Loe raamatut: «Соперники. Любовно-производственный роман», lehekülg 6
Глава 16. Вызов принят
Генеральный директор Андрей Петрович Панкратов приболел, поэтому на доклад Баранов решил ехать к нему домой без предупреждения. Коротко сообщил о назойливой иномарке Лизе, главному конструктору завода – она напросилась с мужем.
Панкратовы жили вдвоем в небольшом красивом домике на окраине Славска. Сюда они переехали два года назад, оставив старую квартиру сыну Сергею. Дом стоял впритык к сосновому бору. Зелень могучих деревьев едва проглядывала сквозь пласты белейшего снега, под тяжестью которых ветви опасно прогнулись. Снег укутал толстым слоем и четырехскатную крышу дома, и землю вокруг. От калитки к высокому крыльцу вела широкая расчищенная дорожка. На крыльце заботливые хозяева приготовили веник, чтобы смести снег с обуви.
Анна встретила гостей у порога, провела в гостиную. Хозяин, облаченный в свитер и обутый в валенки, предупреждающе поднял руку:
– Обниматься не будем. И близко не подходите. Гриппую. Еще заразитесь от меня. Ну, что стряслось, Паша? Так внезапно нагрянул!
– Стряслось! Вновь пожаловал старый знакомый – Лошаго. Акции скупает!
Баранов коротко рассказал о непрошеных визитерах. Панкратов посерьезнел.
– Анюта, позвони Сереже – пусть подъезжает. Совет будем держать.
Пока дожидались Сергея, Анюта поила гостей чаем с домашним вареньем из костровских запасов. Родителей Андрея и Анюты уже не было на этом свете, оба дома в селе порывались продать, но – не поднималась рука. В Кострово супруги Панкратовы изредка наезжали, возделывали огороды, чтобы не оставлять домашние усадьбы в запустении. В город возвращались с деревенскими припасами. За чаем с вишневым костровским вареньем женщины и вели неторопливый разговор. Лиза спрашивала – Анна отвечала.
– Сережа не собирается еще раз жениться?
– Одного раза хватило. Бывшая жена с другим уже живет. Павлика к Сереже привезла. Сын – помеха ей в новой жизни. А Сережа уже два года холостякует, всё Алену никак забыть не может.
– А где она, кстати? Что слышно?
– Как услал ее Виталька неизвестно куда, по слухам, в Сибирь, так больше здесь и не появлялась. Вроде бы замужем.
Подъехал Сергей – разговор перешел в деловое русло.
– Сережа, какой у нас расклад по акциям? – спросил отец.
– Акции Малышева, которые он передал тебе в доверительное управление, оказались ко времени: после его смерти стали твоими.
Андрею вспомнилось, как после конференции трудового коллектива, на котором распределение акций было окончательно утверждено, бывший директор пришел в кабинет к Панкратову и предложил: «Андрей, бери мои акции. Я – одинокий человек, мне они ни к чему. А тебе пригодятся – всякое может случиться». Вот, похоже, и случилось.
– Если взять нас с Павлом и Лизой, что получается?
– На троих с Павлом Ивановичем и Елизаветой Юрьевной у вас – блокирующий пакет. И даже с лишком. Наследников Зотова я в расчет не беру. Там еще 12 процентов.
– Значит, опасаться скупки особо не стоит?
– Опасаться как раз надо. Акционер даже с небольшим пакетом получает все права собственника и может наделать нам неприятностей.
– А народ заводской уже продает акции? Или ты пока не в курсе?
– Ну, почему не в курсе! Информацией владеем. Пока смельчаков из наших работников – единицы. Люди побаиваются. Но визитеры нагло действуют: обходят квартиры, шантажируют скорым банкротством завода, да и цену за акцию предлагают в три раза больше, чем она торгуется на фондовом рынке.
– Лошаго мы давно знаем. А второй кто? Удалось выяснить? – вопрос уже к Баранову.
– Удалось кое-что. Альберт Жирков его зовут. Кандидат экономических наук. Москвич. Специалист по проблемным активам – так он рекомендуется. На самом деле специализируется на завладении чужой собственностью. Лошаго с недавних пор тоже этим промышляет. Тертые калачи оба! Предприятия перепродают, а вырученные деньги – в свой карман. Что будем делать, Андрей?
– Будем людям разъяснять, что к чему. А еще – надо самим скупать акции у тех, кто колеблется. Лошаго с Жирковым не будут долго в машине дежурить, офис откроют, помощников станут набирать. Надо будет внедрить к ним своего человека, чтобы собирал информацию и передавал нам.
Андрей на минутку задумался, потом заговорил снова:
– Ты вот, Паша, про карман упомянул. Деньги с нашего завода когда еще к ним потекут, да и потекут ли вообще – большой вопрос. А на скупку акций деньги нашлись уже сегодня – и деньги, судя по всему, – немалые. Я сомневаюсь, что Лошаго – первая скрипка в этом деле. С его бандитскими замашками – вряд ли. Да и в привычке у него действовать под прикрытием. Под чьим только на этот раз? У меня мысль: не рулит ли всем мой дружок детства Виталик Волосов? Они с Лошаго уже давно одной веревочкой связаны. Вспомните хотя бы про их монастырские делишки. Да и «Смычка» тоже мимо Волосова не прошла. Все одно к одному. На меня Волосов давно зуб точит. Почти уверен: и за скупкой акций Виталик стоит, на его деньги все и делается.
– Откуда же у него деньги? – усомнилась Лиза.
– А я думаю: деньги у Витальки есть, – убежденно проговорила Анна. – Я тогда не стала тебе рассказывать, Андрюша. Как раз по денежному вопросу мне и пришлось с ним встречаться…
– Когда? Где?
– Давно. В «Жар-птице».
Глава 17. Корпорация «Жар-птица»
Виталий Волосов после выборов директора завода, скрепя сердце, смирился с тем, что Панкратова ему не достать. По крайней мере, пока. Впрочем, ненависть к сопернику теперь сменила не менее сильная страсть – страсть к деньгам.
Когда Лошаго посадили за аферу с иконами, Виталий прибрал к рукам его лесопилку в монастыре. Поставил во главе оказавшегося не у дел Люсина. Вскоре лесничий Баранов покинул свой пост – его пригласил на завод Андрей. Теперь ничто не мешало беспрепятственно пользоваться дармовым лесом. На лесопилке круглые сутки трудились полупьяные мужики, два грузовика практически ежедневно увозили под Москву брус и доски. Деньги потекли рекой. Их Виталий прятал в подвале своего особняка.
А вот к партийной карьере он охладел. Особенно после того, как Съезд народных депутатов отменил шестую статью Конституции – о КПСС как руководящей и направляющей силе советского общества, ядре политической системы. Оставаться внутри ядра, лишенного силы, расхотелось.
В девяностом году Волосов на альтернативной основе избрался в областной совет народных депутатов по Славскому сельскому округу. В совете возглавил постоянную комиссию по сельскому и лесному хозяйству, вошел в президиум совета. Получил право работать в совете на постоянной штатной основе, за зарплату – пост первого секретаря горкома партии покинул. Вскоре грянул августовский путч. После поражения заговорщиков партийные органы были распущены. Виталий хвалил себя за то, что вовремя сориентировался и избежал унизительной роли первого лица, в одночасье лишенного власти.
Работа в совете имела ценное преимущество – он мог вольно распоряжаться своим временем. Его Виталий посвящал новой страсти – накоплению денег. Их он теперь держал в надежном коммерческом банке. Особняк приватизировал, но бывал в нем редко, когда приходилось наезжать в округ, встречаться с избирателями.
После смерти родителей Алла унаследовала их четырехкомнатную квартиру в областном центре. Дочь жила далеко – в Сибири. С женой сохранялись лишь формальные отношения. Располневшая и подурневшая Алла уже давно не привлекала его как женщина. Высокий, подтянутый Виталий выглядел молодцевато, лишь благородная седина выдавала его возраст. После секретарши Татьяны он утратил счет стройным, голубоглазым блондинкам – ни от одной из них отказа не было. И ни перед кем из своих любовниц он не имел никаких обязательств. Только секс, не обремененный глубокими отношениями. Легким отношениям он предавался в перерывах между непыльной работой и бизнесом, которым Виталий теперь мог заниматься вполне легально. У него было уже пять пилорам в разных уголках области. Высокое положение позволяло пользоваться лесом бесконтрольно. Счет деньгам пошел на миллионы. Для надежности все капиталы Волосов перевел в один из европейских банков.
С непыльной работой пришлось распрощаться вскоре после октябрьского конфликта девяносто третьего года. В новую областную думу избираться не рискнул. Высвободилось время – его надо было чем-то занять. И Виталий задумал соорудить финансовую пирамиду местного масштаба – рекламный Леня Голубков, агитировавший доверчивых граждан вкладываться в МММ Сергея Мавроди, натолкнул его на это решение. Волосов зарегистрировал финансовую корпорацию под многообещающим названием «Жар-птица». Головной офис разместил в своем славском особняке.
Корпорация распространила влияние и на две соседние области. Пришлось потратиться на рекламу – в телеэфире, на радио, в газетах, на уличные баннеры. Бросил солидный куш на первые баснословные выплаты вкладчикам. Затраты понес из собственных капиталов. Но вскоре в «Жар-птицу» потекли чужие деньги – людская молва распространялась быстро, возможность поправить пошатнувшееся из-за гайдаровских реформ финансовое положение привлекала представителей разных слоев населения. Корпорация обрастала штатом наемных сотрудников. Устав от рутинной работы, Виталий искал надежного человека, которому мог бы доверить управление пирамидой.
Как-то, подсчитывая недельную выручку, он засиделся в своем особняке. От приятного занятия отвлек громкий стук в дверь. Кто-то пренебрег звонком. Стук повторился с более настойчивым грохотом. Виталий пошел к двери.
– Кто? Я никого не жду!
– Открывай, хозяин! Свои!
Голос показался знакомым. Виталий отодвинул массивный засов. На пороге стоял Петр Лошаго – собственной персоной. Отстранив хозяина, бесцеремонно прошел в гостиную и воззрился на стол, заваленный грудами бумажных денег.
– Ничего себе! Богатеешь, хозяин! Хваткий ты мужик! Пилораму мою присвоил, теперь народ обираешь. Где твоя партийная совесть?
– Там же, где и твоя беспартийная! Откуда взялся? Ты же вроде в тюрьме…
– На воле, давно на воле. Тебя долго разыскивал. Пока не вспомнил про этот особняк. А как узнал про «Жар-птицу» сразу понял: это Виталий Васильевич людей облапошивает. И решил тебя навестить. Помнишь, должок за тобой остался: не сдал я тебя тогда. Да и на пилораме моей ты поживился. Так что бери в долю!
Вот и появился помощник. Виталий не обольщался на его счет. Лошаго своего не упустит. Пришлось делиться с ним доходами и в корпорации, и в лесном бизнесе. Организационную работу с сотрудниками и вкладчиками теперь взял на себя Лошаго. Действовал в свойственной ему грубой манере. Виталий не придавал этому значения – а зря. Пирамида стала рушиться. Молва покатилась в обратную сторону. Вкладчики стали требовать возврата денег раньше оговоренного срока. Возле офисов корпорации возникали стихийные пикеты. На бумажных плакатах появились надписи типа «Волосов – грабитель!». А то и похлеще. В это же время накрывались медным тазом деньги вкладчиков МММ. Виталий решил: пора прикрывать лавочку.
Когда он окончательно подчищал дела в головном офисе, в особняк пришла Анюта. Возраст не был ей помехой – стройная, блондинистая, голубоглазая. От неожиданности Виталий оторопел: уж Анюту-то он здесь меньше всего ждал увидеть. Обрел дар речи, бросился навстречу.
– Ты! Какими судьбами? Как я рад, как я рад! – Виталий стал целовать руки, попытался обнять. Анюта отстранилась.
– Сядь, Виталик! Я к тебе по делу.
– Какое может быть ко мне дело? У тебя?
– Виталик, верни деньги моим коллегам-учителям. Ты их разорил!
– С какой стати! – Виталий попробовал было взъерепениться. – Они сами принесли деньги.
– Но обратно не получили. Ни денег, ни процентов. Твоя «Жар-птица» оказалась обманом. Так что верни.
Виталий молча подошел к сейфу:
– Сколько они заплатили?
Анюта назвала сумму. Виталий достал несколько пачек, помедлив, добавил еще одну и протянул деньги Анюте. Она положила их в сумочку и пошла к двери. Такая же стройная, такая же красивая. Виталий провожал ее тяжелым взглядом. Лишь одна женщина на всем белом свете имела над ним власть. Но это была не его женщина…
Злобная ненависть к сопернику, притихшая на время, пробудилась с новой силой.
Глава 18. Захват
Прикрыв «Жар-птицу», Виталий решил на какое-то время затаиться, чтобы не разделить участь недавно арестованного Мавроди. Приют нашел в Риге, где ему помог обосноваться бывший приятель по комсомолу. Вел Волосов скромный образ жизни, ни с кем не общался. Деньги, положенные в зарубежный банк, приращивались за счет процентов.
Из спячки вывела передача, на которую Виталий случайно наткнулся, включив российский телеканал. Шел репортаж с международной машиностроительной выставки. Среди участников он увидел Андрея. Окруженный зарубежными партнерами, генеральный директор завода «Молмаш» увлеченно рассказывал о новом комплекте оборудования, разработанного на предприятии, демонстрировал опытные образцы. Виталия захлестнула зависть. «Доволен? На гребне успеха? – пробормотал он. – Ну, погоди! Рано радуешься! Я тебя разорю! Отберу завод».
Вернувшись на родину, Волосов без труда разыскал своего компаньона Лошаго. Встречу назначил в славском особняке – он будто магнитом манил к себе Виталия. Лошаго еще более обрюзг, обзавелся животом, нос приобрел багровый оттенок.
– Не бережешь себя. Пузо нарастил, водку хлещешь без меры, – укорил Виталий, едва Петр переступил порог.
– Зато ты такой же красавчик! От девок по-прежнему отбою нет?
– Не до девок! За новое дело пора браться.
– Что на этот раз? Банк ограбим?
– Оставь свои бандитские замашки. Про слияния и поглощения что-нибудь слышал?
– А как же! Выгодное дельце. Кого поглотить собрался?
– Панкратова – кого же еще!
– Зазнобу свою все никак забыть не можешь? Видел я ее как-то раз в городе. Аппетитная бабенка! Жаль, не тебе досталась…
– Заткнись! К делу давай.
– Давай к делу. Есть у меня пара-тройка ребят с автоматами. Нагрянем на завод и вмиг захватим. Плевое дело.
– Нет, такой простой способ мне не подходит. Схему посложнее придумал: мы завладеем другим заводом, а потом Панкратова поглотим. Есть такой завод – «Смычка». Вот им мы сначала и займемся.
Захват готовили тщательно. Раздобыли сведения о составе собственников «Смычки». Перед выездом к месту операции Виталий сам проинструктировал лошаговских «ребят». Три мордоворота без малейших признаков интеллекта внимали наставлениям сосредоточенно, но доходило до них плохо. Один, видимо, верховод, перебил:
– Короче, хозяин! Не первый раз на грабеж идем!
– Это не грабеж, а смена собственника. Без грубостей. Сделаем все интеллигентно.
В город, где располагалась «Смычка» поехали на волосовском джипе. Заранее арендовали пустующую квартиру на окраине. Лошаго отправился на разведку. Выведал распорядок дня директора. Узнал, где тот живет. Налет на завод решили не делать. Рано утром вломились в директорский дом. Хозяин чаевничал, его жена хлопотала на кухне. Под дулом наведенного автомата директор с головы до пят покрылся испариной, утратив дар речи. Его жена впала в обморочное состояние.
Виталий уверенно держал роль, пользуясь внезапностью вторжения и информированностью. «Смычка» после приватизации считалась народным предприятием. По этим прикрытием реальными владельцами были сам директор и еще несколько человек из руководящей верхушки.
Отстранив мордоворота с автоматом, Виталий подвинул стул, уселся напротив директора, низкорослого полного мужчины с одутловатым лицом.
– Как себя чувствуете, Иван Иванович?
– Что вам надо? – обрел, наконец, голос директор. – Я скоро ухожу, мне надо на работу.
– Спешить вам сегодня не стоит. Важный вопрос будем решать. Пора поделиться собственностью, Иван Иванович. Теперь заводом мы займемся.
– На каком основании? У нас народное предприятие! Завод принадлежит всему коллективу!
– Давайте соберем коллектив. Всем любопытно будет узнать, кто реально владеет заводом. Красный директор Сарычев и четверо его дружков. Ловко вы коллектив обвели вокруг пальца! За это и в тюрьму, если мы посодействуем, можно угодить!
– Как обо всем узнали?
– Неважно. Из надежных источников.
– Вы не имеете права! Я буду жаловаться!
– Не советую. Мои люди навестили и семью вашего сына. Пока мы не договоримся, сынок будет под дулом автомата.
Сарычев вновь покрылся испариной. Виталий с улыбкой наблюдал, как директор дозревает. Наконец, тот хрипло произнес:
– Что я должен сделать?
– У вас пятьдесят семь процентов активов завода в собственности?
– Откуда вы?.. Впрочем, глупый вопрос. Да, у меня контрольный пакет.
– Его вы безвозмездно передаете мне. Бумагу я заготовил, осталось только подписать. Вашим друзьям о нашем договоре знать не обязательно. Вы по-прежнему остаетесь директором, но реальным руководителем буду я.
Тяжело вздохнув, директор подписал договор о переуступке права собственности на свою долю новому владельцу. Захват завода завершился бескровно и бесшумно. Зарегистрировать договор было делом техники. Так Виталий, не вложив ни рубля, обрел многомиллионную собственность.
Обрел-то обрел, но как ею распорядиться, Волосов представлял плохо. «Смычка», производившая то же оборудование, что и в советские времена, едва сводила концы с концами. Виталий понимал, что поглотить более успешный «Молмаш» не удастся. Он уже жалел о необдуманном шаге по завладению «Смычкой». Но что сделано, то сделано. Надо было искать другие подступы к Панкратову.
Выход неожиданно подсказал Сарычев. Он прознал о заказе из бывшей братской республики на комплекты оборудования для небольших молочных заводов.
– Давайте возьмемся! Что сами не производим, на других заводах разместим. Они предоплату дают и цветным металлом обеспечивают.
Виталий согласился. Но заказ достался «Молмашу». Тогда Лошаго, способный мыслить материально и прямолинейно, и предложил совершить налет, завладеть цветметом. Панкратов сорвет заказ – это будет сокрушительным ударом по его репутации. Да и огромный штраф заказчику придется заплатить.
Чем закончился налет, мы уже знаем. «Смычку» пришлось продавать задешево.
От сокрушительного провала Виталий впал в ступор. Он уже почти совсем отказался от мести ненавистному сопернику. И семь лет Панкратова не трогал. Так продолжалось бы и дальше, если бы не встреча с Альбертом Жирковым.
Глава 19. Родственные натуры
В Славске Альберт Жирков оказался неожиданно для себя. Вопреки обыкновению он увязался за женской юбкой.
В свои тридцать три года Альберт считал, что не способен на импульсивные поступки. И вот – не удержался. Впрочем, этому способствовали предшествующие обстоятельства, которые в какой-то мере оправдывали сбой в поведении.
Альберт, коренной москвич, сразу после школы поступил в престижный столичный вуз, окончив его с красным дипломом. Его охотно оставили на кафедре. Побыв положенное время аспирантом, успешно защитил диссертацию, став кандидатом экономических наук. Но научная стезя его не прельстила. Покинув альма-матер, Альберт два года проработал в правительственных структурах, приобрел полезные связи во властных кабинетах. Но и чиновничья карьера его не влекла. Хотелось не зависеть от начальства, а вершить судьбу самостоятельно. И он ушел в бизнес.
Но и с бизнесом не сложилось. Хлопотным это оказалось и нервным. Налоговая инспекция наседает, менты покоя не дают. А прибыли – кот наплакал. Вспомнил тогда Альберт тему свой диссертации (отъем собственности, слияния и поглощения) и решил применить знания на практике, найти способы быстрого обогащения. Порылся в Интернете. Отыскал своего рода рейтинг специалистов специфического профиля. С одним из них, отъявленным дельцом Борисом Рискиным, близко сошелся. Вместе они по дешевке скупили блокирующий пакет акций домостроительного комбината в подмосковном городе. Акции покупали у спившихся рабочих, пенсионеров, которые предпочли живые деньги, пусть и мизерные, взамен каких-то непонятных акций. Комбинат продали в третьи руки – деньги поделили и положили в карманы.
Дальше Альберт действовал самостоятельно. Используя разные схемы, усвоенные при подготовке диссертации, он прибрал к рукам маслоэкстракционный и эфирный заводы в южных городах. Выгодно их перепродал. Стал состоятельным человеком. В рейтинге специалистов по проблемным активам (так изящно он себя называл) входил в первую сотню. А всего таких ловкачей в рейтинге было более тысячи.
Обжегся Жирков, пытаясь продать по поддельным учредительным документам ликеро-водочный завод. По обвинению в мошенничестве угодил в следственный изолятор, где провел восемь месяцев. На суде был освобожден из-под стражи за недостаточностью улик.
Пребывание за решеткой Альберт вынес с большим трудом. Вновь в камеру не хотелось Поэтому решил на время от дел отойти, затаиться. Но и затворничество стало тяготить. Заглянул в родной вуз проведать знакомых, а выходил из него в ранге преподавателя. Альберту предложили прочитать выпускникам факультативный курс лекций по экономической безопасности и принять у студентов зачеты.
Он положил глаз на нее на первой же лекции. Высокая, румяная, с выдающимися формами девушка заметно выделялась на фоне худосочных, бледных однокурсниц. Природную красоту дополняла толстая русая коса до пояса – предмет зависти коротко стриженых девиц – таких было большинство в просторной аудитории.
Девушку звали Инга Орешкина. Иногда на лекциях она останавливала внимательный взгляд карих глаз на молодом преподавателе, который хорошо подвешенным языком излагал довольно специфичную тему, стараясь придать ей черты детективного романа. Но одаривала Альберта своим взором девушка нечасто и не долго. Слушала невнимательно. Альберт подозревал, что в мыслях она пребывает далеко за пределами аудитории и слова преподавателя воспринимает вполуха. «Ничего, на зачете сойдемся поближе», – подбадривал себя Альберт.
Так оно и случилось. На зачете Инга знанием темы не блистала, как, впрочем, и многие другие. Но другим Альберт зачеты ставил, а Орешкиной предложил прийти еще раз – после всех.
– Садитесь поближе, Инга. Зачет я вам поставил. Давайте просто поговорим.
И Альберт принялся рассказывать смешные истории из своей студенческой жизни. Комично изображал действующих лиц. Настороженность у девушки прошла, она слушала заинтересованно, слегка приоткрыв рот в полуулыбке. А Жирков ею любовался. Одета была Инга строго – в черную юбку ниже колен и свободную белую блузку. Которая, тем не менее, не могла скрыть ее высокую грудь. Окрыленный пробудившимся интересом девушки, Жирков подсел поближе к Инге, положил руку на колено и стал двигать ее вверх по бедру. Переместился на грудь. Другой рукой обхватил за плечи и смачно впился в губы. Девушка яростно вырвалась, отвесила Альберту пощечину, схватила зачетку и выбежала из аудитории.
В свои тридцать лет Альберт был холостяком, но недостатка в женском внимании не испытывал. К отношениям привык легким, необременительным. Желающих поддерживать такие отношения находил без труда. Реакция Инги на его приставания удивила. Жирков решил найти ее, чтобы извиниться и продолжить знакомство. В деканате узнал: студентка Орешкина жила в общежитии. В каком общежитии конкретно, в деканате не знали. Альберт обошел почти все университетские общежития. На поиски ушла неделя. Нашел девушку, с трудом уговорил выйти во двор. С жаром в голосе стал извиняться:
– Инга, простите! Затмение какое-то нашло. Но оправдательный момент у меня есть: вы мне очень-очень нравитесь. Еще с первой лекции понравились.
Долго Альберт извинялся-каялся, пока не вымолил прощение. Когда девушка собралась возвращаться в общежитие, он спросил с надеждой:
– Мы еще встретимся?
– Вряд ли. Я диплом сегодня получила. Завтра утром уезжаю.
– Куда?
– Домой, в Славск. Отдохну и пойду работать на завод.
Альберт рассчитывал, что скоро забудет об уехавшей девушке. Не получалось. Клял себя за ненужную привязчивость. Месяц терзаний – Инга не забывается. Решил ехать в Славск. Завел черный джип и рано утром отправился в неблизкий путь. Добрался еще засветло.
Славск представлялся Жиркову глубокой дырой, но оказалось, что город вполне себе симпатичный. Две реки через него протекают. Старина сохранилась. Дворы утопают в зелени. И гостиница под милым названием «Светлица» выглядит современно.
Сняв номер-люкс, Альберт спустился в ресторан поужинать. В зале было безлюдно. Заняв столик, Альберт стал изучать меню.
– Можно к тебе?
Альберт поднял глаза: высокий мешковатый мужчина навис над столом.
– Свободных мест полно.
– Не люблю сидеть в одиночку.
– Мне не жалко – садитесь.
Мужчина, назвавшийся Петром, заказал графинчик водки и мясной салат. Выпил и принялся за закуску. Чтобы завязать разговор, Альберт поинтересовался:
– Городок, я вижу, патриархальный. Наверное, и промышленности путной нет?
– Как не быть! – Лошаго (а это был, конечно, он) обрадовался возможности поговорить. – Завод «Молмаш» вовсю гремит. Дипломы на выставках берет. Компаньон мой на него давно зуб точит. Не на сам завод, а на директора.
– Чем он досадил вашему компаньону?
– Бабу не поделили. Давно еще. Никак забыть не может. Разорить мечтает соперника, но не знает как.
– Я готов помочь компаньону. Опыт есть.
Лошаго откровенно обрадовался такому предложению. Альберт в общих чертах рассказал о своем послужном списке, про СИЗО, естественно, умолчал. Зато в красках расписал легкие способы завладения заводами. Лошаго слушал заинтересованно. Достал мобильник, позвонил. Наутро Альберт навестил Волосова в его особняке. Родственные натуры сразу поняли друг друга. Договорились вложиться в рейдерскую акцию поровну, поровну разделить и барыш при ее успешном завершении.
Увлекшись, Жирков как-то забыл о цели своего приезда. Вспомнив об Инге, пожалел, что не спросил ни адреса, ни на какой завод девушка собралась на работу. Впрочем, можно не гадать: наверняка это «Молмаш». Надо барышню разыскать, в предстоящей акции она может пригодиться. Альберт довольно потер руки: романтический флер с него почти спал, а деловая хватка вернулась. Подготовку к операции можно начинать.
