Loe raamatut: «Летопись Кенсингтона: Фредди и остальные. Часть 1», lehekülg 3

/ – картинка №8 – / ДЭВИД БОУИ, или ЭЛТОН ДЖОН /

Однажды Фредди залез на восемнадцатый этаж самого высокого в Кенсингтоне здания – городского архива – и стал учить себя не бояться высоты. Он бродил по карнизу, стараясь унять предательскую дрожь в коленках, и пел надтреснутым фальцетом пиратские песни. Охрипнув, он принялся сам себя уверять, что ему тут ничуть не страшно, а наоборот, даже уютно! Когда ему в шестой раз стало уютно, он свалился.

Летя к земле, Фредди читал зороастрийские молитвы, и они ему помогли. Его кусти развязался и зацепился за балконную веревку второго этажа, так что падение произошло со сверхмалой высоты. Но все же произошло. Хотя и на что-то мягкое. Но произошло же все-таки! Вот Фредди и вырубился.

Когда Фредди открыл глаза, на него сверху вниз кто-то смотрел. Пристально и мудро. Лицо у мудреца было странным образом перекошено. Один глаз его был зеленый, другой почему-то голубой, пустой и темный. Макушку незнакомца украшала встрепанная шевелюра, а рот был полон коронок, с одной стороны – золотых, а с другой – платиновых.

На Фредди эта композиция произвела такое впечатление, что он сел и попросил выпить.

– Будет жить, – констатировал незнакомец.

– Добрый день, вы кто? – спросил Фредди.

– Меня звать Боуи. Можно по старинке – Дэвид.

– Что здесь имя, что фамиль? – удивился Фредди.

– Трудно сказать, – задумчиво отозвался Дэвид. – Вообще-то Боуи – это псевдоним. Настоящую фамилию я тебе не скажу. Порчу наведешь.

– Это верно, – кивнул Фредди. – Это мы могем. Да, вот еще что! Выходит, я на тебя свалился?

– А на кого же? – разноглазый завертел головой, как бы пытаясь отыскать конкурентов. – На меня, ясное дело. Это мой злой рок и почти профессия. Тут уж ничего не поделаешь.

И Фредди выслушал длинную и жалостную повесть Боуи о неудачах с падениями, преследовавших весь его род, начиная с прапрадедушки в семнадцатом колене, который загнулся, схлопотав по тыковке лосиными рогами, ранее висевшими над камином в фамильном замке.

– Ну, с тех-то пор мы окрепчали, возмужали и запросто выдерживаем всевозможные падения! – с гордостью закончил Дэвид.

Фредди всхрапнул и проснулся.

– Это приятно слышать, – сказал он, пожевав губами. – А не мог бы ты повторить это еще раз?

– Понравилось? – расцвел Боуи.

– Не выспался, – уточнил Фредди.

– Что-о-о?!! – рявкнул Дэвид и вытащил из-за пазухи огромную суковатую дубину. – Меня – не слушать? Благодетеля – не ценить? Над преданьями – спать? Ну держись, енот, не жди пощады!

И он погнался за Фредди, размахивая палкой. Бежали они долго, до ночи. Пробегая одним из проходных дворов, Фредди сбил с ног какого-то толстенького коротышку в соломенной шляпе-канотье и в очках. Несущийся следом Боуи притормозил, поднял дядьку за шиворот и отряхнул.

– А, Реджи! – вскричал он. – Так он и тебя сосчитал? Ну, сейчас мы его отделаем, как Бог – черепаху!

– Какую черепаху? – только и успел спросить коротышка, но, увлекаемый мощной рукой, помчался вслед за Дэвидом.

Они-таки нагнали негодника у его лавки! Но проворный Фредди успел вскочить вовнутрь и накинуть крючок. Реджи и Боуи всю ночь бродили вокруг лавки и, заглядывая в окна, жутко ухмылялись. Фредди, недолго думая, позвонил Тиму Стаффелю, тот сбегал за неимевшими тогда телефонов Роджером и Брайаном, и они втроем в качестве засадного полка напали на караульных сзади.

Загнав отмахивающегося дубиной Дэвида в телефонную будку, они заклеили дверь скотчем и сбежали, взяв в плен коротыша. Укрывшись в ближайшем пабе, они поили пленного до тех пор, пока в пьяном бреду тот не сознался, что в былые времена звали его Реджинальд Кеннет Дуайт, а ныне он – Элтон Джон. Мигом вспомнив уроки игры на рояле, папины сигары и обладателя самого длинного имени в Бомбее, Фредди расчувствовался, прослезился, все его поддержали и плакали до вечера следующего дня. Не забывая, впрочем, время от времени опрокидывать по стаканчику.

На обратном пути они расклеили Боуи и предложили ему руку и сердце. Растроганный Дэвид пожал Фредди руку, забрал кулек с бычьим сердцем и ушел домой – готовить. А что? Второй день не жрамши!

/ – картинка №9 – / ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, или КОЕ-ЧТО О МЭРИ /

Однажды Фредди под скрип зубов Роджера в очередной раз побежал в магазин «Биба» любоваться на продавщицу. Предмет утренних воздыханий и вечерних возлияний Фредди звали Мэри Остин. Так вот, поначалу эта самая Мэри Остин в грош не ставила этого старьевщического выкормыша. Напротив, со своими приставаниями и маниакально-депрессивным желанием понравиться надоел он ей хуже горькой редьки.

Любил Фредди неожиданно войти в магазин, хрястнув изо всех сил дверью, дьявольски улыбнуться, оскалив выдающиеся вперед зубы, и позвенеть своими хипповскими прибамбасами. Потом он становился в парадную позу и неожиданно падал. После этого, резко вскочив, он усаживался на прилавок, вальяжно оперевшись на витрину, и заводил разговор о погоде, наводняя свою речь староанглийскими выражениями вроде «коль скоро» и «надысь».

Иногда он еще пел. Все покупатели в ужасе разбегались, как только Фредди заводил свою любимую арию Фигаро из оперы «Севильский цирюльник», или, как фамильярно называл ее сам Фредди, «Персидский брадочес».

Спев, он вновь усаживался на прилавок и начинал сверлить Мэри томным коровьим взором, попутно отталкивая не в меру ретивых клиентов ногами, изредка оборачиваясь к ним, складывая лицо в обезьянью морду и рыча: «К-ку-уда-а?». После чего он опять обращался к Мэри и прожигал ее пламенными очами.

Но мы собрались рассказать вам совсем о другом! Как будто делать нам больше нечего, как описывать фреддинские шашни! Слушайте же.

Однажды Фредди сидел в лавке на столе, болтал ногами и размышлял, на чем бы ему опробовать свои новые счеты, которые он приобрел во время последнего посещения «Бибы», проще говоря – скрал. И тут в нем что-то запело: «Ла-ла-ла» – это на него нашло вдохновение.

– А почему бы мне не взять – да и не подсчитать размеры моего будущего наследства? – спросил он у довольно похабной гипсовой фигурки с весьма, впрочем, скромным названием «Вечная весна». Люди с «Весны» ничего не отвечали – им было не до того.

– Хорошо же! – угрожающе сказал Фредди, схватил фигурку, размахнулся… и поставил на место – в лавку зашел старьевщик. Он полазал по помещению, заглянул в кассу, вытащил оттуда пять фунтов и, воровато озираясь, убежал. Так Фредди и не понял, зачем приходил этот странный старик.

– Пощщитаем, – и Фредди принялся яростно щелкать костьми. Он вертелся на стуле, таращил глаза, хихикал, как гимназистка, и, в конце концов, так закряхтел от жадности, что в стенку застучал Роджер и в грубых выражениях попросил прекратить. Фред не прекратил, так как сумма получилась просто астрономическая.

– Кстати, о мучениках науки, – сказал вдруг себе Фредди. – Лучше сдохнуть, чем этакие деньжищи загребут недоношенный астроном с недоделанным портняжкой.

И он тяжело и надолго задумался.

– Вот что, дорогой сосед, – сказал он кактусу, сиротливо стоящему на окне. – Поступлю-ка я… Эй! Погоди! Че тебе надо? – заревел он, плюнул в кактус и отвернул его лицом к окну, затем вытащил «Весну» и заботливо подул на нее. – Тебе скажу. Поступлю-ка я так, как поступил бы на моем месте каждый Фредди. Это было наитие, которое в очередной раз доказывает, что я родился не зря и непомерно умен. Оставлю-ка я денюшки своей жене!

– У тебя же нет жены, – возразил ему его внутренний голос.

– Нет, так будет, – и Фредди принялся с отчаянием таракана, уносимого унитазным течением, форсировать крепость под названием «Мэри». Перво-наперво он оборвал всю клумбу у Букингемского дворца. Получился отменный букет, который Мэри понес ругающийся Тейлор, а Фредди ради такого случая обрядил его в мальчика-посыльного с дурацкой шапочкой на голове. Вернулся мальчуган очень скоро – без шапочки, с царапинами через все лицо и обрывками роз в волосах.

Фредди понял, признал и учел возможные ошибки, приступая к плану «Б», который заключался в следующем: Брайан должен был устроить нападение на Мэри, а он, Фредди, ее будто бы спасет. Брайан упирался до последнего, но десять фунтов и две морковки решили дело.

Мэй блестяще справился с задачей. Как всякий порядочный бандит, он спросил у Мэри закурить, сколько времени, и как пройти в библиотеку. А канава с холодной и грязной водой, в которой он очутился через минуту, была не такая уж и глубокая, а то бы он просто утонул.

Фредди. который выглядывал из-за кустов, такой поворот событий явно не устраивал. Поэтому он просто вылез из укрытия и побежал за Мэри, звеня и подпрыгивая. Догнав ее, он пошел рядом, хихикая, как гимназистка, и рассказывая скабрезный анекдот. Тут продавщица остановилась, уперла руки в бока и, не скупясь на фразеологические обороты, высказала Фреду все, что она о нем думает.

Самого же Фредди это нимало не смутило.

– Не хочешь наследства – так и скажи, – оборвал он словоизвержения девицы. – Дура.

– Наследство! – прищурилась Мэри. – Твое?

– Нет, Брайана, блин! – взорвался Фредди.

– А сколько? – не отступала продавщица.

Фредди показал ей бумажку с расчетами, да и то издали.

– ЫХ! – и Мэри бросилась Фредди на шею. – За такой куш и потерпеть не жалко! Пару годков…

Они жили душа в душу десять лет, швыряя друг в друга разными мелкими предметами, а потом Фредди вышел из дома купить программку, и больше она его не видела.

В своем доме, конечно.

Увидела она его позже.

Но это уже другая история.

/ – картинка №10 – / ГАЗЕЛЛА ИЗ ХАФИЗА, или ЯВЛЕНИЕ ЛЕКТОРА /

Однажды Фредди вдрызг разругался с Роджером и старьевщиком – они выиграли у него в стуколку два фунта – и пошел шляться по Лондону, устроив себе, как он крикнул сослуживцам, «декретный отпуск».

Проходя мимо редакции «Таймс», Фредди увидал в ее окне силуэт, напоминавший вопросительный знак – это Дэвид Боуи пришел давать объявление. Фредди, памятуя прошлую встречу с Дэвидом, удумал ему круто насолить. Он сторожил Боуи не хуже, чем сам Боуи когда-то сторожил его самого: неслышно скользил вокруг редакции, пил газировку с сиропом и без, задирал старух-семечниц и приценялся к шикарному смокингу, обещая возвернуть с первых гастрольных.

Наконец наступил вечер. Все разошлись по домам, и даже Боуи вытолкали взашей из редакции, посулив напечатать его объяву завтра же. Тогда Фредди рыбой-пилой вынырнул из-за угла, открыл ставень редакции при помощи обувного рожка, влез в окно и, орудуя веником, перемешал все гранки. Перед уходом он случайно попал ногой в ротатор и спустя полчаса вырвался, оставив в зубах злобной машины клок клетчатых штанов.

Наутро в «Таймсе» появилось следующее будоражащее душу объявление:

«Ужасы Кенсингтона! Дэвид Боуи, кошмарный и мистический лектор, читает лекции о темпераменте! Три человека были найдены мертвыми! Таинственный змей отвечает на ваши вопросы! Спасайтесь, пока не поздно! Завтра посреди рынка ровно в 18.00! Полиция бессильна! Добро пожаловать!»

Назавтра посреди Кенсингтонского рынка ровно в 18.00 не было ни души. Лишь из отдаленного угла рыночной площади доносились дикие вопли – это Дэвид Боуи расправлялся с наборщиками из «Таймс». А Фредди сидел на крыше, болтал ногами и хорошо поставленным голосом читал наизусть газеллу из Хафиза, таким вот оригинальным образом выражая свое презрение к кошмарным лекторам.

Боуи опознал его позже – по клоку клетчатых штанов. Ох, как он его терзал! Но опустим же завесу жалости над этой сценой.

/ – картинка №11 – / КРЕЩЕНИЕ, или «КУИН» /

Однажды Фредди так надоел своими просьбами, нытьем и вытьем смайлам, что они решили-таки его прослушать. С официальным приглашением на прослушку к нему явились тщательно приглаженные и отчищенные Тим и Роджер. Но тут неожиданно для всех заартачился сам гость.

– А вдруг вы меня заманите и убьете? – затравленно озираясь, вопил он. Но Роджера и Тима было двое, они были сильнее, они без труда скрутили Фредди и приволокли его домой к Брайану, у которого на чердаке и был, собственно, оборудован репетиционный зал группы «Смайл». Там вдохновенно стучал на барабанах Брайан Мэй. При виде сего кощунства Роджер побелел, выпустил фреддинскую ногу и тигриным прыжком наскочил на мгновенно облысевшего друга. На Фредди напал такой смех, что Тейлор и Мэй прекратили взаимное рванье и уставились на новобранца.

– Он лысый, – отсмеявшись, сказал Фредди.

– И вот Это еще надеется получить место в моей группе? – сказал Брайан, ни к кому конкретно не обращаясь.

– В нашей группе, – поправил Роджер.

– Не знаю, как там в вашей, а я с ним играть не буду, – уперся Мэй. – Он дражнится.

– Извинити, – и Фредди сделал утиное лицо.

– А ежели он чего-нибудь стибрит? – продолжал разоряться Мэй.

– Куда он чего стибрит? – пожал плечами Роджер. – Я его знаю. Он – кулинар-технолог.

Фредди поднял бровь.

– Сам ты кулинар, – поправил Тейлора Тим. – Он дизайнер.

– Дизайнер? – переспросил Мэй. – Мне нужен дизайнер!

– Нам нужен дизайнер, – уточнил Роджер.

– Всем нужен дизайнер, – капризно сказал Фредди. – В особенности такой, как я. Такой дизайнер нужен для всех и для каждого. Кто же вас научит держаться на сцене. Разве так, как вы, держатся на сцене? Не смешите старика. Вот как нужно держаться!

Он схватился за спинку стула и прокричал:

– Отрывай!

Все вцепились в Фредди, но он держался, как пришитый.

– Вот как надо, милая моя, – самодовольно сказал отцепившийся Фред. – А я еще вот как могу!

И он принялся скакать по комнате, принимать парадные позы, дергать головой и искаться под мышками.

– Срочно дайте логарифмическую линейку! – скомандовал он.

– На что это еще? – с подозрением спросил Мэй, втайне считавший, что только ему дано постигать тайны тригонометрии.

– В пах упереть, – сварливо ответил Фредди. – А ты чего подумал? Логарифмы считать? Где линейка? Где она?

Линейка была найдена, и Фредди продемонстрировал несколько мягких кошачьих прыжков. С полок попадали все кастрюли, Брайанова азбука и гипсовая статуэтка «Рабочий и колхозница», которую Брайану прислал из Питера его далекий и таинственный друг Гоша, о котором Брайан ничего не рассказывал, но любил хвастаться его подарками.

– Берем, – покрутил головой Роджер.

– Грех не взять, – и Фредди, подпрыгнув еще пару раз, скакнул на диван, где и улегся, свернувшись колобком.

– Я еще петь могу, – подумав, сказал колобок.

– Что вы говорите? – всплеснул руками Брайан.

– Я говорю – Я ЕЩЕ ПЕТЬ МОГУ! – прокричал колобок. Мэй в ужасе спрятался под стол.

– Да, сегодня я в голосе, – с удовлетворением произнес Фредди. – Ну так что? Буду я у вас петь?

– Ни за какие ковриги! – отказался Роджер. – Уши жалко!

Фредди вынул из-за пазухи аппетитный коржик с коровкой. Тейлор тут же в него вцепился и на все согласился.

– А вы что же, господин Стафф? – поинтересовался Фредди.

– А я то же, что и остальные, – кивнул Тим. – И вообще, я и сам собирался уходить. Так что работайте вместе. Ага?

– АГААА! – громче всех заорал Фредди, и робкий голос Брайана услышан не был.

После проводов, веселых и шумных, как вокзал Ватерлоо с погремушками на дверях, Брайан задал Фредди долго обдумываемый и потому весьма коварный вопрос:

– А как фамилие ваше, если не секрет?

– Простое оно, – буркнул Фредди. – Бульсара. Но это всяких там носатых не касаемо.

– А разве бывает такая фамилия, что ли? – захихикал Роджер. – Тогда я завтра буду какой-нибудь Чирмандер. Или Чиризарт.

– Снорлакс, – бросил реплику Брайан.

– Послушайте, я что-то не пойму – что вас не устраивает? – взорвался Фредди. – Чем фамилия плоха?

– Бульсара – не имя для певца. – авторитетно заявил Брайан. – Равно как не имя для певца и Суслик, Жало, Алиса, Борода, Окорок, Панайотис, Страница…

– Ужас какой! – прошептал Фредди.

– Это еще что, вот слушай дальше – Лес, Гудзон, Злюка-Козлюка, Молоток, Минога, Сантана, а еще – мне страшно, но я скажу – Зигги!

– А? – влез в окно Боуи. – Поминали?

– Это и есть Зигги? – презрительно сказал Фредди. – Какое же это Зигги? Это Боуи. Я с ним знаком. А Зигги, судя по имени, должен быть таким… Противным таким, лысым, тощим и с длинными жилистыми красными руками!

И он покосился на Мэя. Но тот намека не понял и не обиделся. Зато обиделся Дэвид.

– Я к вам по делу пришел! – рявкнул он. – А вы бодаться! Сами вы жилистые и лысые! Зигги – это мой псевдоним!

– А Боуи?

– И Боуи – псевдоним.

– Да сколько их у тебя?

– У меня их масса, и все мне нравятся, – отрезал Дэвид.

– Ну так и я тебе придумаю! – затрясся от смеха Фредди.

(И вправду придумал. Отныне он звал Боуи не иначе как Буй. Или Маис, но это только в очень хорошие и теплые дни).

– А у меня уже тоже есть псевдоним, – заявил Фредди. – Я его придумал сам.

– Это – Южный Ктототам? – Роджер прыснул.

– Я те брызну, – погрозил кулаком Фредди. – Слушайте и не говорите, что вы не слышали! Звать меня отныне будут Фредди Меркури! Ура!

– Это почему же? – и Мэй аж присел, чтобы выглядеть более язвительным. – Уж не потому ли, что ты в детстве пил ртуть и закусывал мышьячком?

– Сейчас ты у меня будешь мышьячком! – ощетинился Фредди.

– Нет, не поэтому, – заметил Боуи. – А потому, что Меркурий – самая мелкая и грязевая планета с мелкими и грязевыми вулканами.

– Дураки! – обиделся Фредди. – Надо читать легенды и мифы Древней Греции! Просто Меркурий – это греческий древний божеств. В тапках с крыльями. Знаменитый бог торговли!

– И воровства, – добавил Роджер.

Фредди покраснел. Он вспомнил, что недавно спер у Роджера два палтуса с балконной веревки. Роджер тоже об этом вспомнил, потому и сказал.

– Ну и ладно, ну и пусть, зато я буду Меркури, – протарахтел Фредди, стараясь скрыть смущение.

– А чего это ты стараешься смущение-то скрыть? – нахмурился Роджер. – Спер так спер, чего уж тут?

– Я же говорил – болото, – хмыкнул Боуи.

– Друзья мои, друзья мои, – быстро сказал Фредди. – Поскольку я таперича имущество казенное, предлагаю это дело хорошенечко сплеснуть!

Все так и сделали.

– Давно хотел вас спросить, – сказал Фредди. отвалившись наконец от стола и поглаживая раздувшийся, как у удава, живот. – Что это за название за такое – «Смайл»? Кто его придумал? Что за ясли-сад? Вы бы еще «Солнышком» назвались. Или «Колокольчиком».

– Да это про меня! – надулся Роджер. – Зубы у меня!

И он улыбнулся во всю необъятную ширь.

– Да, это от души, – Фредди немного отодвинулся. – Нет уж, менять – так менять! Не будем мы больше «Смайл». Давайте назовемся скромно и сочно – «Фредди и остальные».

Мэй всунул ему под нос ядреный шиш.

– Нет такого правила – по именам зваться! – обиженно сказал он. – Тем более по неизвестно чьим. Тогда и я скажу – «Брайан и сыновья».

– Лучше так – «Великий, могучий, добрый волшебник Роджер Тейлор и прочие», – вставил Роджер.

Тут уже оскалились прочие. Они вскочили и стали орать друг на друга, раскрыв рты, как три разозленных осла. А Боуи сидел и усмехался, треская втихомолку треску. Доевши, он вытер губы и заявил:

– Послушайте старого прожженного анонима. Называться надо не в честь кого-то, а в честь чего-то. Но не в честь разных там жуколиц, зверей и катящихся камней, а умнее – в честь книжек.

– «Властелин колец»! – крикнул Фредди.

– «Гагрантюа и Патрагрюэль»! – гаркнул Роджер.

– «Ахрипелаг ГУЛАГ»! – завопил громче всех Брайан.

Все убито посмотрели на Боуи. Тот пригладил брови и улыбнулся.

– Есть такая сказка – «Король Дроздобород», – сказал он. – Назовитесь так.

– Король Драбздр… – запнулся Мэй. – Не. Плохо. Лучше просто – «Король»!

– Точно, – кивнул Роджер. – Я – король, а вы все – свита. Несите мою мантию!

И он величаво взмахнул плащом. Его повалили и этим самым плащом навозили по морде.

– Король должен быть один, – сказал Мэй. – И буду им – я.

– Ладно, – до неприличия покладисто согласился Фредди. – Тогда я буду королева.

– Это почему еще? – удивились все, и даже у Боуи отклеилась бровь.

– Это мои личные ассоциации, – заявил Фредди.

– Тогда я не буду королем, – быстро отказался Мэй. – Мало ли что…

– Вот и выходит, что зваться будем просто – «Королева». – развел руками Фредди. – А куда деваться?

Некоторое время все катались по полу в тихой драке. А потом Тейлор ударился головой об барабан, и все испугались, подумав, что у него лопнула голова.

– Так что? – свирепо спросил Фредди, сидя на шкафу и скаля зубы. – Кто-нибудь против? Пусть выйдет! Пусть вынет свой кортик!

– Я не буду свой кортик вынимать, – торопливо сказал Мэй. – Согласный я.

Роджер ничего не сказал – он немного оглоушел после удара об барабан. Боуи тоже молчал – он запихивал в рот последнюю треску.

– И ладненько, – Фредди налил себе полную стопку и шарахнул. Остальные подключились, и началось крещение новоявленной группы.

Открытым остался лишь вопрос о басисте. Группа перепробовала их целую кучу, но всех их неизменно выгонял Фредди – то ему не нравились волосы претендента, то возраст, то пол… Пару раз в группу порывался вступить Пол Маккартни, но Фред в то время на дух не переносил битлов (к слову сказать, роллингов он вообще терпеть не мог – ни в то время, ни в какое либо другое). Посему, едва завидя Пола, во весь дух бегущего с гитарой в студию с бас-гитарой за спиной, Фредди быстрее падающего с крыши Элтона Джона (был такой случай) выскакивал из окна и удирал, а если не успевал – прятался на чердаке и жутко там выл. Теперь уже бегством спасаться приходилось трусоватому Полу.

Итак, друзья с ног сбились, ища неуловимого подлеца-басиста. И вот однажды…