Loe raamatut: «Ничья», lehekülg 4
– Ужин…
– Я не голоден.
– Тогда ещё… – сказала она, подставляя губы.
Ольга взяла его за руку и повела в спальню.
В их слиянии присутствовала та редкая обжигающая страсть, в которой участвуют не только тела, но и души.
Она лежала, прижавшись щекой к его груди. Марк держал её руку в своей. Ольга тихо прошептала:
– Боже, как хорошо! Спасибо…
– Кому спасибо?
– Господу.
– А мне? – он улыбался.
– И тебе, конечно! – она приблизила его руку к своим губам.
– Скажи, почему ты не замужем? Это удивительно. Мне кажется, к тебе должны свататься толпы мужчин.
– Ошибаешься, их практически нет.
– Даже не верится.
– Те немногие, что делали робкие попытки, были настолько неуклюжи и неискренни, что приходилось корректно отказывать. Теперь уже поздно – мне сорок три.
– Неужели? Это не много.
– От кого я слышу! – Ольга подняла на него глаза.
– Оля, я хочу, чтобы ты знала, я не бабник. И потом, мне уже пятьдесят девять.
– Разве это возраст для мужчины?! – сказала она и спросила: – А дети есть?
– Нет, детей нет. А у тебя?
– Дочь. Ей двадцать два года. Представляешь, за год до окончания университета вышла замуж и уехала в Нью-Йорк. Там, говорит, наш диплом не нужен.
– А муж кто?
– Муж неплохой, русский, на двенадцать лет старше, работает в крупной американской компании. Они оба язык знают хорошо. Живут на этом… – она улыбнулась, – Брайтон Бич, я там не была. Говорят, русский Гарлем. Ты был?
– Был. Сама улица уродливая, сверху метро громыхает, но рядом океан, замечательный воздух. Люди выходят из дому прямо на пляж. Оленька, принесёшь мне водички попить?
– У тебя голова болит? – забеспокоилась она.
– Нет… – Марк рассмеялся, – у меня и тогда она не очень болела.
– Ах, вон оно что! – улыбнулась Ольга.
– Боль подступала, я выпил таблетку. А сейчас просто пить хочу.
Она встала, надела халат и спросила:
– Марк, хочешь, я тебе чай с лимоном принесу?
– Да, чай лучше.
Ольга прошла на кухню, включила чайник, достала стакан, отрезала кусочек лимона и стала ждать, пока вода вскипит. Когда она вошла в спальню с ароматным чаем в руке, Марк, лёжа на боку, уже похрапывал. Ольга поставила стакан с чаем на комод, легла и долго смотрела на спящего рядом мужчину, который волею непостижимой Судьбы оказался в её постели.
Утром Марк проснулся, как обычно, в семь часов. Ольга возилась на кухне. Он быстро оделся и вышел к ней.
– Доброе утро, Оленька!
– Доброе утро, Марк! Хочешь яичницу? Остальное на столе.
Стол ломился от яств.
– Милая, зачем яичница при таком изобилии? Яичницу я ем почти каждое утро, это единственное блюдо, в приготовлении которого я достиг совершенства. Ничего другого не умею. Я подозреваю, всё это в мою честь?
– Ты угадал, я вчера готовилась. Тебе кофе или чай?
– Кофе с молоком, если можно?
– Конечно, дорогой. Я уже знаю, чай ты предпочитаешь пить по ночам, – улыбнулась Ольга.
– Догадываюсь. Ты принесла чай, а я…
– … похрапывал, – завершила она.
– Ой, как стыдно!
– Не переживай. По-моему все мужчины храпят. А ты лишь похрапывал, – засмеялась Ольга, – садись.
– Спасибо, но мне прежде нужно умыться, вот только… как я побреюсь?
– У меня кое-что есть, только не знаю, подойдёт ли… – она проводила Марка в ванную комнату.
После завтрака он спросил:
– Ты не собираешься на работу? Я тебя отвезу.
– Нет, спасибо, я поеду сама, чуть позже.
– Если чуть позже, я могу подождать.
– Ты на работу опоздаешь.
Марк подошёл и обнял её сзади:
– После такой ночи можно и опоздать…
– Да… это была восхитительная ночь! Марк, мне надо знать, скажи…
– Что?
– Тебе понравилось?.. то есть… я в постели… у тебя ведь были женщины моложе меня.
– Знаешь, я давно не испытывал такого влечения, такой нежности… Ты превзошла всех. Я до сих пор чувствую вкус твоих губ.
Он говорил искренне, Ольга это почувствовала. На глазах у неё появились слёзы.
– Ты, пожалуйста, иди без меня, мне надо немножко побыть одной, успокоиться, слишком сильные эмоции. Иди, милый.
Она стала раньше уходить с работы. Марк заезжал за ней, и они ехали к Ольге домой ужинать. Домашняя атмосфера ласкала Марку душу. Всплывало в памяти что-то уютное, позабытое. В выходные они ужинали в ресторане. Чаще он водил её в джазовые рестораны, которых в Москве стало немало. В другие дни ходили в театр или в Дом музыки. Марк любил музыку. Дома у него набралась солидная коллекция классики и джаза. В хорошую погоду они выезжали на природу. Однажды поехали в Ясную Поляну, где, как оказалось, Марк ни разу не был, а Ольга – только однажды, будучи ещё школьницей. Однако впечатление осталось не самое лучшее – повсюду их сопровождали толпы людей. «Приезжайте в будний день, – порекомендовала работница музея, – народу будет значительно меньше». На обратном пути Марк рассказал Ольге, как он двадцать лет назад повёз маму по её просьбе в Пушкинские Горы и они замечательно провели там три дня. Мама радовалась, увидев места, которые описал поэт в романе «Евгений Онегин», – Михайловское, Петровское, Тригорское. И хотя усадьбы эти практически воссозданы заново, однако с таким пиететом к поэту, что в них невольно ощущался его дух. В сочетании с потрясающей красотой окружающей природы это оставило неизгладимое впечатление.
– А мы поедем туда? – спросила Ольга.
– Поедем. И не только туда. Мы поедем в Европу, Америку, Азию… Куда твоя душа пожелает.
– Душа желает послезавтра пойти в театр Петра Фоменко.
– Я позвоню, закажу билеты.
– Не трудись, билеты есть. На сей раз я приглашаю.
– Замечательно! Люблю инициативных женщин.
– Ты всё ещё употребляешь множественное число?
– Я сейчас докажу, что ты у меня единственная.
Марк остановил машину на обочине и кинулся обнимать Ольгу. Она, смеясь, придерживала его руками:
– Перестань, люди же смотрят.
– Ладно, потерплю до ночи. А ночью докажу тебе глубоко и проникновенно!
– Марк, ты как мальчик, – смеялась Ольга.
На спектакль могли опоздать – застряли в пробке. До светофора, на котором следовало по стрелке повернуть направо, оставалось метров сто. Но впереди произошла авария, породившая жуткий затор. К тому же стрелка включалась с большими перерывами. Они стояли уже минут двадцать. Марк нервничал. Справа узкая дорога уходила во дворы. Он решил объехать пробку через дворы и повернул направо. Народ смекнул, что этот, который повернул во дворы, самый умный, и за Марком одна за другой поехали машины. Однако метров через сто дорога привела к старому двухэтажному дому с колоннами и разбитой перед ним клумбой, где и закончилась. Марк чертыхнулся, объехал клумбу и остановился перед вереницей машин, которая следовала за ним. Дорога хоть и была двусторонней, но вдоль неё стояли припаркованные автомобили, не позволяющие разъехаться в обе стороны. Из цепочки машин образовалась петля, позволяющая теперь выбираться обратно только задним ходом.
– Похоже, приехали! – Марк нахмурился.
– Похоже, Иван Сусанин! – Ольга смеялась.
– Да, смешно! Только мы теперь отсюда не выберемся при такой пробке.
Через пару минут водители начали выходить из машин и оглядываться. Среди них молодой парень стал возмущаться:
– Полный трындец! Что за мудак сюда завернул?
Ольга улыбнулась:
– Кажется, это о тебе. Может, представишься?
Марк вышел из машины:
– Я завернул. Только как назвать тех, кто за мной поехал?
Кто-то из водителей рассмеялся:
– Да так же!
Народ неожиданно повеселел.
– Давайте теперь задом потихоньку выбираться, – поступило предложение, – другого выхода нет.
– Правильно, только надо, чтобы кто-то руководил возле дороги. Иначе поток машин нас не пропустит.
Молодой парень, метко обозвавший Марка, вызвался руководить процессом.
– Какой у нас креативный народ! – сказал Марк и включил заднюю передачу, когда первой машине с конца цепочки удалось задом выехать на основную дорогу.
– Марк, ты теперь последний в ряду, зачем тебе ехать задом. Дождись, пока предпоследняя машина проедет, и поезжай передом, – предложила Ольга.
– Предложение дельное, но я уже чувствую себя неотъемлемой частью команды мудаков. Из чувства солидарности не хочу выделяться.
– Похвально! Знаешь, у меня есть ещё одно креативное предложение.
– Какое?
– Давай прямо здесь бросим машину и поедем на метро, потом за ней вернёмся. Тогда мы не опоздаем на спектакль.
– О! Точно! И откуда в этой маленькой красивой головке столько гениальных идей?
В один из солнечных июньских дней они сидели на скамейке в парке в ожидании завершения технического обслуживания машины Марка – оставили её в сервисном центре и решили прогуляться. На соседней скамейке девочка примерно трёх лет разложила игрушечную спальню и без умолку щебетала, укладывая в кроватку куклу. Рядом сидела мама с книжкой в руке.
У Ольги зазвонил телефон – послышалась мелодия из мультфильма «Бременские музыканты». Перед отъездом в Нью-Йорк мобильник подарила ей дочь Катя со словами: «Твой уже устарел». Звонила Наташа, отпрашивалась в понедельник до середины дня.
Услышав знакомую мелодию, девочка оставила куклу и подошла к Ольге.
– Я знаю эту песню, – сказала она.
– Может, споёшь? – спросила Ольга.
Девочка начала петь:
– Ни-чи-во на сете луче не-э-ту, чем блодить длузям по белу се-э-ту! – потом вдруг остановилась: – Ты не поёшь? – удивилась она, глядя на Ольгу.
– Хорошо, – сказала Ольга, – давай вместе, только сначала.
Они спели целый куплет. В конце, исполняя партию осла, девочка чуть понизила голос и стала качать головой: «е!… ее!… ее!». Было ужасно забавно и смешно. Ольга с Марком смеялись от души. Увидев, как они радуются, девочка захлопала в ладоши со словами: «Ула! Ула!», чем привела обоих в полный восторг.
– Маша! – позвала её мама, – твоя Алёна проснулась.
Это неожиданное известие так захватило Машу, что она сразу потеряла интерес к Ольге и побежала к кукле Алёне.
– Какая прелесть! – воскликнула Ольга, глядя ей вслед.
– Да, очень забавная девочка, – сказал Марк.
– А ты бы хотел такую дочку?
Марк выдержал небольшую паузу:
– Оля, нам уже поздно. У тебя есть дочь. Нам хорошо вдвоём, а мне больше ничего не надо. Я не хочу, чтобы одноклассники говорили моему сыну: вон, дед твой идёт.
– Я бы сама ходила за ним в школу.
– Нет, Оля, давай не трогать эту тему.
Больше таких разговоров она не заводила.
Ольга несколько раз была дома у Марка, но на ночь не оставалась. Однажды он предложил:
– Хочешь, переедем ко мне жить? Представляешь, на работу будешь ходить пешком.
Квартира Марка была хорошо оборудована и по площади превосходила Ольгину двухкомнатную. Но она отказалась. И дело не в том, что ей пришлось бы многое изменить в его жилище холостяка, чтобы приспособить для совместной жизни. Ей не понравилась формулировка предложения. Акцент делался на удобстве ходить на работу пешком, а чего-то важного недоставало. Она не услышала того, что желала от него услышать, и не была уверена в твердости намерения Марка соединить их жизни. Ольга не хотела, вернее, опасалась оказаться со временем навязчивой или, не дай бог, лишней. А он, живя в её квартире, всегда при желании мог уйти к себе. Она допускала такой финал. Ольга никогда не спрашивала Марка, когда он заедет за ней, придёт ли ночевать. Марк всегда сам звонил ей в конце рабочего дня и согласовывал планы на вечер.
В начале июля Ольга сообщила Марку, что собирается поехать к дочери в Нью-Йорк.
– Хочешь, я поеду с тобой? – предложил он.
– Знаешь, я пока дочке не рассказывала о тебе. Поеду, расскажу. Давай лучше в следующий раз.
За два дня до отъезда Марк спросил:
– Когда у тебя рейс? Я отвезу в аэропорт.
– Спасибо, но не стоит. Это будний день, зачем тебе отрываться от работы и мучиться в московских пробках? Я уже договорилась с нашим водителем, он меня отвезёт. Я позвоню тебе, когда прилечу.
– Надолго едешь?
– Примерно на месяц, точно сказать не могу.
– На месяц? – удивился Марк.
– Дочка соскучилась, еду в первый раз, я не могу приехать к ней всего на несколько дней. И потом, она беременна, собирается рожать. Думаю, помощь моя потребуется.
– Понятно, – у Марка упал голос, – буду скучать.
– Приятно слышать.
После отъезда Ольги Марк стал жить своей прежней жизнью. Но теперь она ему казалась постылой и убогой. Знакомым женщинам он уже не звонил – не было никакого желания кого-то видеть. Однажды вышла на связь Светлана, которой он не так давно звонил почти каждую неделю. Но сейчас ему показалось, что она всплыла из забытого прошлого, к которому уже не может быть возврата. Он отчётливо ощущал водораздел, образовавшийся в его жизни с появлением Ольги. До её отъезда в Нью-Йорк Марк не до конца осознавал, как много она значила для него, как наполняла собой его существование. Почувствовав вдруг пустоту, он только теперь стал понимать, какую важную роль Ольга играла в его жизни. И, конечно, Марк с нетерпением ждал её возвращения. По телефону они общались раз в неделю по субботам, а в будние дни обменивались короткими письмами по электронной почте.
Марк стойко выдержал первый месяц, не спрашивая, когда она вернётся. Но прошла неделя второго месяца, и он поинтересовался, на какое число она будет брать билет. Ольга ответила, что пока она нужна Кате, будет ждать её родов и что это произойдет примерно через месяц.
– Как? Ещё один месяц? – резко вырвалось у Марка.
Ольга стала виновато повторять уже сказанное, при этом голос у неё почему-то задрожал.
– Что с тобой? У тебя всё в порядке? – спросил он.
– Да… всё… нормально, – ответила она, но нетвердый голос выдавал волнение. Впервые слова её прозвучали странно и неубедительно.
Он вдруг почувствовал, что Ольга уходит от ответа, а может, не раскрывает истинной причины своего затянувшегося пребывания в Нью-Йорке. Они попрощались, и у Марка на душе стало тревожно. Закралось подозрение в недосказанности, в том, что Ольга что-то скрывает от него. Но что? На следующей неделе он ей ничего не написал, с трудом дождался субботы и позвонил. Марк надеялся, что Ольга сама затронет тему своего возвращения, тем более что, не написав ни строчки за неделю, он тем самым явно выразил своё недовольство. Но разговора не получилось, он, что называется, не клеился, мешала какая-то неожиданно возникшая между ними напряжённость. Говорили они почему-то о пустяках и недолго. Голос Ольги хоть и не дрожал, но темы своего возвращения она так и не коснулась, и они попрощались, не сказав друг другу ничего существенного.
Марк был сильно встревожен и теперь уже почти убеждён, что произошло что-то серьезное. Но что могло случиться? Почему она так неожиданно изменилась и, похоже, охладела к нему? Неужели она его бросает? Но почему? Ведь всё у них шло просто замечательно! Может, он в чём-то виноват перед ней? Но в чём? Марк мучился и не мог найти вразумительного объяснения поведения Ольги. И вдруг перед глазами возникла картина, которая хранилась в недрах его памяти, но ни разу не была извлечена. Он вспомнил момент, когда Ольга, взяв под руку молодого красавца с черной бородкой, шла с ним и весело о чём-то болтала. Эта сцена остро кольнула Марка в сердце. Он ведь мысленно называл её «моя Оленька» и уже не допускал, что кто-то рискнёт отобрать у него дорогого человека. Как он мог забыть этот эпизод с красавцем и ни разу не поинтересоваться у Оли, кто это был, черт возьми?!
– Игорь, привет!
– Привет! Ты куда пропал? И на звонки не отвечаешь?
– Ты звонил? – спросил Марк рассеянно, хотя вспомнил, что видел в телефоне неотвеченные звонки друга, но не перезвонил.
– Ты, похоже, стёр меня из памяти.
– Прости, Игорь. Я хочу зайти к тебе.
– Вот так радость! Заходи.
– Ты будешь дома через полчаса?
– Ты же хочешь зайти, куда ж я денусь?
Дверь открыла Жанна, жена Игоря. Она очень тепло относилась к Марку. Жанна принадлежала к той редкой породе женщин, которые фонтанируют жизнелюбием, заражают своей энергией окружающих, вызывая одни положительные эмоции.
– Марик, привет! Заходи! – она обняла Марка. – Как я рада тебя видеть!
– Привет Жанночка. Давно не виделись.
– Да, ты не приходишь. А мы с Игорем недавно тебя искали.
– Вот, пришёл, на ловца и зверь бежит.
– Замечательно, что пришёл! А я, к сожалению, сейчас ухожу. С Антошкой надо посидеть. Ксюша с Тёмой собрались куда-то, а этот маленький упрямец, представляешь, отказался к нам ехать. У него новая компьютерная игра – не оторвать.
– Вы, наверное, вдвоём собирались ехать, я расстроил ваши планы? – спросил Марк.
– Ну что ты, Марик, Игорь с удовольствием с тобой останется. Стол уже накрыт. Суп он подогреет, – Жанна бросила взгляд на мужа: мол, не забудь.
Каждый раз, когда Марк бывал у них, она кормила его домашним супом и деликатно намекала, что могла бы подыскать ему невесту.
– Марик, извини, что так получается, к сожалению, мне надо бежать, а ты не забывай нас, пожалуйста, приходи, ладно? Обещаешь?
– Обещаю.
– Ну, пока!
– Спасибо, Жанночка, пока.
Марк прошёл в гостиную.
– Ты на машине? – спросил Игорь.
– Я приехал на метро и принёс текилу.
– На метро – звучит замечательно. Только текила твоя, скорее всего, тёплая. Может, водочки холодной?
– Давай водочки, раз холодная.
– Жанна меня не простит, если я не задам тебе этот вопрос – суп разогревать?
– Если только для тебя. Я не хочу.
– Тогда садись.
Игорь налил водки.
– Ну, за встречу! И чтобы почаще случались встречи в нашей бешеной жизни.
Выпили.
– Бери рыбу, вкусная, холодного копчения… Ты какой-то помятый. Здоров?
– Да.
– Здоров – это уже хорошо. Как на работе? Проблемы? – Игорь почувствовал, что Марка что-то гложет.
– Там всё в порядке.
– Замечательно! Давай ещё по одной.
– Давай.
Выпили.
– Стало быть, – продолжал Игорь, – ты здоров, Марик, на работе всё у тебя в норме, близкие твои люди, то есть я и Жанна, слава богу, живы, здоровы. Чем же твоя старая задница озабочена?
– Сейчас Жанночка намекнула бы, что мне необходимо жениться.
– Я тебе на это намекать не буду. Можешь резвиться со своими девочками до гроба. Ты ведь не один летал на Бали?
– Давно это было.
– Ты же не радуешь нас визитами. С кем же?
– С Оксаной, – ответил Марк.
– Что за Оксана? Та девица, с которой я тебя видел в последний раз?
– Ты видел Светлану.
– Вон их сколько! Они отличаются?
– У Оксаны круглая попа.
– Это преимущество!
– И ещё она вместо «до свидания» говорит «целую в грудь».
– А это уже в корне меняет оценку в её пользу. Будет радовать тебя до конца жизни.
– Оксана?
– Попа.
– Игорь… мне плохо… понимаешь?
– Вижу, жду, пока соблаговолишь объяснить. Может, ещё по одной?
– Давай.
После выпитой рюмки Игорь спросил:
– Ну, так что произошло?
– Я полюбил женщину.
– Вот те раз! Кто ж их не любит?! Твои слова.
– Мои, только сейчас они неуместны.
– Извини. Ты меня удивил. Кто она?
– Работает в аптеке заведующей, зовут её Ольга, ей сорок три года.
– Ты преодолел тридцатилетний рубеж? Поздравляю.
– Не надо, у меня были разные женщины.
– И что же, неужели у тебя это серьёзно?
– Да, Игорь, серьёзно. Никогда не думал, что такое может со мной произойти.
– Это уже интересно! Только объясни толком, что случилось.
– Мы расстались. Вроде бы временно. Она уехала в Нью-Йорк, к дочке на месяц. Но уже заканчивается второй месяц, а Оля не возвращается. Я себе места не нахожу.
– Она же не на Марс улетела. Сегодня даже с Марсом есть связь.
– Мы с ней общаемся примерно раз в неделю, но… как-то натянуто, не так как раньше, когда жили вместе. Мы жили с ней три месяца, и это были самые счастливые дни в моей жизни. Она удивительная, тонкая, умная, в ней столько тепла и нежности, её голос ласкает слух. Я скучаю.
– Да, Марик, ты меня сильно удивил. Теперь вижу, что ты серьёзно влип. Только я не очень понимаю вашу проблему. Если вы общаетесь и, как ты утверждаешь, Оля – тонкая, умная женщина и, если я правильно понимаю, любит тебя, то почему она не может объяснить причину своей задержки? Почему вы, два неглупых человека, не можете понять друг друга?
– Причину она объясняет: дочь беременна, скоро ей, правда, не знаю когда, рожать. Оля хочет быть рядом с дочерью, помогать ей во всём.
– Чем тебя не устраивает это объяснение?
– Есть ощущение, я не могу от него отделаться, что Оля что-то скрывает от меня, недоговаривает. Два месяца – это слишком долго. Я опасаюсь, не бросает ли она меня? Понимаешь, ещё до того как мы с Олей сошлись, я видел её с одним красавцем, намного моложе меня. Я о нём только вчера вечером вспомнил. У нас с Олей так стремительно и замечательно развивались отношения, что мы даже, как мне казалось, сроднились, а этот тип у меня просто вылетел из головы. Я не знаю, кем он был в её жизни, только видел, как она брала его под руку. Никогда не испытывал ревности, а вчера вспомнил эту картину, как Оля шла, держа его под руку, – и всё во мне перевернулось.
Игорь смотрел на Марка и улыбался.
– Что ты лыбишься?
– Просто не представлял тебя в этой ипостаси.
– Я думал, ты что-нибудь разумное скажешь.
– Скажу. Прежде всего, я очень рад, что ты встретил Олю. Что касается сложившейся ситуации, то здравый смысл подсказывает только одно решение – тебе надо съездить в Нью-Йорк, поговорить с ней и на месте всё выяснить.
– Да, ты прав. Мне надо было раньше это сделать. Куплю билет на неделе, виза у меня есть. Только не буду говорить об этом Оле. Свалюсь как снег на голову. Жаль, не знаю точного адреса. Знаю только, что живут на Брайтон-Бич. Оля показывала фотографии дочери. Помню на одной из них дочь с мужем на фоне дома, в котором они живут. Правда, там дома похожи, но ничего, найду.
– Хочешь поехать инкогнито?
– Да. Вдруг она там… с этим типом, молодым. Если увижу их вместе, сразу вернусь, без объяснений.
Через неделю Марк прилетел в Нью-Йорк и поселился в гостинице на Манхэттене. Утром следующего дня он на метро добрался до Брайтон-Бич и довольно быстро нашёл дом, который видел на фотографии. Марк дважды прошёлся вдоль улицы и убедился, что память его не подвела.
Стоял солнечный и не очень жаркий сентябрьский день. Марк прогуливался неподалёку от дома, наблюдая за подъездом, куда постоянно входили и откуда выходили жильцы. Спустя час он увидел беременную женщину, которая шла по направлению к дому. Марк подошёл ближе и, когда женщина входила в подъезд, убедился, что это была Катя, дочь Ольги. «Значит, сегодня я увижу Ольгу, – решил Марк. – Не может же она весь день сидеть дома».
Прошли два томительных часа, прежде чем Марк увидел, как Ольга и Катя вышли из подъезда и направились в его сторону. Марк сделал несколько шагов и… встал как вкопанный: навстречу шли две беременные женщины. Когда до Марка оставалось метров десять, Ольга заметила его и остановилась. Он смотрел широко раскрытыми глазами на её пока небольшой, но уже заметный живот. Катя спросила:
– Мама, это Марк?
– Да, – ответила Ольга, не отрывая от него глаз.
Марк приблизился к Ольге, бережно положил руку ей на живот и спросил:
– Кто у нас?
– Девочка, – сказала она.
– Девочка… – повторил он. – Как назовём?
– Как пожелаешь.
– Давай назовём как мою маму – Вера.
– Конечно, Вера, – сказала Ольга, глядя на Марка глазами, полными слёз.
Марк обеими руками взял её голову, поцеловал в губы, затем посмотрел на улыбающуюся Катю:
– А ты внешне не очень похожа на маму, – подошёл и поцеловал её в щёку.
В Нью-Йорке Марк провёл три дня. Они даже успели сходить на мюзикл, но в основном гуляли в Центральном парке, этом прекрасном оазисе посреди огромного мегаполиса.
– Тебя здесь врач наблюдает? – спросил он, когда они сели на скамейку.
– Да, и знаешь, как ни странно, всё у меня в норме, несмотря на возраст.
– Ты собираешься здесь рожать?
– Пока не решила, – ответила Ольга.
– Я хочу, чтоб ты рожала в Москве.
– Ладно, я приеду, только попозже. Нам с Катей хорошо вдвоём, мы стали подружками. Ей скоро рожать, я буду нужна. Представляешь, племянница будет старше своей тётушки.
Марк улыбнулся, обнял Ольгу, потом словно вдруг что-то вспомнил:
– Да… – сказал он, нахмурившись, – я давно хотел спросить тебя, кто этот тип с бородкой, что ухаживал за тобой?
– С бородкой? Ухаживал? – удивилась Ольга.
– Да, ухаживал, – настаивал Марк, – я видел.
– Боря, что ли?
– Не хочу знать, как его зовут, но ты его под руку брала.
– Это мой одноклассник, Боря. Он хороший, добрый, но… без царя в голове. Он на самом деле приходил ко мне свататься. Смешной! Не виделись столько лет, и вдруг… свататься. Два раза был женат, сын растёт, а он всё холостой. За день до этого мы собирались с одноклассниками в ресторане. Боря пришёл за мной в аптеку, и я действительно взяла его под руку… Постой, а ты как мог его видеть? – рассмеялась Ольга, – следил за мной с третьего этажа в подзорную трубу?
– Не следил, а наблюдал.
Ольга долго смеялась, а потом сказала:
– Марк, я очень тебя люблю.
– Приятно слышать. И вот что, приедешь в Москву и выйдешь за меня замуж.
– За тебя? С какой стати?
Её реакция задела Марка:
– То есть? Как это «с какой стати»?
– Ну почему я должна выходить за тебя замуж? – Ольга прижалась к нему, улыбнулась и продолжила своим ласкающим голосом: – Должно же быть для этого какое-то основание?
– Основанием является то, что я люблю тебя и, похоже, это впервые в моей жизни.
Она нежно поцеловала его и прошептала:
– Наконец ты произнёс волшебные слова.
– Мне казалось, ты это чувствуешь.
– Конечно, я чувствую, любимый. Но хотя бы раз в жизни хочется это услышать.
В аэропорту Кеннеди Марка провожали Ольга, Катя с мужем Сергеем и две пока не родившиеся девочки. Провожали тепло. Марк вернулся в Москву умиротворённый.
В начале ноября приехала Ольга. Марк встретил её в Шереметьево.
– Марк, отвези меня, пожалуйста, в роддом. Я звонила туда из Нью-Йорка и договорилась.
– Оленька, но ведь срок пока…
– Да, но я нуждаюсь в наблюдении, меня там ждут.
Он отвез её в роддом. На следующий день приехал проведать.
– Дорогой, зачем тебе сюда ездить? – сказала Ольга, – нет никакой необходимости, нам достаточно общаться по телефону.
Со дня возвращения Ольги из Нью-Йорка прошло десять дней. По вечерам Марк звонил ей, справлялся о здоровье. Она отвечала, что серьёзных отклонений от нормы нет и она под наблюдением.
В тот вечер он задержался на работе и ехал домой в половине девятого. Чувство голода одолевало. «Лучше по пути где-нибудь поужинать, – подумал Марк, – это будет быстрее». Зазвонил телефон:
– Здравствуйте, Марк! – прозвучал незнакомый женский голос.
– Добрый вечер!
– Меня зовут Татьяна, я лежу с вашей женой в одной палате…
– Что случилось? – встревоженно спросил он, понимая, что Ольга без особой надобности не просила бы чужую женщину звонить ему.
– У вашей жены начались роды…
– Как? Уже? – перебил её Марк.
– Если у вас есть возможность, лучше приехать.
«Что за идиотская фраза!» – мелькнуло в голове у Марка. Он остановил машину и спросил:
– Как Оля? Как её состояние?
– У неё преждевременные роды, мне трудно судить, вам лучше приехать.
– Конечно, но я хотел бы… – в трубке раздались прерывистые гудки.
Охваченный волнением, Марк нервно нажал на газ. Машина рванула вперёд, едва не задев мчавшийся на большой скорости автобус. «Стоп! – сказал он себе, – надо успокоиться, необходимо без происшествий добраться до роддома».
Через двадцать минут он был в приёмной. Медсестра, услышав фамилию Ольги, попросила подождать и почему-то вышла за дверь и позвала другую, видимо, старшую по должности.
– Вы муж? – спросила та и после утвердительного кивка Марка сказала: – Пойдёмте со мной.
Ни о чём не спрашивая, он последовал за ней, полагая, что медсестра ведёт его к врачу. Но та, проводив его через длинный коридор, привела в небольшую комнату, где никого не оказалось. Марк вопросительно посмотрел на неё.
– У вашей жены начались преждевременные роды, – голос медсестры выражал явную озабоченность, – вам лучше здесь подождать.
– Как её состояние? Что с ней? – волнение Марка усиливалось.
– Роды очень непростые, но у нас замечательные специалисты.
– Что значит «очень непростые роды»?
– Тяжёлые, есть осложнения, делается всё возможное, но… – медсестра не договорила.
– Вы хотите сказать… есть угроза жизни?
– Я этого не сказала. Надо ждать.
Марка вдруг охватила дрожь, он потерял чувство реальности:
– Где это происходит? Я должен видеть Олю, куда надо идти? – он сделал несколько шагов, но медсестра преградила ему дорогу.
– Пожалуйста, успокойтесь, вас туда сейчас уже не пустят, и, поверьте, врачи у нас опытные, делают всё необходимое. Вам лучше всё-таки сесть и ждать, садитесь, пожалуйста.
– Ждать… ждать… – повторял Марк.
Он сел на стул, положил руки на колени и просидел неподвижно в таком положении сорок минут. Что за странная штука – жизнь, думал Марк, живёшь, суетишься… а ради чего? Неужели для того, чтобы однажды исчезнуть, не оставив никого и ничего после себя? Люди оставляют научные теории, изобретения, иным удаётся сотворить великие произведения искусства. Простые люди растят детей в надежде, что те будут творчески более продуктивными. А что оставит он? Его даже добрым словом никто не помянет, разве что два-три человека. Когда была жива мать, Марк знал, что живёт ради неё. После смерти матери прошло десять лет. Десять пустых лет! Если Оля не выживет, его охватит жуткая пустота, беспросветная тьма никчёмного существования. Но нет, он уже не сможет так жить. Уж лучше смерть. Да, теперь он понимает чувства того старика, что хотел умереть и надрывно плакал над своей убогой судьбой.
В комнате было тихо. Ему казалось, время остановилось, хотя был слышен глухой ход настенных часов. Медсестра словно затаилась, её присутствие не ощущалось. Вдруг в коридоре послышались шаги. Кто-то прошёл мимо закрытой двери. Медсестра быстро встала и вышла из комнаты. Человек, видимо, остановился, поскольку шаги перестали звучать, и начал что-то говорить. Гулко раздавался в коридоре низкий мужской голос. Марк насторожился и стал прислушиваться, однако ничего из речи не уловил. Звуки будто рассеивались в пространстве. И вдруг медсестра внятно произнесла:
– Муж здесь, ждет вас в ординаторской.
Сомнений не оставалось, речь шла о нём. «Сейчас войдёт, – подумал Марк, – что он собирается мне сказать?» Нервы у Марка были на пределе, он отчётливо слышал собственное сердцебиение. Дверь, наконец, распахнулась, и в комнату вошёл невысокий лысый мужчина лет пятидесяти, в халате, с выпуклыми глазами и густыми усами. Марк при его появлении поднялся со стула и почему-то стоял сгорбившись.
– Ну что, слава богу, всё обошлось, – спокойно произнёс мужчина. – Жена восстанавливается, а девочка родилась крохотная, что поделаешь, недоношенная, но ничего страшного, думаю, всё будет нормально. Не таких выхаживали.
Марк медленно воспринимал смысл сказанного.
– А… как жена? – спросил он.
– Не скрою, была на грани, помучились мы немало, но всё уже позади.
Марк подошёл к доктору, обнял его, на глазах появились слёзы.
