tekstMaht 260 lehekülgi
2010 aasta
Люди Средневековья
Raamatust
Эйлин Пауэр в книге, охватывающей период от Карла Великого до Генриха VII, рассказывает о жизни обыкновенных людей, крестьян и торговцев, ремесленников и монахов, каждый день создающих реальную ткань цивилизации. Их горячая вера, холодный рационализм, таланты и сноровка были питательной средой, из которой и произрастали науки, ремесла и искусства, а также различные общественные институты: мануфактуры, университеты, больницы, училища и дома призрения.
Пока читала эту книгу, отношение к ней менялось несколько раз. Одно могу сказать точно: ожидание не соответствует реальности. По названию, "Люди средневековья", кажется, что это нечто вроде серии "Повседневная жизнь человечества", а именно что книга должна дать общее представление о том, как жили в Средневековье. Отчасти это так, но целостного впечатления о средневековой жизни из повествования не возникает, поскольку книга состоит из серии не связанных между собою очерков. На научный исторический труд это также мало похоже. Я бы отнесла данное произведение к научно-популярной публицистике. Почему-то автор решила сосредоточиться на жизни конкретных исторических персонажей. Э.Пауэр неоднократно акцентирует внимание на том, что жизнь "маленьких" людей должна волновать нас не меньше, чем биографии великих исторических деятелей. И она взялась за труд реконструировать жизнь различных крестьян, ремесленников и прочих слоёв средневекового общества по сохранившимся документам с опорой на художественные произведения того времени. На мой взгляд, получился довольно любопытный и местами увлекательный эксперимент. Даже в предисловии, повествуя о причинах падения Римской Империи и раннем Средневековье, Э.Пауэр выводит на передний план конкретные исторические лица: именно через события жизни поэтов Авсония, Сидония; историка Григория Турского мы наблюдаем крах римского общества. Дальше - больше, речь пойдёт уже непосредственно о Средневековье. Бросается в глаза некоторая пестрота повествования: вот Э.Пауэр рассказывает нам о Марко Поло, этот очерк похож на статью из учебника - только изредка проскакивают странные насмешливые шутки автора, она как будто посмеивается над описываемыми ею героями, это сложно не заметить. А далее очерк об аббатисе Эглантине, во многом основанный на "Кентерберийских рассказах" Чосера; и он уже совсем иного характера: лёгкий, немного даже развлекательный, в общем - эдакое авторское переложение Чосера с опорой на монастырские документы. Далее, опять же неплохое эссе о жене средневекового домовладельца. А вот заключительные главы, про торговца шерстью и суконщика я уже еле дочитывала; даже не совсем понятно было, что в их биографии можно отнести к характерным чертами жизни средневекового человека. Книга никакая. Местами интересная, но я бы ничего не потеряла, не прочитав её.
“Историю в конце концов, творят живые люди”. Такая фраза приводится в начале “Людей Средневековья”, и её можно считать официальным лейтмотивом книги. А о живых и реальных людях (например, того самого Средневековья) легче всего узнавать именно из историй их жизни. И Эйлин Пауэр просто мастерски реконструирует жизнь “обитателей” Средневековья. Её книга позволяет соприкоснуться с несколькими самыми настоящими историями самых реальных людей с именами, профессиями, семьями – с их любовью, трудом, жизнью и смертью:
Эта книжица посвящена нескольким реальным средневековым людям и раскрывает их образ жизни, ценности и привычки в контексте их социальных классов. Каждая глава посвящена какой-то социальной или “профессиональной” группе и одной-двум личностям, причём автор именно рассказывает, повествует, опираясь на оригинальные тексты и исторические данные. Так, читатель узнаёт о трёх галло-римлянах, заставших конец Римской империи и мрачный рассвет новой эры, о крестьянине Бодо и жизни обычных людей во времена Карла Великого, о венецианцах XIII века и великом Марко Поло, об английских монашках и аббатисах с их не всегда духовными нравами, о почтенном домовладельце из Парижа и его жене с их “заботливой” любовью в конце XV века, об английском торговце шерстью Томасе Бетсоне и его невесте, а потом и жене…
Все эти люди встают со страниц книги Пауэр, как живые, потому что она очень сочно, красочно и детально прописывает своих героев, реконструирует их житие и освещает их быт. Да и контекст, в котором эти люди живут, тоже показан отлично. Разве не возникает перед глазами панорама торгового мира XIII века “с венецианской колокольни” при чтении следующего пассажа?
“Давайте мысленно перенесемся в 1268 год. Как и сейчас, Венеция располагалась на берегах своей лагуны, и город (как подметил Кассиодор) был похож на гнездо морской птицы, плавающей на мелководье, или на корабль, стоящий в порту на якоре, но только в море чувствующий себя дома, – самый гордый во всем западном мире город. … В гавани Венеции сходились все торговые пути… Плыли ли купцы из Египта мимо низких берегов Нила или тряслись на верблюдах до Александрии, шли ли через богатые и красивые земли Персии и через Сирийскую пустыню в Антиохию и Тир, пробирались ли медленно в составе длинного, растянувшегося узкой цепочкой каравана по горам Центральной Азии и по южному берегу Каспийского моря в Трапезунд, или плыли по Черному морю и Дарданеллам – местом их назначения всегда была Венеция. Только Константинополь соперничал с ней, и Константинополь был ею побежден.”
У Пауэр получилась отличная книга по социальной истории Средневековья в жанре повествования – и систематичный, и красочный подход. Рекомендую.
...мы очень мало знаем о жизни людей и идеях, господствовавших в те годы, когда Европа уже теряла свои римские черты, но не приобрела еще средневековых. Мы не знаем, каково это было — наблюдать закат империи, мы даже не знаем, понимали ли люди той эпохи, что живут в период ее упадка. Однако мы уверены, что никто из них не мог ни предсказать, ни предвидеть, каким через несколько веков станет мир.
Посетителя палаты лордов, глядящего с почтением на августейшее собрание, не может не поразить округлый нескладный предмет, стоящий перед троном, - на нем в течение всей сессии парламента сидит лорд-канцлер Англии. Этот предмет - мешок с шерстью, и он набит до краев чистейшей историей, как и весь зал, где правит лорд-канцлер. Этот мешок напоминает нам о ткачах, работавших на механических ткацких станках, которые сделали Англию великой, - не о тонком вкусе пряностей, которые привозили сюда для переработки с разных концов света, не о прочном металле, извлеченном из ее недр, но о шерсти, которая из года в год покрывала ее черномордых овец. Сначала в форме необработанного сырья, которое охотно покупали все производители одежды в Европе, потом - в виде тканей, сотканных в ее собственных городах и селах и развозимых на кораблях по всему миру, шерсть заложила основу экономической мощи Англии до самой Промышленной революции, когда ее место заняли хлопок и сталь
Хмель. реформация, байка и пиво
Явились к нам все в один год, как на диво
Англ. народная песня, байка - ткань
"Несомненно, идя в церковь в Когсхолле или проезжая по дорогам графства, он часто сокрушался о том, в каком ужасном состоянии они находятся. Зимой по ним текли потоки грязи, а летом было множество ям и ухабов, ибо в Средние века ремонт дорог производился только на пожертвования жителей, церквей или монастырей, и все они, за исключением главных дорог страны, находились в плачевном состоянии. Ленгленд в своем "Петре Пахаре" говорит об исправлении дурных путей (он имеет в виду не вредные привычки, а плохие дороги), как об одном из благотворительных дел, которым должны заниматься богатые купцы ради спасения своей души"
Для современного повара некоторые инструкции кажутся весьма неопределенными, например, совет дать какому-то блюду кипеть столько времени, сколько требуется, чтобы прочитать молитвы "Отче наш" и "Мизераре", однако на кухне, где не было часов, какой еще совет можно было дать?
Arvustused, 2 arvustust2