Колыхания штор от создаваемой скоростью пуль волны. Черные дырочки на пластике. Перевернутая мебель. Собранные в одну кучу самокрутки – по ним уже успели пройтись огромные ботинки огромного Строумэна.

– Здесь никого нет, Мартин, – сообщил он.

Мартин и сам понимал это. Он знал, что научный потенциал Паксбрайта недосягаем для Гриверса, но, в отличие от Строумэна, был уверен в том, что даже ученый и его сообщники не могли стать микроскопическими, как атомы, и спрятаться где-нибудь на видном месте.

– Здесь я еще не смотрел, – сказал Строумэн и выпустил обойму в подоконник.

– Хватит тратить патроны! – рявкнул Мартин. – Уже третью комнату превратил в решето! Уверяю тебя, Элиас Криц не способен уменьшить себя и своих подельников до невидимых размеров.

– Почему?

Мартин вздохнул. Он любил Строумэна как верного товарища, но эта любовь не мешала ему считать Строумэна тупым.

– Иначе он бы уменьшил нас, – пояснил Мартин. – Чтобы наш отряд не представлял для него угрозу. К тому же если Элиас с помощью неведомых магических сил уменьшился в размерах, то Грид вряд ли обрадуется, если твоя шальная пуля по неосторожности размажет нашего микроскопического ученого. Теперь понятно?

Рябое квадратное лицо Строумэна – напрашиваются аналогии с куском сыра – просияло от понимания.

– Замечательно, – кивнул Мартин, поправляя под сердцем нашивки ООН. – Пора нам смириться с тем фактом, что они ушли от нас.

– А куда? – спросил Строумэн.

– Ребекка опрашивает местных, вдруг кто-нибудь проговорится.

– А может лучше пойти в университет и допросить тамошний персонал?

– Не думаю, что пришельцы посещали сеансы иридодиагностики, но в качестве хоть какой-нибудь зацепки – почему нет?

Мартин и Строумэн покинули комнату. Их ботинки громко стучали по пластмассовому полу. Едва они собрались подняться на второй этаж, как у парадного входа показалась Ребекка.

– Нашли что-нибудь? – спросила она.

– Нет, – ответил Строумэн.

Но Ребекка смотрела только на Мартина и смотрела неприлично долго, смотрела не так, как смотрят на коллегу. Это всегда раздражало Мартина – женатого человека, который, надо заметить, отличился от большинства своих мужчин-коллег и завел себе одну жену вместо привычных двух.

Мартин покачал головой в ответ и спросил:

– Как прошли опросы?

– Никак, – ответила Ребекка, играя со своими каштановыми волосами. – Опросила порядка десяти жителей, в общем, ничего, что могло бы нас заинтересовать. Был один придурок с разноцветными зрачками, очень похожий на женщину, который сказал мне, что на сеанс иридодиагностики приходил один из жителей этого общежития. Высокий, длинноволосый, в кожаной куртке – это точно один из сообщников Элиаса…

– Я же говорил, что нам нужно допросить персонал университета… – вмешался Строумэн с восторгом в голосе, но Ребекка так зло посмотрела на него, что весь его восторг пропал.

– Этот гермафродит также добавил, что сообщник Элиаса поссорился с преподавателем иридодиагностики, что заставило его приятелей – некоего Сэма и молчаливого Ника – отказаться от дальнейших посещений сеансов. Также я наткнулась на придурковатую особу, выгуливающую ежа, которая сказала, что некоторое время – а точнее, пару-тройку раз – встречалась с жителем общежития, по описанию походившего на другого сообщника Элиаса. Она сказала, что этот сообщник превосходно занимается любовью… Хм… – Ребекка задумалась. – Довольное странное слово для обозначения секса.

– К чему ты все это говоришь? Как эти сведения помогут нам отыскать самого Элиаса?

– К тому, мой Мартин, чтобы ты понял, насколько бессмысленными были эти опросы.

– Никогда не называй меня своим Мартином.

Строумэн хихикнул. Ребекка разочарованно вздохнула.

– Пойдем на веранду, покурим? – предложила она. – Подышим клубничным воздухом?

– Нам нужно обыскать второй э… – начал было Строумэн, но Ребекка его прервала:

– Второй этаж, на котором, я уверена, никого нет, может и подождать. Мартин, пожалуйста.

Мартин избегал ее взгляда. Он невольно посмотрел на ее выпирающую из-под черной рубашки грудь и согласно кивнул, не придумав никакой причины для отказа. Затем жестом попросил у Ребекки сигарету, и оба ооновца вышли наружу. Мартин очень редко курил, но спецзадание под прикрытием в Хайлоу вынудило его пристраститься к табаку.

– Как твое спецзадание? – как назло спросила Ребекка, пройдясь лукавыми глазами по форме Мартина – от ооновских нашивок на груди до лакированных черных ботинок.

Мартин махнул рукой, не желая что-либо говорить на эту тему. Курил он медленно, не в затяг, старался дышать не дымом, а клубничным воздухом.

– У меня тоже работа идет не очень, – сказала Ребекка. – Представляешь, в Грейсайде завелся маньяк, вбивающий гвозди в глазницы своих жертв…

Ребекку всю передернуло, после чего она продолжила несколько брезгливым тоном:

– И почему они поручили столь неженственное убийство мне? – негодовала она. – Почему не Строумэну? Или местной полиции, например? Я вот не считаю маньяков той угрозой, ради которой стоит впрягать Отряд Особого Назначения. У нас же, исходя из нашего названия, назначение особое, а маньяки в Гриверсе, даже такие жестокие – вполне обыденное явление.

Мартин кивнул, при этом бросая взгляды на проезжающих мимо велосипедисток, со страхом бросающих взгляды на него. Совсем скоро велосипедистки растворились в легком утреннем тумане. Где-то вдали маршировали синистерские интервенты – они всегда доставляли Мартину определенную радость, ведь благодаря интервентам его гриверский, насквозь коррумпированный Отряд Особого Назначения казался не таким уж и плохим.

– Как Лиз? – спросила Ребекка после некоторого молчания.

Про свою жену он не хотел говорить еще сильнее, чем про спецзадание, но несмотря на это все же ответил:

– Она хочет ко мне в Хайлоу. Говорит, что очень скучает по мне…

Ребекка одобрительно закивала, это жест показался Мартину искренним, он продолжил:

– Лиз говорит, что хочет ребенка…

Ребекка округлила глаза.

– Серьезно?

Мартин кивнул.

– Так это же замечательно!

Сине-зеленые глаза Мартина задержались на голубых глазах Ребекки, словно бы пытаясь поймать хоть один из них на лжи.

– Ты серьезно? – спросил он, все еще сомневаясь в искренности коллеги. – Ты же неодобрительно высказывалась о Строумэне, хотя он любящий отец четырех детей.

– Конечно серьезно, Мартин! И Строумэн здесь ни при чем. Ведь новая жизнь, даже в Гриверсе – это всегда замечательно, если ее дают такие люди, как ты.

Мартин проигнорировал комплимент, хотя понимал, что после него стал чуточку теплее относиться к Ребекке.

– А замечательно ли то, что моя жена хочет переехать ко мне в Хайлоу, где я работаю под прикрытием среди самых отъявленных мерзавцев, которых я когда-либо встречал?

Ярко-красные губы Ребекки напряглись то ли в сомнении, то ли в жалости.

– Я не знаю, что и ответить по этому поводу, – тихо сказала она.

– Вот и не говори ничего.

– После спецзадания вам лучше переехать в Эдбрик. Там я провела свое детство. В Эдбрике очень чисто, не то, что в нашем вонючем Грейсайде. И эта провинция самая необычная в Гриверсе. Города одного цвета. Улицы в них должны быть одного цвета. За какую-то вещь другого цвета могут наказать.

– Это я знаю, – скучающим тоном отозвался Мартин.

– Желтый сквер, Красная улица – это очень красиво, по меркам Гриверса. Все это очень понравится детям…

Мартин даже не слушал ее. Он докурил и выбросил сигарету на пол веранды. Затем он заметил стоящий поблизости тихо гудящий белый агрегат цилиндрической формы. В свое время Мартин читал много паксбрайтовских книг, поэтому понял, хоть и не сразу, что это утилизатор. Он поднял с пола окурок и выкинул его в утилизатор, и едва он это сделал, как на веранде появился Строумэн со своим огромным, скучающим, напоминающим кислый сыр, лицом.

– О чем вы говорите? – Его мрачный взгляд сменился на ехидный, а лицо-сыр перестало быть кислым.

– О Синдикате, о работе Мартина под прикрытием, – ответила Ребекка. С появлением на веранде Строумэна она потускнела, подобно искусственному солнцу в приближении ночи.

– Он никогда о своем задании не говорил. Даже мне, хотя я его лучший друг, – произнес Строумэн немного обиженно.

– Это секрет, – сказал Мартин. – Профессиональная тайна, которую я не вправе разглашать даже самим дорогим мне людям.

– Но это не больший секрет, чем наше задание от Грида… поиск некого Элиаса Крица, изобретателя водородной бомбы. Не ты ли, Мартин, отправил родного брата ученого в Синистер?

– Я.

– Понятно. Я вот что подумал. Мне кажется, этот Элиас изобрел не водородную бомбу, а кое-что почище.

Майкл кивнул – он давно догадался, что то, что они ищут – ни что иное, как машина времени, но вспомнил, что Грид приказал ему держать свою наблюдательность при себе, так что о своих догадках он не собирался сообщать никому, даже своему хорошему, но такому недалекому приятелю, как Строумэн.

– А те, кого мы преследовали, помнишь их, Мартин? Этих идиотов на квадроцикле? До сих пор не верится, что брат Элиаса мог доверить этим клоунам такое важное дело, как похищение водородной бомбы.

Ребекка показательно вздохнула и выбросила окурок на пол. Строумэн тем временем продолжал:

– Эти придурки даже не думали в нас стрелять. Интересно, кто они такие?

– Синдикат контролирует почти весь рынок торговли оружием, – сказала Ребекка. – Раз они не оснащены боевым оружием, то, может быть, они работают на Грезоносца?

– Ты что! – покачал головой Строумэн. – Мощь Грезоносца позволила бы ему создать новое биохимическое оружие. Он, вроде бы, из Паксбрайта, так что он бы не стал связываться с этими фриками.

– Может, эти фрики как раз и подорвали машину Крюгера? – предположила Ребекка.

– Вряд ли. Только крот из Синдиката, которого ищет Мартин, имеет доступ к автомобилям ООН.

– А может, не только крот. Может, это перемодулированные роботы-охранники. А перемодулировать их мог не только крот из Синдиката.

– А почему не только он?

– Это мог быть, например, самый могущественный человек в Сингрипаксе.

– Сикстен Бейл?

– Нет, Строумэн, я имела в виду Грезоносца.

– Почему именно он?

Ребекка кинула на Строумэна усталый, полный раздражительности взгляд перед тем, как ответить:

– Обмануть робота стало не так уж и сложно. Они стали деинтеллектуализироваться в последнее время. Несовершенный человеческий разум стал качественно лучшей альтернативой деградирующим роботам-охранникам. Хакеры, которых с легкостью перетаскивает на свою сторону Грезоносец, могли перепрограммировать некоторых роботов, чтобы они перешли на сторону преступников и в нужный момент помогли им скрыться с места преступления.

– Так они помогли скрыться Элиасу и его банде. А не тем, кто угнал этот Крайслер. Мы-то как раз этот Крайслер преследовали. И взорвали же, к счастью, не нас. Может, их перемодулировал Элиас?

– Может быть, – неискренне согласилась Ребекка.

Мартин, краем уха слушающий разговор двух коллег, невольно дернулся в сторону. Ведь он виноват в том, что Крайслер с похитителями (или, вернее сказать, с похитителем) скрылся с места преступления. Мартин не преследовал Крайслер, он просто сбавил скорость. Ему было не до погонь. Об этом он уже успел рассказать своей жене, которая, как всегда, несмотря ни на что, полностью поддержала его, игнорируя недопустимый на столь высокой должности непрофессионализм мужа. Мартин решил вмешаться, чтобы тема с Крайслером не получила дальнейшего развития.

– Я не думаю, что взрыв машины Крюгера связан с наркотиками, так что вряд ли здесь замешан Грезоносец.

Ребекка как-то погрустнела, а Строумэн живо закивал.

– Полностью тебя поддерживаю!

– Синдикат воюет с полицией, – продолжал Мартин, – только потому, что не хочет платить огромных налогов в казну Гриверса. А вовсе не из-за наркотиков.

– Полностью согласен с тобой, Мартин!

– Но… – хотела было вмешаться Ребекка, но Мартин все еще говорил:

– Хватит здесь торчать. Нам надо обыскать второй этаж, может, получится найти какие-нибудь зацепки.

– Давно пора, – потирая потные ладони произнес Строумэн.

– И без стрельбы, – сказал Мартин. – В этой вселенной пока еще никому не удалось скукожиться до состояния атома.

– Ладно.

Ооновцы вошли обратно в дом и стали подниматься по лестнице. Их взгляд сразу же привлекла полуоткрытая дверь. Они осторожно вошли в комнату, с автоматами наготове. Строумэн уже нацелился на двуспальную кровать, его большой, как сосиска, палец коснулся курка, но Мартин грубо ударил его по руке.

– А, прости, забыл, – сказал Строумэн и стал держать автомат так же, как и его коллеги – прижатым к груди.

– Здесь их нет, – сообщила Ребекка.

– Мы видим, – с легким сарказмом заметил Мартин.

– Удивляться нечему. Они явно не дураки. Наверняка меняют локации и долго не засиживаются на одном и том же месте.

– Почему ты вообще решила, что Элиас скрывается здесь? – спросил Мартин. – Откуда такая уверенность в этом источнике?

Ребекка от гордости взмахнула своими каштановыми волосами и якобы невольно дотронулась своим плечом до широкого плеча Мартина.

– Мой источник не мог соврать, ведь от достоверности его показаний зависела его жизнь… вернее, те две недели, которые были ему дарованы.

– Так ты собираешься рассказать нам о своем источнике или нет? – недовольно спросил Строумэн. – Кто он хоть такой? Понятное дело, что Мартину ты ничего не могла сказать, потому что он работал на оружейном рынке Синдиката. Но ты и мне о нем ничего не говорила… хотя все это время я был рядом, – закончил он с легкой обидой.

Отвечая на вопрос Строумэна, Ребекка, не отрываясь, смотрела в сине-зеленые глаза Мартина:

– Источника зовут Механик. Не удивляйтесь – это не только его род деятельности, но и настоящее и, судя по всему, единственное имя. Его укрытие в городе М выдали его гевельдийские подчиненные из Кенинг Хора. Они присылали ему часть своих доходов и уже устали от его лени и пристрастию к курению марихуаны.

– Что означает твоя фраза – «зависела его жизнь»? – спросил Строумэн.

– Он очень старый – по документам ему шестьдесят четыре года, а с его слов ему шестьдесят девять.

– Как же ему удалось скрывать свой возраст целых… ээээ… девять лет?

– Механик дружит с очень влиятельными людьми. Один из них – Игрок, влиятельнейший порно-режиссер и браконьер, который купил ему несколько лет жизни. Другой – ни кто иной, как сам Элиас Криц, изобретатель машины времени, которого мы ищем и которого – да, да! – Механик сдал в обмен на две недели своей жизни.

– Механик сказал тебе, что это общежитие – укрытие Элиаса? – спросил Мартин.

– Не совсем. Он сказал, что Элиас по телефону ему сообщил, что четверо, как он странно выразился, пришельцев скрываются в ближайшем к университету иридодиагностики общежитии, то есть здесь.

– А что Механик говорил про самого Элиаса?

– Он говорил, что Элиас постоянно путешествует в своей передвижной лаборатории и занимается довольно опасной для нашего канцлера научной деятельностью.

– Какой именно деятельностью он занимается?

– Механик сказал, что ничего об этом не знает, – пожала плечами Ребекка.

Мартин посмотрел в пол. Он никогда не проваливал порученные ему спецзадания, но сейчас был вынужден себе признаться, что с добытыми Ребеккой крохами информации, не провалить спецзадание по поиску Элиаса практически невозможно.

– Мы завалим это дело.

Он словно бы почувствовал уныние Ребекки, в которое та пришла после сказанных им слов.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Грид лишит нас премиального жалования, даже несмотря на все наши предыдущие заслуги.

– Но ты все равно хорошо поработала, Ребекка, – немного игриво похвалил коллегу Строумэн.

– Да… поработала ты неплохо, – сказал Мартин в пол.

– Спасибо, мой… извини… Мартин.

Мартин невольно оторвал от пола взгляд и посмотрел на Ребекку. Ее голубые глаза слишком счастливо искрились от его суховатой похвалы.

Дольше секунды он не мог смотреть на нее. Он перевел взгляд на розового зайца, сидящего за ее спиной. Игрушка милая, подумал Мартин, но кое-что показалось ему странным.

Глаза зайца, очень похожие на черные пуговицы, источали еле уловимый взгляду красноватый отблеск.

Но…

Мартин потратил не один год жизни, чтобы эти отблески узнавать…

– За нами следят, – тихо сказал он.

– Что? – переспросил Строумэн.

– Глаза зайца – это скрытые камеры. Судя по их отблеску, это камеры самой последней модели. В них встроены диктофоны с радиусом действия в пятьдесят метров.

– Он слышали все, о чем мы говорили на веранде? – упавшим голосом спросила Ребекка.

Мартин еле заметно кивнул.

Троица ооновцев синхронно посмотрела в глаза злосчастной плюшевой игрушки…

…На приборной панели Элиаса мрачные, даже вызывающие сожаление, фигуры Мартина, Строумэна и Ребекки смотрят, сами того не зная, прямо в глаза Майклу, Эми, Саймону, Клоду и самому Элиасу. Затем «сырную» физиономию Строумэна искажает гримаса ненависти, он направляет свой автомат прямо им в лицо, после чего открывает беззвучный огонь. Картинка подрагивает, появляется серая рябь, и сигнал пропадает…

И темнота…

Подозрения

– Да, – мрачно процедил Элиас и вновь завел мотор. – Вместо ответов мы получили новые вопросы. Зря я поставил твоему зайцу камеры, Эми. Ничего такого, чтобы хоть как-то прояснило сущность Лауры, мы так и не узнали.

– Но зато ты был прав, Элиас, – сказал Майкл. – Наше общежитие и вправду навестили наши враги.

– Только это были не те враги, которых я ожидал. Я хотел увидеть похитителей машины времени, а не шестерок Грида, терроризирующих Механика для сбора необходимых им сведений. Бедный Механик… Зря я ему звонил…

– А нам, Элиас, в отличие от Механика, ты на вопросы не отвечаешь! – повысил голос Саймон. – Хотя ответов мы заслуживаем гораздо больше, чем тот травокурящий старый предатель. Мы лишились единственного более-менее достойного укрытия и теперь мчимся… куда?

После того как Лаура Блейк явила миру истинные причины своего визита в Леклер, пришельцы из прошлого – Майкл, Эми, Саймон и Клод – по нетерпящему возражений требованию Элиаса лихорадочно собрали все необходимые для дальнейшего существования в этом странном будущем вещи (хотя самая необходимая вещь, согласно словам Саймона, была завернута в папиросную бумагу и по нелепой случайности осталась забытой в их с Майклом комнате).

– Куда мы едем? – вновь спросил Саймон.

Пока шла сборка, Элиас, по молчаливому согласию Эми, вырвал глаза у ее плюшевого зайца и вставил в пустые глазницы две камеры, взятые, по словам Элиаса, из резиденции Шелтера. Саймон хотел поставить зайца на стол в гостиной, чтобы наверняка увидеть в лицо тех, кто представляет им угрозу, но Элиас настоял на том, чтобы заяц занимал свое естественное положение, в «девчачьем», как он выразился, уголке. Спустя двадцать одну минуту все пятеро забрались в кемпер Элиаса – в его передвижную лабораторию, которая в данный момент неслась по полупустой электродороге в…

– В Гриверс, – просто ответил Элиас.

Лаборатория резко повернула направо так, что Майкла прижало к пыльному стеклу. Его Апекс находился здесь, прислоненный к пустому столу, с пустыми бесцветными дредами-диодами, напоминающими глаза мертвой ящерицы. Электромобиль, некогда «Ауди» Клода, был прицеплен толстой веревкой, валяющейся без дела в багажнике лаборатории, к самому багажнику лаборатории. Сам Клод, а вместе с ним и Эми, после просмотра записей скрытых камер, обнявшись, уселись на пол. Эми слегка подрагивала – инцидент с Лаурой все еще давал о себе знать, отчего Майкл презирал Лауру еще сильнее, чем тогда, когда наводил на нее бесполезный прицел золотого пистолета. Как он мог ее возжелать? При своей безграничной любви к ней? Теперь Майкл жаждал возмездия – он хотел убить Лауру, разорвать ее на мелкие кусочки за то, что она чуть не убила ее…

Саймон же сидел возле водительского сиденья и не отрываясь смотрел на Элиаса в упор, явно ожидая от него каких-то слов. Элиас, не сводя глаз с полупустой дороги, по периметру окруженной машинами интервентов, краем рта процедил:

– Хочешь ответов на свои незаданные вопросы? У меня тоже есть несколько вопросов. Например, вопрос к тебе, Майкл. Откуда у тебя пистолет?

Майкл посмотрел вниз, на подол своей кожаной куртки, под которым блестела рукоять золотого оружия. Он ничего не мог придумать в ответ, поэтому рассказал Элиасу правду о своем визите в Сионвиль.

Эми и Клод вытаращили глаза от удивления. Майкл старался скрыть гордость своей кражей под показным смущением, но от гордости не осталось и следа после слов Элиаса:

– Вам же было велено не привлекать к себе лишнего внимания! А ты, сорвиголова, решил ограбить гриверского политика в стране, в которой даже не знают, что, собственно, слово «грабеж» обозначает!

Майкл опустил голову, а Элиас почему-то недовольно покосился на Саймона.

– То есть тебе, ученый, можно хранить тайны, а нам нет? – вспылил Саймон. – Ты до сих пор так и не объяснил нам про наш бессмысленный визит в твою итианскую лабораторию.

Элиас изменился в лице, оно потемнело, но все так же было обращено к дороге.

– Я много чего вам не объяснил. От моих объяснений у всех вас точно взорвутся головы.

– Только без отмазок, Элиас, – презрительно бросил Саймон. – В этот раз тебе точно не отвертеться. Мы все знаем, какой ты умный и что в твоих силах скрыть абсолютно любую ложь. Вот только мы сейчас все в одной лодке. И всем нам, без исключения, нужна только правда.

– Ты уверен в этом?

– ДА! – синхронно прокричали Майкл, Эми, Саймон и Клод.

Лаборатория резко остановилась. Саймон едва не ударился головой о лобовое стекло. Майкл упал на колени, после чего он, как и влюбленная парочка, решил остаться на полу.

– Задавайте свои вопросы, – сказал Элиас, почему-то тяжело дыша. – И быстрее – мне кажется, за нами могут следить.

– Почему мы едем в Гриверс? – спросил Клод, опередивший открывшего было рот Саймона.

Пауза.

Короткая пауза.

– Я хочу убить Итана Грида за то, что он отправил моего отца, Родерика Крица, на съедение Сикстену Бейлу.

– На съедение? – переспросил Клод. – Буквально?

– Да.

Пришельцы из прошлого ошарашено переглянулись.

– Великолепно, – едко произнес Саймон. – И тебя, Майки, этот чудик назвал сорвиголовой… Убийство канцлера Гриверса ради своих личных интересов… Лабораторные пробирки кажутся тебе скучными? Или тебе просто нравится втягивать нас в авантюры межгосударственного уровня?

– Вас это не касается, – жестко сказал Элиас. – Вы не пострадаете. Я не буду заставлять вас убивать Грида. У меня с ним личные счеты. К тому же Грид знает от Рея о существовании машины времени, и некоторые, связанные с ней проблемы после смерти Грида будут решены.

– Как ты собираешься убить Грида? Уверен, что такая персона, как он, без охраны не передвигается.

– В Гриверсе продается лицензия на убийство. Работает она в отношении любого. Есть простая, где нужно указать имя жертвы и привилегированная, где имена не указываются, а указывается количество жертв. Игрок, наш общий с Механиком приятель, прислал мне такую квантовой почтой – не бесплатно, разумеется.

– Лицензии на убийство? Очень интересно. Теперь Гриверс кажется мне еще более заманчивым, чем раньше.

– Моему брату он тоже казался заманчивым – именно из-за этой заманчивости он оказался в желудке Сикстена Бейла.

– Ооооу, – слегка опешил Саймон, но тут же пришел в себя:

– Ладно, черт с твоим братом. Скажи-ка лучше вот что. Зачем ты нас взял с собой? Лаура сбежала, угроза вроде бы миновала.

– Ты же видел изображение со скрытой камеры – это так, по-твоему, миновала угроза?

– Ты не мог этого знать наверняка. Или все-таки мог?

– Конечно не мог. Но я предполагал, что нежданные гости, возможно, посетят ваше леклеровское укрытие после побега Лауры, и как ты мог видеть, мое предположение оказалось безошибочным.

– Так почему ты нас не оставил в Паксбрайте? – продолжал наскакивать Саймон. – В вашей стране хомячков не один только Леклер.

Перед ответом Элиас тяжело вздохнул, покачивая при этом головой.

– Между Паксбрайтом и Синистером, если вы еще не догадались, скоро начнется война, поэтому в Гриверсе будет гораздо безопаснее, чем в Паксбрайте.

– То есть, ты заботишься о нас? – саркастически спросил Саймон.

– Можно сказать, да. Мне до сих пор неловко, что вы оказались в чужом для себя времени. Считайте заботу о вас моей попыткой загладить вину.

– А если тебя убьют при попытке убийства Грида, то кто тогда будет дорабатывать машину времени?

– Для этого случая у меня припасен запасной план, но пока у меня нет времени рассказать о нем, но обещаю, что в самое ближайшее время вы обо всем узнаете.

– Все-таки оправдал свою ложь, ну да ладно. Следующий вопрос – где ты все это время пропадал?

– Находился в итианской лаборатории, контролировал процесс созревания проточных двигателей и разрабатывал запасной план, о котором, как я и говорил, вы узнаете в самое ближайшее время.

– А теперь наиболее волнующий меня вопрос – зачем ты нас звал в свою итианскую лабораторию две недели назад?

Пауза.

Довольно длинная пауза.

– Ну же! – поторопили ученого Саймон и Клод.

– По поручению консула Шелтера я хотел использовать вас для убийства Сикстена Бейла.

– Что? – синхронно спросили Майкл и Эми.

– Смерть Бейла гарантировала бы сохранение мирного неба над Паксбрайтом, – добавил Элиас.

Очередная пауза – длиннее предыдущей. Майкл и Эми, несколько контуженные услышанным, не отрывали глаз друг от друга. Клод сдвинул брови и еще сильнее прижался к Эми.

– Интересно, – протянул Саймон. – Очень интересно. Ты хочешь убить Грида, хотел заставить нас убить Бейла… Ты довольно-таки кровожаден для выходца из страны покладистых хомячков.

– Сложные времена требуют сложных решений.

– Ну да, ну да, конечно же… Зачем тебе, недосягаемому в научных изысках брутальному ученому, использовать безнравственных юнцов из прошлого для убийства самого опасного человека из будущего?

Элиас словно бы оценивающе смотрел на Саймона и только потом ответил:

– В твоем вопросе уже кроется ответ. Я не использовал вас четверых в своих целях, потому что ты, Саймон, – умен и безнравственен. Это очень опасное сочетание. Таких, как ты, невозможно переделать. Ты задаешь слишком много сложных и неудобных для меня вопросов. Тобою сложно управлять, и ты, как на зло, ведешь за собой остальных.

Клод скептически покачал головой.

– Ты бы сразу увидел подвох в нашем с Шелтером плане, и предсказать твои действия после этого стало бы нереальной для нас задачей.

– Мне льстит такая похвала, Элиас, но я чувствую – вот хоть убей меня – чувствую, что ты чего-то не договариваешь.

– Что именно, по твоему мнению, я от вас скрываю? – глядя прямо в глаза Саймону спросил Элиас.

Саймон оглянулся назад – на сидевшего возле мотоцикла Майкла, одобрительно кивающего ему; на Эми, которая почему-то с некой стыдливостью отвела от него взгляд; на Клода, смотревшего на Эми с недоверием. Саймон тяжело вздохнул и спросил:

– Почему именно мы оказались в будущем? Убей меня дважды, Элиас, но даже я со своим рационализмом ни за что не поверю в то, что это всего лишь навсего случайность.

Элиас бросил короткий взгляд на Эми, затем ответил:

– Тебе придется в это поверить. Потому что это случайность. – Последнее слово Элиас произнес с тяжелым скрипом в зубах. – А счастливая эта случайность или нет – решайте сами. По крайней мере, вы увидели то, что никогда не увидят ваши родственники и друзья, погибшие в 2021 году от ядовитой пыли Серого Урагана.

Саймон не отрывался от Элиаса, вертел в своей руке серебряную зажигалку, лицо его выражало глубочайшее недоверие. Элиас оглянулся назад, на трех других пришельцев. Майкла вполне устраивала версия Элиаса со случайностью, он искренне не понимал, зачем нужно копаться в событиях прошлого, когда есть насущные проблемы в настоящем. Эми смотрела в потолок, а Клод так же недоверчиво, как и Саймон, буравил взглядом бурый плащ Элиаса.

– Можете не верить мне, – сказал Элиас. – От этого ваш перенос во времени не перестанет быть случайностью.

Саймон хмыкнул, Клод тоже хмыкнул, но тихо и несколько запоздало.

– Теперь я хочу задать вам несколько вопросов, после чего мы продолжим наш путь. – Элиас расправил плечи. – По поводу той девушки, которая угрожала Эми расправой. Что вам о ней известно?

Пришельцы переглянулись, после чего, как всегда, говорить стал Саймон:

– Ее зовут Лаура Блейк. Вернее, звали – она сама нам призналась, что это не настоящее имя. Она чересчур сексуальна, мы с ней ходили на концерт LoveLess, она разговаривала с нами на отвлеченные темы – в общем, до покушения на Эми никаких подозрений не вызывала.

– Литовка всегда подозревала Лауру в чем-то неблаговидном, – вмешалась Эми.

Саймон скривил губы.

– Твоя Литовка распространяет лициды. В этом я сам лично убедился, когда нашел в ее квартире серые пластины – ведь именно так выглядят эти лициды, да, Элиас?

Элиас задумчиво кивнул.

– Ну вот, – пожал плечами Саймон. – Не хотел тебя расстраивать, Эми, но твоя подруга оказалась наркоторговцем…

– Ложь! – повысила голос Эми.

Клод стал поглаживать Эми по спине, нашептывая ей на ухо что-то успокаивающее. Саймон вновь пожал плечами, а Майкл вспомнил свою реплику, оброненную когда-то в разговоре с Литовкой:

«Я не знаю, кому верить, поэтому верю вам обеим»

Он и подумать не мог, что каждая из женщин, клевещущих друг на друга, окажется в равной степени правой.

Одна – действительно наркоторговец, а вторая, что гораздо ужаснее, чуть не уничтожила то единственное сакральное, что осталось в жизни Майкла.

– Эта Литовка могла что-либо знать о машине времени? – спросил Элиас.

– Нет, – ответила Эми. – В этом я уверена на сто с лишним процентов.

– Почему Литовка подозревала Лауру в чем-то неблаговидном?

К удивлению Майкла, Эми покраснела, перед тем, как озвучить свой ответ:

– Она увидела в конспектах Лауры по иридодиагностике… сведения о тебе.

– Обо мне?

– Да. Из этого она сделала вывод, что человеку, имитирующему учебу в университете и изучающему биографию некого Элиаса Крица, явно есть что скрывать. Я по-настоящему встревожилась, когда Литовка рассказала мне про подлинное содержание конспектов. Ведь я, в отличие от Литовки, знала, что все это означает. Из всего этого напрашивался только один, пугающий меня, вывод. Лаура знала, что мы связаны с тобой, поэтому через нас она хотела выйти на тебя, чтобы… чтобы ты смог починить машину времени.