На пороге бессмертия

Глава 1

Новосибирск 1993 год. Весна

– Куда теперь сворачивать? – спросил сидящий за рулем джипа, Гудок, подъезжая к очередному перекрестку.

– Блин, Гудок, ты же утром сюда уже приезжал, у тебя память, как у кильки, направо сворачивай, – показал рукой на свёрток, сидящий рядом на пассажирском сиденье, Кроха. – Вон там видишь, ворота цеха открыты. А вон и Ржавый уже нам, руками машет, – кивнул Кроха, на стоящего в створках ворот, парня.

– Ну вы чё так долго-то, там баба эта уже обделалась от страха, а вас всё нет и нет, – накинулся на Гудка, Ржавый.

– Да не обделалась она, это у неё воды отошли, она же брюхатая, ещё родит нам тут, чего доброго. Давайте быстрее с этим делом заканчивать, – подошёл к машине Вова Печень.

– А где шеф? – спросил Ржавый.

– Вон он, сзади едет, клиента в багажнике везёт, – показал на чёрный Шевроле Тахо, Кроха.

В ворота цеха заброшенного, полуразрушенного бетонного завода, тихо шурша, по валявшимся на полу кускам штукатурки и щебня, шинами, въехал чёрный, с наглухо тонированными стёклами, Шевроле Тахо.

Джип остановился посередине цеха и из него вылез здоровый парень с массивной золотой цепью с крестом, поверх свитера.

– Баба где? – спросил он у подбежавших к нему парней.

– Да вон она, у стенки скотчем к столбу примотанная стоит.

У стены основательно обмотанная скотчем стояла беременная молодая женщина, глаза и рот её были так же замотаны скотчем.

– Она хоть живая? – недовольно поинтересовался, шеф.

– Да ты че, Зыбарь, мы ж не дебилы. Живая конечно, – Вова Печень подошёл к женщине и ткнул ей пальцем в живот. Женщина дернулась и застонала.

– Она что, беременная что ли? – удивился Зыбарь.

– Ну да, а чё? Какая разница-то? – ухмыльнулся Ржавый. – Мы ж на ней, не жениться собираемся.

– Ну вы и придурки, – Зыбарь отвернулся от женщины и кивнул на свою машину. – Доставайте клиента и поставьте его напротив этой бабы.

Парни открыли багажник и выволокли из него мужчину с мешком на голове.

– Руки ему освободите, – распорядился Зыбарь.

Парни освободили пленнику руки и не снимая с головы мешок, повернули его лицом к стене.

Зыбарь надел на руки резиновые перчатки вытащил из сумки пистолет и сняв его с предохранителя, сунул в руку мужчине.

– Прямо перед тобой цель, попадёшь с трёх выстрелов и свободен, как птица в полёте. К ночи уже дома будешь, у тебя же вроде жена есть, заждалась поди тебя.

– А если я не стану стрелять? – раздался из мешка голос пленника.

– Ну тогда мы и жену твою сюда привезём, – сказал Зыбарь.

Мужчина поднял руку с пистолетом и выстрелил.

– Ещё стреляй, не жалей патроны! – закричал Зыбарь.

Мужчина выстрелил ещё два раза и патроны в обойме закончились.

– Ладно, хватит с тебя, ишь разошёлся, – засмеялся Зыбарь и забрав из рук мужчины пистолет, сунул его в целлофановый пакет и положил в сумку.

– Всё пацаны, поехали, – махнул своим парням Зыбарь, садясь в машину.

– А этот? – недоуменно покосился на продолжавшегося стоять посреди цеха мужчину, Ржавый.

– А этот, свободен. Я ж ему обещал, что он к ночи уже дома будет свою бабу тискать. Размотается и пойдёт домой.

Чилингаров прислушался и убедившись, что рядом никого не осталось, осторожно стянул с головы мешок и осмотрелся.

В полуразрушенном цеху какого-то предприятия, где он сейчас находился, стоял полумрак.

Нагнувшись, Чилингаров освободил от скотча ноги и пошёл посмотреть, во что его заставили стрелять захватившие его бандиты. Надо признать, что взяли они его грамотно, ударили сзади электрошоком, натянули на голову мешок, связали и сунули в багажник. Сделали всё это быстро так, что их лиц он не разглядел.

– Настя? – прохрипел Чилингаров. Горло перехватил спазм и голос сразу куда-то пропал.

У стены, опустив на окровавленную грудь голову, стояла его беременная жена, Настя.

Две выпущенные из пистолета пули попали ей в живот, а третья, прямо в сердце.

Чилингаров срывая с рук и с губ кожу, рвал руками и зубами скотч, которым Настя была примотана к столбу. Потом на него что-то нашло, он подхватил кусок валяющейся на бетонном полу арматуры и с ревом, бросился к выходу из цеха.

– Найду, кишки выпущу, всем!!! Найду, кишки выпущу, всем! – твердил он одну и ту же, засевшую в голове фразу, шагая по тротуару с зажатым в кулаке, куском окровавленной арматуры. Да он и сам был весь с ног до головы, в крови.

В таком виде его и увидел проезжающий мимо по дороге, милицейский патруль.

Патрульные сбили Чилингарова с ног, сунули его лицом в асфальт и застегнув на руках наручники, затолкали в автомобиль.

***

– Всё нормально, не на косячили там? – поинтересовался капитан Кочетков, забирая у Зыбаря пластиковый пакет с пистолетом.

– Да все, как по маслу, не волнуйся, Алексеич, завалил он бабу, на глушняк.

– А чё за баба-то?

– Да кто её знает, чё за баба? – пожал плечами Зыбарь. – Её пацаны прямо на остановке слотошили и в машину запихали. Баба беременная была, прямо там чуть не разродилась со страху.

– Ну, может это и хорошо, что беременная, клиент будет сговорчивее, – сказал Кочетков. – Главное, чтобы он вас не видел, а то придётся либо его, либо вас валить.

– Да ладно тебе, жути-то нагонять, Алексеич. Мы же не идиоты, в мокрухе светиться. Не видел он нас. Его пацаны сзади шокером отоварили, мешок на голову и в багажник. Да он со страху и не трепыхался, сделал всё, что сказали, теперь как шелковый будет. Отдаст всё, не боись, у него ж вроде и жена молодая, тоже кстати, беременная, так что, терять есть что.

– Постой, ты что и пацанов своих в этот цех притащил?

– Ну да, а чё такого-то? – удивился Зыбарь.

– Ну ты и идиот. Не мог один его туда привезти? Они ж теперь свидетели. Если их возьмут, они ведь расколются. И скажут, что это ты всё организовал и заставил его выстрелить в женщину! Ну ты и баран!

– Ты бы за языком-то, следил, а то ведь я и спросить могу, за гнилой базар, – взъерепенился Зыбарь. – А мои пацаны, могила, мы с ними столько дел вместе провернули, одним больше, ничего страшного.

– Надеюсь, про меня, ты своим надёжным пацанам, не рассказал?

– Да чё ты меня совсем за дурака, держишь? Нет, конечно, – окончательно вспылил Зыбарь.

***

Чилингаров успешно играл на бирже и за короткий срок сумел сколотить целое состояние, которое, по полученной Кочетковым информации, составляло ни много ни мало, а целых двадцать пять миллионов долларов, причём наличными.

Капитан ОБЭП, Дмитрий Алексеевич Кочетков точно знал, что Чилингаров, свои деньги сразу же обналичивал и где-то прятал. Жил он при этом скромно и видимо копил, чтобы в конце концов, свалить за бугор.

«Он, капитан милиции, отдавший служению этому государству половину жизни и не заработавший даже на захудалый запорожец, должен смотреть, как какой-то средней руки докторишка, за пару лет, на пустом месте, сколотил себе состояние и молча глотать слюни? Нет уж, нате вам, выкусите! – показал неизвестно кому, фигу капитан. – Я этого фраера обезжирю и сам брошу на хрен, эту опостылевшую службу и уеду куда-нибудь, в тёплые края. А он если такой умный, ещё себе денег заработает. Сейчас я его прижму, напомню ему, как он бабу беременную завалил. Расскажу ему про ствол, с его отпечатками, который я ему готов продать за двадцать пять миллионов зелёных американских рублей», – распалял себя Кочетков допивая в одиночестве бутылку дорогого коньяка, сидя у себя в кабинете.

Кочетков заливал коньяком страх. Как бы то ни было, а на мокруху он пошёл впервые. А ну как это дело вскроется, это же сразу на пятнашку можно заехать, или вообще, вышку получить. Хотя с него хватит и двадцатки, все равно уже жизнь будет безвозвратно потеряна.

Можно было бы заставить Кочеткова раскошелиться и более гуманным способом, подкинуть с коллегами ему, или его бабе наркоты побольше, да и предложить откупиться. Но тогда бы пришлось делиться с коллегами, а делиться, Кочетков, ни с кем не хотел . Вот и Зыбарь со своими тупыми пацанами, тоже сработал в тёмную.

Зыбарь был должен Кочеткову по жизни, ещё со времён, когда Кочетков опером работал и прихватил Зыбаря, за убийство своей любовницы. Зыбарь, ее по пьяни, в бане, до смерти забил и хотел закопать по-тихому, да не повезло ему. В тот вечер, в эту баню, как раз Кочетков на огонёк решил заглянуть и всю эту картину, увидел.

Денег тогда Кочетков с Зыбаря не взял, но сказал, что когда придёт время, Зыбарь ему должен будет помочь.

Так и завязалась между ними эта странная дружба. С одной стороны погрязший в коррупции мент, а с другой стороны, с виду правильный уголовный авторитет и по совместительству стукач, Сергей Викторович Зыбарев.

Стучал Зыбарь, менту в основном на своих конкурентов по бизнесу. Он имел небольшую бригаду отморозков, с помощью которых крышевал мелкий бизнес на рынке и торговцев техническим спиртом, который они автоцистернами привозили из Красноярска в Новосибирск и продавали мелкими партиями местным барыгам. Зыбарь исправно отстёгивал долю перешедшему в ОБЭП капитану Кочеткову и жил припеваючи.

И вот наконец, настал тот день, когда Кочетков решил напомнить Зыбарю о его долге.

Зыбарь

Звонок от Кочеткова и просьба о встрече, для Зыбаря был делом обычным, они почти всегда решали текущие дела при личной встрече в одном из кафе на выезде из города. Небольшое кафе было под крышей Зыбаря, там работали проверенные люди и утечки информации, можно было не опасаться.

Дмитрий Алексеевич, когда подъехал Зыбарь, уже минут тридцать сидел в отдельной комнате, на удобном кожаном диване и смотрел по телевизору, последние новости.

Серёга плюхнулся на диван стоящий напротив капитана и в дверях тут же появилась симпатичная девушка, с небольшим блокнотом и авторучкой в руках.

– Ты что будешь? – поинтересовался Зыбарь у Кочеткова.

– Да не, Серёга, я ничего не буду, спасибо, я сыт, – отмахнулся Дмитрий Алексеевич.

– Ну тогда и я не буду. Ладно, Марина, спасибо, иди, – кивнул Зыбарь девушке и с интересом уставился на капитана.

Чтобы Дима Кочет, которого его же коллеги прозвали: «Дима который всё время хочет», отказался от халявной жратвы и выпивки, такое было впервые за всё время их знакомства.

– Я чё приехал-то? – замялся он, не зная как начать разговор. – Наше с тобой сотрудничество ведь основано на том, что я имею на тебя компромат. Держу тебя на ниточке за ту бабу, ну ты понял. Короче, Серёга, хочешь соскочить с крючка?

Сделаешь для меня одно дело и ты свободен. Нас с тобой больше ничего не связывает, ты мне больше не будешь должен, – Кочетков смотрел в лицо Зыбаря и удивился его реакции.

Зыбарь сиял. На его лице нарисовалась совершенно искренняя, широкая улыбка, а глаза излучали веселые искорки.

– Да ты чего, Дима, отцепить меня что ли решил? А если я не согласен? Мне с тобой хорошо, комфортно, за всё время нашего с тобой сотрудничества ни с моей, ни с твоей стороны, не было ниодного прокола. Меня всё устраивает.

Такого поворота, Кочетков явно не ожидал.

– А как же та телка ,которую ты в бане грохнул и в лесу закопал? – спросил Дмитрий Алексеевич, уже чисто на автомате.

– Да не было ничего, Димка. Ну перебрал ты тогда, на халяву, вот тебе и приснилась всякая гадость. И вообще, что б ты знал, – Зыбарь взял в руку пульт и прибавив в телевизоре громкость, наклонился к Кочеткову. – Труп я давно выкопал и перепрятал. А землю, где он лежал я экскаваторном выгреб. Погрузил в грузовик и вывез, баня, в которой произошло это недоразумение, сгорела вместе с банщиком, как ты помнишь, он помогал мне труп закапывать. Там теперь пацаны СТО поставили, можешь съездить и посмотреть. А дружбу я с тобой поддерживаю не потому, что боюсь тебя, а потому, что мне это выгодно. И тебе стати, тоже. Так что, ты не с того конца заехал, Дима. На халяву я делать ничего не буду, и если у тебя есть проблемы, которые я за твои деньги смогу решить, говори, мы же друзья.

Зыбарь откинулся на спинку дивана и убавил в телевизоре звук.

Обалдевший капитан, в голове у которого мысли из стройной логической нити заготовленного заранее монолога, превратились в бесформенный клубок из спутанной, торчащей в разные стороны пряжи, впал в ступор.

Зыбарь нажал на кнопку вызова и в комнате появилась Марина.

– Принеси нам бутылку коньяка, ну и закусить что-нибудь, – сказал Зыбарь.

Не прошло и трёх минут, как у них на столе, уже стоял коньяк и закуска.

– Давай, Дима, выпьем по чуть-чуть, ты успокоишься и всё мне расскажешь. Мы же друзья, у нас общий бизнес и мы должны помогать друг другу.

По мере того как опустошалась бутылка, Кочетков все больше расслаблялся и обретал уверенность.

– Понимаешь, Серёга, есть тут один фраер, денег мне должен, много, а отдавать не хочет, шхерится от меня, падла! Надо его прижать, а как он мне деньги отдаст, я тебе заплачу, – наконец выдавил из себя Кочетков хоть какую-то информацию по делу, зачем он сюда и приехал.

– Да не вопрос. Говори его данные, пацаны с ним поработают, все отдаст.

– Нет, Серёга, бить его нельзя, с ним нужно аккуратно сработать, чтобы он мне деньги, сам предложил, – замотал головой капитан.

– Ну у тебя же наверное и план есть, раз ты этот разговор затеял?

– Есть план, – кивнул Дмитрий Алексеевич. – Нужно этого фраера под мокруху подвести, чтобы он завалил кого-нибудь, лучше бабу и ствол с его пальчиками, мне отдать.

– Ни хрена себе, расклад! – удивился Зыбарь. – И как ты это себе представляешь?

– Ну, нужно его аккуратно взять, только так, чтобы он тебя не видел разумеется, поймать какую-нибудь бабу, желательно по приличнее и заставить его в неё выстрелить. А потом, пусть идёт на все четыре стороны, дальше я сам с ним разберусь.

– Ну, хорошо, допустим, детали мы продумаем. Вот только, насчёт платы за мою работу: озвученные тобой условия, что ты рассчитаешься, когда он тебе деньги отдаст, мне не подходят. Сначала оплата, а потом работа. Десять штук зелёных.

Кочетков снова впал в ступор, но на этот раз не на долго и в конце концов кивнул.

– Хорошо, деньги и данные на этого фраера, я тебе завтра привезу. Завтра же на трезвую голову и план обдумаем.

Кочетков

До сегодняшнего утра всё было хорошо. Придуманный план был реализован, пистолет с пальчиками хранился у него и нужно было лишь выждать время, когда Чилингаров придёт в себя, успокоится и нанести удар.

Кочетков уже представлял как охренеет этот докторишка, когда он ему преподнесёт весь расклад и потребует с него деньги. Возможно, конечно, что он попытается смыться с деньгами и даже свою бабу беременную может бросить. С такими деньгами, у него с бабами проблем не будет. Ну тут уж нужно постараться его не упустить.

И вот на тебе, гром среди ясного неба!

Кочетков позвонил Зыбарю и поехал в кафе на встречу.

На этот раз, раньше в кафе приехал Зыбарь и Кочетков начал орать на него, прямо с порога.

– Ты чё творишь! Ты мне все дело со своими дебилами, запорол! Верни мне мои деньги и вообще, ты мне теперь должен! – орал Дмитрий Алексеевич на обалдевшего, от такого наезда, Зыбаря.

– Да чё случилось-то? – подскочил тот с дивана, опасаясь, что мент сейчас набросится на него с кулаками.

– Ты на хрена Чилингарову, под выстрел, его беременную жену подставил? Он сейчас у нас в управлении, его опера из уголовки крутят на то, что он сам её завалил. Ему ж теперь срок грозит, если вообще не пожизненный. Как я теперь буду с него деньги забирать?

– Да погоди ты орать! Сядь, успокойся.

Зыбарь позвал Марину и приказал принести водку, налил полный стакан и протянул его Кочеткову. – Выпей, и расскажи, что случилось?

Дмитрий Алексеевич, стуча об стакан зубами, выпил водку и опустился на диван.

– Чилингаров когда увидел, что он свою жену застрелил, умом тронулся. Зубами на ней скотч срывал, а потом схватил кусок арматуры и кинулся искать тех, кто это всё подстроил, нас значит. Вот его патруль, всего в кровищи и с этой арматурой и задержал. Плакали мои денежки. Да и опера там ушлые, они ведь реально могут всё раскрутить и тогда нам всем, кирдык.

– Ничего они не раскрутят. Им проще самого Чилингарова и закрыть за убийство своей жены.

– Да? А ты знаешь сколько у него денег? Он себе таких адвокатов, таких сыщиков наймёт, что всем мало не покажется, – выдохнул в лицо Зыбаря перегаром, Кочетков.

– И сколько же ты с него хотел получить, Дима? – усмехнулся Зыбарь, уже догадываясь, что ни хрена Чилингаров не был Кочеткову должен, а просто мент охреневший, хотел чужими руками, себе кучу бабла срубить.

– Двадцать пять миллионов долларов я с вами просрал, – брякнул кулаком по столу, Кочетков.

– Да нет, Димка, это не мы на косячили. Мы твою десятку на пятерых разбросили и у нас по две штуки на нос вышло, вот мы и сработали спустя рукава. А если б ты мне сразу сказал о каких деньгах идёт речь, да долю нам отстегнул, всё было бы вообще по-другому. Жадность твоя, тебя, Димка сгубила. У тебя была масса вариантов, как с этого Чилингарова деньги получить, но ты выбрал тот, в котором, ни с кем делиться не придётся. Деньги я тебе не верну, мы свою работу выполнили. А насчёт оперов, не беспокойся. Ты им ствол подбрось с отпечатками Чилингарова, и пусть он попробует отмазаться.

Глава 2

Чилингаров

Напрасно Кочетков беспокоился о том, что опера что-то раскопают. Ствол он конечно им подбросил, но и Чилингаров, особо не рыпался.

Он впал в прострацию и спокойно согласился с тем, что это он застрелил свою жену. Ни о каком похищении он не говорил и оправдаться даже и не пытался.

Как ни бился с ним Волков понимая, что в деле есть огромное количество белых пятен, Чилингаров, на контакт, так и не пошёл.

– Не вяжется здесь всё. Убить свою беременную жену, да ещё не просто во время какой-то ссоры, а вот так, примотав её скотчем в какой-то дыре. Как он её туда привёз, где взял пистолет? Он ведь не бандит какой-то, хирург, интеллигентный и умный человек. А потом этот нервный срыв, – Волков пожал плечами и бросил папку с делом Чилингарова, на стол следователя.

– Ну а я то, что сделаю? Сам вижу, что не вяжется, – вздохнул следователь. – Но дело получилось резонансное, весь город кипит, журналюги это дело раздули и слепили из него монстра какого-то. На меня сверху давят, чтобы заканчивал с ним возню и в суд передавал. Максимум, что можно сделать, это чтобы ему вышку не дали. В июне 1993 года Чилингаров получил двенадцать лет и заехал в колонию строгого режима.

Зыбарев Сергей Викторович

«Дима, Дима, проворонить такие деньги! Да если б ты мне сказал, что этот хирург на бирже такие бабки поднял, обналичил и спрятал, я б с него жилы вытянул, но деньги забрал. Сейчас может быть несколько вариантов: Чилингаров очухается и подключит к своему делу хороших адвокатов. А они добьются пересмотра и по крайней мере, серьезно скостят ему срок. А могут и денег занести кому нужно и тогда, его освободят прямо из зала суда. Ещё один вариант, тоже не очень хорош, так как деньги у него, могут отнять мусора зоновские, или братва. Устроят ему на зоне невыносимые условия и деньги потребуют. Чилингаров ведь никто и звать его никак, одним словом – сладкий, – Зыбарь метался по своей квартире из угла в угол и прокручивал в голове варианты, как можно отнять у Чилингарова его миллионы. – Получалось, что как не крути, а придётся подключать серьёзных людей и надеяться лишь на маленькую долю. Но с паршивой овцы, хоть шерсти клок. Перепадёт пара сотен тысяч баксов, и то хлеб. Если менты у него деньги отнимут, тогда вообще ничего не будет, ни цента.

И так, теперь нужно решить, к кому лучше всего обратиться, кто не кинет? Есть два человека, это смотрящий за зоной от местной братвы, Гусь и смотрящий за городом от воров, Тима.

Если я буду решать такой вопрос с Темой, то о поддержке в случае чего местной братвы, можно сразу же забыть. У бандитов с ворами хоть и нет критичных тёрок, но и уважения друг к другу, они не испытывают. Воры контролируют город, а местные бандиты, надежно держат расположенные в черте города зоны. Гусь кстати, сейчас отбывает свой срок как раз на той же самой зоне, что и Чилингаров.

Теперь нужно придумать, каким боком здесь я нарисовался, откуда узнал про бабки. Рассказывать всё как есть нельзя, эту информацию тот же Гусь, может потом использовать когда станет с Чилингаровым торговаться, а это чревато. Чилингаров может потребовать продать ему наши головы и не факт, что Гусь не согласится. За двадцать пять миллионов долларов, меня с моими пацанами в мешках, прямо на зону к Чилингарову принесут причём, вместе с Кочетковым».

Так ничего пока толком и не решив, Зыбарь поехал в себе в офис, располагавшийся в двухэтажном здании какой-то бывшей конторы на улице Волочаевской, неподалёку от проспекта Дзержинского. Прямо перед входом в офис стояла фура с бочкой, из неё прямо во фляги и канистры, разливали привезённый из Красноярска спирт. Спирт разбирали мелкие оптовики, продававшие потом его, как правило, старухам. Они же, в свою очередь, торговали им в розницу. Спирт был технический и каждому оптовому покупателю здесь, как и положено выдавали на руки сертификат в котором чёрным по белому было написано: «этот спирт для питья не пригоден». Но такая предосторожность от употребления его внутрь, отнюдь никого не останавливала. И торговля здесь шла бойкая, а денежки, текли ручьём.

Зыбарь обошёл сторонкой толпу и поднялся на второй этаж, протиснулся сквозь очередь оплачивающих покупку спирта оптовиков и вошёл в свой кабинет.

Здесь уже сидел и скучал Вова печень.

– Здорово, Вован, а где все пацаны? – поинтересовался Зыбарь.

– Так сегодня же пятница, они на точках дань собирают.

– А ты чего не с ними?

– А меня здесь Рыжий оставил, за порядком смотреть. Тут утром барыги из-за спирта подрались. Спирт кончился, а эта фура ещё не подошла, вот они и начали махаться, пришлось нам вмешаться, настучать кое-кому по репе.

– Понятно, получается, в этой бочке спирта на сегодня хватит и ещё на утро останется?

– Да куда там, Шах говорит, что часа на два ещё хватит и всё. Тут люди из области приехали, в очередь записываются. Следующая фура только ночью придёт.

– Скажи Шаху, что б домой не уходил, фура придёт, пусть ночью торгует. Иди забери у него выручку и тащи сюда, в сейф положим, а то мало ли придурков.

В последнее время Зыбарь стал осторожным и даже проверял, нет ли за ним хвоста. Мысль о том, что Чилингаров может нанять сыскарей, высказанная Кочетковым, крепко засела в голове Зыбаря и не давала ему покоя. По началу он отнёсся к этой мысли с иронией, но прикинув все варианты, пришёл к выводу, что такой вариант как раз таки, очень даже возможен. Пока он ищет к кому обратиться, чтобы деньги с него вытрясти, Чилингаров ведь и сам может к кому-нибудь обратиться, чтобы нашли тех, из-за кого он зону топчет. Он может обратиться к ментам, бандитам, или ворам, ресурс у него для этого имеется солидный.

«Зря я подумал, что Гусь сможет вот так, запросто наехать на Чилингарова. Если он на него наедет, тот обратится к ментам, или ворам. Те его в обиду не дадут, сами съедят, но сначала, съедят Гуся и того, кто к нему обратился, то есть, меня. Ладно, деньги мне конечно дороги, но они всё же пока чужие, а голова моя и она мне дороже чужих денег. Подожду, посмотрю как будут карты ложиться, а там видно будет».

Чилингаров

Чилингаров стал приходить в себя примерно через месяц после суда и только теперь понял, какую глупость он совершил отбросив любые попытки к сопротивлению. Нужно было любыми способами пытаться выбраться из этой ситуации, скостить себе в конце концов, срок. Настя и его нерождённый ребёнок погибли, но он то ещё жив и имеет солидный ресурс для того, чтобы найти и наказать тех, кто всё это устроил. Выяснить наконец, с какой именно целью кто-то затеял эту комбинацию в которой погибла Настя, а он оказался на зоне.

Если бы с него хотели выбить его деньги, то действовать им нужно было бы, совсем иначе. Со смертью беременной Насти, все надежды на то, что он под давлением кому-то что-то отдаст, растаяли как дым. Его теперь больше ничего не пугает. Есть только одна единственная причина, по которой он может расстаться со своим ресурсом, это информациях о тех, кто это устроил. За эту информацию, он был готов отдать всё, что имеет.

Первый год в колонии прошёл без происшествий. Чилингаров жил своей жизнью ни к кому не примыкал и его тоже, никто к себе не подтягивал и не беспокоил. Но в июле 1994 года его вдруг позвал к себе смотрящий за колонией, Виктор Иванович Гусельников, больше известный как Гусь.

Гусельников в общем-то, матёрым уголовником никогда не был, он всю свою жизнь занимался спортом, вокруг него всегда крутилась молодёжь и он первым понял грядущие изменения и сколотил в городе, банду из спортсменов. Гусельников очень быстро поднялся сам и поднял своих пацанов, за что поимел от них глубокое уважение. На зону он попал впервые и совершенно случайно. Ехал за рулем с дня рождения и по пьяному делу, сбил не того человека, за смерть которого, его могли бы простить. Гусь получил по полной – пять лет строгого режима за обычное ДТП и коль уж он сюда попал, местная братва попросила его, взять зону под свой контроль.

Гусь имел уникальный талант договариваться со всеми, мутить воду так, что никогда не становился при этом крайним. Он никогда ни с кем не конфликтовал, ни с братвой, ни с администрацией и умудрялся при этом, держать на зоне порядок.

– Проходи, присаживайся, – пригласил Чилингарова к столу, Гусь. – Выпьешь?

Показал Гусь на бутылку хорошей выдержки, армянского коньяка.

– Благодарю за предложение, но я не пью, – отказался Чилингаров от выпивки.

– Тут до меня слухи дошли, что оказывается наша зона не бухты-барахты, а самая что ни на есть, элитная. Мол, здесь даже собственный миллионер, срок отбывает. Я туда поглядел, сюда, нет нигде такого миллионера, все живут скромно. Вот и ты, Артем, тоже ведь скромно живёшь, скромней меня, но это ведь только на первый взгляд. Я вот тебе коньяк дорогой предложил, а ты даже и ухом не повёл, отказался.

Чилингаров ничего не ответил и в каморке, повисла тяжёлая тишина.

– Ну чё ты молчишь, Артем? У нас ведь тут как: если у тебя есть что лишнее, поделись с товарищами своими. Будет тебе уважение, а если кто вздумает колбасу в одну харю под одеялом трескать, тут уж извини, за что боролся, на то и напоролся.

– Я не молчу, я жду когда вы мне предложение сделаете, Виктор Иванович, – ответил Гусю, Чилингаров.

– Я, дурак старый, подумал, что это ты мне должен часть своих денег предложить, чтобы с тобой на зоне несчастье не приключилось. Люди здесь все сплошь злые, завистливые не любят они чужого счастья. Вот ты освободишься и заживешь, а они снова курицу какую-нибудь, или ящик водки украдут и снова сюда, на долгие годы тюремную баланду хлебать. А ты им шанс дай, поделись с ними своим счастьем. Они это оценят, уважать тебя будут.

– Да я бы с радостью, обменял часть того, что есть у меня, на частицу того, что есть у вас. Да только согласитесь ли вы на такой обмен, Виктор Иванович?

– Ну, говори, а я подумаю над твоим предложением, – разрешил, Гусь.

– Раз вы знаете о моем состоянии, значит вам должны быть известны и реальные обстоятельства, при которых, я угодил на зону, – сказал Чилингаров.

– Допустим, кое-что мне известно, – кивнул Гусь.

– Мне нужна информация на тех, кто меня подставил. За каждого участника, я готов заплатить миллион долларов. Ну а дальше, будет видно.

– А если, я поступлю по другому и прямо из-за этого стола, ты отправился прямиком на парашу? Как тебе такой расклад? – усмехнулся Гусь.

– Я думал, вы умнее, – Чилингаров взял со стола нож и без раздумий, всадил его по самую рукоятку, себе под сердце.

– Ай, беда, беда-то какая! – запричитал Гусь. – Ну что ты стоишь как истукан? – заорал он на застывшего от изумления шныря, давай врача сюда, быстро!

«Недооценил я тебя Артём, не понял глубины твоего характера. Умрешь ведь сейчас и плакали тогда наши миллионы. Ай, я старый дурак!» – продолжал сокрушаться Гусь, когда санитары, уже унесли на носилках потерявшего сознание, Чилингарова.

Гусь замял все назревающие с администрацией разборки и стал ожидать вестей из больнички.

«Только бы выжил, а уж я то постараюсь исправить свою ошибку», – думал Гусь попутно обмозговывая, как бы ему без палева передать на волю суть предложения Чилингарова. Отправлять маляву кому ни попадя опасно, кто знает, кто именно стоит за всей этой замуткой?

Будучи опытным хирургом, Чилингаров точно знал, куда нужно тыкать ножиком, чтобы со стороны было страшно, а в реалии ничего опасного не было. При условии своевременно оказанной помощи разумеется. Ну тут уж, как карта ляжет.

Карта легла правильно и уже через неделю, Чилингаров ходил по палате.

С этого дня, Артемия Семёновича, бывшего хирурга, стали называть Саморезом.

***

Из больнички на зону, Саморез вернулся через месяц и его сразу же, отвели к Гусю.

– Ты меня извини за то, что я тогда ляпнул не подумавши. Я понимаю, серьезные дела так не решаются, мой косяк, признаю, – сходу повинился перед Чилингаровым, Гусь. – Ты Саморез, не только богатый и умный, но ещё и правильный. Правильно приоритеты расставил, когда мне свои условия выдвинул. С гадов нужно спрашивать, а за смерть беременной жены, вдвойне. Скажу сразу: запрос я насчёт твоего условия, на волю отправил, но ответа, пока не получил. Сам я понятия не имею, кто так с тобой поступил. Я ведь уже давно здесь сижу, откуда мне знать, кто так на воле гадит. Но я узнаю, ты даже не сомневайся, узнаю и накажу.

– Вы меня наверное не так поняли, Виктор Иванович. Мне нужна лишь достоверная информация, а наказывать их буду я, сам, – сказал Саморез.

– Так тебе ж ещё больше десятки срок мотать! – удивился Гусь.

– А я хоть всю жизнь готов ждать, но я выйду и до них доберусь.

– Тут такое дело, ко мне обратился один из наших бандитов, ну, насчёт того, что у тебя деньги имеются. Откуда он про них узнал, я не знаю. Был ли он среди тех, кто на тебя тогда наехал, тоже. Но он слишком мелкая сошка, чтобы иметь доступ к такой информации, ему её кто-то слил.

– Как его зовут? – спросил Саморез.

– Зыбарь, имеет свою небольшую бригаду, крышует мелких барыг и сам барыжит спиртом из Красноярска. Может он и участник того дела, но уж точно, не организатор.

Гусь старался держать Самореза поближе, чтобы ни дай бог, к нему не подкатил кто-нибудь от воров. Если это произойдёт, может случиться всякое.

Зыбарь

Зыбарь всё-таки не смог побороть искушение срубить по легкому денег и обратился таки к Гусю, с просьбой потрясти Чилингарова. Шло время, а весточки от Гуся всё не было.

По своим каналам, Зыбарь узнал, что Чилингаров пытался зарезаться прямо у Гуся в каморке, но выжил и даже погоняло получил – Саморез. Знал он и то, что после больнички, Гусь старался держать Самореза к себе поближе, но Саморез почему-то, предпочитал позицию «один на льдине».