Maht 392 leheküljed
2010 aasta
Сквозь зеркало языка. Почему на других языках мир выглядит иначе
Raamatust
Книга «Сквозь зеркало языка» – один из главных научно-популярных бестселлеров последних лет. Почему в некоторых культурах синий и зеленый цвета обозначаются одним и тем же словом? Почему Гомер называл море «виноцветным»? Почему коренные жители Австралии вместо «правый» и «левый» говорят «западный» и «восточный»? Как язык определяет образ жизни человека и судьбу народа? Остроумная и блестяще написанная книга одного из самых известных современных лингвистов – настоящий подарок для всех, кто интересуется жизнью языка и разнообразием человеческой культуры.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Отличная книга! Для психологов, нейропсихологов, психолингвистов чтение ее – необходимый элемент самообразования и повышения квалификации. Во-первых, очень богатый язык (спасибо переводчикам!) с легким налетом иронии (особенно при обсуждении результатов изощренных психологических экспериментов), во-вторых, давно уже не встречала среди современных авторов такого трепетного отношения к человеку и его душе. Влияние языка на наше мышление рассматривается на примере использования пространственных координат (есть о чем подумать с нашей фиксацией на «правом – левом» как показателе готовности ребенка к обучению в школе), родов в назывании объектов окружающего мира (здесь столько парадоксов, на которые мы совершенно не обращаем внимания из-за их привычности), особенностей цветового восприятия. Обзор экспериментальных работ и Приложение (механизмы цветового восприятия) превращают книгу в настоящий научный бестселлер.
Чувствуется, что автор действительно работал над книгой. Это видно по обилию ссылок на источники. Вместе с тем книга написана живым языком. Отдельное спасибо переводчикам. Перевод очень качественный.
Единственное что не понравилось, так это негативное отношение к русской культуре. В качестве версии почему русскоговорящие быстрее находят отличия между синим и голубым, чем англоязычные (в языке которых голубой отсутствует) автор воспроизводит излюбленную страшилку про русских:
"Может, реальная причина их ускоренной реакции лежит в привычке русских проводить бесконечные часы, внимательно глядя в бескрайнее русское небо? Или в результате многолетнего изучения синих этикеток спиртых напитков?"
Также для меня было открытием как западная культура относится к подвигу, храбрости и героизму:
"Когда мы слышим о подвигах невероятной храбрости в сражении, обычно это знак, что битва пошла не очень хорошо. Ибо когда войны разворачиваются по плану, то побеждающей стороне не требуются акты исключительного личного героизма. Отвага бывает нужна тем, кто находится в отчаянном положении."
Я считаю, что люди это не шестеренки в холодной и бездушной машине. На войне, в жизни и в науке всегда есть место подвигу.
. ., подвиг всегда есть признак организационных косяков, при умной организации любого процесса нет необходимостей в подвигах. Также, подвиг всегда есть маскировка управленческих косяков, смещение фокуса общественного внимания.
Довольно странное ощущение от книги. По отдельности все факты страшно интересные, а в целом остается ощущение, что автор чего-то недообъяснял, слишком много вопросов возникает (например, после прочтения складывается ощущение, что языковые структуры зависят только от социальных условий, в которых живут носители этого языка («культуры», как говорит автор). А как же языковые семьи, языковые группы, внутри которых, насколько я понимаю, языковые структуры более-менее схожие, они как такие получились? У носителей каждого языка внутри одной группы была одинаковая культура? Это я так и не поняла.
Обычно понравившиеся мне научно-популярные книги я покупаю еще и в бумажном варианте, который «на века», но эту, наверное, не куплю.
Набор фактов, иногда сомнительного происхождения. Некачественный перевод порождает неточности в анализе и изложении. Для использования в научных целях совершенно непригодно. Для развлекательного чтива заумно с претензией на оригинальность, но не затягивает.
Безумно интересная книга, написанная очень тяжелым и неизящным языком.
С экспериментами , фактами и теориями из книги очень интересно знакомиться, но повествованию не хватает логичности и выводов. Можно, конечно держать в голове все факты и итоги подвести самому. :)
Язык народа, как нам часто говорят, отражает его культуру, психологию и образ мышления. Люди в тропическом климате беспечны настолько, что вполне закономерно растеряли почти все свои согласные. И достаточно только сравнить мягкие звуки португальского языка с резкостью испанского, чтобы понять суть разницы между этими двумя соседними культурами. Грамматика некоторых языков попросту недостаточно логична для выражения сложных идей. С другой стороны, немецкий язык – идеальное средство для максимально точного формулирования философского глубокомыслия, это очень упорядоченный язык, поэтому и сами немцы мыслят весьма упорядоченно. (Но разве не слышен в его безрадостных, лишенных изящества звуках прусский шаг?) В некоторых языках нет будущего времени, поэтому их носители, естественно, понятия не имеют о будущем. Вавилоняне с трудом поняли бы название «Преступление и наказание», потому что на их языке для описания того и другого использовалось одно и то же слово. Скалистыми фьордами веет от резких интонаций норвежского языка, а в скорбных мелодиях Чайковского можно расслышать твердое русское «л». Французский – не только романский язык, но и язык романов. Английский слишком легко приспосабливается, можно сказать, что это язык с неразборчивыми связями, а итальянский… ох уж этот итальянский!
Роман Якобсон: «Языки различаются между собой главным образом в том, что в них не может не быть выражено, а не в том, что в них может быть выражено»[234]. Другими словами, принципиальные отличия языков не в том, что каждый язык дает возможность выразить – ибо теоретически любой язык может выразить что угодно, – но в том, какую информацию каждый язык заставляет выражать обязательно.
Якобсон приводит следующий пример. Если я говорю по-английски: «Я провел вчерашний вечер у соседей», вы можете поинтересоваться, был ли мой компаньон мужчиной или женщиной, но я вправе вежливо сказать вам, что это не ваше дело. Но если мы говорим на французском, немецком или русском, у меня нет возможности двусмысленно об этом умолчать, потому что язык меня обязывает выбрать, были ли это voisin или voisine, Nachbar или Nachbarin, сосед или соседка. Итак, французский, немецкий и русский языки заставили бы меня сообщить вам пол моего компаньона, независимо от того, хочу я это говорить или нет. Это не значит, конечно, что говорящие по-английски не замечают разницы между вечерами, проведенными с соседом или соседкой. Также это не значит, что носители английского не могут выразить эту разницу, если захотят. Это лишь означает, что носители английского не обязаны каждый раз определять пол упомянутого соседа, а носители других языков обязаны.
Соглашаясь с коллегами, научной карьеры не сделаешь.
«В Талмуде сказано: Четыре языка хороши, чтобы использовать их: греческий для песни, римский для битвы, сирийский для плача и еврейский для разговора»
Поскольку в этой области зияла «дыра», так сильно поразившая Гладстона, Гейгера и паче всех Риверса, я решил провести безобидный эксперимент.
Arvustused, 48 arvustust48