Loe raamatut: «Позывные «Соты». С красной строки. Книга I», lehekülg 2
Ростов-на Баме
1.Предисловие
В моей жизни был БАМ. Я его не строила, но он был в моей жизни.
Об этом очень пожалело ростовское руководство, и партийное, и хозяйственное.
Об этом пожалело, вернее, даже возмутилось какое-то высокое ведомство, куда Всесоюзное радио послало запрос по моему материалу «Писатели у микрофона». Почему на БАМе по проекту жгут лес?
Ведомство не ответило по существу. Оно возмутилось: Как вы могли её послать на стратегический объект?!
Да не понимал ростовский Союз писателей, кого он посылает!
Я и не думала ехать на Бам, и в мыслях не было.
На улице встретила секретаря нашего ростовского отделения союза писателей, Петра Васильевича Лебеденко.
– Поедешь на БАМ?
Для меня это, как пароль:
– Конечно!
– Надо только подобрать тебе кого-нибудь из ребят. Я займусь этим.
Там же, на улице, встречаю Толю Гриценко.
– Мы едем на БАМ. Я старший.
– Тогда я не еду.
– Хорошо-хорошо, едем на равных.
Мы были вместе только до гостиницы, и уехал он значительно раньше меня.
Я с утра и до вечера ходила по посёлку со своим магнитофоном. Задавала вопросы. А он наматывал, наматывал жизнь строителей – победы, проблемы, трудности. Вся страна, все средства массовой информации кричали только о победах – БАМ! БАМ! БАМ!
И вот приезжает молодая женщина, ходит, всем улыбается и задаёт серьёзные вопросы.
Руководство отряда отмахивается:
К нам собкор приезжал уважаемой газеты. Ну, у людей такая вера в печать! Мы ему всё выложили. А он…
Мне, говорит, положение не позволяет такие вопросы поднимать. Вот если бы я был начальником отдела…
Я сказала:
– Я не обещаю вам помочь, но я попробую…
Для меня почему-то не существовало неудобных тем и вопросов. Каким-то чудом я избежала серьёзных реакций. Но печататься всегда было трудно.
Тогдашний БАМ – это очень давняя история. Но это история. Я не редактировала расшифровки своих записей. Они прозвучали в прямом эфире и от первого лица. Я преклоняюсь перед этими людьми.
Мне не удалось опубликовать этот материал, хотя я билась, как могла. Я хочу, чтобы это осталось на бумаге хотя бы только в моей книге. Чтобы люди, которым она попадёт в руки, знали, как это было.
2.Магистральный
В самолёте на БАМ с нами летел цветной телевизор. Новенький, в своей привычной в городских условиях упаковке, он погрузился в Иркутске и выгрузился в Казачинске. И пожилая женщина в платке и валенках начала звонить кому-то
– Ну, что же ты? Я уже в Казачинске, Конечно. Да, ничего, всё в порядке. Я жду, давай быстренько.
Я знала, конечно, что строительство посёлков на БАМе идет полным ходом, что люди как-то обосновались на новом месте, но цветной телевизор…
Я летела в командировку на БАМ на несколько дней. Знала, конечно, что БАМ – это такое необъятное понятие, здесь и строительство мостов и туннелей, и жилых посёлков, и прежде всего прокладка самого железнодорожного полотна.
Меня особенно интересовало строительство посёлка Магистральный на Западном БАМе, потому что его вел строительно-монтажный поезд Донской, ростовчане, мои земляки.
Летели мы без каких-либо задержек. В Иркутске, на аэродроме, в лицо пахнул мороз – сибирский, жёсткий устоявшийся к середине ноября. Стало боязно как-то – лететь в такую даль!
Но в здании аэровокзала было тепло и уютно, и столько людей собирались здесь лететь в самые разные стороны, что и наше путешествие стало обычным, я бы даже сказала – будничным.
В маленький самолётик загружалась почта – посылки, бандероли, их было много, взамен из люка бpocили в грузовик несколько мешков с балластом, а в это время механик обрызгивал из насоса соляркой шасси, колеса, какие-то определённые места на крыльях от обледенения. Сибирь…
Ещё три часа лёту, и мы в Калачинске. Не успеваем позвонить в Магистральный, чтобы за нами прислали машину, как я слышу – есть попутная.
Возле неё собираются человек пятнадцать, она старая, неказистая, фургон закрыт на какую-то алюминиевую проволоку. Никто к этой проволоке не прикасается, ждут шофера.
Он появляется – в тулупчике, сапогах с мехом внутри, шапка чудом держится где-то сбоку на затылке.
– Никого не возьму, машина не оборудована для людей! Вы что, хотите, чтобы меня прямо на выезде ГАИ остановило?
Все молчат. Я отмечаю про себя наличие ГАИ, радостно удивляюсь этому, как и цветному телевизору. И отважно вступаю в переговоры. Беру ГАИ на себя. И настолько не верю, что эта, чудом, по моим представлениям, оказавшаяся здесь машина из Магистрального вдруг развернётся и уедет, что шофер, несколько раз разматывая и заматывая проволоку на кузове своего фургона, сдаётся и открывает дверь нараспашку.
Фура мгновенно набивается до отказа, становится тecнo, жарко и весело. Слышно, как шофер закрывает нас на проволоку, машина фыркает несколько раз и трогается с места.
Ну, дорога! Нac подбрасывает, кидает из стороны в сторону, узкая доска вместо лавки так жe мало приспособлена для сиденья, как дорога для комфортабельной езды. Мы не слетаем с нее исключительно потому, что некуда.
В крошечное окно виден лес, недвижный и заснеженный, и посёлки – рубленые кряжистые дома, поленницы у заборов, у стен до самых крыш, и снег, яркий от солнца.
В Магистральный въезжаем в сумерках. Но ещё светло, ещё долго светло, пока мы идем мимо домов по широкой улице мимо детского сада с привычными грибками с качелями во дворе, мимо спортивной площадки, телевизионной башни.
И мною овладевает чувство радостного удивления от этой мирной обжитости, добротности посёлка.
В гостинице нас встречают трое – xoзяйка Aннa Степановна, собачонка Марта, лохматая до невозможности, и внук Анны Степановны, Вовка.
Марта подняла страшный лай для порядка, чтобы мы знали, что здесь не проходной двор, а нормальный дом, охраняемый ею, Мартой.
Aннa Степановна пошла открывать нам комнаты, a Boвкa – босой, в лёгкой рубашонке и коротких штанишках, силился поднять мой портфель, и вся его светлая мордочка с круглыми голубыми глазами выражала такое радушие и гостеприимство, иначе он все это в свои год и восемь месяцев выразить не мог…
3. Немного истории
У поселка Магистральный есть свой генеральный план, первые кирпичные дома, свои старожилы и своя история.
Историки посёлка – школьники местной средней школы, они основали свой музей, который, конечно же, станет городским музеем в будущем.
Меня интересовала история CМП – Донскoro, но говоря о строителях постоянного посёлка, нельзя не сказать о строителях временного.
В материалах музея об этом говорится торжественно, повествовательно, эпически:
«24 мая на береговую площадку, там, где река Окумкиха впадает в Киренгу, приземлился вертолёт. Из него вышли квартирьеры ещё не существующего СМП – 391. Десант возглавил Герой Социалистического труда Феликс Эдуардович Ходоковский.
Они были первыми – Коротнев АД, Газизов М. Иt Комариотов Г. А., Буков Б. В., Зуев А., Ваганов А., Филимонов В. П., Шалаев В».
Это было в 1973 году. Всё было первое – первая палатка и первая свая, первое комсомольское собрание и первое новоселье.
Я смотрю на молодые веселые лица на фотографиях и завидую им. Конечно, у меня были в жизни какие-то свои рубежи, но не было первой палатки и первой сваи…
23 октября 1975 года был подписал приказ о создании строительно-монтажного поезда Донской в Ростове-на-Дону для отправки на БАМ.
БАМ строила вся страна. Соседями ростовчан оказались грузины в Ние, армяне в пocёлкe Звездный, краснодарцы, ставропольцы – это уже станции, где noлным ходом идёт строительство, Западный участок БАМа. А в это время в Ташкенте ведутся проектные разработки своей будущей станции.
17 февраля 1976 года назначен начальник и главный бухгалтер Донского в началось его формирование.
18 марта на место будущего поселка приземлился вертолёт с первыми ростовчанами. Сейчас там уже вбиты сваи под фундамент детского садика. Для подготовки к приёму основного отряда на этом вертолёте прилетели прораб Хомутов, плановик Дорофеева, рабочие Чавдарян, Ульянов, Ибрагимов, Кураковский, Нищета, Мясников.
31 марта из Ростова на БАМ отправился основной отряд в сорок человек.
Мне рассказала об этом Тамара Захарова, инженер производственного отдела поезда.
– Я совсем и не собиралась ехать на БАМ. В этот день первая группа улетала в Магистральный, а я просто пришла проводить и посмотреть, как они улетают.
А у них там каски, фуфайки – посмотрела я, у меня душа заболела. И я тоже захотела на БАМ. А маме я долго не говорила, боялась – старенькая она уже, правда, ещё две сестры у меня есть, она там не одна, но всё равно. Провожали нас, конечно, здорово, цветов было много – гвоздики, каллы. Музыка, все плакали, ктo и сильный был, просто не выдерживали..
Тут поезд подошёл, мы все на площадке, фотографируют нас, и все несут и несут цветы…
– Женщин много было?
– Четверо нас было, женщин. Вот так и поехали, И ехали мы дней десять.
– Почему же так долго?
– Обещали нам «зеленую улицу», но где там в тупик загонят, где заправки не было…
– С техникой ехали?
– С техникой. Приехали в Лену, потом в Якурим. Стояли там целый день, решался вопрос отправки дальше. Нас там встретил Юрий Борисович Курелюк, начальник поезда, он и решал дальше все вопросы.
– Ехать или не ехать?
– Ехать или не ехать, и как ехать, с техникой как быть. Зимник ужe был – никуда, таяло всё, реки вскрывались, очень сложно было с перебазировкой..
Решили ехать. И потом нам разрешил проехать до Звездного по этому пути, он ещё в эксплуатацию не был пущен. Отцепили наш купированный вагон, мы перешли в состав с техникой и поехали.
Время было конечно, незабываемое и неописуемое, ехали по рельсам, по БАМу уже, очень медленно – выехали в половине девятого вечера и часа в четыре, в половине пятого утра, приехали в Звёздный.
Очень холодно было. С вечера еще ничего, а ночью, хотя это и конец марта был, градусов за тридцать, руки-ноги околели до такой степени, что yжe не сгибаются и не разгибаются, пальто зимнее, в котором в Ростове было жарко, простo не ощущалось. Техника еще приняла весь холод на себя.
Но сначала мы и не чувствовали его, это уже к утру, а сначала мы все были поглощены этим зрелищем – дорога эта, и мост через Лену, и солнце, вообще – интересно, настолько интересно – не рассказать!
А потом приехали мы в Звездный. Я так замерзла, вынули меня из кабины трактора, посадили в ватный костюм, мужской, в рабочий, а он такой огромный, что я туда погрузилась, и не видно.
Это было в воскресенье, нас никто не ждал, а нам предстояла разгрузка техники, нужны были крановщики. В общем, нашу технику, а её было много, за два часа с платформы разгрузили слаженно так, два крана подцепляют трактор или бульдозер, как игрушечный, так здорово, красиво даже со стороны смотреть, и ставят в сторону. И трактор дальше отходит своим ходом. Все поражались прямо, и крановщики тоже.
– Ну, и ребята у вас, с такими не пропадете!
К вечеру мы готовились своим ходом двинуться до Магистрального. Лед вскрывался, проехать было невозможно, но мы всё-таки поехали, разрешили нам. Иначе месяц надо было ждать, пока река вскроется, пока дорога подсохнет, ждать и не работать, А все торопились работать.
Первая машина – «газик», в этой машине ехали прораб, секретарь, я и Юрий Борисович. Здорово было, и страшно и незабываемо.
Дорога ужасная, у нас «газик» становился на два колеса, прямо вертикально! Секретарь говорит – не поеду я на этой машине, лучше я, говорит» пешком пойду. Представляете? Вышла из машины, идет рядом, а мы едем.
– Это, значит, вы с такой скоростью ехали?
– С такой скоростью. А сзади нас остальная техника – бульдозеры, трактора…
И смотрим мы по сторонам – куда же мы едем, что это такое? Часов пятнадцать ехали сто шесть километров. Колеи такие глубокие, что «газик» садился на мост, ни туда, и ни сюда. И машины нас вытаскивали. Сзади разгонится машина, как поддаст, и мы выскакиваем. или тросом нас вытаскивали.
Приехали в Магистральный, крючья у нас o6oрваны, дверь болтается, в общем, машина стала па капитальный ремонт. И мы тоже приехали еле живые…
Приехали в гостиницу, там yжe были наших десять человек. Они встали с кроватей, места нам освободили. Нy, мы хоть бы поговорили, хоть бы словом обменялись – нет, мы падаем на кровати и моментально засыпаем. И спали часов до двух.
– А техника как перенесла этот переход?
– Техника шла долго, последний бульдозер полмесяца шёл, пришел только 1 мая. На переправе у нас механизаторы дежурили на всякий случай, рекa вскрывалась, прямо ходит лед, и мы переезжали по этому льду. но всё кончилось благополучно.
И ещё мне один случай запомнился. Ехали мы по дороге, и пить захотели. Смотрим – вагончики стоят. Я побежала, взяла кружку, вхожу – общежитие, и napни в общежитии. Смотрят на меня какое-то мгновение, будто я из сказки появилась. Я говорю – дайте, пожалуйста, водички! А они молчат. Я говорю – водички дайте! А они на меня смотрят. Я повернулась, ну, думаю, какие-то ненормальные, пойду в другое общежитие. Тогда они опомнились, бегут за мной – девушка, девушка, что вы хотели? Дали мне воды, потом выскакивают за мной – да откуда вы? Я говорю – едем, в Магистральный добираемся, «газик» у нас. – Как, вы едете на газике в Магистральный?
Тут наш «газик» подъехал, a они и говорят начальнику и прорабу – этo бесполезно, у нас машины сильные, нам нужен бетон, мы работаем, и вот стали, потому что сейчас практически пройти по трассе невозможно. Дальше невозможно, вы не проедете. А мы вот прошли, проехали.
4. Рельсы уходят
Магистраль я увидала утром. Когда мы накануне ехали в посёлок, промелькнула насыпь, кто-то сказал:
– Смотрите – БАМ!
– Что? Где? – А машина уже летела дальше, подпрыгивая на ухабах на всех своих колесах.
Утром мне показали БАМ специально, за мной зашли в гостиницу главный инженер Донского Григории Васильевич Быта и начальник планово-производственного отдела Клавдия Ивановна Ткаченко.
Рельсы лежали на невысокой насыпи, припорошённые снегом, и всё это казалось настолько обычным, прочным, будничным будто они здесь были всегда – как эти сосны, сопки, солнце и снег.
– В апреле 77-го сюда пришла дорога, в этом году рельсы ушли на Даван.
Рельсы ушли. Дорога всегда уходит, а города, посёлки остаются. Растут вширь и ввысь. Остаются, чтобы было, куда вести дорогу, нет дорог, идущих в никуда.
Будущий Магистральный начинается здесь – с первых кирпичных домов, построенных ростовчанами, и ещё раньше, с проектов, разработанных ростовскими проектировщиками.
На фотографиях в школьном музее я видела Генеральный план посёлка и участок со щитом: «здесь будет территория первого микрорайона». И место, где будет первый кирпичный дом «северного стиля», как выразились юные историки.
Сейчас этот дом уже построен – №18, он закончен 14 августа 77 года, выросли и дома №16 и №17, в ещё несколько домов в том же первом микрорайоне закончено в нулевом цикле.
Два дома заселены, в третьем заканчиваются штукатурные работы, и мы ходим по квартирам.
Отличные, надо сказать, квартиры! С прекрасной планировкой, просторные квадратные комнаты, большая прихожая, кухня со встроенным шкафом-холодильником. Ванная и туалет по проекту будут отделаны кафелем. Стены массивные, рассчитаны на самые сильные морозы.
Я трогаю рукой гладкую поверхность стены:
– Под обои?
– Зачем при таком качестве? Покрасим, – отвечают девушки- отделочницы. В доме уже подключены батареи, но он прогревается медленно, медленно отдают стены устоявшийся холод, и девушки все в ватниках, в платках, кругленькие и весёлые. Самая старшая из них – Нина Григорьевна Самошина.
– Давно вы здесь?
– Полтора года,
– Был уже посёлок, когда вы приехали?
– Был уже посёлок, строили первый каменный дом.
– Нравится вам здесь?
– Я только зашла в Магистральный, только зашла, и мне здесь очень понравилось. Я, конечно, себе БАМ представляла не такой, я думала, здесь и условия другие, но здесь отлично, мне здесь нравится очень даже.
И работа нравится – штукатур-маляр. Бригада хорошая, дружная, девчата все молодые, но и старичков не обижают.
– А семья у вас здесь?
– Семья здесь, дочка в восьмом классе учится, муж плотником работает. Думаем прожить здесь ещё годика три-четыре.
А Люба Лада приехала ещё раньше, в 76 году. Первый кирпичный дом заложили при нeй, а сейчас она уже живет в нём.
– Семья, дети, живу хорошо, думаем остаться в Магистральном постоянно.
Самая молодая в бригаде – Аня Крылюва.
– Я здесь училась с восьмого класса, приехала в 75 году. В школе было холодно – как фрегат у Петра I, спустили бы на воду, из всех щелей вода пошла бы, наверно.
Утепляли – всё равно холодно было, в ручках паста застывала. Сидишь, отдуешь маленько… В варежках занимались, в тулупах. Когда совсем холодно было, переходили заниматься в коридоры.
А лето наступило – утепляли сами школу, шпаклевали её, красили, всё в школе делали сами. Парк расчищали возле школы. Никогда не было скучно – ходили в походы, оставалась у нас суббота, с ночёвкой уходили в лес, особенно перед летом, привыкали к тайге.
В день открытия ХХУ съезда я стала комсомолкой, потом комсоргом класса. Класс был хороший, дружный, проучились вместе три года. Классным руководителем у нас была Галина
Николаевна Калашникова. В классе было очень здорово, даже сейчас тянет в школу.
Теперь работаю в нашей передовой бригаде, бригаде Мирошниковой. Работа нравится.
– Какие у вас планы на будущее?
– Хочу поступить в наш Иркутский политехнический институт на очное отделение,
– Я желаю вам успеха, Аня!
5. Праздники и Будни
Как всегда, вернувшись из командировки, пытаешься разобраться в калейдоскопе впечатлений и встреч, выделить главное.
Что, на мой взгляд, главное в Магистральном? Крепкий рабочий коллектив, хорошие, paбoтящие люди. На них всё держится в жизни, и эта магистраль тоже.
Ещё до рассвета собираются они возле конторы, пританцовывают, переговариваются неторопливо, перебрасываются шутками. Подходит автобус, они садятся и eдут по своим рабочим местам. Утро застаёт их уже за работой.
Задолго до рассвета начинает работать сваебойный агрегат, в 5 утра уже слышны его глухие мощные удары. На нём тоже работают молодые ребята – Савельев, Нестеров, Гранкин. Охотники, рыболовы, туристы.
– Рыба здесь – во! Охота прекрасная, знаете, сколько здесь белок, самые беличьи леса. Работа – отличная работа. Только вот ямобура нет на агрегате, а без него трудно, вечная мерзлота. У нас в Ростове Мехзавод делает эти ямобуры, и завод -то прямо рядом с нашим строительным трестом, но никак не допросимся ямобура.
И с кирпичом на стройке прямо беда с июня нет кирпича, всё лето пропало,
О кирпиче я слышу постоянно, я об этом ещё скажу особо, Мне хочется отметить друзою сторону вопроса – люди болеют за общее дело, за общую работу. Ведь на производительности сваебойного агрегата отсутствие кирпича никак не отражается, и на работе слесарей в котельной, и штукатуров – но о кирпиче слышу постоянно от самых разных людей.
Недавно, летом этого года, в СМП- Донской влился отряд из Кабардино-Балкарии. Я разговаривала с его прорабом, Мухамедом Цуновичем Гауновым.
Вид у него такой, будто он родился и вырос в Сибири, И отрад весь молодой, в нём работает тридцать пять человек,
– Первоначально намечалось создать отдельную хозрасчётную бригаду, но потом при СМП-Донском организовали такой участок. Нам здесь выделили фронт работ, это жилая группа Б станции Киренга.
– Будут ещё подъезжать люди?
– Пока не намечается, надо обеспечить работой тех, что уже приехали.
– А как с материально-техническим снабжением?
– Этим тоже сейчас занимаются, у нас там два человека в командировке, они там отгружают то минимальное количество, которое мы yжc затребовали отсюда, первую очередь, в скором времени всё это будет,
– Трудно было осваиваться после Кабарды?
– Да ничего, у нас тут говорят, что лучше Северный Кавказ, чем Южный Сахалин. Но ничего, ребята уже акклиматизировались, нормально работают.
Работают нормально, свои будни, свои праздники.
Все праздники вместе. Мне показывали столько любительских фотографий – вот это на 7-ое ноября, а это наша первая первомайская демонстрация, – видите, ничего ещё нет, только табличка, что здесь будет посёлок.
А это мы на Новый год. Молодые, веселые, славные лица. Это праздники общие. Но у посёлка уже есть и свои – годовщина первого отряда, сдача первого дома, первая свадьба и рождение первого бaмовца, Серёжи Парфентьева, он родился I июня 1977 года,
И ocoбый, памятный праздник – первый поезд на БАМе. Его ждали, к нему готовились, его пассажирами стали люди стройки – инженеры, рабочие, те, кто своим трудом почти на полтора года приблизил этот день.
Один из почётных пассажиров поезда – сварщик Володя Лысенко.
– За что вы были удостоены такой чести?
– Бригада заняла первое место, и видимо поощрили всю бригаду в моём лице поездкой на Даван.
– Расскажите, как это было.
– Поезд шёл из Усть-Кута, вернее, со станции Лена Восточная. Сели мы в Магистральном вечером, поезд был уже полный, и Магистральном село много народу. Из СМП-Донского ехало пять человек – главный инженер Григорий Васильевич Быта, штукатур – маляр Харузина, Шпагин и ещё Метлин с нашего участка.
Ехали мы долго, потому что остановки были, в Улькане ещё люди садились. В Кунерме были около трех часов ночи.
С нами ехал поезд «Комсомольской правды», журналисты, но за Дильбичином, разъезд есть такой, Дильбичин, их поезд отцепили, подъём там очень крутой. И поехала одни строители. Там митинг был торжественный, выступали представители Иpкутскoro Обкома партии, pyководство Бурятии.
Бригадир монтажников Лакомов, путеукладчик, передал молоток, которым забивал последний костыль, бригадиру бурятского участка, и они начали строить дальше.
– Чувствовали вы гордость за свою причастность к такой стройке?
– Конечно, чувствовал. Но, видите ли, мы строим станцию, строим жильё для железнодорожников. А там уже – железная дорога. И условия там совершенно другие, тут посёлок существует уже четыре года.
Мы ехали, ожидали, что здесь палатки, а тут большой посёлок, цивилизация.
Правда, нам тоже дали немного романтики, поселили в палатке, но это было недолго, три месяца. Потом расселили нормально, сейчас живём в вагончике, хорошо, тепло.
– Я вам пожелаю, чтобы хорошо работалось, и чтобы эта стройка запомнилась на всю вашу жизнь.
– Запомнится, непременно запомнится.
Непременно запомнится эта стройка и прорабу 3-го строительного участка Бориcy Пескину. Его рабочий стаж невелик.
В 1972 году он окончил институт в Куйбышеве и уже год руководит здесь, на БАМе, участком в 60 человек.
– Наш участок очень важен для посёлка, мы строим очистные coоpyжени, чтобы дома у нас были не xyжe. чем в любом другом городе, чтобы дать удобства в дома – они будут обеспечиваться водой и канализацией. Ну, и строим коммуникации от водоразборных сооружений к посёлку и от канализационных сооружений. Нa сегодняшний день очистные сооружения готовы под монтаж оборудования, вот с водоразборными несколько хуже, но в 79 году мы должны сдать oба эти объекта, у нас в домах в этом году будут все удобства, должны быть все удобства!
Для этого у нас хватает людей, плохо с материалами,
Нe хватает панелей для очистных сооружений. Нас очень плохо обеспечивают кирпичом, хотя и ростовчане и местные организации обещали. Если бы у нас было больше кирпича, мы бы гораздо больше могли сейчас построить домов и гораздо больше людей могли бы жить в этих домах, хотя и во временной эксплуатации.
– Очистные сооружения, что вы сейчас строите, рассчитаны только на первую очередь посёлка, или на всю проектную мощность?
– Времянок нет, на постоянный посёлок рассчитано.
– Я желаю вам, чтобы у вас был и кирпич, и панели, и все условия для работы, а работать здесь умеют.
– Спасибо, надеюсь, что ваши нежелания сбудутся.
6. Рассказывают здесь
Я познакомилась в Магистральном с самыми разными людьми, называли имена лучших, на которых равняется коллектив – Ольги Митрошиной, бригадира отделочников, депутата paйoннoro совета, Вячеслава Александровича Гусятникова и многих других.
Рассказали и такую историю.
Решено было в Магистральном протянуть временную теплотрассу, дать тепло во временные дома, да и в постоянные тоже до пуска постоянной, запроектированной. Руководство CМП-Донскoro сознательно шло на двадцатитысячные убытки, чтобы создать в посёлке нормальные условия для жизни. Варили теплотрассу уже в ноябре. Холода стояли, каждый день был дорог, так ждал посёлок тепла!
И вот, тогда всё шло к завершению, слесарь-сварщик Александр Метлин остался работать в ночь. Сам остался, никто его об этом не просил. Это была третья смена подряд. Помощник сначала убеждал его – брось, ну, еще один день, завтра кончим! Потом плюнул и ушёл. А Метлин один до четырёх часов утра катал трубы и варил.
Днем теплотрасса была опробована и пущена в действие.
В дома посёлка пошло долгожданное тепло. Александр работает на тарифной ставке, за переработку ему никакой доплаты не производится. Другие побуждения у человека.
Причём это не единичный случай у него, это система отношения к жизни и к работе. Человек чувствует ответственность за общее дело и не считает нужным выполнять только то, что ему положено по штату, «от сих и до сих».
Например, уж к разгрузке вагонов он никакого отношения не имеет, но это «узкое место» на стройке, а Метлин придумал приспособление, ускоряющее разгрузку.
Он тоже был почётным пассажиром первого поезда. Так всегда – работа на совесть не остаётся незамеченной, люди оценят, ответят уважением и любовью.
А были в коллективе и другие люди. Но всё нестойкое, случайное, чуждое ему, коллектив – настоящий, рабочий, здоровый – отметает. Только рассказывают новичкам:
– Знаете, был у нас тут один такой «крохобор».
Мне запомнилось это меткое словечко.
На стройку посылали лучших. Как получалось, что оказались здесь люди со «всячинкой»? Наверно, не так легко разглядеть человека. Работает, эксцессов никаких, с товарищами хорош, к начальству уважителен. А уж если план перевыполняет, paбочий хороший…
В первый же месяц жизни ростовчан в Магистральном слухи пошли по посёлку – кто-то из водителей Донского берет с людей за провоз,
Сколько я ездила по Дальнему востоку на попутках! И у нас, на степных дорогах – и «голосовать» не надо, любой шофёр остановится, нагнав пешехода на просёлке. И здесь, на БАМе, подбросят вас по дороге, улыбнутся в ответ на ваше «спасибо» – «счастливого пути!» – и всё.
А тут – деньги, какие-то рубли! Что они могут добавить к зарплате шофёра, полновесной, вдвое выше, чем в средней полосе?
А берёт. И не докажешь, за руку не поймал. И пятно на весь ростовский поезд.
Как-то начальник поезда, Курелюк, человек дотошный и знающий всех своих работников в лицо и по именам, заметил, что второй день нет на работе одного шофёра. Спросил:
– Не болен?
– Нет, здоров. Застрял на дороге, вторые сутки загорает.
– Как же так, почему не помогли, вы товарищи!
– Какие мы ему товарищи, крохоборничает, и пусть стоит.
Машину, конечно, вытащили. Но парень уехал, не смог больше оставаться в посёлке.
И ещё одна история о крохоборе.
Работал человек, хорошо работал. Уважали его люди, на высокий пост выдвинули. Речи он хорошо говорил, заслушаешься. Любил выступать с трибуны. А жил, как все, в хорошей, тёплой удобной квартире в сборном домике с паровым отоплением, обоями, линолеумом.
Собрался уезжать – плафоны снял грошовые, линолеум с пола отодрал, гвозди вытащить не смог, так по линии гвоздей и оторвал. И увёз в Ростов.
А ведь тесен свет, не один он в Ростов возвращается, как он будет людям в глаза смотреть? Неужели эти крохи важней, чем уважение людей и самоуважение…
И ещё о таком рассказали мне на стройке. Крановщик, работал на разгрузке вагонов. Соседи предложили поработать у них на кране за четыреста рублей. Не устоял, бросил неразгруженные вагоны и пошёл подрабатывать. За ним ходили, уговаривали, взывали к его совести, – напрасно. Спокойно положил деньги в карман, не жгли они ему руки.
А ведь память людская живучая, – и добрая, и недобрая, какую заслужил человек. И будут потом рассказывать новичку – был тут у нас один крохобор.., И будут рассказывать – был у нас сварщик, Метлин, работал на трассе до четырёх утра, никто его не заставлял.
7. Вне рабочего времени
Я хожу по посёлку. Cмoтpю на его дома, разговариваю с людьми. Мне кажется, если люди вложили частицу своей души, когда строили дома, планировали улицы, придумывали им названия – посёлок или город обретает своё лицо, свой стиль, свою душу. И пусть это пока временный посёлок, но по его улицам будущих постоянных посёлков и городов возвращаются с работы домой люди, в квартирах тепло и уютно, шторы на окнах, ковры на стенах. Детвора бегает, несмотря на мороз. Сопка Любви осеняет посёлок. И телевизионная вышка, переделанная из старой нефтяной, позволяет светиться по вечерам голубым экранам. И нет пи одного пьяного на улицах, ни одного происшествия в посёлке. И вроде не видна работа милиции и ГАИ – как работа пожарников, когда нет пожаров..
Я хожу по этому посёлку и представляю, каким красивым и нарядным будет постоянный, который сменит его, сколько людей yже не первый год работает для этого!
Как-то мы ходили по его будущим улицам, намеченных сваями и фундаментами, с Юрием Борисовичем Курелюком, начальником Донского. И он рассказывал, как трудно было вначале. Сейчас, конечно, свои трудности, но вначале…
У меня к немy сто тысяч почему, но я пока не трогаю его своими вопросами. Я приглядываюсь к нему и слушаю, что он сам хочет мне рассказать. И улыбаюсь – как по-разному выглядит один и тот жe факт в школьном музее и в его рассказе.
В школьном музее записано, что рабочие строили дома для своих семей «вне рабочего времени» Это звучит куда торжественней, чем сказать, например, в нерабочее время.
Когда приехал первый отрад, Курелюк предложил – давайте год не привозить семей, зачем им эти трудности первого времени! Обживёмся, отстроимся, тогда…
Все согласились. Но первая женa приехала через месяц,
За ней потянулись другие. Теснились в вагончикаx, перегораживая и перегораживая их. Но семьи приезжали ещё и еще, с ребятами, и надо было создавать им условия. Снять рабочих с объектов и начать строить общежития? Это сорвало бы все планы.
Решили строить в нерабочее время, Ceйчac проблема с жильем в посёлке решена, в общем. А крутая была проблема.
Мне кажется, что с решением этого вопроса был решён и другой, самый важный – закрепление кадров на стройке. И нормальный рабочий ритм, когда человек не думает постоянно, как там жена справляется одна с ребятами, Kaк они учатся, не разбаловались бы!
Интересно было наблюдать за этой детворой, детьми строителей, крановщиков и плотников, каменщиков и шофёров. Они знают географию не понаслышке.
