Легенды забытых времен. Истории из жизни первобытных людей

Рассказы Старейшины

Слегка потрескивали в костре сухие ветви. Негромкий голос старейшины разносился над притихшей ребятней. Невольно заслушался и Мельх. Он притаился возле ближайшей хижины, стараясь не привлекать к себе внимания. А то, вдруг его еще и к малышне причислят.

– Давным-давно, когда еще не родились бабушки ваших бабушек, жил в племени молодой охотник Гьен, сын красавицы Кьолы, – рассказывал старейшина.

– Так это его много позже стали называть Гьен-Охотник? – не удержался от вопроса Мельх.

Старейшина неодобрительно взглянул на юношу. Под укоризненным взглядом рассказчика Мельх смущенно потупился. Скрежетнуло по утрамбованной почве случайно задетое копье. В глазах старейшины проблеснули неожиданно лукавые искорки.

– Ни один зверь в лесу не мог спастись от руки Гьена, – продолжил он рассказ, – любой камень, пущенный охотником, постоянно находил цель…

– —

…Зима выдалась на редкость суровая. На стойбище навалился голод. Раз за разом возвращались охотники без добычи. Дичь ушла из засыпанных глубоким снегом охотничьих угодий. Угнаться за животными жителям оказалось не под силу. Людям приходилось обгладывать кору деревьев.

Гьену в поисках добычи приходилось заходить все дальше и дальше от жилищ стойбища, надеясь хоть как-то прокормить людей, а особенно мать свою – Кьолу.

За шкурами, завесившими вход в хижину, натужно завывал ветер. Жаркий огонь наполнял внутреннее пространство живительным теплом.

Нужно было снова идти на охоту. Вдруг да получится найти что-нибудь для пропитания. Гьен махнул рукой закутанной в шкуры Кьоле. Откинулась тяжелая занавесь. В клубах морозного воздуха охотник выбрался на свежий воздух.

В колюче-пушистой изморози деревья выглядели одинаково белыми. Лишь угловатые елки холодно зеленели иглами сквозь иней. На густой снежной шкуре, покрывшей землю, не виднелось ни единого следа. Только округлые ямки, оставленные ногами ходивших за хворостом людьми, пятнали поляну стойбища ровными цепочками. В морозном воздухе не слышалось ни звука. Разве что легкое потрескивание замерзающих деревьев наполняло окрестности.

Гьен старательно затянул ремешки плетенок снегоступов. Капюшон плотней надвинулся на голову, предохраняясь от трескучего мороза. Кисти рук надежно спрятались в меховые рукавицы.

Молодой человек осторожно углубился в чащу леса, стараясь не потревожить ажурный ледяной узор. В руке уверенно притаился крупный заостренный кусок красного гранита – единственное оружие, прихваченное с собой охотником.

– Шхр-р-р, – с шорохом рухнула с веточки снежная полоска.

Среди белых переплетений мелькнула неясная тень.

– Птица! – с сожалением пробормотал охотник, крепко сжимая бесполезный в данном случае камень.

Гьен размашисто ударил гранитным орудием в ближайший ствол. Дерево вздрогнуло от сильного удара. Иней осыпал остановившегося охотника. На толстом стволе осталась яркая зарубка.

Вдалеке послышался громкий треск, словно какое-то крупное животное продиралось сквозь густые заросли.

Охотник направился в сторону неожиданного звука.

Плетеные снегоступы медленно несли крадущегося охотника.

Впереди мелькнуло запутавшееся среди переплетения стволов тело, покрытое густой рыжей шерстью.

Молодой шох! Он никак не мог вырваться из ловушки, в которую непонятно, как и попал.

Шох! Даже маленький – это ж какой запас мяса. Можно накормить всех. Да еще и шкура… Осталось только добить…

Гьен крепче сжал в руке заостренный кусок гранита.

Глухое ворчание нарушило планы молодого охотника. К беспомощному пленнику подбирался медведь. Громко на весь лес затрубил испуганный шох.

Сейчас косолапый лишит охотника добычи. Гьен с сомнением оглядел единственное свое оружие.

Нет! Не справиться!

Но отступить…

Медведь повернул морду к охотнику. Это заставило Гьена отшатнуться.

Плечо наткнулось на толстую ветку. Хрустнуло промерзшее дерево. Болью резануло и в плечо.

Все, медведя теперь и от шоха не отогнать, да и самому-то не спастись. Здоровая рука охотника вцепилась в обломившуюся ветвь, намереваясь дороже продать свою жизнь…

– А что если…

Молодой человек поспешно отвязал от снегоступа длинный ремешок. Несколько уверенных мотков – камень крепко привязан к палке.

Широкий замах.

С громким хрустом вновь образованное орудие врубилось в морду зверя. Медведь разъяренно заревел и бросился на человека. Гьен принялся лихорадочно молотить камнем на палке по огромному противнику, пока медведь не замер неподвижно.

И стоило ли теперь убивать еще и маленького шоха?

Медвежьего мяса и так хватит на всех. А две туши все равно не дотащить до стойбища

Несколькими движениями Гьен освободил пленника…

– —

– Вот так Гьеном-Охотником и был придуман топор, – закончил рассказ старейшина.

– А что маленький шох? – воскликнул нетерпеливый Дьен.

– Шох? – усмехнулся рассказчик, – А что шох? Почти сразу подошли взрослые животные. Они и увели малыша с собой…

– Здорово, – потрясенно проговорила маленькая Ара.

– Это еще не все, – старейшина пошурудил в костре длинной палкой, взметнув целый сноп разлетающихся по округе искр.

В темно-синих темнеющих небесах жалобно прокричала ночная птица.

– Расскажи еще! – взмолилась Ара.

Старейшина скосил взгляд в сторону непроизвольно приблизившегося Мельха. Мимолетная улыбка проскользнула по губам старика.

– Хорошо, – он устроила удобней, – Слушайте…

– —

…Гьен теперь никогда не расставался со своим новым орудием. Тем более, что его и носить оказалось не в пример легче. Теперь не нужно было постоянно держать орудие в руке, а можно просто заткнуть за пояс. Руки же могли оставаться свободными.

Суровая зима благополучно кончилась. Снова возникла необходимость пополнить пищевые запасы. Прихватив вновь изготовленный топор, Гьен отправился на охоту. На этот раз с молодым охотником в лес пошла и Чель, дочь мудрой Ксамы.

Девушка, помимо костяного ножа, прихватила с собой длинный шест с обожженным для твердости кончиком.

Лес встретил молодых охотников птичьим многоголосьем. Распускающаяся листва отвечала звонким трелям нежным шелестом. Еще немного, и листочки постепенно раскроют ладошки навстречу весеннему солнышку. На проталинах весело зеленели острые ростки пробивающейся травы. Кое-где нежными бледно-розовыми звездочками расцветали подснежники.

При каждом шаге из влажной почвы выдавливалась мутная вода, еще не успевшая впитаться после таяния снега.

Наслаждаясь наступившим теплом, Гьен откинул капюшон, подставляя голову свежему ветерку.

Равномерный лесной гул явно напоминал о пробуждающейся после зимней спячки природе.

Еле слышный хруст заставил молодого охотника насторожиться.

Гьен медленно обвел взглядом окрестности.

– Вот он, – прошептал юноша, – Одинец…

Гьен указал рукой на видневшегося среди стволов матерого кабана-одиночку.

Он осторожно сжал локоть спутницы. Палец Гьена прижался к губам, призывая к тишине. Чель настороженно выставила вперед обожженный конец шеста.

– Не поможет, – еле слышно шепнул юноша, – в случае чего, палка не сможет его остановить.

Рука его машинально погладила топор.

– А если, – зашептала Чель прямо в ухо охотнику, – камень от твоего топора приладить к этой палке?

Гьен замедленно развязал стягивающий топор ремешок.

– Только привяжи камень острым углом вперед…

– —

– Так получилось копье, – потрясенно прервал рассказ старейшины Мельх.

– Точно, – согласился старейшина.

Он медленно поднялся. Затекшие конечности с хрустом распрямились.

– А сейчас – всем спать…

Опираясь на кривой посох, старейшина направился к хижине…

Лодка

Мельх внимательно рассматривал собственный рисунок. Время от времени растопыренная пятерня врывалась в спутанные волосы юноши. Палец другой руки медленно обводил изображение.

– Племя Далекой Белой Реки, – задумчиво проговаривал Мельх, – перемещалось в длинных лодках. Вот бы и нам так.

Из груди его сам собой вырвался тяжелый вздох.

На память Мельху пришла его давняя, уже почти подзабытая, попытка переправиться через Зеленую реку, лежа на стволе дерева. Удержаться на этаком вертком предмете оказалось достаточно сложной задачей. То и дело ствол переворачивался, периодически окуная человека в мутноватые волны. Впрочем лежать на стволе оказалось совершенно неудобно.

Но лодки пришлецов не переворачивались. Да, и перевозили они далеко не одного человека.

В чем тут дело? Как люди Далекой Белой Реки справлялись с непокорным деревом? Может, они слово какое знали?

Палец снова прошелся по выбитым на спине каменного зверя фигурам.

– Но у них же совсем не видно ног…

Мельх торопливо поднялся. Древко копья сухо стукнуло о камень. Мелькнули мимо юноши шелестящие листвой деревья.

Откинулся полог хижины, изготовленный их теплой пушистой шкуры медведя.

– Топор, топор! – взгляд заметался по стенам, – опять его куда-то Дьен подевал…

– Да, забери ты свой топор, – сумрачно буркнул Дьен, вытаскивая орудие брата из-под изголовья своей лежанки.

Схватив перекрученную рукоять, изготовленную из крепкого корня, Мельх стремительно выскочил из стойбища.

Юноша с трудом, потратив почти весь жаркий летний день, отыскал подходящий его замыслам довольно сухой ствол неподалеку от реки. Легко будет спустить его на воду.

Зазвучали над рекой частые удары, медленно вгрызающегося в плохо податливое дерево, топора. Разлетелись по полянке светлые стружки.

Испуганно взлетели над лесом птицы. Беспокойно зашептались деревья, шелестя листвой. Медленно покатилось солнце на встречу с землей. Потянулись длинные неровные тени. Ткнулся в голую ногу юноши мокрый нос Дьенова волка.

С сожалением оторвался Мельх от работы.

– Что это у тебя? – изумленно уставился Дьен на обтесанное с одной стороны дерево.

– Я собираюсь переправиться на этом на другой берег Реки.

– На этом? – с сомнением проговорил Дьен. Тут же задорно тряхнул головой, – А, давай вместе попробуем.

Братья, натужно кряхтя, подтащили обтесанное сооружение к реке. Пробороздив по песку, дерево шумно плюхнулось в воду. По мутноватой поверхности Реки побежали круги.

Оттолкнувшись от податливого песка, Мельх улегся на тщательно выровненную площадку.

Лежать на этот раз оказалось гораздо удобней, чем раньше.

Ладошки весело зашлепали по воде, подталкивая получившееся сооружение вперед.

– Ага! – воскликнул Мельх, оборачиваясь к Дьену.

Он даже попытался помахать рукой.

Утлое сооружение дернулось, в очередной раз скинув юношу. Взлетели сверкнувшие в свете закатного солнца брызги.

Отфыркиваясь, Мельх вынырнул, вцепившись рукой в непокорное дерево.

– Дьен, давай помогай! – завопил он, суетливо гребя обратно к берегу, – нужно вытащить эту деревягу из Реки.

Братья с трудом выволокли бревно на берег.

– Надо дыру вырезать, чтоб сидеть удобней, – заявил Дьен.

– Нет, наверное, не дыру, – задумчиво проговорил Мельх, рассматривая бревно, – а скорее углубление. А то ведь в дыру-то и вода попадет. А ноги у людей Далекой Белой Реки все-таки были сухими.

Снова застучал топор, вгрызаясь в неподатливое дерево. В разные стороны полетели бледные щепки.

Постепенно спускались сумерки.

– Завтра продолжим, – с сожалением оглядел Мельх проделанную работу, затыкая топор за пояс.

Всю ночь юноша ворочался на пушистых шкурах постели, соображая, как бы поскорей завершить изготовление лодки.

– А если, – прошептал подползший к брату Дьен, – попробовать выжечь середку ствола.

Мельх стремительно сел на лежанке.

– Ага, – проговорил он чуть не в полный голос, – выскребать угольки будет значительно легче.

– Женщины так деревянную посуду делали, – пробормотал Дьен.

Глаза его слипались, и мальчишка безмятежно заснул. Мельху же все никак не спалось. Мнилось ему, как большая лодка расталкивает воды Зеленой Реки, вызывая восхищенные взгляды жителей стойбища, а особенно ясноглазой Урьи из рода Рыси.

– Принеси-ка побольше сухих веточек, – проговорил Мельх, разводя костерок возле вчерашнего обтесанного дерева,

Он старательно вырубал канавку вдоль ствола, отступя примерно на ладонь от края.

Где-то среди ветвей вопросительно свистели мелкие пташки. На пушистой еловой лапке покачивалась любопытная белочка, заинтересованно поглядывая на неизвестно чем занятых людей блестящими черными глазками. Солнечные лучи вырисовывали на полянке замысловатые узоры. Медленно, грациозными лебедями проплывали по чистым небесам пушистые облака.

Бледное пламя лизало древесину, наполняя воздух своеобразным запахом. Юноша внимательно следил, чтобы костер не разгорелся сильней и не испортил трудов целого дня.

– А еще у этих, – вдруг вспомнил Дьен, – с берегов Далекой Белой Реки есть какие-то палки, которыми они водят по воде.

– Точно! – воскликнул Мельх, – как я мог забыть? Вот ты и займись ими.

Дьен умчался в чащу. Вскоре и там застучало лезвие топора. Юноша лишь удовлетворенно хмыкнул представляя, как брат возится с непокорными ветвями.

Процокала на веточке белка и ускакала вслед за Дьеном, скрывшись за темными стволами. Лишь мелькнул хвостик, исчезая в чаще леса…

Выбрав обугленное дерево и тщательно загладив поверхность, Мельх забрался в лодку.

– Осталось столкнуть в Реку, – удовлетворенно проговорил он. Беспокойно огляделся по сторонам, – и где это только Дьена носит?

С шумом раздвигая густые кусты, на полянку возле лодки вывалился мальчишка. В руках он крепко сжимал две толстенные разлапистые ветки, обмотанные в самой широкой части плотными шкурами. Неслышно рядом с ним появился и его Волк.

– Готово! – восторженно завопил Дьен, нарушая привычную лесную перекличку.

Наконец лодка закачалась на пускающих огненные блики от заходящего солнца волнах. Яркая красноватая дорожка словно приглашала следовать по ней в далекое путешествие прямо к солнцу.

– Пошли, – полуутвердительно обратился Мельх к брату.

Гигантским прыжком первым в лодку забрался Волк. Светло-карие глаза его вопросительно уставились на людей: «Что вы там возитесь?» Переглянувшись, братья расхохотались.

Широкие лопасти с плеском опустились в воду. С усилием Мельх шевельнул веслами, толкая лодку вперед. Тяжелые, намокшие шкуры с трудом поднялись из воды для следующего гребка. Толстые ветви весел опасно изогнулись, грозя переломиться.

– Так не пойдет, – решительно заявил Мельх, – нужно придумать что-нибудь не такое тяжелое и громоздкое.

– А давай эту штуку, – предложил Дьен, – вместо шкур обернем берестой…

Рьют

Старейшина сидел на круглом камне напротив изрисованной спины каменного зверя. Пальцы старика осторожно поглаживали глубокие процарапанные линии рисунков. Старик пытливо посмотрел на Мельха.

– Рассказывай, – проговорил он, обращаясь к юноше, – зачем?

«Неужели он раньше не слышал моих рассказов?»

– Я долго рассматривал эти рисунки, – медленно выговорил старейшина, – и никак не мог понять, для какой цели они сделаны.

– Я…

– Не перебивай! Поначалу охотники племени приняли это, – палец уткнулся в ближайшее изображение, – за указатель направления к нашему стойбищу. Вождь Тлор предлагал даже утопить каменного зверя в Горькой Большой Воде.

– Но…

– Брат твой, Дьен, – продолжил старейшина, – рассеял было подозрения Тлора. Но Тлор не поверил мальчишке. Теперь я хочу услышать правду от тебя.

Мельх задумался. Какую еще правду ждет от него старейшина? Он бережно погладил ладонью рисуночные рассказы. Как начать объяснения?

– Что ты видишь? – осторожно задал вопрос юноша.

– Интересный вопрос, – покрутил головой старейшина.

– Все просто, – продолжил Мельх, – тут на спине каменного зверя – общего предка… я постарался показать… все события, произошедшие с людьми племени.

– Зачем? – снова повторил старейшина, – всегда найдется тот, кто и так обо всем расскажет…

Мельх неожиданно громко с подвыванием зевнул.

Голос старейшины словно окаменел. Старейшина строго взглянул на юношу. Увиденное поразило старика. Мельх скучающе всматривался в чуть туманную даль Горькой Большой Воды. Это показалось удивительным. Никогда еще раньше начинающий охотник не выказывал такого невнимания к словам старейшины.

По губам юноши промелькнула еле заметная улыбка.

– Зато вот по этим рисункам, – негромко проговорил Мельх и провел ладонью по глубоко прорезанным линиям, – не нужно будет искать человека, знающего про все события. Теперь каждый сможет сам узнать, что и как происходило.

Разгорячившись, молодой охотник обломком только что сломленного с куста прутика принялся прочерчивать в пыли еле заметной тропинки одному ему понятные линии.

Старейшина окинул Мельха мимолетным уважительным взглядом. «Со временем из него может получиться славный вождь рода».

– А ты м… – старейшина не договорил, обреченно махнув рукой.

Чуткое ухо старика уловило звук осторожных шагов. Промелькнула по еловому стволу рыже-коричневое пятно белочки. Вопросительно цвирикнула опустившаяся на еловую лапу птаха. Глухо заворчал под деревом Волк Дьена. По ветвям пробежал легкий ветерок. Хрустнула под неловким шагом прошлогодняя хвоя.

– Встречай брата, – обратился старейшина к Мельху.

Из-за деревьев сконфуженно вышли Дьен и Урья. Следом появился настороженный Волк.

– Расскажу я вам еще одну историю… про Рьюта-Рыболова…

– Это про того, кто в стародавние времена никогда не приходил с рыбной охоты без добычи?

Старейшина поерзал, устраиваясь поудобнее. Проскоблил по земле искривленный посох старика.

Придвинулся ближе заинтересованный Дьен. Пристроилась рядом Урья, опустившись на небольшой камень. Даже Волк с еле слышным повизгиванием улегся под ногами Дьена, словно тоже собирался слушать рассказ человека. Сам Дьен запустил руку в мягкую шкуру зверя.

– Рьют далеко не сразу стал лучшим в роду охотником на рыбу, – строго проговорил Старейшина, начиная рассказ…

– —

Когда-то в род Лося пришла голодная зима. Не только звери, но и большинство птиц покинули охотничьи угодья племени. Раз за разом возвращались охотники из все более длительных и дальних походов без какой-либо стоящей добычи. В стойбище отскабливали мех со шкур. Очищенную кожу запекали в углях, и этим питались. Единственным возможным способом набить животы пищей оставалась большая вода.

Вернее, водящаяся в Большой Воде рыба.

И тогда некоторые молодые охотники, в нарушение древних запретов племени, решили накормить людей именно рыбой.

Собрались старейшины всех родов племени на Большой Совет. Должны они были решить, считаться людям племени со старыми запретами и позволить голоду забирать жизни, или подарить жизнь, но поступиться с устаревшими запретами. Как и почему в древние времена был наложен запрет на рыбную охоту? Уже не ответил бы ни один из собравшихся.

Жаркие споры разгорелись на Совете.

Что важнее: голод или нарушение запрета?

Больше всех сопротивлялся охоте на рыб старейшина рода Лосося.

– Рыбы – дальние предки людей нашего рода, – твердил он раз за разом, – нам нельзя охотиться на предков.

– Однако, мы охотимся и на лосей, и на медведей, – возражали ему старейшины соответствующих родов, – разве не должны предки приходить на помощь своим потомкам в трудные времена?

Несколько раз сменялись день и ночь. Пришли, наконец, старейшины к единому мнению.

Получили молодые охотники разрешение охотиться на животных, живущих в воде.

Тогда-то, на утренней заре, и отправился Рьют вместе с братом Коо к Большой Воде. Прихватили братья копья. Копье Рьюта имело широкий наконечник для охоты на большого зверя. Поднял Коо брата на смех.

– Где ты найдешь в Большой Воде добычу, подходящую для такого копья?

Коо, наоборот взял наконечник узкий, словно от стрелы, но длинный. Отличался Коо верной рукой и метким глазом. Ни один зверь не мог ускользнуть от копья молодого охотника. Надеялся он и в рыбной охоте на точность удара.

Притаились охотники на каменном валуне над водой. В прозрачной воде хорошо просматривались снующие в разные стороны стайки мелких рыбешек. Охотиться на таких не имело смысла.

Оба брата ждали кого-нибудь, более крупного.

Наконец, их ожидания увенчались успехом. Как раз под валуном проскользнула тень большой рыбы. Приготовился Коо, отвел руку для удара. Очень хотелось молодому охотнику отличиться.

Удар!

Настигло не знающее промаха копье подводного обитателя. С торжествующим воплем поднял Коо копье из воды. Всплеснулась вода, выпуская на воздух добычу молодого охотника. Блеснула на солнце рыбья чешуя… и все. Соскользнула рыбина с наконечника. С шумом плюхнулась обратно в Большую Воду.

Скрипнул Коо зубами. Снова притаился на громадном валуне. Все выше и выше поднималось над лесом солнце.

Снова появилась под водой огромная тень. Та же рыба, или другая?

Опять поспешил Коо ударить.

И снова не удержалась добыча на копье.

Отшвырнул Коо оружие в сторону.

Хрустнул ударившись о камень наконечник.

– Ну, вот, – огорчился Коо, рассматривая наконечник с отколовшимися с боку кусочками.

Завистливо посмотрел молодой охотник на копье брата. Тяжело вздохнул Коо, с трудом сохраняя на лице непроницаемость.

Рьют отличался редкой отзывчивостью. Он решительно протянул старшему брату свое копье.

– Возьми, брат, – вполголоса проговорил он.

– Но… – попытался протестовать Коо, – это же твое…

– Брат, – Рьют положил руку ему на плечо, – но это ты – лучший охотник племени. Тебе и нужно лучшее копье, – произнес он, пряча глаза.

– Спасибо, брат, – Коо понуро подхватил подарок брата и угрюмо поплелся в стойбище.

Рьют остался в одиночестве. Рука ухватила поврежденное копье брата. Палец бережно прошелся по уродливым сколам наконечника.

Он обреченно взобрался на валун.

Притаился, приготовив копье для удара. Юноша понимал, что он не должен возвращаться домой с пустыми руками. Ему обязательно нужна добыча. Причем, не абы какая, а достаточная, чтобы помочь голодающему стойбищу. Детям и женщинам.

Солнце уже спускалось к горизонту, когда под валуном в прозрачной воде появилась очередная большая рыбина.

Резкий замах. Удар!

Острие наконечника вонзилось в цель.

Рьют резко поднял вверх наколотую добычу. Блестя, сверкающей в лучах заходящего солнца, чешуей рыба яростно трепыхалась, пытаясь вырваться. Но зазубренный наконечник не давал возможности соскользнуть…

– —

– Вот так и появилась острога? – восхищенно вопросила Урья.

Ее широко раскрытые глаза словно осветились.

– Попробуй-ка, – усмехнулся Старейшина приподнимаясь, – изобразить и эту историю…