Диссоциация

Глава 8

Через 20 минут Эннард уже стоял у здания, расположенного по второму адресу. Здание было небольшое, однако выглядело достаточно богато: солнце освещало цветущие декоративные лианы, стены были выполнены в старомодном стиле, но не выбивались из общей картины.

Эннард вошел внутрь. Вокруг стояли скамьи, по центру был очерчен белый ромб. За ресепшном у стены сидела женщина.

– Добрый день, Машрум.

– Здравствуйте, – Бегло произнес Эннард и вошел в комнату для персонала.

В поисках ответа, он обошел все комнаты, пока его не остановил один из работников.

– Павлик, ты сегодня какой-то подозрительный.

– Тебе кажется.

– Нет, ты всегда со мной здоровался. Да и по кабинетам ты не заглядывал.

– Не выспался.

– На тебя это похоже, однако, даже несмотря на это, ты всегда был вежлив.

– Ты меня достал, сгинь!

– Э–эм… Прости, что?

– Что слышал.

– Это крайне непрофессионально, я в тебе разочарован.

Эннард, нахмурившись, подошел к мужчине, схватил его за воротник и, приподняв, прислонил к стене.

– Я тебе сказал, со мной все нормально, исчезни отсюда!

– Охрану!

– Тихо!

– На меня напали, охрану!

Из комнаты позади Эннарда вышел мужчина в костюме с аккуратными черными усами.

– Пауэлл, что происходит?

– Ничего, я сегодня не в духе, – Отпустив парня, сказал Эннард.

– Пройдешь ко мне?

– Да, пожалуй.

Мужчина зашел в комнату. По общей обстановке стало ясно, что это кабинет важного человека. Вдоль стен стояли шкафы с пронумерованными коробками, на столе было много документов, а также табличка с именем «Купер Вастонский».

– Итак, Машрум, что тебе сделал тот парень?

– Ничего, я просто не в духе.

– Ты не звонил около недели, мы хотели звонить в полицию, однако ты явился сам, еще и навел такой шум. Что случилось?

– Слушайте, мне нужен ответ на один единственный вопрос.

– Вопрос? Какой же?

– Мне нужен адрес проживания Виктора Харькова – родственника Зэкэриас Ангерсо.

– Прости, что? Зачем?

– Без вопросов. Мне нужен его адрес.

– Виктор Харьков живет в квартире, переданной ему Зэкэриасом по наследству, его адрес проживания – тайна компании.

– Меня это не волнует, мне нужен адрес.

– Пауэлл, что с тобой происходит?

– Не уходи от темы. Адрес.

– Даже не смотря на твой престиж в нашей компании, я не могу, нужно соблюдать корпоративную этику.

– Мне это надоело.

Эннард встал со стула, перевернул стол и опрокинул Купера, ударив его об шкаф. Мужчина упал. Энвайдер схватил его за рубашку и замахнулся.

– Повторяю в последний раз. Мне нужен адрес Виктора Харькова – родственника Зэкэриаса Ангерсо.

– Ты совсем с ума сошел?!

– Адрес!!! Это улица Ореола? Имени Зэкэриаса? Реинкарнационная? Индев?

– Реинкарнационная, 37! – закрыв глаза, сказал Купер.

– Повторюсь, – широко раскрыв глаза, сказал Эннард, – Это улица Ореола? Имени Зэкэриаса? Реинкарнационная? Индев? Или другая?

– Реинкарнационная, 37…

Энвайдер отпустил Купера и встал. Пронзая взглядом лежащего на земле изумленного мужчину, он открыл дверь и, поправив одежду, вышел на улицу.

Эннард вернулся домой. Все было готово, были дополнительно расставлены точки на улицах с охотничьими магазинами, построены маршруты.

– Последние часы… – Прошептал Энвайдер и, надев на себя одежду, в которой очнулся, и положив в карман ключ, вышел в ночь на улицу.

– У меня 3 часа. Надеюсь на закономерность…

Дойдя до того самого подъезда, Эннард сел на скамью и вновь глянул на Луну, словно она провожала его в последний путь.

Глава 9

– Здоров?

– Цел…

– Уверен?

– Сложно сказать, очень уморился.

– Вставай, тебе нужно передохнуть.

– Я в целом в норме, просто устал.

Пауэлл поднялся с прохладного асфальта и сел на скамейку, стряхивая с рукавов прилипшую грязь. Голова была немного мутной, однако мысли, прокручиваемые в ней, были ясны, как лунный свет. Понимая, что в таком ослабленном состоянии можно и невольно уснуть, Пауэлл встал и пошел в дом. Поднявшись к двери, парень дернул ручку, но вход был заперт. Видимо, при падении была немного отбита память, потому и не было воспоминаний о том, чтобы дверь закрывалась на ключ.

Войдя внутрь и пройдя в проявочную, Пауэлл достал из пульта, оформленного под стимпанк, что было фирменной фишкой продукции Ангерсо, картридж, наклеил на него листок и подписал: «Человек года». Положив в барсетку кадр, Машрум пошел в спальную комнату и, что было крайне ему несвойственно, мгновенно уснул.

Проснувшись от достаточно скоро прозвеневшего будильника, Пауэлл достал из шкафа джинсовую рубашку, брюки и подтяжки, надел и, взяв денег на завтрак, пошел на работу.

Погода была ветреная, после событий прошлого климат изменился, потому 20 градусов казались достаточно теплыми для подобного рода погоды. По пути люди почти не попадались, точнее, их было столько же, сколько и было всегда в такое время, однако сама динамика жизни ощущалась иначе. Бодрая свежесть как будто испарилась в небытие. С рассуждениями об изменившемся восприятии окружения, Пауэлл и не заметил, как добрался до дверей офиса.

Внутри было тихо, на парковке стояли всего три машины, да и пол еще был практически чист. Поднявшись на этаж выше, Пауэлл заметил, как перед ним захлопнулась дверь, из-за чего он смог увидеть только часть ботинка заходящего, но, не придав тому значения, парень дошел до офиса Купера. Доставая из барсетки заветный картридж, он вошел в кабинет.

– Доброе утро, Купер.

– Машрум? Приветствую… – Озадаченно произнес Купер.

– Вот и заветный кадр, цветовой профиль был подобран на основе уже используемого ранее, так что особо много времени я не потратил, в основном, геометрию.

– Пауэлл, у меня к тебе есть один вопрос.

– Нет, с экспозицией все в норме, я исправил проблему яркого освещения.

– Как давно ты стал таким?

– Каким?

– Прояви уважение, пожалуйста, карты раскрыты.

– Купер?

– Что-то не так.

– Как давно ты стал принимать запрещенные вещества?

– Чт-что? – ошарашенно произнес Пауэлл, – Какие еще вещества?!

– Вчера ты был явно в неадеквате, что ты принимал?

– Мои чаи нужны для успокоения нервов, это не запрещенные вещества, они в каждом магазине продаются.

– Прекрати уже! Не держи меня за барана.

– Вы что, я к вам максимально уважителен, я понятия не имею, о чем идет речь.

– Эххх, – развалившись в кресле, вздохнул Купер, – Что произошло вчера?

– Я сидел за работой, мне стало нехорошо, из носа пошла кровь, пытаясь ее остановить, закружилась голова, и я вышел на улицу, где, судя по всему, потерял сознание. Когда очнулся, то вернулся домой и лег спать.

– Кажется, у тебя действительно отбило память.

– Вчера ты устроил кипишь с сотрудником маркетингового отдела, выпытывал из меня информацию, перевернул мой стол и стал выпытывать ее уже силой.

– Сегодня не день шуток, босс.

– Я и не шучу.

– Но как такое возможно?

– Хм, Пауэлл, у меня для тебя остался последний вопрос.

– Какой же?

– Какая сегодня дата?

– 10 ноября.

Купер вновь наклонился вперед, выпрямил спину, достал из ящика стола сложенный лист бумаги и снова задал вопрос.

– Какая сегодня дата?

– … 10 ноября.

Босс развернул листок к Пауэллу.

– Как это возможно?

– Я даже не знаю что сказать, выглядит как неудавшийся розыгрыш.

– Хватит, ты уже второй раз пропадаешь на 2 недели, не выходя на связь. Компания больше не может терпеть этого, ты уволен.

– Нет…

– Мы оставим тебя в списке сотрудников, и то только из-за твоего престижа, однако к работе ты будешь допущен только после полного медицинского осмотра. Я понимаю, что тебе тяжело это осознать, но ты же себя к этому и привел. Ступай, береги себя.

Не найдя сил даже на прощание с Купером, Пауэлл встал и вышел из кабинета.

Прошло несколько часов, Машрум все еще не мог сложить цельную картину произошедшего, ибо все сказанное Купером казалось каким-то несусветными бредом.

– Звучит глупо.

– Да, но в чем-то он прав.

– Когда?

– Сейчас.

– Может, хоть врач сможет точно сказать, что с тобой произошло.

– И когда мне к нему идти?

– Сейчас.

– Сейчас?

–Работы у тебя больше нет, планов тоже, почему бы и не сейчас?

Пауэлл достал телефон, вызвал такси и в скором времени уже был в очереди на прием к мутатологу – врачу, занимающимся лечением мутаций у людей. Время стало идти как-то чересчур быстро с момента начала проблем с двухнедельными исчезновениями, оно мчалось, как фильм на перемотке.

Сидя в очереди, Машрум пребывал в титаническом напряжении, тряслись ноги, ладони, горело лицо. Совершенно неожиданные проблемы имели в его жизни настолько большие последствия, что к ним абсолютно никак нельзя было приготовиться заранее. Это испытание, напряженный момент киноленты, должно было рано или поздно завершиться.

– Пауэлл Машрум? – прозвучало из кабинета мутатолога.

– Да, я.

– Проходите.

Пауэлл зашел в просторную комнату. Везде стояла сложная аппаратура, вероятнее всего, жутко выглядевшая бы в ночное время, инструменты, мензурки с кровью пациентов.

– Рассказывайте. Какие жалобы?

– Я пропадаю. Уже второй раз за полтора месяца я пропадаю на две недели. За этот промежуток времени я ничего не запоминаю и ничего не чувствую. Мой босс сказал, что я приходил к нему и был очень агрессивным, что мне очень несвойственно.

– Как происходит переход между состояниями?

– Очень резко, я просто теряю сознание и через мгновение просыпаюсь в других местах, в другой одежде и, один раз, с глубокой раной на ладони.

– При порезах с Вами происходят, скажем, провалы в памяти?

– Да, любая рана может стереть промежуток моих воспоминаний.

– Хорошо, раздевайтесь, ложитесь сюда.

Мутатолог направил руку в сторону аппарата со стеклянной крышкой. Внутри лежала подстилка, в районах ног и головы были отверстия для выпуска газообразных препаратов. Было страшно и очень холодно, но выбора не было, Пауэлл лег внутрь. Из соседней комнаты вышел ассистент, он закрыл крышку и убавил яркость лампы.

– Все время Вы будете в сознании, однако не будете ощущать хода времени, – объяснил Мутатолог, – мы проведем полную диагностику вашего организма и, в конечном итоге, будем делать выводы.

Аппарат был включен. Пауэлл иначе представлял себе воздействие газа. Время не остановилось, оно, как будто, впервые за последнее время, пришло в норму. Оба медицинских работника стояли над стеклянной крышкой, однако, был виден только их силуэт.

– Он будет жить?

– Скорее всего, нет.

– В нем что-то сидит, вернее, кто-то.

– Нужно дать время, посмотрим, что с ним будет.

– Мы видим такое впервые, это наблюдение может длиться годами.

– Выбора нет, либо он, вероятнее всего, умрет, либо нам нужно попытаться.

И вновь бледный мужчина с мертвым взглядом. Но образы… Все выглядит гораздо четче, однако, все равно лишь создает иллюзию того, что это воспоминание действительно. Мужчина выглядел максимально противоестественно. Его образ создавал впечатление, будто он был мертв, ну или, в лучшем случае, был в коме, однако что-то инородное делало попытки его восстановить. Некоторые области тела выглядели так, словно в этой области мышцы были атрофированы, в то время как с другой части это же место выглядело совершенно здоровым, как будто эта область была отрегенерирована, однако, имела внешнее отличие.

Врачи выглядели жутко. По комнате с другими тяжело искалеченными веяло концом, концом всего. Медицинские работники были в сильно защищенных костюмах с противогазами, однако, были видны лица, в которых явно читался ужас.

– Пауэлл, просыпайтесь, анализ окончен. Ваша одежда на стуле, где Вы ее и оставили.

Было безумно холодно, поскольку одежда была снята перед анализом, все это время он остывал. Возможно, это было последствием видения, никто не смог бы точно ответить.

– Чт-то со мной?

– Ситуация тяжелая, но что самое главное – крайне редкая. Ваш организм сильно отличается от большинства, в нем протекает симбиоз.

– В каком смысле?

– В вашем теле два организма. Мутатология – наука молодая, мы не может дать максимально точного ответа. Мы предполагаем, что организм–захватчик временно получает контроль над телом и живет своей жизнью совместно с вашим организмом.

От одних визуализаций этих образов начинало тошнить, однако, сама проблема была гораздо более серьезной, чем надеялся Пауэлл.

– Что мне делать? Как от него избавиться? – с нотами паники в голосе произнес Пауэлл.

– Вот, держите, – сказал мутатолог, протягивая Машруму маленький цилиндрический контейнер с таблетками, – Они будут ограничивать активность организма–захватчика. В конечном итоге он атрофируется и вы придете в норму.

Глава 10

– Жизнь подобна сюжету, в ней есть протагонисты, антагонисты, тяжелые ситуации, ведущие к изменениям, главное, уметь понять, в какой части истории ты сейчас, нужно пережить этот период, дабы начался новый.

– Просто терпеть все не выйдет.

– Терпеть и не нужно, довести историю – основная цель.

– Моя история окончена, считай, что осталось недолго.

– Ты же не умираешь. Да, ты столкнулся с проблемой, но ведь ты уже и получил вариант ее решения.

– Я получил теорию.

– Которая может избавить тебя от проблемы.

– Взгляни вокруг, что ты видишь?

– Что я вижу?

– Ты видишь человека, лишившегося успешной карьеры, чувства уверенности ни то что в завтрашнем дне, нет уверенности в нынешнем мгновении. А все почему? Потому что кто то с третьей стороны решил это все у меня забрать, захватить контроль…

– Ты теряешь контакт с реальностью, в которой ты находишься. Как давно ты последний раз уделял время мелочам? Весь хронометраж твоей жизни подразумевает резкий переход между локациями. Ты находишься где-то, выполняя задачу, после чего отключаешь мозг, добираясь до нового «где-то», чтобы вновь начать выполнения задачи. Выходя с работы, ты замыкаешься в себе, идешь по улице, оставаясь подсознательно внутри своих рассуждений, едешь в такси и снова продолжаешь быть в своем маленьком мире.

– Знаешь… В последнее время меня мучают кадры, похожие на воспоминания, но не имеющие с моей жизнью ничего общего.

– Я переживал их вместе с тобой, я переживаю всю твою жизнь вместе с тобой. В прошлый раз тебе полегчало после разговора с дедушкой из ресторана, может, стоит повторить сеанс?

– Возможно, но как и когда мне это сделать?

– Ты уже несколько дней сидишь дома, пытаясь найти занятие. Как давно ты тратил накопления? Их накоплениями-то не назвать, это уже скопления. Ты получаешь большие премии, но ничего не тратишь на себя. Нужно знать себе цену, сходи в ресторан, в магазин, загляни к Роману и оплати аренду наперед.

– Нужно выделить время на все это.

– Это не работа, от оттяжек лучше тебе не станет. Встань и иди, тебе нужно развеяться.

Пауэлл неохотно поднялся с кровати и взял накопления. Предстоящий разговор со стариком в этот раз вызывал гораздо более сильное волнение. В прошлый раз оно было более профессиональным, и если бы не работа, то вряд ли бы он решился на такое, однако сегодня ситуация иная.

Закрыв квартиру и выйдя на улицу, Пауэлл решил пройти в кофейню, находящуюся неподалеку от его бывшей работы. Идя по улице, он старался прислушаться к ее динамике, влиться в общую массу людей, ранее не замечаемых при погруженных блужданиях до места назначения. Все эти души так же были погружены в свои заботы, они были сконцентрированы только на своих целях, не обращая внимания на коммуникацию, так необходимую порой для оттягивания морального выгорания, мучающего тысячи людей ежегодно.

Заказав круассан с чашкой какао, Машрум сел за столик на уличной площадке у входа в кофейню, наблюдая за тем, что ранее считалось настолько привычным и обыденным, что стало удаляться из восприятия. Темп уличного движения стал примером стука стрелки часов, звук которой перестает для тебя существовать уже через некоторое время пребывания в единении с ним.

Перекусив, Пауэлл направился вслед за течением своих рассуждений, ранее приведших его к кофейне. Магазин одежды. Так много элементов, опять же, ранее не замечаемых и зачастую игнорируемых при простой жизни. Выбрав для себя единый образ, человек становится с ней одним целым, из-за чего попытка выделиться лишь увеличивает шанс быть узнанным в общей серости. Блуждая между прилавков, Пауэлл обнаружил, что, оказывается, ему нравится старомодный стиль. Никогда ранее он не уделял внимания тому, что его духу крайне близок стимпанковский дизайн продукции Ангерсо, образы персонажей из старых фильмов и картин. Купив светло–коричневую клетчатую шляпу, новые туфли и прогулочную трость, Машрум вышел из магазина с совершенно свежим восприятием всего окружения.

Так незаметно и прошел весь день. Ближе к вечеру умиротворенный Пауэлл, почти дойдя до места пребывания старика, пришел в квартиру к своему старому знакомому – Роману Лисину, который и предоставлял арендованную квартиру. Оплатив счета на пару месяцев вперед, Пауэлл понял, что на его пути больше не осталось побочных желаний, только заветная встреча.

Подойдя к стеклянной двери ресторана, Пауэлл, как всегда, заказал холодный кофе, но в этот раз не упустил возможности заказать угощение и для старика. Мужчина сел за ближайший к барной стойке стол, тратя время на чтение состава блюд. Однако сие увлекательное занятие прервал луч заходящего солнца, чей блик слегка слепил Машрума. Луч проходил сквозь дверь, выходящую на трассу, куда Пауэлл и бросил беглый взгляд. На скамье было пусто. Воодушевление вмиг испарилось. Пауэлл, не дожидаясь заказа, встал из-за стола и вышел на улицу. На скамье, где всегда сидел старик, было пусто. Мужчина долго стоял у скамьи, не сдвигая взгляда с окрашиваемого закатом места, где всегда был тот, кто соглашался на помощь.

– Он не мучился, – обратился к Машруму официант.

– Как же так…

– Он прожил тяжелую жизнь, но обрел счастливую старость.

– Я не могу в это поверить…

– Многие не могут смириться с этим. Мистер Индев всегда был готов помочь человеку с жизненными проблемами. Пусть кто-то и считал, что он лишь привлекает к себе внимание, на самом деле это был человек с большим сердцем.

Пауэлл поник. Сняв шляпу, он взял ее обеими руками и сел на это самое место. Отсюда было видно весь город. Солнечные лучи постепенно скрывались, оставляя длинные тени от строящихся зданий. Огромное пространство, где еще пару часов назад для Машрума кипела жизнь, постепенно стала чуждой для него. Он был лишь микроскопическим элементом, который на мгновение смог почувствовать себя… нужным?

– Он сидел на этом месте всегда.

– Имея за спиной большой опыт, мир выглядит иначе.

– Он был таким же маленьким элементом, персонажем большой личной истории.

– Возможно, он был чем-то большим, чем маленьким элементом, наставляя на верный путь сбившихся путников, он давал им же шанс переосмысления. Его смерть будет большой, титанических размеров трагедией для тех, кому он дал ключ к верному шагу.

Разум Пауэлла наполнился неимоверной горечью. Его начало трясти от одного лишь осознания личной мелкости. Из кармана он достал таблетки, выписанные мутатологом, и, как в последний раз, окинув взглядом город, принял одну.

Пауэлл шел по скверу, везде лежал мусор. Дерево во дворе было сухим. Пройдя мимо офиса Ангерсо, было замечено полнолуние. На переходе его чуть не сбила машина. В переулке был отвратный запах. Возле магазина мебели произошел инцидент: пьяный водитель сбил женщину. Рассматривая собственные руки, сидя за барной стойкой, Пауэлл, с размаху, ударил в челюсть высокого мужчину. Участок. Кабинет. Решетка.

Придя в сознание от сильной боли, Пауэлл осмотрел помещение. В глазах все пульсировало, тряслось, расплывалось, лицо горело, вокруг было много крови. Это была квартира Машрума. Сидя на стуле возле ванной, он заметит лежащий на полу нож. С правой руки в ванну стекала кровь, вены были разрезаны. Еле сохраняя над собой контроль, Пауэлл дотянулся до зеркала, за которым лежали медикаменты. Затянув стяжками запястье, он принялся обильно обматывать ее бинтом. Кровь остановилась.

– Что происходит… – преодолевая пульсацию, сопровождаемую головной болью, спросил Пауэлл.

– Воспоминания.

– Они оборваны…

– Ты, вероятнее всего, сделал это намеренно.

– Но зачем? – удерживая слезы подумал Пауэлл, – Для чего мне себя убивать?

– Это был не суицид, ты хотел забыть все происходящее.

– Я нанес себе сильные ранения, чтобы забыть…

– Потому воспоминания и оборваны. Выйди из ванной, возможно ты найдешь в доме ответы.

Пауэлл, подвязав правую руку к шее, опираясь на мебель, вышел из комнаты. Обойдя квартиру, никаких зацепок он не нашел, однако кое-что приманило его внимание.

– О нет…

– Что, что, что мне делать? – паникуя крикнул Пауэлл, стоя у календаря.

– Беги в проявочную!!!

Пауэлл, спотыкаясь на каждом втором шагу, доковылял до проявочной и, протянув руку на последнем издыхании, включил запись на ангерс.