Pretty Woman

Whitesnake – Is This Love

Bon Jovi – One Wild Night

Alice Cooper – Hey Stoopid

The Offspring – The Kid’s Aren’t Alright

ZZ Top – Gimme All Your Lovin’

Whitesnake – Burn

Def Leppard – Pour Some Sugar On Me

Scorpions – You & I

Foreigner – I Want To Know What Love Is

Pink – Try

Airbourne – Get Busy Livin’

Scorpions – Still Loving You

Глава 1

Хлоя

Полгода назад

Что составляет неотъемлемую часть жизни человека? Правильно – друзья. Те, кто всегда на твоей стороне. Те, кто разделяют с тобой одни и те же ценности и взгляды на жизнь. Те, кто помнят разные мелочи, связанные с тобой, и всегда готовы поддержать любую идею, пусть и не всегда удачную. Те, кто не ставят под сомнение твоё мнение и доверяют тебе. Можно ещё много примеров привести, но я думаю, смысл и так понятен.

В моей жизни друзьям было отведено огромное и почётное место. С кем-то я росла с самого детства, с другими познакомилась в начальной школе, но каждый из них был невероятно важен и ценен для меня. Я думаю, каждый со мной согласится, что сложно переоценить психологическую составляющую принадлежности к определенной группе людей. Особенно, учась в школе. По большей части подростки жестокие и быть одиночкой в социуме далеко не просто. Ко мне это не относилось.

– Слушай, если честно, я думаю ты давно должна была решиться на это. Сама подумай, какое будущее он мог тебе предложить? Остаться тут, в Милуоки, и работать в каком-нибудь местном баре, отбиваясь от приставаний пьяных и потных работяг, которые коротают вечер в компании дешевого пива и в надежде склеить очередную цыпочку?! Я всё понимаю, вы два года были вместе, он твой первый, но точно не последний! – поддерживает меня моя подруга Сидни, пока мы с ней засели в моей комнате и занимались чисто девчачьим делом – сплетнями о бывших.

Имея таких друзей, как Сидни, можно было не волноваться на тему одиночества или отсутствия поддержки. Что бы ни произошло в моей жизни они всегда были рядом и подставляли своё плечо. Естественно, личную жизнь я обсуждала чаще с ней, чем с парнями из нашей компании, но если потребуется, то ребята, с которыми я росла, могут и в морду дать обидчику.

Мы с Сидни дружили с самого детства и были фактически неразлучны. Честно говоря, я вообще не представляла своей жизни без неё. Мы познакомились ещё в детском саду и с тех пор абсолютно всё разделяли друг с другом. Взлёты и падения, смех и слёзы – всё делили пополам.

Сидни всегда отличалась лёгким и весёлым нравом, но ещё больше всех забавляла её манера иногда не догонять происходящего. Порой, казалось, что она нарочно не понимает очевидного, но нет – Сидни просто такая. Девушка на облаке, как иногда я про себя её называла. По большей части она очень смышлёная, но иногда на неё будто находило затмение, и она могла в упор не замечать определенных вещей. При том она отличалась детской непосредственностью, словно ей не почти восемнадцать, а восемь. Такая вот она, открытая и без двойного дна.

Хотя её жизнь нельзя назвать лёгкой и беспечной. Её родители заняты собой и своим развитием, воспитанием Сидни и её сестры-погодки преимущественно всегда занимались бабушка и дедушка. В прошлом году Сидни попала в очень непростую и неприятную историю, но она справилась и старалась жить дальше. Несмотря на то, что опыта в отношениях у неё не было, меня поддержать и найти нужные слова у неё всегда получалось.

По-моему, она чем-то похожа на актрису Дакоту Джонсон, хотя сама Сидни не любит, когда её внешность с кем-то сравнивают. Ну я, в общем-то, согласна. Она уникальна.

Её каштановые волосы со светлыми прядями у лица собраны в высокий пучок. Золотистая кожа, которой я всегда завидовала, будучи бледной, светится здоровьем. Медово-карие глаза всегда смотрят с неимоверным теплом.

– Я знаю, дорогая… Поэтому и ушла от него. Но понимаешь, всё равно как-то грустно. И это странно, что мне не больно? Вот совсем не больно, только печально, что всё закончилось, – вздохнув, прислоняюсь к изголовью кровати.

– Странно другое! Что ты два года буквально тащила его на себе. Он слишком мягкий для тебя, слишком удобный и слишком никакой! Мне порой казалось, что в вашей паре яйца у тебя, а не у него, – фыркает Сидни, сев рядом со мной.

Кошусь на неё, невольно вспоминая свои вялотекущие отношения и то, как мне порой казалось, что я и впрямь взвалила на себя непосильную ношу. Всё-таки девушки не должны насильно тащить парня за собой, если ему комфортно в своём родном болоте. То, что хорошо для тебя, для другого смерти подобно.

– К тому же из-за этого недомужика мы виделись с тобой только на уроках, – продолжает Сидни, демонстративно отвернувшись. В её голосе чувствуются нотки обиды. – Ты всё свободное время проводила с ним и его компанией! А так друзья не поступают! Мне кажется, что ты даже не знаешь, что происходит вокруг тебя и в мире в целом.

– Да, ты права. Я хреновая подруга. Но я исправлюсь! – улыбаюсь ей, толкнув плечом.

 Мы с Дэном встречались два года. Познакомились, когда мне было пятнадцать, а ему шестнадцать. Он год терпеливо ждал, когда я созрею к следующему шагу. В итоге он стал моим первым мужчиной, и я думала, что мы с ним будем вместе всегда. Ведь у меня перед глазами пример образцовой семьи. Родители поженились, когда маме было восемнадцать, а папе двадцать один. И до сих пор счастливы вместе.

Наивная…

Наша проблема была в том, что Дэн ни к чему не стремился. Ему было всё равно где учиться или работать, какую профессию получить и как жить впоследствии. Он просто плыл по течению, без плана или хотя бы соображений на этот счёт. А я так не умею и не могу. Сколько раз я предлагала ему разные варианты нашего будущего, но тщетно, его просто невозможно было заинтересовать хоть чем-то. А нам ведь в колледж идти в следующем году, а ему ничего не важно и не нужно.

Я же всё время о чём-то мечтала и к чему-то стремилась. Никогда не могла стоять на месте, у меня словно шило в заднице. Я хочу творить свою жизнь. Ну и темперамент у нас явно разный. Он спокойный, даже флегматичный. А мне хочется драйва, пожара, адреналина и эмоций, в конце концов. Вот я и не выдержала эту пресную обыденность рядом с ним. Он хороший парень, но не для меня. В итоге, сегодня после двух лет аморфных отношений я объявила о своём решении уйти от него. Он меня не держал, что только уверило меня в правильности моих действий.

– Ладно, хватит об этом. Ты определилась куда будешь подавать документы? – решив сменить тему, интересуюсь я.

Это наш заключительный год в школе, на дворе конец августа и занятия начнутся на следующей неделе, поэтому мы вели активную подготовку к выпускному классу. Это не мешало нам каждый день обсуждать или спорить на тему будущего, а точнее, где мы будем учиться впоследствии. Очень не хотелось расставаться с друзьями, но, к сожалению, это неминуемо, поскольку очень вероятно, что мы разъедемся по разным городам и даже Штатам.

– Да, в Калифорнийский Университет в Беркли.¹ Меня там интересует факультет дизайна, – мечтательно тянет Сидни.

Она безумно красиво рисует и мечтает стать дизайнером. То, как она видит пространство, свет, объём, форму меня завораживает. Моё познание в творчестве – это абсолютный примитивизм 3-летнего ребёнка. Сидни всегда забавляло, как я «рисую». Точнее сказать, она в истерике билась всё наше детство. Она из творческой семьи и вместе со своей младшей сестрой Тришей ещё покорит этот мир, вот увидите.

Кстати, про её сестру. Триша пишет стихи и делает это очень талантливо. Она практически везде тусуется с нами, поскольку Сидни переживает, что её младшенькая может ввязаться в плохую историю или связаться с нехорошими людьми. Поэтому Триша всегда была нашим хвостиком. Правда в последнее время из-за своей личной жизни я видела её крайне редко.

– Ну а ты, мой юный Фрейд, не передумала? Будущий мозгоправ выбрала побережье? – Сидни стреляет в меня озорным взглядом.

Я обожаю психологию. Меня всегда безумно увлекало наблюдать за людьми, предполагать, чем они занимаются, как живут, как поступают и почему. Мне хотелось выявить причинно-следственные связи и нащупать, как определённые химические реакции нашего мозга воздействуют на дальнейшее поведение. Нравилось изучать характер и повадки людей. Было время, когда я увлеченно изучала психологию серийных убийц. С тринадцати лет я точно знала, кем стану и по сей день была уверена в своём выборе.

– Если будешь называть меня мозгоправом, я стану мозголомом для тебя! – смеясь, кидаю в Сидни подушку. Она уворачивается, показывая мне язык. – Да, с местностью я определилась – тоже Калифорния! Много бомжей, высокие цены – одним слово мечта, – шучу я. – На самом деле я готова переехать куда угодно, лишь бы там было тепло большую часть года. Но океан меня необъяснимо манит. Я не могу больше жить в таком климате, мне ужасно надоел холод зимой, снег по полгода и тысячи слоёв одежды, – вздыхая, мысленно представляю себя с учебниками подмышкой, идущей вдоль океана. – А во Флориде всё-таки очень жарко, я там буду вечно терять сознание от жары.

– О да, Хлоя и океан наконец-то будут вместе.

– Именно, я выучусь на психолога, буду жить и работать в солнечном месте с океанским бризом, заведу себе собаку и буду бегать с ней вдоль побережья… Ну, чем не мечта? – улыбаюсь я. Хотя бег я ненавижу всей душой, но в мечте это выглядит лучше. — Осталось только пережить этот год, скоро начнутся занятия. Кстати, я на этой неделе заходила в школу за учебным планом и познакомилась с девчонкой, она будет с нами учиться. Похожа на куколку, Грейс зовут. Надо будет сходить с ней куда-нибудь погулять, она мне показалась несколько застенчивой. Что думаешь?

– Думаю, что ты, Хлоя Батлер, как всегда, хочешь всем помочь и подставить своё маленькое плечо в качестве опоры. У тебя явно травма несправедливости в детстве была, проработай её на досуге, —с иронией в голосе подмечает Сидни, а я закатываю глаза в ответ. – Но я не против! Поможем освоиться, почему бы и нет! Между прочим, я продолжу работать в баре, так что можешь пригласить её туда как-нибудь.

Сидни летом работала официанткой в баре «Рок-зона», отметив при этом, что там очень атмосферно и играет шикарная музыка. Но, как вы поняли, я туда не заходила, потому что Дэн считал глупостью развлекаться. Почему я целых два года, увлекаясь при этом психологией, не смогла раньше понять, что нам с ним не по пути?! Мы же абсолютно разные и в нашем случае противоположности притянулись ненадолго.

– Ок, красотка. Спасибо, что зашла. Правда, мне было необходимо поговорить с тобой, чтоб не передумать и не вернуться к нему обратно, – привстаю, чтобы обнять свою любимую подругу.

Хоть я и не думала возвращаться к Дэну, но у меня выработалась стойкая привычка, что он всегда рядом, и на данный момент я ощущала некую растерянность и непонимание, как жить дальше без его ежедневных сообщений и звонков. Звучит жалко, зато правда.

– О, да иди ты! Ты же девушка, а не локомотив, чтоб тащить этого переносчика тестостерона за собой! Передумает она! – всплёскивая руками, укоризненно смотрит на меня Сидни. – Даже не думай! Ты потухнешь с ним! Последний год здесь и вперёд к новой жизни! Свободная, красивая, умная и… Как там ты мечтаешь? Солёный ветер развивает твои тёмно-русые волосы, ты стоишь на берегу и смотришь мечтательно вдаль, а впереди столько всего прекрасного и неизведанного, – подмигивает мне Сидни, её медовые глаза светятся озорством.

– Ты знаешь, что я тебя люблю? Хотя ты дура, конечно. Но кто, если не я? – смеюсь в ответ.

Нас прерывает стук в дверь.

– Да, мам, заходи.

Я живу вместе с родителями, старший брат учится Нью-Йорке. Мама работает диетологом и часто ездит в командировки в другие штаты, преимущественно в Техас. Папа работает хирургом в местной больнице.

– Доченька… – тихим и срывающимся голосом произносит мама, заглянув в комнату.

Она выглядит подозрительно бледной, её подбородок немного дрожит, отчего предчувствие беды стремительно проникает в каждую клетка моего тела. Сердце проваливается в желудок, а пульс эхом отдаётся в ушах. Мама всегда фонтанирует энергией и жизнелюбием, но сейчас больше похожа на приведение.

– Что случилось?! – напрягаюсь я, привстав с кровати.

– Мне только что позвонили… Это ужасно… Папа…– шепчет мама, держась за сердце.

– Что? Что с папой?!

Поймав взволнованный взгляд Сидни, подскакиваю к маме.

– Ему внезапно стало плохо… Он упал и… Доченька… Папы больше нет…– сипло произносит мама худшие слова на свете, а по её щекам текут слёзы.

– Что?! Как это «нет»?! Что ты такое говоришь?! Нет! – Я отшатываюсь, словно получила удар под дых. – Этого не может быть… Он… Он же ещё молодой… Нет… – хриплю я, а в глазах темнеет. – Мам, это ошибка! Нет! Нет…

Ноги подкашиваются, и я чувствую чьи-то руки, которые пытаются удержать меня. Кажется, что комната кружится вокруг меня и потолок вот-вот рухнет мне на голову.

– Доченька, мне очень-очень жаль…. Мне позвонили из больницы и сказали, что после сложной операции, которую твой отец делал на сердце маленькому ребёнку, ему стало плохо… Всё произошло очень быстро… Его пытались реанимировать, но не смогли… Говорят, это тромб оторвался… Мне очень жаль… – тихо плачет мама, а я стою, поддерживаемая Сидни, и не могу больше вымолвить ни слова.

Мой мир рухнул в одну секунду. Мой папа умер. Ему сорок три года. Сорок три! Это нечестно! Как такое вообще возможно? Он должен жить! Должен был! Как же я теперь без него? Я же его маленькая девочка…

Господи, за что?

Глава 2

Хлоя

Наши дни

Зима. Начало февраля. Ненавижу этот месяц. Всегда ненавидела. Холод. Грёбаный мороз везде. На улице, в душе и в мыслях. Вы знаете, какая зима в Милуоки? Если нет, то, возможно, вы ничего не потеряли. Обычно она более-менее приемлемая (если вы любите низкую облачность, отсутствие солнца большую часть месяца и лютый, пробирающий холод из-за высокой влажности), но в этом году зима особенно холодная, промозглая и ветреная. И ещё больше месяца ждать, когда появится надежда на возрождение природы. Но сейчас зима мне подходила. Я тоже затаилась, замёрзла, умерла. Я пыталась жить дальше, но получалось не очень.

Полгода назад я похоронила отца и вместе с ним и частицу себя. Я чувствую, что резко повзрослела. Хотя вернее было бы сказать – постарела. Почти ни с кем не общалась, никуда не ходила, ничего не хотела. Только учёба. Я держалась ради мамы. Мы с ней остались вдвоём в нашем доме. Брат, Стивен, приезжал на похороны и на Рождество. У него своя жизнь и планы, кто его мог винить, что он не может сидеть с нами и наматывать наши сопли на кулак? Каждый по-своему справлялся с горем. Он много учился, разрабатывал какой-то стартап и подрабатывал в кафе.

Мама тоже загрузила себя работой и ездила в командировки чаще обычного. Думаю, ей невозможно тяжело находиться в нашем доме, ложиться спать в пустую постель, крутить в руках телефон и знать, что папа больше не позвонит, не спросит: «Как прошел твой день?» или «Что принести к ужину?».

Невыносимо. Больно. Сложно. Мучительно.

Закончив конспект по литературе, посмотрела в окно. Темно и одиноко. В сумке завибрировал телефон.

– Привет, Си. Как ты? – слишком воодушевленно отвечаю я.

– Слушай, не делай вид, что ты в порядке. Я всё понимаю, но мне кажется пришло время хотя бы немного встряхнуться, тебе не кажется? Ты у нас психолог и должна знать, что заточение не приведёт ни к чему хорошему. Ты только и делаешь, что ходишь в школу и обратно домой. Послушай, сегодня пятница, приходи в бар. Помнишь, ты как-то хотела Грейс вытащить в люди. Ну так пришло время! Давно пришло! Звони Грейс и тащи свою задницу сюда. Немедленно! – сурово произносит Сидни.

– Эй, я вообще-то не только в школу хожу, – обиженно заявляю на подобное заявление. Но вообще-то она права. Абсолютно.

– Ха, серьёзно?! Да, конечно, куда же ты ещё ходишь? Ах да, в магазин за хлопьями для завтрака! Это очень важно на пути восстановления, – её голос сочится сарказмом, пока я безучастно смотрю в окно. – С голоду ты, конечно, не умрёшь, но вот от печали – возможно. Ты даже свой день рождения не отмечала, – громче, чем надо, возмущается Сидни.

И тут она была права. Какое я имела право на улыбку в свой восемнадцатый день рождения? Правильно, никакого. Только печаль и грусть мой удел.

– Я не… Ладно, ты права. Я унылое говно. Но что мне делать, Си? Мне кажется, я не имею права улыбаться и радоваться хоть чему-то. Да и чему радоваться-то? На улице зима к тому же, а я её ненавижу! – ещё пытаюсь сопротивляться, но я знаю, что с Сидни это дохлый номер.

– Короче, слушай сюда. Если ты сейчас же не начнёшь собираться, то я сама приду за тобой. И ты заплатишь мне за то, что я пропускаю свою смену. А мне не хотелось бы пропускать её, ведь сегодня парни играют. И будет много чаевых. И будет много тестостерона. Намёк понятен? – голос у неё вроде суровый, но я буквально слышу её улыбку.

По пятницам в баре «Рок-зона» выступала кавер-группа Stream². Сидни как-то рассказывала мне о них, но я запомнила только то, что они учатся в нашей школе и я их, вроде как, не знаю.

К тому же, когда вы живёте в таком климате, где очень холодно, то захотите согреться в уютном местечке. В нашем городе полно баров на любой вкус и кошелек, которые помогут справиться с зимней хандрой и приятно провести время с друзьями.

– О’кей. Твоя взяла. Я позвоню Грейс и приду, – слишком быстро сдаюсь я.

В трубке раздаётся пронзительный визг, отчего телефон чуть не выпал из рук.

–Ой, прости! Я тебя не оглушила?! Просто я очень рада, правда! По пути захвати, пожалуйста, мою младшенькую. Она писала, что тоже хочет зайти, но делала домашку, – вопит Сидни. Я лишь машинально киваю в ответ. – Ау, бар вызывает Хлою, приём!

– Я киваю, Си, – цокаю я, а Сидни уже ржёт в голос.

– Господи, ты неисправима. Давай собирайся, я жду тебя, целую, – и не дав мне сказать и слова, она отключается.

Вздохнув, смотрю на свои конспекты и в глубине души радуюсь, что мои друзья не знают слово «нет». Во всяком случае последние шесть месяцев они несмотря на мои протесты постоянно находились рядом. Правда им так не удалось вытащить меня из уютной раковины, в которую я залезла добровольно. Однако Сидни права. Затворничество – не выход.

Ну что ж, пора немного развеяться.

***

Спустя час мы втроём буквально вломились в бар. На улице ужасно сильный ветер и мои щёки горят от холода, будто тысячи иголок покалывали их. Первое, что сразу бросается в глаза – здесь полно людей, особенно парней. Оглядываюсь в поисках пышной копны каштановых волос Сидни, но Триша первая замечает свою сестру и тянет нас к ней.

– О, наконец-то! – взмахивает она пустым подносом, чуть не прибив проходящего мимо парня. – Я вам столик забронировала, но сегодня аншлаг и пришлось посадить туда других ребят. Поэтому вам придётся сесть за столик группы, который, к слову, пока не занят бешеными фанатками. Он ближе всех к сцене, можно сказать ВИП-места. Так что так даже лучше. Ребята сейчас будут выступать, вы успели к самому интересному. Кстати, Майкл уже там, – она так быстро говорит, что я только и успела уловить последнее, там – Майкл.

Мой друг. Мой ещё один хороший друг. Балагур и душа компании, с невозможно сексуальной внешностью. Спасибо его генам, его отец Пуэрториканец, мать родом из Германии. Благодаря смешению крови получаются очень, ну очень красивые дети. Мы познакомились в начальной школе, поэтому он знаком со всей моей семьей и всегда относился ко мне как с сестре. Если честно, то я ещё не встречала более душевного парня. Но его главной особенностью была вера в любовь. Он считал, что только это чувство способно держать людей на плаву и делать их сердца мягче. Я подтрунивала над ним, говоря, что просто у него слишком горячая кровь, но он был непреклонен и мечтал однажды встретить свою единственную и неповторимую, чтобы положить весь мир к её ногам.

– Ну раз Майкл тут, то я не зря пришла, – пытаюсь выдавить хоть какое-то подобие улыбки, направляясь к столику.

– Малышка! Неужели ты здесь?! Как я рад тебя видеть! Как ты? – воодушевлённо вскрикивает Майкл, подскочив с места, как только мы подошли.

Господи, как я рада ему.

Хоть мы учимся в одной школе и живем недалеко, но в последнее время я больше была похожа на собственную тень и никого не замечала вокруг. Майкл, как и Сидни с Тришей, приходил ко мне домой и каждый раз пытался вытащить меня на свет божий. Безрезультатно.

– Привет, Майк, – обнимая, вдохнула его экзотический парфюм с нотками древесины. – Я нормально. Сидни вытащила меня сюда, – кривлюсь от негодования, но понимаю, что на самом деле всё и не так плохо и ничего криминального не произошло.

Просто я отвыкла от большого скопления людей, громких голосов, веселья и радости. Короче, от нормальной жизни я отвыкла. И, как будущий психолог, могу точно сказать, что так жить нельзя. Нужно за волосы себя поднимать и продолжать жить. Да, это может показаться неправильным или неуместным, может появиться чувство вины, но ради своего же здоровья необходимо сделать усилие над собой.

– Малышка, пора начинать двигаться дальше. Я рад, что Сидни удалось сдвинуть тебя, – всё ещё держа меня в объятиях, улыбается он и смотрит своими глазами, цвета коньяка. Но до чего же хорош, зараза. – Зажигалка, привет, – кивает он Трише, подняв на неё взгляд. Так он её прозвал за легковоспламеняющийся нрав. А затем он замечает нашу спутницу, и я чувствую, как его плечи под моими руками напрягаются. – А это что за ангел?!

Разорвав наши приветственные объятия, поворачиваюсь в сторону «ангела». Но вообще-то он прав. Грейс похожа на ангелочка – белокурая, с пухлыми губами, голубоглазая, стройная. Одним словом – красотка с обложки глянцевого журнала. Что она забыла в нашем городе – непонятно.

– Майкл, познакомься, это Грейс. Она к нам перевелась в этом году. Мы учимся вместе. Грейс – это Майкл. Мой хороший друг и просто шумный парень, – представляю их друг другу, заметив, как Грейс вдруг начинает заинтересованно рассматривать пол под ногами, нервно покусывая губы.

Она слишком застенчивая. Неужели не понимает, какая она красивая?! Странные мы, женщины, создания.

– Очень, очень приятно познакомиться, Грейс, – томно тянет Майкл.

Триша фыркает, закатив глаза, я же с интересом наблюдаю за ними. Грейс поднимает свои бездонные голубые глаза и, краснея, протягивает ему руку.

– Мне тоже, – почти шёпотом отвечает ему.

– Кхм, – встреваю я, чтобы помочь столь скромной девушке, – неужели вы не знакомы, ты же полгода учишься у нас?

– Я почти никуда не хожу, – всё так же шепчет Грейс, а её руку по-прежнему держит Майк.

Понимаю, я тоже играла в затворницу.

– Хм, ну что ж, может присядем? – раздраженно спрашивает Триша.

В искусственном освещении её фиолетовая прядь волос около лица выглядит более тёмной и на фоне тёмно-каштановых волос смотрится интригующе. Три кольца поблескивают в ухе и привлекают к себе внимание. Где-то уже в течение пары лет она постоянно экспериментировала с этой прядью, выкрашивая её в цвета радуги в зависимости от своего настроения.

– Да, конечно, – задумчиво тянет Майкл и наконец отпускает руку Грейс, обольстительно улыбаясь и глядя в глаза девушки. – Присаживайтесь, красотки. Сейчас ещё Тайлер подойдёт. Ребята начнут минут через пять. Поэтому заказывайте напитки и наслаждайтесь, – произносит Майкл, пока мы дружно рассаживаемся за столом.

Занимаю, как мне кажется, самое удобное место. С него видно сцену и бар. Идеально.

Оглядываю помещение и отмечаю, что наш столик действительно стоит ближе всех к сцене. Вдоль окон расположены столики с мягкими диванчиками тёмно-красного цвета друг напротив друга. В глубине бара столы и стулья из дерева тёмно-вишнёвого оттенка. У нашего же стола, как и у нескольких других стоящих недалеко от сцены, вместо стульев удобные кресла. Весь интерьер выполнен из тёмного дерева. Мягкий свет во всем баре, только сцена ярко освещена. Ощущение, что ты в пещере и подглядываешь за кем-то, но здесь уютно. Сама сцена находится на некотором возвышении, небольшая, но места достаточно. Рядом своеобразный танцпол. И несмотря на то, что бар нельзя назвать огромным, здесь нет ощущения, что тебе нечем дышать.

Понятно, почему Сидни решила остаться на подработку здесь. Её дизайнерский глаз явно радуется такому грамотно выстроенному пространству. За барной стойкой стоят высокие стулья из метала и дерева. Людей действительно много, свободных мест нет.

Все продолжают жить, а мою жизнь словно на паузу поставили.

К нам подходит Сидни, чтобы принять заказы на напитки и, игриво подмигнув мне, уходит.

– Привет, – прозвучал тихий и очень приятный голос Тайлера, ещё одного незаменимого члена нашей компании.

Он высокий, ростом чуть больше 183см, широкоплечий, с длинными ногами.

Если совместить внешность актёра Киллиана Мёрфи во время съемок сериала «Острые Козырьки» и певца Лиама Пейна из One Direction, то получится Тайлер. Скажите, безумно сексуальный?! У него выдающиеся, скульптурные скулы, чёткий овал лица и очень чувственные губы. Ну и татуировка на плече и бицепсе лишь добавляет градуса к его харизме. Светло-русые волосы и стального цвета глаза. В общем, он чертовски хорош собой. От Майкла его отличал более спокойный нрав.

Он переехал из Детройта. Когда ему исполнилось восемь лет, в его семье случилась трагедия. Они жили не в самом благополучном районе, и его младший брат оказался не в то время и не в том месте и погиб. Он был совсем маленьким, всего четыре года. Тайлер не любил об этом рассказывать, а мы никогда не донимали его расспросами. Семья не смогла продолжать жить там и переехала в Милуоки. Он попал в класс Майкла, и они подружились. Следом и мы познакомились и с тех пор общались.

Со временем, уже в подростковом возрасте, я стала замечать, что Тайлер больше тянулся к Сидни. Она же всегда относилась к нему с теплотой и говорила, что он самый замечательный друг для неё. Ну а мне, как вы поняли, ближе по духу Майкл. А Триша, находясь практически всегда с нами, особо не отдавала никому предпочтения и со всеми общалась одинаково приветливо.

– Привет, – хором отвечаем мы, пока он занимает свободное место рядом с Майклом, боком к сцене, но лицом к барной стойке.

– Тайлер, познакомься, это Грейс. Возможно, вы виделись в школе, она новенькая у нас, – снова представляю Грейс новоприбывшему, он ей мягко улыбается и кивает, а затем начинает увлеченно что-то изучать в своём планшете.

Забыла сказать, Тайлер жутко умный и помешан на современной технике, правильнее было бы сказать, что он помешан на любой технике. Мне кажется, он спит с компьютером. По-моему, он хочет связать свою жизнь с IT технологиями. Не думаю, что что-то изменилось за полгода моего затворничества.

– Добрый вечер, дорогие друзья, – вдруг разносится бархатный голос по всему бару, и я почувствовала, как Триша, сидящая по правую сторону от меня, задержала дыхание. Странная реакция. – Мы рады видеть всех вас и надеемся, что вы хорошо проводите вечер. С удовольствием споём для вас, впрочем, как и в любую другую пятницу, – продолжает говорить глубокий и чувственный голос в микрофон, а люди вокруг начинают аплодировать и свистеть. – Как обычно, танцпол в вашем распоряжении. Ну что, поехали?

Ответом были бурные аплодисменты и возгласы одобрения, поэтому парень даёт отмашку и в следующий момент вибрация от первых аккордов и ударов барабанов прошла по моему телу, отчего по коже побежали мурашки, дыхание сбилось, а сердце словно сначала замерло, а потом пустилось вскачь. Они начали играть песню Heaven’s On Fire группы KISS.

Твою мать!

Это шутка?! Меня никто не предупредил, что они играют именно такую музыку. Мою любимую музыку. Стариковскую, если хотите. Старый рок, классический рок, качественный рок.

Я сразу же вспомнила свой первый концерт, на который меня привёл папа. Это был концерт группы Deep Purple. Я пришла в розовой курточке и с двумя хвостиками на голове. Мне было двенадцать лет, поэтому подобный вид простителен. Я тогда впервые увидела настоящую рок-легенду. Впервые услышала, как их встречает публика. Впервые ощутила драйв и мощь. Впервые узнала, что такое, когда огромный стадион скандирует песни в унисон с группой. Поверьте, это непередаваемые ощущения! Я была в шоке и восторге и буквально заболела этой музыкой. С тех пор мы ещё много посетили концертов разных групп. Папа очень гордился, что привил мне любовь к рок-музыке, а я была счастлива быть на одной волне с ним и с братом, который, естественно, тоже тащился от рока.

– Дыши, – я вдруг почувствовала, как кто-то сжал моё плечо и повернулась. Даже не заметила, как Майкл подошёл ко мне и присел рядом. – Малышка, просто дыши. Всё хорошо, – мягко, но достаточно громко, чтобы перекричать рёв музыки, говорит он.

– Майк, я… Это же… Папа… – сиплю, стараясь не расплакаться от накативших воспоминаний и пустоты внутри меня.

Только не реви.

Не реви!

Хард-рок ассоциировался у меня исключительно с папой. Понимаю, что это глупая реакция, но любое напоминание о папе теперь вызывало у меня поток неконтролируемых эмоций. Я не могла говорить о нём, думать или вспоминать без слёз.

– Я знаю и всё помню. Но послушай, это просто музыка. И это ваша любимая музыка. Наслаждайся ею, – поглаживая меня по плечу, успокаивает Майкл.

– Да, я понимаю, это глупая и детская реакция. Но я в последний раз была на концерте с ним. А тут играет эта музыка и… Боже, я размазня… – жалобно скулю, стараясь дышать глубже.

– Малышка, теперь эта музыка ваша ниточка на всю жизнь. Он для тебя открыл этот мир драйва и рок-н-ролла. Помнишь, как он гордился этим? Что его дочь не попсовая? Правда, мне всегда хотелось вставить свои пять копеек, что латиноамериканскую попсу ты тоже обожаешь, – смеясь, он обнимает меня.