Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер

Она постучала в комнату мужа и вошла. Он лежал в кровати и уже спал, но, услышав приход жены, привстал. Девушка улыбнулась так, чтобы обескуражить его и завлечь. В спальне стоял очень неприятный запах.

– Ты не запер мою дверь… и я поняла, что должна сделать… – с придыханием нарочно вымолвила она, подходя ближе.

Волосы Мирэя распустила для большего соблазна. Подойдя к постели, она поняла, откуда запах, – под кроватью стояла полная ночная ваза, которую она случайно задела ногой. Пришлось делать вид, что ничего не чувствует и не понимает.

– Право, не ожидал… поражен и изумлен… – произнес взбодрившийся Джордж.

Мирэя полезла, словно лисичка, к нему на постель и запустила руку под одеяло. Ощутив ее нежную ладонь на своем достоинстве, Джордж заохал, рот его остался открытым для нужного воздуха. Мирэя начала гладить и водить рукой, а сама произнесла:

– Дорогой, я читала книгу в гостиной и мне было так жарко… почему Амрит не пришел на зов помахать опахалом…

Сквозь удовольствие и охи Джордж ответил:

– Пол наказал его за воровство… скоро придет…

– А давай сегодня… – предложила Мирэя.

Муж хотел ответить отрицанием, но хитренькая девушка прибавила ритма и сжала его причиндал сильнее.

– Давай… давай… сегодня… сейчас… – говорила она чувственным тоном.

Наслаждаясь, Джордж воскликнул:

– О, да! Давай!

Мирэя быстро закончила и вытащила руку, пока жидкость вновь не оказалась на ней.

– Скажи Азизу освободить Амрита, ты обещал…

Джордж приходил в себя, накал спадал, он прищурился и уточнил:

– Обещал?

– Да… ты только что сказал «давай», – уверила девушка.

Муж усмехнулся.

– Я совсем не об этом думал и говорил в тот момент… не будь наивна…

Его ответ взвинтил Мирэю, охватило негодование. Она ударила рукой по тому самому месту и громко выдала:

– Ты согласился! А я согласилась тебе покориться, сама пришла! Ты лжец!

Джордж подскочил.

– Так ты пришла из-за того мальчишки… – произнес он в прищуре и с нахлынувшей обидой.

– Освободи его, ты ведь получил своё… хочешь – получишь еще после того, как бородатый негодяй его отпустит…

– Вот как ты заговорила со своим мужем… Ты что, шлюха, чтобы вот так себя вести… и вообще, кто это тебя обучил всему этому пошлому…

– Сначала стонал от удовольствия, а теперь это стало пошлым… – усмехнулась сквозь возмущение Мирэя.

– А ну, закрой рот! – воскликнул трясущейся Джордж. – А что еще ты умеешь и на ком испробовала до меня, а?! Права все же моя мать… ты легкомысленная и испорченная женщина… – заявил супруг.

– А ты слюнтяй и слабак! – вдруг прямо ответила отважная Мирэя и выказала пренебрежение.

Мужчина это уловил и пришел в шок.

– Знаешь, что… дорогая… – прищурившись, сказал он. – Амрита освободят завтра, а вот тебя пора по-настоящему проучить…

Джордж ринулся к двери и направился до брата. Мирэя поняла о беде и решила убежать. Она выскочила из коридора, спустилась вниз и наткнулась на Азиза. Тот уже без смущения схватил ее за руку и остановил.

– Мне позволили вас сдерживать силой, если понадобится, мэм сахиб, – оповестил он.

– Отпусти меня, негодяй! – воскликнула девушка и дергалась в попытках вырваться.

От тряски с пояса Азиза спала связка ключей. Мирэя увидела ее и предприняла отчаянный шаг… Она плюнула в лицо индийца, чем отвлекла его, тот ослабил руку, пока Мирэя подняла ключи и побежала до амбара. Она открыла замок и нашла на связке два мелких ключа от оков. Амрит был еле живой, губы его высохли от жажды, на теле ссадины и синяки. Мирэя освободила его руки, тот ослабленный упал. Она успела поднести ему ведро с водой, полила на голову и дала попить. Юноша начал приходить в себя. На входе появился разъяренный Пол. В руке его сорванный толстый прут. Он набросился на девушку, она пыталась сопротивляться и даже ударила его пустым ведром, но сил у мужлана было намного больше, поэтому Пол все-таки схватил ее и прямо по полу за воротник потащил, прихватив и волосы. Бушующий, с неистовым взглядом зверь прислонил Мирэю к дереву, рывками срезал ножом сорочку и оголил спину. Он без сомнения, с остервенением нанес удар прутом, тут же оставивший красный яркий след на ее белой нежной коже. Раздался звук второго удара, Мирэя сквозь слезы лишь тихо кряхтела, схватив руками ствол дерева. Позади появился Джордж, его испугало происходящее, но засевшие обиды и испорченное о грязной жене мнение не позволили подойти и остановить брата. Муж просто стоял и наблюдал, порой зажмуриваясь от резких взмахов руки Пола. Он бил девушку, пока вся ее спина не покраснела, где-то даже появилась кровь, струйкой стекая на белую сорочку.

– А потом я тебя прямо в таком виде пущу по деревне туземцев! Голая пойдешь! – угрожал грозный и жестокий Пол.

Закончив битье, он бросил прут, схватил избитую девушку за руку и повел домой. Стоящий неподалеку Джордж проводил взором. Пол втолкнул Мирэю в ее спальню и запер на ключ. Следом поднимался Джордж и видел на полу капли крови, это его пугало и тревожило, но сейчас он уже не мог вмешаться, ибо сам попросил брата помочь наказать жену. Мирэя навзрыд заревела в подушку, с перебоями дыша и хрипя. Ссадины и раны болели и щипали. Она попыталась их промыть, от воды щипание стало еще сильнее. Превозмогая боль, девушка омыла тело, сменила сорочку и прилегла на бок.

– А вдруг ей понадобится зашивание или обработка ран… – переживал Джордж, стоя у двери спальни брата.

– Не понадобится, прут толстый, не разрывал ей кожу, лишь немного кое-где… иди спи, – ответил Пол, снимая пиджак.

Джордж ушел к себе.

Мирэя не могла открыть заплаканных глаз до самого обеда. Позже она надела темное платье и встала у раскрытого окна. Девушка и не заметила, что начало смеркаться. Она смотрела на небо и замедленно моргала, порой вовсе одним глазом, самочувствие было ужасное. Сегодня ей до сих пор не принесли еду, но и аппетита у нее не было, лучше не видеть никого из семейки. Лучше умереть с голоду, но не на их глазах. Внезапно она уловила шелковое покрывало от сари фиолетового цвета, что было на Таре. Роберт вновь использовал отлучку якобы по делам вместе с отцом и капитаном, но сам бездельничал и уединялся с местной девушкой среди деревьев, так как она не могла надолго и далеко отходить от дома, а сластолюбцу подавай развлечения. Послышалось, как Кэтрин открыла соседнее окно. Внезапно опустошенная Мирэя весьма безразлично обратилась:

– У тебя есть бинокль?..

Кэтрин услышала и, сделав деловой вид, ответила:

– Я тебе ничего не дам…

– Я спросила не это… – с появляющимся гневом добавила Мирэя.

– Ну есть у мужа… и что тебе? – недовольно сказала Кэтрин.

– Мне ничего, а ты посмотри в него туда правее… – сообщила девушка.

Кэтрин растерялась и не понимала, что нужно португалке. Но все же взяла с комода бинокль и стала смотреть.

– Ну и что там я должна увидеть… индийцев… – молвила она, водя увеличителем по сторонам.

Внезапно раздался громкий, с хрипом ах, даже выпал бинокль и шумно упал на пол.

– Не может быть… мой Роби… – вымолвила Кэтрин.

Мирэя поняла, что девушка увидела за деревьями мужа, изменяющего с Тарой. Притом индианка совсем не хотела, пыталась вырваться, но Роберт держал ее за запястья и своим телом придавил к стволу.

– Это не просто измена, это насилие… – произнесла Кэтрин и ринулась к двери.

Она добежала до пары и напала на Роберта с кулаками, возглашая в слезах и истерике.

– Как ты мог! – доносилось до окна Мирэи.

Мирэя не ощущала никакого удовлетворения и тем более злорадства. Она закрыла окно и прилегла на бок, ибо не могла лежать на спине.

Позже вернулись хозяева. Кэтрин долго кричала и плакала, сердце ее было разбито. Роберт пытался оправдаться, даже всё перекинул на гулящую Тару, якобы это она его соблазнила, однако супруга видела, как он ее держал против воли. В гостиной происходила суматоха, мать семейства пыталась успокоить пару, вмешался басом Пол, утверждая, что одна измена – это мелочи, нужно простить, ибо такова сущность мужчин… Голоса раздавались долго, но Мирэе было всё равно.

Спустя пару дней она проснулась, посмотрела на себя в зеркало и вдруг обула туфли на каблуках. Девушка насильно заставила себя улыбаться, поставила руки на бока с частью юбки между пальцами и стала танцевать. Кружась и перемещаясь по комнате, она громко, с силой стучала каблуками по полу. Под ее спальней внизу располагалась гостиная, где как раз пили чай гости в лице семьи Эткинсон и хозяева в лице Бернадетт и Джорджа. Агнес первая услышала стуки и подумала, что наверху стучат молотками.

– У меня и так голова раскалывается сегодня… а тут еще что… – возмутилась хворающая мать семейства.

Джордж задрал голову и понял. Мирэя ускорила движения и забегала по спальне, усердно топая ногами. В комнату постучал и хотел войти супруг, однако дверь была заперта, а ключ у Пола. Он передавал его Луизе лишь на минуту принести еду и сразу же вернуть. А кормить бесстыдницу и негодяйку только когда он дома, то есть утром и вечером.

– Мирэя, прекрати стучать… что ты там делаешь?! – велел и спросил Джордж.

Он заглянул в замочную скважину и увидел, как она самозабвенно танцует, не обращая на его слова внимания.

– Тебе что мало было порки? – заявил Джордж.

Но Мирэя не слушала и громко пела песни на португальском, продолжая стучать каблуками. Джордж пребывал в растерянном состоянии, Пола не было, а значит не было ключа, и он ничего не мог сделать.

– Mulheres! – протяжно и громко пела Мирэя о женщинах.

Глубоко дыша, она смотрела на себя в зеркало и улыбалась сквозь слезы. Сделав взор исподлобья, девушка засмеялась недобрым, показывающим бесстрашие, но при этом отчаяние смехом. Она встала на кровать, взяла с тумбочки подсвечник и бросила в зеркало у туалетного столика. Оно разбилось, осколки отлетели в стороны, раздался громкий шум от стекла, что даже услышали в гостиной. В коридоре ошеломленный Джордж снова вернулся к двери и слушал, он подумал, что Мирэя хочет убить себя.

– Только после тебя… – выдала она ему на вопрос.

Джорджа крайне поразило подобное общение, взыграли по новой все обидки.

– Выпусти меня, муж неудачник! – заявила ему сама не в себе девушка.

– Ну это тебе так даром не сойдет с рук… – сказал уязвленный супруг и поспешил вниз ожидать приезда брата.

Во дворе к нему подошел Азиз и вежливо попросил разрешение дать совет. Ему, конечно, было позволено.

– Неподалеку, за рекой есть специальная община для женщин, которые провинились… их туда отправляют обычно мужья, отшельническое место, от туда не сбежать из-за реки с одной стороны и густого леса перед горами с другой. Еще ни одна виновная не убегала, зато пребывание там им идет на пользу. Общиной командует очень строгая старуха, ее помощницы бьют палками тех, кто не слушается… Отправьте вашу жену туда на какое-то время, в чужом месте ей будет сложнее показывать свой нрав, – поведал Азиз.

Джордж задумался. Когда приехал Пол, он поделился с ним, и брат поддержал идею.

Глава 7

Новым утром Джордж открыл дверь спальни жены. Она сидела у окна, на полу у столика осколки разбитого зеркала, постель скомкана, подушки и одеяло на полу, точно прошелся ураган.

– Вижу, ты уже одета. Отлично. Тогда возьми необходимые вещи в дорогу и идем, – сказал он.

Мирэя была в светлом платье, встала со стула и повернулась; на лице ее удивление. Джордж больше ничего не сказал. В итоге она собрала волосы, обулась, взяла небольшую сумку с дополнительными вещами и вышла.

За парадными дверями ждал экипаж, рядом стоял Азиз, за кучера индиец – друг Азиза, он знал, где находится то самое отшельническое место для провинившихся жен. Неподалеку выглядывал Амрит, в глазах его застыли слезы. Из окна гостиной смотрела убитая горем Кэтрин и злилась на Мирэю за то, что та рассказала про мужа и разрушила ее брак. Девушка села в экипаж, с ней Джордж.

Путь был неблизкий, всю дорогу супруг молчал и смотрел в окно. Супруга тоже. Больше нечего говорить… Экипаж приехал к маленькому пирсу. У него стояла лодка, в ней гребец. Мирэю посадили в лодку, Джордж остался на пирсе и попрощался на месяц. Когда лодка отшвартовалась от пирса, девушка подняла взор на мужа и всем видом выказала горечь, пыталась просить помощи или же снисхождения… Однако непоколебимый, как никогда, супруг полностью игнорировал жену и нарочно отвернулся. Пол ему сразу велел не заводить бесед с хитрой девицей, иначе у нее может получиться разжалобить мягкого Джорджа. Вслед мужчина вовсе пошел к экипажу и больше не посмотрел на Мирэю. По пути в лодке девушка взглянула на обручальное кольцо на безымянном пальце и вдруг сняла его… символ бракосочетания превратился в ненужную вещь, как и развалился сам брак, и она отпустила кольцо в воду…

На другом берегу ее ждала встречающая женщина – помощница главной.

– О… – сразу произнесла она, когда Мирэя вышла из лодки. – Иностранки у нас еще не быть… что же такого надо было натворить, чтобы англичанин муж отослать сюда… – удивлялась индианка на ломаном английском.

По возрасту она была уже зрелая, худощавая, с морщинами на темном лице. Вид недружелюбный. Они пешком пошли по тропинке сквозь деревья, та была босая, пятки черные от грязи. Закапал дождик. Мирэя вышла и оказалась в маленькой, устроенной деревушке, вернее, здесь просто стояли хлипкие, будто для нищих, лачуги из веток, не было даже из коровьих лепешек, словно строили наспех, лишь бы было что-то укрыться от дождя, почти шалаши. В самом большом домике на сваях жила главная старуха, точно хозяйка женского монастыря.

– Будешь жить здесь, – указала местная встречающая на лачугу слева.

В ней уже жила девочка-подросток, что крайне поразило Мирэю. У нее были налысо подстрижены волосы, будто мальчик. Укутана в белое одеяние, кое-где дырки и пятна.

– А что здесь делает ребенок? – спросила девушка у индианки.

– Ну вообще-то это не твое дело, но я сделать исключение и сказать тебе… – отвечала деловая помощница хозяйки. – Ее по договору за деньги выдать замуж, а муж разглядеть ее в брачную ночь и передумать… он отдать ее сюда изначально за непослушание, но так и не забрать вот уже год…

– Какой ужас… да ей же лет тринадцать… – поразилась Мирэя, что сердце закололо.

– Одиннадцать… она просто рослая, – ответила хамоватая индианка и велела зайти в лачугу. – Сегодня привезли белье, завтра пойдете стирать… – сообщила она.

– Что? – еще больше поразилась Мирэя и даже усмехнулась.

– А что ты думать, что тут тебе дом отдыха… сюда присылают для того, чтобы женщины стать смиренными, послушанными и трудолюбивыми… чтоб уметь ухаживать потом за мужьями… так что ты тут на равных правах со всеми, ты ничем не лучше, чем смуглые… – выдала помощница и прошла дальше.

Мирэя вошла в лачугу. Девочка сидела на подстилке и показала ей занять вторую. Она была очень милой и приветливой.

– Меня зовут Кунти, а тебя? – сразу спросила на английском языке она.

Пошел сильный дождь, сквозь ветви в лачугу попадали капли как раз на подстилку новоприбывшей. Мирэя представилась и переместила матрас. Она присела, но и тут на нее капал дождь.

– Двигать ко мне близко, тут нет дождь, – сказала девочка.

Мирэя вдруг вспомнила ругательное слово на языке Нилы, которое она однажды произнесла, пролив чай, и с тех пор девушка запомнила его. Мирэя сказанула, а Кунти вдруг ахнула и захихикала.

– Это мой язык, – сказала она на своем родном.

Мирэя поняла. Тогда девушка попыталась сказать еще что-нибудь вроде как дела, как здесь оказалась, что ты тут обычно делаешь. У нее весьма хорошо получалось, в детстве дети всё схватывают налету и долго помнят.

– Я записала в книжку почти все слова, которые знала на твоем языке, но книжку я не взяла сюда, – сказала на английском Мирэя.

– Ничего… я ведь тоже знать твой язык. Ты немного мой, я немного твой, вот и получается диалог… – ответила неунывающая девочка.

Мирэя улыбнулась. В углу Кунти поставила слепленый горшок с цветком, окружила его камнями, в том числе большими, внесла немного жизни в мрачную лачугу. Она также умела шить и вышила из растительных нитей маленькую одноцветную картинку.

– Хочешь, я тебе показать, как я это шить? – предложила девочка.

Мирэя непременно согласилась. За пару часов они уже сдружились, вместе тянули нити или отгрызали, так как ножниц не было, и с забавой хихикали.

– А у меня есть вот что… – вдруг вспомнила Мирэя и достала из сумки шляпку с цветами. – Смотри…

Она надела ее на Кунти, девочке очень понравилась изысканная и красивая вещь. Новоприбывшая достала зеркальце и показала.

– У тебя всё такое красивое, как ты сама… – похвалила Кунти. – Чем же ты могла не угодить мужу… – недоумевала она.

Мирэя немного взгрустнула.

– Да если бы он был… муж… а то лишь одно название, – ответила с разочарованным выражением лица девушка.

– И всё равно я тебе завидовать… муж твой глупец, а ты красавица… – добавила Кунти, желая подбодрить. – Он еще пожалеть… вот увидишь.

– Да пошел он! – выдала на веселой нотке Мирэя и подмигнула.

Девочка засмеялась. Смех услышала та же помощница и палкой постучала по лачуге, чтобы замолчали и вели себя тихо, здесь им не свидание подружек. Мирэя выглянула в щель между ветвей в «стене» и увидела другие лачуги, в них тоже были женщины, все местные – индианки.

– Ну и скряга… – произнесла Мирэя о помощнице.

– Сара̀ла сама сюда когда-то попала, потому что от нее отказался муж, его предки прийти в Индия из Афганистана. Она не подошла ему как жена, даже разные религии… – поведала Кунти.

Мирэя вспомнила Дипти и Азиза, немудрено, что он знает это место… может, еще отправит сюда вторую жену.

– А чье белье вы тут стираете? – спросила девушка.

– Любое… какое привозят, со всей деревни, иногда от белокожих господ, если их слуги не справляться, – объяснила девочка. – Одежду тоже стираем и даже нижнее белье, иногда оно такое грязное, будто носила зебу… – добавила она, чем вызвала смех.

Мирэе стало забавно, но и одновременно брезгливо. Если бы она знала, куда заведет ее замужество, то лучше бы спрыгнула с корабля по пути в Индию.

– Ты привыкнуть… человек ко всему привыкнуть… надо только время, – сказала мудрая не по годам Кунти.

Позже к лачуге подошла Сарала и громко велела Кунти идти собрать созревших плодов для готовки ужина, а новоприбывшей помогать ей носить корзины. Мирэя вышла и вступила в размытую от дождя землю, ее светлые туфли с бантиком погрязли в грязи, подол также испачкался. На Кунти была темная большая тряпка, покрывающая всё тело, между ног сделано в виде шаровар, не доходящих до щиколоток, поэтому она не испачкала вещь, а только босые ноги.

– Как тут можно ходить босиком… – недоумевала Мирэя, придерживая юбку и выбирая, куда вступить.

– Ко всему привыкать, – повторила девочка. – Но наша соседка по дому уметь делать сандалии, я попрошу у нее для тебя… У тебя ступня больше, чем наши, поэтому нужно сделать новые… – поведала она.

Мирэя поблагодарила. Они подошли к деревьям, с листьев капала вода, попадая в воротник платья; ощущалась прохлада. Кунти тряхнула ветку, поднеся к себе, чем слила с нее всю воду, точно приливной дождь. Капли упали на голову Мирэи, а вместе с ними зеленый жук. Ощутив движение и щекотку за воротником, девушка полезла рукой и нашла насекомое, однако не сумела взять, жук провалился дальше к спине.

– Ай, ай, – забегала вокруг Мирэя, приговаривая. – Кунти, убери этого жука! – воскликнула она собирающей мелкие плоды девочке.

Та отвлеклась и стала помогать. Полезла тонкой рукой через воротник и нащупала насекомое.

– Вот он, он вовсе неопасен, чего ты кричишь, будто змея укусила… – сказала с забавой Кунти. – Давай скорее собирать плоды, если не успеем до темноты, то нас побьют… – уверила и поторопила она.

Мирэя в ужасе повела бровями и стала быстро срывать. В итоге девушки собрали четыре корзины и по одной скорее понесли к дому главаря. Полная и нахмуренная старуха, словно жизнь не удалась и она злится на весь мир, сидела в белом одеянии на крыльце. Под домиком на сваях устроена кухня, там трудились две женщины. Мирэя донесла последнюю корзину и взглянула на старуху. Она курила сверток, во второй руке держала палку то ли костыль, то ли для битья. Это напомнило мать семейства Лестер. Опустив заплывшие от щек глаза на новоприбывшую, старуха усмехнулась.

– Такого у нас еще не было… – произнесла она, имея в виду отосланную сюда белокожую.

Мирэя молча пошла дальше, а старуха вдруг крикнула:

– Или ты кто из здешних? Из Индии? С севера может?

Девушка решила показать характер и ответила на языке Кунти «нет». Старуха округлила глаза и попыталась встать, однако больные отекшие ноги не позволили.

Мирэя сидела одна в лачуге и вновь думала о своей жизни. Неподалёку стоял кувшин для умывания или питья, цветок Кунти начал сохнуть, и девушка немного полила его. Где-то снаружи раздались женские голоса, затем шорохи и хруст веток. Мирэя была уверена, это просто ходят пленницы. Она достала из сумки тот диковинный браслет, который остался в разрушенном храме от раненого, и в очередной раз стала рассматривать. Девушка и сама не знала, зачем взяла его с собой… возможно, ей хотелось, чтобы вещь стала своего рода талисманом… Вошла намокшая от дождя Кунти с двумя чашами, наполненными рисом и вареными овощами, в том числе теми питательными плодами. Мирэя спрятала браслет в потайной карман на поясе.

– Наш ужин, – сказала с улыбкой Кунти и подала чашу девушке.

Та понюхала, еда была свежей, потекли слюнки, она была очень голодная и стала есть. Опустошив чашу, Мирэя спросила, из чего сделана посудина.

– Из навоза… – ответила, жуя с полным ртом, Кунти.

Еду она брала прямо руками, чему следовала и новоприбывшая. Ответ ошеломил чужеземку, стало противно. Когда она ела, то съела и торчащую частицу в чаше, чем оказался навоз… Мирэя сморщилась, а Кунти закатилась в смехе.

– Молчать! – раздался голос стражницы, проверяющей перед сном лачуги. – Всем спать!

Девочка сразу замолчала, но хихикала в руку.

Вскоре настала ночь, Кунти уснула, Мирэя тоже прилегла. Шумела листва, хрустели ветви, к чему уже привыкла спящая. Однако позже показалось, что шелест слишком громкий, а по земле стучат копыта… Мирэя открыла глаза и присела, будучи в том же светлом, а ныне испачканном платье. Она прислушалась, затем выглянула в щели на стенах. Совершенно внезапно вблизи оказался мужчина в тюрбане. Девушка ахнула и отползла.

– Кунти, здесь какие-то мужчины… – сказала она девочке.

Та с трудом открыла сонные глаза и не поняла, что происходит. Неожиданно ветвистую дверь рывком оторвали, то же самое происходило и в соседних лачугах. Поднялся шум, женщины закричали.

– Кунти, кто это?! – воскликнула с округленными глазами напуганная Мирэя.

– Я не знаю… это чужие… – ответила девочка, прижимаясь к дальней стене.

Оторвавший дверь индиец стал входить, в руке его был кинжал. Он ринулся к девочке и хотел схватить ее. Отважная Мирэя вспомнила про камни у цветка и, схватив один тяжелый, стукнула по голове разбойника. От удара он всем телом упал на стену из веток, которая рассыпалась, лачуга частью разрушилась. Это увидели еще двое вооруженных кинжалами и поспешили на помощь своему.

– Беги, беги в лес! – велела сквозь частое дыхание Мирэя девочке.

Та слезла с лачуги и побежала, двое схватили девушку.

– А ну, пусти немедленно! Я англичанка, мой муж вот-вот за мной приедет! – кричала Мирэя на английском.

Однако это не помогло, ее дотащили до лошади, завязали руки и усадили верхом, позади уселся мужчина и взял поводья через пленницу, тем самым она не могла спрыгнуть. Некоторые другие также посадили к себе женщин и всех повезли. В темноте и суматохе Мирэя не могла толком понять о происходящем, она лишь увидела перед отъездом, как главную старуху скинули сверху на крыльцо.

Глава 8

Мирэю куда-то везли сквозь лес, начинало светать. Впереди увиделись горы, перед ними раскинут лагерь похитителей. Стояли шатры. Возле одного просторного сидели женщины и девушки. К ним усадили Мирэю, срезав веревки на руках.

– Что происходит… нас всех похитили… – заговорила девушка с окружением.

Почти все женщины были укутаны в разноцветные полотна, прятали даже лица. Одна вдруг сняла с себя второе полотно и подала новенькой.

– Скрой себя, так безопаснее, – вымолвила она.

Мирэя приняла и запахнулась. Из всех присутствующих были вроде бы только местные смуглые или очень темные женщины.

– Куда нас повезут, что с нами будет? – спросила она у той же женщины.

– Тихо, – вымолвила она, увидев приближение мужчин.

На них были туники примерно по бедра, на некоторых запашные, у всех длинные рукава, разные окрасы и даже с узорами. На ногах шаровары либо более узкие вроде кальсон, а поверх намотана ткань, будто юбка. Все были обуты в полусапожки из кожи. У других Мирэя увидела длинные кольчуги, точно у воинов. И все имели при себе холодное оружие либо лук со стрелами. Один из них медленно проходил мимо сидящих женщин и осматривал. Кому-то он велел войти в шатер слева, другим справа, а дойдя до Мирэи, прикрывающей часть лица и голову, на своем языке также указал на шатер справа. Он не думал, что она понимает его язык, Мирэя встала и хотела пойти, а он вдруг спросил:

– Ты из наших?

Девушка уловила и не знала, что говорить, она просто отрицательно покачала головой. Тогда мужчина вновь указала на шатер. Разговаривал он не на языке Нилы, а на том, которому учила Амира. Внутри уже находились пленницы, вскоре пришли еще, всего человек пять. У входа в шатер встал охранник. Так прошло какое-то время.

Мирэе надоело просто сидеть, она тихо подошла к выходу и пыталась выглянуть из-за стоящего мужчины. Ничего не было видно, тогда пленница присела и стала ощупывать ткань шатра внизу у земли.

– Что ты делаешь? – спросила на английском всё та же молодая женщина.

– Хочу выбраться… – ответила решительная Мирэя.

– Шатер закреплен, тебе не вылезти под ним, – уверила индианка, укутанная в большое полотно.

Тяжело дыша, упертая Мирэя продолжала осматриваться. Присутствующие глядели на нее и ее показавшиеся из-под полотна кудрявые волосы, некоторые перешептывались.

– Куда нас повезут? – спросила девушка самую разговорчивую.

– На территорию этих людей, скорее всего, во дворец раджи в качестве его наложниц…

Мирэя ахнула, ей совершенно не хотелось в какой-то гарем наглеца раджи. Получалось, что повезут их дальше, к другому радже, нежели тот дружелюбный, здешний. «А вот и слова Амиры подтверждаются о том, как здесь может быть прекрасно, точно в храме, и о том, как ужасно… уж лучше остаться в лагере для женщин», – подумала взволнованная Мирэя.

Чуть позже в шатер вошел мужчина с кинжалом и стал не спеша смотреть на каждую; на ком его взгляд задерживался, той он велел открыть лицо и голову. Все подчинялись, дело до Мирэи пока не дошло, он остановил выбор на молодой женщине с привлекательным лицом и сказал ей пойти за ним. Внезапно подскочила Мирэя, ее потянула обратно за руку разговорчивая женщина и предостерегла. Пришлось сесть, пока мужчина не увидел и не принял за бунт.

– Куда ее повели?

– К правителю в шатер, который стоит дальше от сюда, самый большой… Забудь про нее, ты ей не поможешь… – ответила молодая женщина. – Как тебя зовут? Меня Танви…

Мирэя представилась. Танви спросила, откуда ее похитили и как такое вышло… Когда девушка рассказала про отшельнический лагерь, то женщина поняла и покивала.

– Значит твои близкие сами от тебя отказались… – произнесла она.

Мирэе было тяжело вспоминать, охватывали печаль и разочарование.

Позже, когда всё вроде бы стихло, она не оставила попыток выбраться и придумала прорезать ткань шатра своим гребнем, что был в ее волосах еще в лачуге. Усердно тыкая и потягивая украшение, которое сделало дырку в ткани, девушка смогла немного порезать. Теперь она стала помогать руками разрывать дальше. Многие уже спали, увидела лишь Танви и взмолилась. Мирэе удалось вылезли в прореху, она побежала в сторону леса, но вдруг услышала смех, доносившийся из самого большого шатра, как сказала Танви, раджи. Внутри горел огонь, находились люди, на входе стражники. Другие обходили округу. Пришлось затаиться и воспользоваться уходом одного из мужчин. Мирэя подобралась к шатру сзади, там тоже был вход, застегнутый на большие вытянутые палочки вроде пуговиц. Девушка заглянула внутрь и обнаружила, что уведённая девушка стоит по середине шатра, вокруг нее ходит еще одна из своих зрелого возраста с посохом в руке и угрожает им. Надзирательница велела девушке танцевать и даже хлопала в ладоши для раззадоривания. Неподалёку на щипковом индийском инструменте играл музыкант. На мягком большом сидении с подушками сидел правитель, судя по внешнему виду, и смеялся над происходящим. На первый взгляд он был молодым, на нем цветная, из дорогих нитей туника, утянутая поясом, внизу шаровары, обуви нет. В ушах висячие кольцевидные серьги с узорами внутри, на шее ничего, на пальцах тоже. Черный его волос спускался на плечи и был малой частью свободно собран. Он протянул руку к тарелке со сладостями и взял нечто вроде круглой конфеты. Сидел он боком к подглядывающей, одна нога поставлена перед собой, вторая согнута в сторону.

– Ну, ну… станцуй хоть чего-то… – сказала на своем языке тетка, что поняла Мирэя. – Чего пристыла к полу…

Внезапно позади девушки оказался стражник и схватил ее.

– Отпусти меня, негодяй! – забранилась она и всячески выдергивалась.

Начала суета, мужчина тягал ее, отчего пленница задевала шатер. Он стал тянуть за руку, тогда Мирэя схватилась за пуговицу шатра и вырвала ее. Образовалась дырка, в которую упала пошатнувшаяся пленница, и ввалилась прямо в шатер. Шум услышали присутствующие внутри. Надзирательница или же помощница отвлеклась и выпучила глаза. Копна кудрявых волос упала вместе с упавшей на живот Мирэей и закрыла ее лицо. Охранник и сам опешил и немного отдалился от шатра во избежание беды. Сидящий на мягком сидении мужчина отвлекся и повернулся в сторону событий. Он увидел, как копна черных волос взлетела вверх и опустилась назад, открылось лицо той, что вломилась в шатер важной персоны. Кажется, он совершенно не ожидал и пребывал в недоумении. Помощница закричала страже, они вбежали через главный вход и ринулись к пленнице. Мирэя вдруг быстро встала и, первое, что придумала, это сняла полотно и стала им плавно махать. Ничего более не сообразив, девушка затанцевала, о чем просили вторую пленницу. Музыкант уже не играл, но Мирэя двигалась вопреки, сама по себе, закружилась и закачала телом. Возле нее оказались стражники, один схватил за руку, но вдруг раздался голос главного. Он встал с места и взмахами ладоней показал охране уйти. Помощница ошеломленно наблюдала за ним и не разделяла странного поведения и опасного решения. Мирэя оцепенела от страха, что впервые охватил ее столь сильно, глаза смотрела в пол, состояние было крайне тревожным. Охрана вышла через задний выход шатра, правитель повернулся к музыканту и с неколебимым лицом велел ему продолжать играть. Тот начал. Глядя на стоящую неподалёку Мирэю, он показал ей жестом рук продолжать танец и вновь сел. Ее будто сковало, но девушка понимала, что теперь должна превозмочь все страхи, взять силу в кулак и продолжить то, во что сама влипла. Она плавно закачала бедрами, руки подняла и закрутила полотном, то перекидывая его, то закручивая. Волосы ее летали вокруг, точно от ветра. Смотреть на мужчину или помощницу она боялась, глаза держались в пол. Право, поразились все присутствующие, испуганная пленница пребывала в шоке и разинула рот. Сидящий между подушек раджа вдруг поманил Мирэю рукой ближе, ибо она танцевала почти у выхода. Та уловила знак и не спеша, в танце приблизилась, вновь опустив глаза. Мужчина смотрел на нее с легкой ухмылкой, а взглянув на женщину из своих, выказал ей более широкую улыбку.