Во благо
– Доброе утро! Я, конечно, не знаю, но, по-моему, ты опаздываешь на учебу, – слегка потрепывая плечо своей спящей дочери, нежно, но настойчиво мама пыталась ее разбудить
– Ммм… – кряхтя и лениво переворачиваясь на другой бок, выдавила из себя Ксюша, – а сколько сейчас времени?
– Восемь двадцать пять, – совершенно спокойно направляясь к выходу из комнаты, небрежно произнесла мама.
– Сколько? – криком обезумевшего самца, который перестарался и случайно отпугнул свою самку, завопила дочь. – Ты зачем меня так рано разбудила? Я еще целых полтора часа могла спать себе преспокойненько!
– Должна была уже выспаться. Ты вчера рано легла. Я думала, может ты утром пыль в своей комнате протрешь.
– Мам! Ну сколько можно! Это – моя комната! Когда захочу, тогда и протру.
– Как знаешь. Ладно, спи.
– Разбуди меня через час.
И ровно через десять секунд двадцатилетняя малышка уснула так крепко, что не услышала, как мама ушла на работу, случайно хлопнув дверью.
Прошло часа полтора, когда на всю квартиру раздался громогласный ор Bon Jovi с песней о жизни. Мобильник кричал так вызывающе дико, что даже неподъемная Ксюша практически сразу проснулась.
– Алло.
– Ты встала? – раздался знакомый мамин голос.
– А что, уже пора?
– Уже полчаса как пора!
– Опять шутишь?
– Боюсь, на этот раз я серьезно.
Ксюша молниеносно отодвинула телефон от уха и глянула на часы.
– Черт! – услышала мама в телефонную трубку, – а чего ты раньше не позвонила?
– Работала. Появилась минутка – я позвонила.
– Слушай, мам, я не пойду сегодня в универ.
– Это еще почему?
– Ну…я себя как-то не очень хорошо чувствую… – растягивая каждое слово стала говорить Ксюша, – да и потом, я всё равно проспала.
– Ты проспала совсем немного. Если поторопишься – всё успеешь.
– Но у меня голова как-то болит сегодня.
– Взрослая девочка – делай, как знаешь.
И короткие частые гудки прервали разговор.
Когда мама пришла домой, Ксюша сидела перед телевизором и смотрела какую-то дурацкую передачу, укутавшись в плед, попивая чаек и заедая свою боль и печаль шоколадкой.
– Как ты чувствуешь себя? – заботливо поинтересовалась мама.
– Мне так плохо! У меня все болит, а еще мне грустно почему-то.
– От безделья тебе грустно – хотела сказать мама, но потом представила себе укоряюще-жалостливый взгляд дочери, которым та обязательно ее наградит, и промолчала. Только вздохнула грустно и как-то безнадежно.
Мама вообще в последнее время всё больше вздыхала и молчала. Зачем говорить что-то тому, кто все равно ничего не слышит, и слышать не собирается. Маму очень расстраивало, что последние несколько десятков месяцев – да какой там несколько! Лет пять уже скоро будет, – как ее дочь совершенно потеряла интерес к жизни. Она постоянно ничего не делала и всегда ходила уставшая. Ксюша училась на дневном на филфаке. В универе на лекциях она жаловалась подругам на то, что невероятно устает дома, дома – на то, что ее мучают в универе и задают нереальное количество домашних заданий! Поэтому после учебы она приходила домой, заваливалась на диван, брала большую кружку горячего чая и наслаждалась озвученной картинкой по тиви.
Жизнь проходила так:
– Ксюха, пошли на роликах кататься!
– Ой, нет, прости. Сегодня не могу.
Или:
– Ксюша, сегодня такой концерт обалденный будет! Тут недалеко. Пойдем?
– Давай как-нибудь в другой раз. Сегодня я что-то не в настроении.
Так что как-то мимо Ксюши жизнь проходила.
Зато поесть и поспать у нее настроение было всегда, и только этого она всегда желала. И еще ей нравилось грустить и чувствовать себя вечно замученной. Чем она была замучена, она и сама не знала, но это ощущение не отпускало ее ни на секунду.
Мама чего только не перепробовала, чтобы растормошить свою дочь! Уже и уговаривала, и ультиматумы предъявляла, и скандалы устраивала, и с друзьями заговоры организовывала – хоть бы «хны»! Ксюша только отвечала: «Мама, ну куда ты меня всё гонишь! Я еще такая молодая! У меня всё впереди!»
Ксюша жить совсем не торопилась и мама переживала, что дочке и пятьдесят стукнет, а она всё будет ждать подходящего момента, когда придет время превращать «впереди» в «сейчас». Так ведь совсем всё пропустить можно! Но об этом волновалась мама. Ксюша – нет.
Была пятница и мама пришла с работы чуть пораньше и, конечно же, застала свою дочь дома.
– У тебя что, не было учебы? – поинтересовалась она у дочери, которую не ожидала увидеть раньше восьми часов вечера. – У вас же сегодня длинный день.
– Да, длинный, – отреагировала Ксюша, – только я ушла пораньше.
– Почему?
– Однокурсники решили все одновременно уйти с пар, и пошли в бар.
– А ты почему с ними не пошла?
– Да не хотелось как-то…
– Ксюш, а у тебя парень есть?
– Зачем он мне?
– Что значит «зачем»? А как же цветочки, киношки, поцелуйчики?
– Да ну, мам! Не интересно.
– Ксюш, а что тебе интересно? – стараясь не показаться грубой, грубо спросила ее мама.
– В смысле? – не ожидавшая такого напора, переспросила Ксюша.
– Ты так и будешь всю жизнь спать, да чай под телевизор пить?
Ксюша так тяжело вздохнула в ответ, и вложила в этот вздох столько души, что душа чуть не вылетела наружу.
– Опять ты начинаешь! Мама! Да я же еще совсем молодая! Всё у меня будет! Дай сил набраться! И вообще, от всех этих ссор у меня голова разболелась.
– Ладно, больше не буду. Пойдем есть.
Ксюша уселась за стол и стала ждать, пока мама приготовит еду.
– Чайник поставь, пожалуйста, – попросила мама.
– Я только села, – завозмущалась Ксюша.
– А я еще даже не садилась.
Закатив глазки, Ксюша выполнила мамину просьбу.
Приговорив свой ужин к неотвратимой смерти, Ксюша поставила испачканную, но тщательно вылизанную посуду, в раковину.
– Дочурка, может помоешь за собой?
– Ну маам! У меня голова болит.
– Если болит голова, значит надо идти к врачу! – разом выплеснула накопившиеся эмоции мама.
Дочь промолчала. Врачей она не любила, но раз уж в последнее время она стала замечать за собой непроходящее чувство усталости, может быть и правда стоит провериться у какого-нибудь доктора.
На следующий день Ксюша с мамой уже сидели в приемной врача-терапевта, который совершенно искренне не понимал, как можно объяснить вечный упадок сил, хроническую усталость из-за ничего и нежелание делать хоть что-нибудь. Но он выписал Ксюше направления на сдачу всевозможных анализов и сказал, что будет ждать ее снова через неделю, когда он по каким-то из анализов сможет что-то да понять.
Через неделю у Ксюши было обострение депрессии. Она говорила маме, что слишком много думает и слишком много понимает, и от этого ей невероятно грустно. Мама в очередной раз предложила ей занять себя чем-нибудь, а Ксюша в очередной раз сказала, что у нее на это нет ни сил, ни времени.
К врачу за результатами анализов и медицинским объяснением лени дочери мама пошла одна. Она и не подозревала, насколько кардинально всё изменится прямо сейчас.
Мама зашла домой как кошка, нападающая на прыгающего по песочку воробышка: бесшумно и предельно осторожно. Ей хотелось, чтобы сегодня дочь задержалась в университете подольше, чтобы отложить разговор, но…
– Мам, это ты? Я не слышала, как ты вошла, – дочка вышла навстречу маме из своей комнаты и дежурно чмокнула ее в щеку. – Что врач сказал? – поинтересовалась своим здоровьем Ксюша.
– Присядь. Надо поговорить.
Ксюша всегда очень не любила, когда мама говорила с ней в такой манере и так серьезно, и сейчас ей это не понравилось особенно. Она присела и стала внимательно слушать, как аккуратно мама пытается рассказать ей, что она смертельно больна. Врач даже не прописал никаких лекарств, потому что болезнь уже в последней стадии своего развития и лечению не подлежит.
С той самой секунды, как мама закончила передавать слова врача, немного переделанные для того, чтобы диагноз звучал как можно обнадеживающей, и еще два дня после этого, Ксюша рыдала. Прерывалась она только на сон и еду, а потом снова принималась рыдать. Она причитала и говорила «за что мне это!», «почему именно я?» и «что же я в жизни такого плохого сделала?» Но больше всего ее тревожило то, что она не знала, сколько ей осталось жить. Мама сказала, что врач не может устанавливать временные рамки и что любой день может оказаться финишным.
– Любой день! А я уже два дня проплакала! – ругалась на себя Ксюша.
– Доченька, не плачь! Прошу тебя! Раз любой день может стать последним, постарайся каждый раз делать так, чтобы он был незабываемым.
– Мама, а я ведь всегда думала, что у меня всё впереди, а тут… – и она снова зарыдала.
А на следующее утро, когда до нее, видимо, дошла мысль, отправленная мамой с помощью слов, она встала пораньше и приготовила завтрак. Мама даже не поверила, что проснулась, и ущипнула себя за руку. А потом она увидела довольное лицо своей дочери и поняла, что Ксюшина жизнь началась.
Каждое обычное открывание глаз с утра стало настоящим чудом. Она всегда улыбалась, когда, просыпаясь, понимала, что живет. Ее день теперь был расписан по минутам.
– Ксюх, поехали на роликах кататься?
– Не, она не может.
– Почему не могу? Могу! Поехали!
Или:
– Ксюша, мы на концерт собираемся. Пойдешь?
– С радостью!
Она заметила, что стала совсем мало спать, зато много времени проводила с мамой, с друзьями. Она пошла на курсы по рисованию, начала учить итальянский язык, увлеклась горнолыжным и байдарочным спортом. Поразительно, но она совершенно перестала уставать. Чем больше успевала, тем больше ей хотелось успеть. Ей казалось, что дни такие короткие и что за один маленький денек так мало всего можно успеть.
– Доброе утро, доченька! Какие планы на сегодня?
– Ой, мамочка! Сегодня у меня столько всего!
Предвкушая смерть, Ксюша начала жить.
Так Ксюша прожила чуть больше шести лет. Как-то раз, когда в одном из ресторанчиков она сидела с подругой, к ней подошел один парнишка. Он был настолько хорош собой и настолько в ее вкусе, что Ксюша совершенно растерялась, заметив его приближение, а когда он еще и попросил продиктовать ему ее номер телефона – с перепугу его и продиктовала.
Вернулась домой она вся в слезах. Мама, конечно же, не могла не заметить.
Ксюша рассказала ей, что, похоже, она впервые за все годы с момента, когда узнала о своей болезни, влюбилась, и не знает, что теперь делать. Она ведь умирает. Подарит ему надежду, а потом внезапно умрет – это нечестно! Почему жизнь такая несправедливая!
– Присядь. Надо поговорить, – взяв дочь за руку и усадив рядом с собой сказала мама. – Тебе не нужно бояться любить. Тогда, в тот день, когда я пошла за результатами твоих анализов, я была совершенно разочарована в своих силах и в том, что хоть что-то сможет заставить тебя жить сегодняшним днем, что хоть как-то можно будет заинтересовать тебя хоть в чем-то! Я шла, и думала, что всё у тебя будет хорошо, что ты не болеешь и что слабость у тебя элементарно от того, что ты сама вогнала себя в такое состояние. А потом подумала: «а что, если нет? Что если ты и правда больна?» Но врач сказал, что ты здоровее быка. Я соврала тебе. Соврала специально, чтобы ты начала жизнь.
Глаза Ксюши округлились, и в них одновременно читался шок, гнев, ужас и непонимание.
– Мама, скажи, что это неправда!
– Это правда.
– Правда? Ты соврала мне, что я умираю?
– Пойми, я всё испробовала! Мне просто хотелось, чтобы ты наконец начала наслаждаться жизнью.
– Наслаждаться жизнью, когда каждый день думаешь о том, что уже завтра ты можешь умереть? Мама, я столько проплакала!
– Зато за эти годы ты пережила столько хорошего, сколько не переживала со времен детства! Ты каждый день жила!
– Никогда бы не подумала, что ты можешь быть такой жестокой…
– Я хотела, чтобы ты была счастлива…
– И поэтому заставила меня ждать собственной смерти? Каждый день
– Прости…
– Неизлечимая болезнь! Последняя стадия! Надо же придумать! А я, дура, поверила тебе! Да я знать тебя с этой минуты не хочу! Ты не мать мне!
– Ксюша вскочила с места и побежала в свою комнату. Мама рванула за ней.
– Ксюша, прошу тебя!..
– Просишь?! О чем?! Умереть поскорее?! – отвечала дочка, яростно упаковывая своим вещи в сумку.
– Зачем ты так?
– Это я-то зачем? Ну ты даешь, мам! Не перестаешь меня сегодня удивлять!
– Ксюша, прошу тебя: не уходи, – умоляла мама. Но делала она это с невероятным достоинством, не выжав из себя ни единой слезинки.
– Поздно. Никогда мне больше не звони и не пиши. Теперь у каждого из нас своя жизнь, – очередью, слово за словом, гневно бросила в лицо матери дочь.
– И ты оставишь меня совсем одну?
– Раньше об этом думать надо было!
– Ты же передумаешь, правда?
Ксюша усмехнулась в ответ и громко вышла из квартиры.
Ксюша не передумала, а мама, попытавшись связаться с дочерью несколько сотен раз, оставила эти совершенно бесперспективные попытки.
А жизнь не останавливалась. Ксюша вышла замуж за того самого парня из ресторана и родила ему сына. Мальчик уже пошел в первый класс, когда, спустя почти десятилетие Ксюша получила смс-ку от мамы: «Я не писала тебе и не звонила, как ты просила. Но теперь я умираю. Приди попрощаться со мной, я хочу извиниться».
– Что это ты там так внимательно читаешь? – обняв свою жену со спины и случайно прочитав смс, попавшее в поле взгляда через плечо, спросил муж.
– Это от мамы?
– Да, от нее, – нехотя ответила Ксюша.
– Неужели она вернулась из Германии? Мы сможем встретиться и я наконец-то с ней познакомлюсь!
– Видишь ли… – Ксюша вся превратилась в несгибаемый железный столб, – моя мама не совсем уезжала в Германию. То есть, совсем не уезжала.
И Ксюша решила, что пришло время ее мужу знать правдивую версию того, почему он до сих пор не знаком с собственной тещей.
– …И теперь она просит прийти к ней, чтобы она могла извиниться передо мной, – закончила свой рассказ Ксюша.
– Пойдешь? – находясь под впечатлением от истории дочки и матери, но совершенно спокойно спросил муж.
– Ты издеваешься? Ты что, не понял до сих пор, что это ее «фишечка»! Когда она не может чего-то добиться, она начинает придумывать «смертельные» истории. Тогда она не могла заинтересовать меня в жизни, сейчас она почувствовала, что потеряла меня и вновь пробует свой проверенный способ, чтобы меня вернуть. Она надеется, что во мне взыграет дочерняя совесть, и я примчусь. Да я более чем уверена, что она прекрасно себя чувствует, просто давно про смертельную болезнь никому не врала! – выдала Ксюша.
– Взрослая девочка – делай, как знаешь, – сказал муж, поцеловал Ксюшу в лоб и вышел из комнаты.
– Черт! Так мама говорила! – вслух, но все же очень тихо пролепетала Ксюша.
К маме она приехала. Через год. К двери никто не подходил, и она позвонила соседке. Соседка, к счастью, была дома. Ксюша спросила, где можно найти маму и соседка отвела ее туда, где теперь жила мать. На кладбище. Ксюша посмотрела на дату смерти: следующий день после того, как ей пришла та самая смс-ка. Выходит, не врала. Соседка рассказала ей, что в последние дни жизни мама не могла ни двигаться, ни говорить. Она попросила женщину из смежной квартиры, которая в последние дни ухаживала за ней, написать Ксюше, потому что самым дорогим человеком в жизни она всегда считала свою дочь. Она не хотела и не могла умереть с чувством вины. Она заметила, что отчет о доставке сообщения пришел сразу же, и целые сутки ждала ответа. Но ровно через 24 часа после отправленного телефонного письма она сказала: «Она меня никогда не простит», и умерла.
Когда дошли до могилы, соседка поздоровалась с мамой Ксюши и оставила их наедине. Как только она ушла, Ксюше как будто дали волю на затопление кладбища. Она разревелась, как тогда, когда думала, что умирает. Только сейчас она поняла, как сильно любила ее мама. А ведь она знала, что, поступая так кардинально жестоко, она рискует никогда не получить прощения дочери. Но она пошла на это, осознавая, что это – единственный и последний выход. И ведь у нее получилось! Ксюша стала ценить жизнь, стала любить ее. Когда дочка в первый раз отреагировала на новость о своей возможной смерти, она смогла превратиться в счастливого человека. А на новость о возможной смерти ее матери она отреагировала по-другому, и теперь, она точно знает, будет несчастной от осознания собственной роковой ошибки. А ведь надо было просто понять, насколько сильно тебя любят и насколько сильно дорожат твоим прощением.
– Я прощаю тебя, мам. Прощаю. Я такая идиотка…Прости меня.
Ксюша не переставая гладила и обнимала памятник, пытаясь выжать из гранита хоть каплю тепла.
Вдохновение
Первой вещью, о которой он вспомнил, когда дорос до того возраста, когда самые важные детали бессознательного детства всплывают в памяти, был визит одного никому не известного родственника, который каким-то чуть ли ни чудесным образом оказался в роддоме вместе с самыми близкими людьми. Его никто не знал и никто никогда больше о нем не вспоминал. Его появление, так же, как и его исчезновение было каким-то мистическим. Он оказался в комнате, где встречали молодую маму, прямо как восьмая фея из сказки про Спящую красавицу: дверь отворилась, и он вошел. На этом сходства с феей заканчиваются, потому что мужчина, вроде бы, ничем обижен не был, и пакостить не планировал. Он вообще был очень незаметным. Почему же тогда именно его образ, который хранился в подсознательной памяти Григория, так неожиданно сейчас вдруг «всплыл»?
На самом деле, Григорий запомнил не его, а то, что странный незнакомец сказал. А он сказал что-то вроде: «У этого мальчонки невероятный талант! Вдохновение!» – да, кажется так. Точно! Только не невероятный, а необычный. Он сказал вот так: «У этого мальчонки необычный талант! Вдохновение!» Родителям настолько чертовски приятно было услышать, что их малыш родился особенным, что они даже не заметили, как полуреальный человек куда-то скоропостижно испарился. А остальные так были заинтригованы тем, как же гостю удалось в малыше разглядеть какой-то там талант, что тут же столпились вокруг мамаши с ребенком и стали его разглядывать, но так ничего и не разглядели.
Надо же, какие вещи всплывают в канун совершеннолетия! А Григорий думал, что родители рассказали ему о его детстве всё. Оказалось, не совсем всё. Конечно же он не упустил возможности расспросить обо всем маму.
– Как ты вспомнил? Ты ведь тогда только родился! – отреагировала мама на вопрос о таинственном чуть ли не предсказании.
– Не знаю, мам. Вспомнилось почему-то. Так что это за мужчина был?
– Можешь мне не верить, но я понятия не имею… – расстроившись, что ничем не может помочь сыну ответила мама.
– На самом деле, это неважно. Точнее важно, конечно, но не так как то, что сказал этот мужчина. Он правда сказал, что у меня – талант?
Мама совсем не хотела отвечать на вопросы сына, поэтому попробовала прервать разговор:
– Сын, это было сто лет назад. Какая разница! Сделай лучше маме чаю.
Но Григорий на этот раз был непримиримо уперт.
– Мам!
– Ладно, – нехотя ответила мама. – Он и правда сказал, что у тебя необычный талант. Потом он, почему-то, добавил «вдохновение» и больше ничего не говорил.
Бинго! Григорий вспомнил всё слово в слово!
Только непонятно: раз мама и, видимо, папа тоже знали про дар мальчика, почему они ему ничего не рассказали?
– Видишь ли, Гриша, первое время мы только и думали о том, что ты у нас – особенный. Мы решили, раз у тебя талант, надо, для начала, выяснить, что ты можешь делать лучше остальных. Мы отдали тебя в музыкальную школу, но ты не попадал по клавишам, а когда ты пел в хоре, из всех голосов отчетливей всех слышался твой – ты очень фальшивил. Ты явно не был не то что талантливым, хотя бы просто способным музыкантом. Тогда мы отвели тебя в художественную школу. Ты смешивал краски так, что какие бы цвета ты не пытался совместить, у тебя всегда получался серовато-коричневый. Учитель рисования поражался: как это у тебя получалось? Больше так не мог никто, но это тоже вряд ли можно назвать талантом. Мы пробовали балетные и танцевальные школы, но ты падал на поворотах. Когда ты стал чуть постарше, мы думали, ты начнешь писать стихи, но даже в минуты увлеченности одноклассницами, ты не мог толково зарифмовать ни одно слово. Мы с папой отчаялись понять, каким же даром наделил тебя создатель. А потом нас осенило: ведь эту чушь сказал какой-то никому не известный проходимец. И почему мы ему поверили? Нам хотелось, чтобы ты был особенным, но…он солгал. Прости, сынок, но вдохновение тебе вряд ли когда-нибудь грозит. Ты не обиделся на меня? Не сердись, Гришенька! Ты сам хотел узнать. Я тебе всё честно рассказала. Ты взрослый мальчик и, надеюсь, правильно всё поймешь.
Мама поцеловала сына в лоб и ушла заваривать чай.
Нельзя сказать, что мамины слова очень сильно обидели Гришу, потому что он и правда никогда не замечал в себе особых талантов, но и пропустить всё это мимо ушей он тоже не мог. Как-то задело его. Неужели он и правда настолько бездарный? Почему тогда этот незнакомец…а впрочем…Что значит впрочем?
Какое-то нечто подсказывало Грише, что загадочный мужчина не мог обмануть. Может, конечно, мальчик просто не хотел осознавать, что в нем нет ничего особенного, и всё-таки это было не просто нежелание верить. Это было абсолютно отчетливое ощущение, что у него и правда есть какой-то необычный талант. Гриша решил выяснить –какой. А заодно испытать вдохновение и доказать маме, что он у нее – не такой, как все.
Он умер в 92 года, прожив счастливую, но самую обычную жизнь. Всё это время он пытался раскрыть в себе что-нибудь такое, что выделяло бы его из толпы. Все близкие были подробно посвящены в умопомрачительную историю новорождённого Гриши. И мама, и жена, и его дети внимательно следили за его творческими поисками. Они даже придумали такое выражение, как «Гришкины муки», которое означало бесплодные поиски чего-то несуществующего. Все очень радовались вместе с ним, когда ему казалось, что он, как он выражался, «что-то нащупал», и очень расстраивались, когда очередной талант «куда-то ускользал». Но все поддерживали Гришу и говорили, чтобы он не отчаивался. И он не отчаивался до самого последнего дня. А перед смертью сказал, что единственное, о чем он сейчас жалеет – это то, что он «поверил мошеннику».
Всю свою сознательную жизнь – а в 18 лет жизнь уже вполне можно назвать сознательной – он так упорно пытался понять, о каком таком таланте говорил незнакомый мужчина в роддоме, что совсем упустил из виду ключевое слово – вдохновение. Вдохновение было его даром. Умение вдохновлять. Он и был вдохновением. Он и сам не замечал, как вдохновлял людей на то, чтобы бросить старую никчемную жизнь, и начать новую и светлую, с нуля. Он вдохновлял любить, он вдохновлял наслаждаться, он вдохновлял жить. Его окружало огромное количество творческих, состоявшихся людей. Он всегда думал, что нарочно общается с ними, потому что они могут его чему-то научить. Но нет! Он и не обратил внимания на то, что все эти «творческие личности» – его самые обычные одноклассники, однокурсники и просто соседи, которых он вдохновлял. Благодаря его умению оказываться в нужный момент рядом, подбирать нужные слова, нужные взгляды, нужные прикосновения, становиться музой, они и стали творцами. Дар – вдохновение.
Смешно только, что не он один не замечал того, что был музой для многих. Этого не замечал никто. Это было как-то нормально. Все привыкли к тому, что с Гришей можно обо всем поговорить, всем поделиться, что писать при нем стихи проще, что рисовать под его голос приятней, что петь, глядя ему в глаза – волнующей. Никто не осознавал, что рядом с ними было вдохновение, воплощенное в человеке. Зато все любили шутить над тем, как Гриша ищет свой талант и даже не замечали, что они поделили его между собой. Вдохновленные всегда на высоте, вдохновители остаются за пределами признания. И испытывать вдохновение, и его излучать – два одинаково бесценных дара. Только второй – совсем незаметный.
Жалко, конечно, что Гриша, искавший в себе талант всю жизнь, умер с сожалением о том, что его обманули.